Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
Котаро Исака Kotaro Isaka 伊坂 幸太郎 (родился 25 мая1971 Matsudo, Chiba Prefecture) уже давно зарекомендовал себя одним из самых ярких авторов современной японской литературы. Практически каждый его роман – национальный бестселлер с огромными тиражами. Исака – лауреат множества премий, в том числе таких значимых, Mystery Writers of Japan Award (2004) и Japan Booksellers' Award (2008). Лихо закрученный сюжет, неожиданная развязка, повествование на одном дыхании, глубокое проникновение в психологию персонажей, богатый язык – вот визитная карточка писателя. Исака также известен как сценарист, практически все его произведения экранизированы.После окончания юридического факультета Tohoku University, работал системным инженером. Исака оставил свою работу в компании и сосредоточился на написании песен после того, как услышал песню Кадзуёси Сайто 1997 года Ahiru to Kamo no Koin Rokkā, и они вместе несколько раз сотрудничали . В 2000 году Исака получил Shincho Mystery Club Prize за свой дебютный роман «Одьюбон но Инори», после чего стал писателем на полную ставку.
В 2002 году роман Исаки Lush Life получил признание критиков, но читательский успех принесла ему работа «Джурёку Пьеро» (2003), номинированная на премию Naoki Prize. Его следующая работа «Ахиру до Камо но Коин Рокка» была удостоена 25-й премии Yoshikawa Eiji Prize для новых писателей.
Последующие книги - Jūryoku Piero(2003), Children(2004), Grasshopper(2004), Shinigami no Seido(2005) and Sabaku(2006) были номинированы на премию Наоки.
Автор написал в 2007 году рассказ «Eine Kleine» после получения от Сайто запроса на текст песни, и персонаж в нем назван в честь музыканта. Сайто написал песню «Very Very Strong -Eine Kleine-» на основе этой истории, а Исака в ответ написал рассказ под названием «Light Heavy», который был включен в ограниченное издание сингла . Когда Eine Kleine Nachtmusik, сборник Исаки, который включает в себя две ранее упомянутые истории и другие, был адаптирован в фильм в 2019 году, Сайто предоставил его музыку. Сайто ранее был автором музыки к экранизациям Fish Story, Golden Slumber and Potechi.
Исака был единственным автором в Японии, номинировавшимся на премию Hon'ya Taishō в каждый из первых четырех лет существования этой награды, и наконец выиграл в 2008 году с Remote Control (оригинальное японское название: Golden Slumber). Эта же работа также была удостоена 21-й премии Yamamoto Shūgorō Prize.
Книги Исаки издаются на китайском, французском, корейском, тайваньском, тайском и английском языках, а также ожидаются дополнительные переводы на индонезийский, итальянский, литовский и русский языки. Abrams Books выпустили Bullet Train в 2021 году и кажется он скоро будет доступен русскоязычному читателю, Еcть анонс издательства Ексмо, на выход "Поезда убийц". Пять убийц обнаруживают, что все находятся в одном поезде, и они понимают, что их миссии не так разрознены, как кажется на первый взгляд. На 2022 планируется его экранизация с Brad Pitt и Sandra Bullock.
- =Bibliography | +
- Novels
“Ōdyubon no Inori”オーデュボンの祈り, 2000
French translation: La Prière d'Audubon, Philippe Picquier Publishing, 2011
Literary awards
Prix Masterton for Roman traduit (2012), Prix Zoom Japon for Littérature (2012)
Rasshu Raifu (Lush Life) (ラッシュライフ), 2002
Yōkina Gyangu ga Chikyū o Mawasu (陽気なギャングが地球を回す), 2003
Jūryoku Piero (重力ピエロ), 2003 (French translation: Pierrot-la-gravité, Philippe Picquier Publishing, 2012)
Ahiru to Kamo no Koin Rokkā (アヒルと鴨のコインロッカー), 2003
Sabaku (砂漠), 2005
Yōkina Gyangu no Nichijō to Shūgeki (陽気なギャングの日常と襲撃), 2006
Gōruden Surambā (Golden Slumber) (ゴールデンスランバー), 2007 (English translation: Remote Control, Kodansha USA, 2011)
Modan Taimusu (Modern Times) (モダンタイムス), 2008
Aru Kingu (あるキング), 2009
Esu Ō Esu no Saru (SOSの猿), 2009
Ō! Fāzā (Oh! Father) (オー! ファーザー), 2010
マリアビートル║Поезд убийц*1-я публикация на языке оригинала:*Maria Bītoru (Maria Beetle), 2010 г.
"Bullet Train" (Eng)Награды и премии:*║Премия критиков «Стрэнд» / Strand Critics Award, 2021 // Дебютный роман (перевод с японского Sam Malissa) (лауреат)
Награды любителей криминальной литературы / Crime Fiction Lover Awards, 2021 // Лучший криминальный роман в переводе; Список рекомендованного чтения от Американской библиотечной ассоциации / Reference & User Services Association - The Reading List, 2022 // Остросюжетная литература; Премии Ассоциации писателей-криминалистов Великобритании "Кинжалы" / CWA Dagger Awards, 2022 // Международный кинжал (номинация)Экранизации:*"Быстрее пули" / "Bullet Train" 2022, США, реж: Дэвид ЛитчАннотация:*║Из Токио в Мориока отправляется скоростной поезд — синкансэн. На первый взгляд, все его пассажиры — вполне обычные люди, едущие по своим обычным делам. Но кое-кто оказался здесь далеко не случайно… Сатоши — кажется безобидным школьником, и при этом 100% психопат. Умный, хитрый и очень опасный; Кимура — бывший киллер, а теперь простой работяга и алкоголик в завязке; Мандарин и Лимон — двое наемников экстра-класса; Судзуки — добродушный школьный учитель; Нанао — "самый неудачливый убийца в мире", прозванный так потому, что вся его жизнь — это вечная череда неприятностей; Мальчик — сын крупного мафиозного босса; И кое-кто еще, со своим особым заданием… Эти люди в целом никак не связаны друг с другом, и привели их сюда разные обстоятельства. Но одна лишь случайность — и линии их жизней сплетутся в тугой клубок. Далеко не все из них доедут до своей остановки. Потому что очень трудно сойти живым с поезда убийц…Перевод:*М.: Эксмо, Inspiria, октябрь 2021 г.; Серия: Tok. Национальный бестселлер. Япония
Yoru no Kuni no Kūpā (夜の国のクーパー), 2012
Gasorin Seikatsu (ガソリン生活), 2013
Shinigami no Furyoku (死神の浮力), 2013
Kyaputen Sandāboruto(Captain Thunderbolt) (キャプテンサンダーボルト), co-authored with Kazushige Abe, 2014
Kasei ni Sumu Tsumorikai ? (火星に住むつもりかい？), 2015
Yōkina Gyangu wa Mittsu Kazoero (陽気なギャングは三つ数えろ), 2015
Sabumarin(Submarine) (サブマリン), 2016
Howaito Rabitto(White Rabbit) (ホワイトラビット), 2017
Fūga wa Yūga (フーガはユーガ), 2018
Kujiraatama no Ōsama (クジラアタマの王様), 2019
Short story collections
Chirudoren (Children) (チルドレン), 2004
Shinigami no Seido (死神の精度), 2005 (French translation: La Mort avec précision, Philippe Picquier Publishing, 2015)English translation:The Precision of the Agent of Death (original Japanese title: Shinigami no Seido), trans. Beth Cary - Ellery Queen's Mystery Magazine, July 2006 Passport to Crime: Finest Mystery Stories from International Crime Writers, Running Press, 2007
Maō (魔王), 2005
Shūmatsu no Fūru (終末のフール), 2006
Fisshu Sutōrī (Fish Story) (フィッシュストーリー), 2007
Baibai, Burakkubādo (Bye Bye, Blackbird) (バイバイ、ブラックバード), 2010
Pīkē (PK), 2012
Nokori Zembu Bakēshon (残り全部バケーション), 2012
Kubioriotoko no tameno Kyōsōkyoku (首折り男のための協奏曲), 2014
Aine Kuraine Nahatomujīku (Eine kleine Nachtmusik) (アイネクライネナハトムジーク), 2014
Jairosukōpu (Gyroscope) (ジャイロスコープ), 2015
Akkusu (AX), 2017 — Топор богомола
Shisō Monsutā (Seesaw Monster) (シーソーモンスター), 2019
Gyaku Sokuratesu (逆ソクラテス), 2020
Film adaptations
A Cheerful Gang Turns the Earth (2006) (Yōkina Gyangu ga Chikyū o Mawasu)
Children (2006)
The Foreign Duck, the Native Duck and God in a Coin Locker (2007) (Ahiru to Kamo no Koin Rokkā)
Sweet Rain (2008) (Shinigami no Seido)
Fish Story (2009)
Gravity's Clowns (2009) (Jūryoku Piero)
Lush Life (2009)
Golden Slumber (2010)
Chips (2012) (Potechi)
Oh! Father (2014)
Grasshopper (2015)
Golden Slumber (2018)(Korean movie)
Little Nights, Little Love (2019) (Eine kleine Nachtmusik)
Bullet Train (TBA) (Maria beetle)
Manga adaptations
Maoh: Juvenile Remi
|
ИЗБРАННЫЕ РАССКАЗЫ |
-
ТОЧНОСТЬ АГЕНТА СМЕРТИ
‘The Precision of the Agent of Death’
Некоторое время назад один парикмахер сказал мне:❋・────━【①】━────・❋
— Меня не интересуют волосы. Видите ли, — говорил он, — я без перерыва режу, режу своими ножницами с того момента, как открываю лавочку утром, и до тех пор, пока не закрываю ее ночью. Конечно, приятно приводить в порядок волосы клиентов, но это не значит, что мне действительно нравится иметь дело с волосами.
Он умрет через пять дней от удара ножом в живот, который нанесет ему проходящий мимо незнакомец. Слепой к своему будущему, он тогда казался жизнерадостным.
— Тогда почему ты парикмахер? — спросил я.
Он ответил с печальной улыбкой:
— Потому что это моя работа.
Я чувствовал то же самое. Выражаясь более напыщенно, такова была моя философия. Меня не очень интересуют смерти людей.
Для меня ничего не значит, если снайпер застрелит молодого президента, едущего со скоростью одиннадцать миль в час в автомобиле с откидным верхом в кортеже, или если маленький мальчик и его любимая собака замерзнут насмерть перед картиной Рубенса[1] . Я помню, как тот же парикмахер однажды сказал:
— Я боюсь смерти.
И я спросил его:
— Вы помните время до того, как родились?
— Нет, — сказал он озадаченно.
— Вы испытывали страх перед тем, как родиться? Или боль? — Я продолжал давить на него.
— Нет.
— Разве не в этом смысл смерти? Вы возвращаетесь в состояние, существовавшее до вашего рождения. Там нет ни страха, ни боли.
В смерти человека нет никакого особого смысла. Смерть каждого человека имеет одинаковую ценность. Вот почему меня не интересует, кто и когда умрет. Тем не менее я снова и снова выхожу на разведку. Почему? Потому что, как и сказал парикмахер, это моя работа.✎﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏
Я стоял перед двадцатиэтажным офисным зданием производителя электронной техники. Это было примерно в ста метрах от главной улицы, которая вела к железнодорожному вокзалу. Вся поверхность здания сияла, как стекло, отражая пешеходный мост и аварийную лестницу через дорогу. Это был впечатляющий фасад. Я стоял сбоку от главного входа, неловко опираясь на свой закрытый зонтик.
Облака над моей головой были черными, набухшими и тяжелыми. Шел дождь. Не проливной дождь, но сильный. Казалось, он никогда не прекратится.
Когда я на работе, мне никогда не везет с погодой. Раньше я думал, что плохая погода приходит вместе с работой, потому что я имел дело со смертью. Но моим коллегам везло больше. Я думаю, это просто совпадение.
Я посмотрел на часы. Было чуть больше половины седьмого. Согласно расписанию, которое мне дал Информационный отдел, моя цель должна появиться с минуты на минуту. Как раз в этот момент она вышла из автоматической двери.
Я достал из кармана пальто электронный органайзер и проверил ее описание. Там было сказано, что ей двадцать два года — это не ошибка, — но она не выглядела на этот возраст. Я вернул органайзер в карман и стал следить за ней.
Она казалась несчастной под своим прозрачным зонтиком. Женщина была достаточно высокого роста и не казалась толстой, но это были ее единственные положительные качества. Плечи у нее были сутулые, ноги кривые, и во время ходьбы она смотрела в землю. Она выглядела нездоровой. Даже ее темные волосы не выглядели сексуально; она просто завязала их сзади на затылке. Но самым удручающим было мрачное выражение ее лица. И не только из-за дождя она казалась закутанной в серое.
Я не настаиваю на том, чтобы женщина пользовалась косметикой, но она, казалось, ничего не делала, чтобы украсить себя. Костюм на ней был невзрачным, и уж точно не дизайнерским.
Мне пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять ее из виду. Примерно в двадцати метрах впереди должен быть вход в метро. Именно там мне было поручено установить контакт.
Как и со всей моей работой, я хотел поскорее покончить с этим; я делаю только то, что мне нужно, ничего лишнего. Таков мой стиль.❋・────━【②】━────・❋
Я закрыл зонтик и начал спускаться по лестнице в метро. Я встряхнул его несколько раз, чтобы избавиться от воды. Так как она стояла прямо передо мной, грязная вода с зонта попала ей на брюки.
— Упс, — сказал я, повысив голос. Воды было больше, чем я ожидал.
Я опустил голову и посмотрел вниз, когда она обернулась.
-— Прошу прощения, — сказал я, — я забрызгал ваши брюки грязью...
Она изогнулась и слегка потянула свои брюки, чтобы осмотреть повреждения, нашла круг грязи размером с четвертак и снова посмотрела вверх с некоторым замешательством.
Я подумал, что она может рассердиться — конечно, она имела полное право злиться, — но она выглядела только сбитой с толку. Она повернулась, чтобы продолжить спуск по лестнице. Взволнованный, я двинулся, чтобы преградить ей путь.
— Подождите минуту, — я сделал попытку начать разговор, — я хотел бы заплатить за чистку.
Отдел информации проинструктировал, что на этом задании я должен был одеваться как двадцатидвухлетний мужчина-модель. Я должен был выглядеть привлекательным для молодых женщин, хотя я и не проверял, насколько мне это удалось. Департамент выбрал меня для этого задания, потому что я подходил под тип, с которым объекту было бы легко общаться. Я был почти уверен, что моя внешность не вызывала отвращения, но мое предложение денег могло ее напугать.
Она сказала что-то вроде ‘Все в порядке’ или ‘Не имеет значения’, но так тихо и невнятно, что я не смог разобрать.
— Подождите, — сказал я и автоматически потянулся к ее руке, но остановил себя и тут же отпрянул.
Я забыл надеть перчатки. Нам не разрешается прикасаться к человеческому телу голыми руками. Запрещено, кроме как в экстренных случаях.
Таковы правила. Те, кто нарушает это правило, приговариваются к принудительным работам и проходят образовательную переподготовку.
Я думаю, что такого рода мелкие нарушения примерно так же опасны, как люди, бросающие где попало окурки или неправильно переходящие улицу. Правила не должны быть такими строгими. Но я никогда ничего подобного не говорил. Я могу с чем-то не соглашаться, но всегда следую правилам.
— Я просто не могу вас отпустить, после того как испачкал ваш дорогой костюм, — сказал я.
— Не преувеличивайте — весь наряд стоил максимум десять тысяч иен.
Наконец-то, я разобрал ее речь. Был ли это сарказм?
— Выглядит не таким уж и дешевым. [На самом деле он выглядел совсем дешевым.] Но даже если так, то тогда тем более я не могу это так оставить. Вы же не можете каждый день покупать костюм с такой хорошей скидкой, не так ли?
— Грязь не имеет значения, — мрачно сказала она. — Ничего не изменится, если у меня на костюме будет капля-другая грязи.
“Это правда, — подумал я. — Твоя жизнь не изменится из-за пятна грязи на одежде. Ты все равно умрешь через неделю”. Конечно, я не сказал этого вслух.
—Может быть, в качестве извинения вы позволите мне пригласить вас на ужин?
—Что? — выражение ее лица говорило о том, что она никогда раньше не получала такого приглашения.
— Я знаю один хороший ресторан. Я не могу пойти туда один, но всегда хотел там поесть. Вы могли бы мне помочь, если б пошли со мной.
Она осторожно посмотрела на меня. Люди крайне подозрительны. Они так боятся быть обманутыми, и все же их легко обмануть. Их уже не спасти. Нет, мне даже не хочется их спасать.
— Где прячутся остальные? — спросила она отрывисто.
— Что?
— Они где-то прячутся, смеются надо мной, не так ли? Бьюсь об заклад, вы притворяетесь, что “клеите” меня, пока они смеются над моей реакцией. — Она говорила монотонно, словно читая мантру.
— “Клею” вас? — я не ожидал такой реакции.
— Может, я и не привлекательна, но никому не мешаю, поэтому, пожалуйста, оставьте меня в покое.
Она попыталась двинуться вперед. В этот момент я нечаянно схватил ее за плечо голой рукой. Было слишком поздно, когда я осознал свою ошибку. Она повернулась ко мне лицом и — как будто увидела посланца смерти, что на самом деле и произошло, — побледнела, кровь отхлынула от ее лица, и она обессиленно рухнула на землю.
‘Это из-за меня’, — подумал я. Слишком поздно для сожалений. Я мог только молиться, чтобы никто из отдела Наблюдения меня не увидел.
Я вынул из кармана перчатки и надел их. Затем я поднял ее с земли.❋・────━【③】━────・❋
— Это действительно не розыгрыш? — сидя за столом напротив меня, она все еще была полна сомнений.
Ее голос было плохо слышно, поэтому я наклонился к ней. Мы сидели за столиком в русском ресторане. Каким-то образом мне удалось вывести ее из обморока и воспользоваться ее полубессознательным состоянием, чтобы отвести в ресторан.
— Это не розыгрыш. Я просто хотел извиниться.
— О. — Выражение ее лица смягчилось, и она покраснела. — А с чего бы это?
— Я был удивлен, что вы так внезапно упали в обморок. — Я притворился невежественным, поскольку не мог объяснить, что она потеряла сознание, потому что я дотронулся до нее голыми руками.
Мне не нужно было говорить ей правду: когда мы прикасаемся к тебе голыми руками, срок твоей жизни сокращается на один год. Тем не менее, поскольку она, вероятно, скоро умрет, речь не шла о долгой жизни.
— Это первый раз, когда я падаю в обморок. Я всегда была физически крепкой.
Мне хотелось, чтобы она говорила более четко. Ее мягкий, печальный голос отталкивал слушателя.
Тихим голосом она спросила:
— Как вас зовут?
— Тиба, — ответил я. Когда нас впервые посылают на задание, нам дают конкретное имя. Это всегда название города или населенного пункта, и оно остается с нами, даже если наш внешний вид и возраст будут отличаться для каждого задания. Это как код для облегчения запоминания.
— А вас как зовут?
— Фудзики Кадзуэ.
Она объяснила, что иероглифы для Кадзуэ означают ‘одно желание’. Я получил ее данные из Информационного отдела вместе с заданием, так что я уже знал ее имя. Но притворился, что слышу его в первый раз.
— Мои родители сказали, что назвали меня Кадзуэ в надежде, что у меня будет хотя бы один талант. Забавно, правда?
— Забавно?
— Они, должно быть, и не подозревали, что их дочь вырастет вообще без каких-либо талантов.
Она сказала это не для того, чтобы вызвать сочувствие, а из-за обиды, которую испытывала.
— Меня нелегко заметить, я непривлекательна внешне, — сказала она, откусив кусочек блюда из яиц, стоявшего перед ней.
Я не совсем расслышал, что она сказала.
— Нелегко заметить? — Я откинулся назад, прищурил глаза и сказал: — Нет, вас легко увидеть и совсем нетрудно заметить.
Услышав это, она расхохоталась. При этом как будто прожектор впервые осветил ее лицо, на мгновение она просветлела.
— Я не это имела в виду. Я имела в виду, что у меня непривлекательная внешность.
— О, понятно, — сказал я, но не мог ей возразить. Как она и сказала, она была невзрачной.
Затем она спросила меня, сколько мне лет.
— Двадцать два, — ответил я. Мой возраст был установлен таким же, как и ее.
— Вы кажетесь зрелым для своего возраста. — Она, казалось, восхищалась.
— Мне часто это говорят. — Это было правдой. Даже мои коллеги часто говорили: ‘Ты выглядишь взрослым’ или ‘Ты холоден’. На самом деле я не люблю излишне волноваться и не умею выражать свои эмоциональные взлеты и падения. Я также твердо убежден, что, когда нахожусь на задании, я не должен выражаться неформально.
Затем она начала рассказывать о своей работе. Ее голос все еще было трудно расслышать, но язык, казалось, стал свободнее. Это было скорее из-за пива, которое она выпила, чем из-за того, что чувствовала себя со мной более непринужденно.
Она сказала, что работает в штаб-квартире крупного производителя электронной техники.
— Класс, я впечатлен, — сказал я так завистливо, как только мог.
— Но я работаю в отделе рекламаций. — Она нахмурилась и стала выглядеть еще более непривлекательно. — Это такая работа, которая никому не нравится.
— То есть вы работаете в отделе жалоб?
— Мне звонят клиенты. Их звонки сначала принимаются отделом обслуживания клиентов, но тех, у кого особенно гневные жалобы, направляют ко мне. Полагаю, я специалист по работе с трудными клиентами.
— Это, должно быть, угнетает.
— Да, это так. — Ее плечи опустились, когда она кивнула. — Это действительно расстраивает меня. Я слышу только людей, у которых есть жалобы. Некоторые из них кричат, другие постоянно грубят, а то и угрожают мне. Я должна отвечать таким людям и это почти сводит меня с ума.
“Это хорошо”, — сказал я себе. А вслух спросил:
— У вас черная полоса?
— Нет, — покачала она головой — это значительно больше, чем полоса.
— Все так плохо? — Я попытался изобразить сочувствие.
— Может, я сейчас так говорю, но когда я разговариваю по телефону на работе, у меня очень веселый голос. Мне жаль человека, который звонит. Но когда клиент продолжает нападать на меня, я начинаю чувствовать себя подавленной.
Ее голос звучал так уныло и так напоминал грязь, пузырящуюся на поверхности болота, что я не мог представить, как она весело разговаривает по телефону.
— С недавнего времени мне звонит особенно странный клиент.
— Правда?
— Он спрашивает именно меня.
— Именно вас?
— В отделе работают пять женщин, и звонки поступают случайным образом, но этот человек спрашивает меня по имени.
— Это ужасно. — Я мог себе представить, что жалующийся клиент с охотничьими умонастроениями может быть довольно неприятным.
— Это просто невыносимо. — Она опустила голову, глядя на меня пустыми глазами, и с трудом улыбнулась.
— Я почти хочу умереть.
Это хорошо. Ваше желание будет исполнено. Я чуть не сказал это вслух.❋・────━【④】━────・❋
— Что вам нравится делать, когда вы не работаете? Например, в выходные? — спросил я, хотя мне было неинтересно. Я спросил, потому что спрашивать было моей работой.
— В выходные? — повторила она, как будто никогда не слышала такого глупого вопроса. — Я ничего не делаю. Занимаюсь хозяйством. И иногда бросаю монеты.
Кажется, она была пьяна. Ее слова звучали невнятно, а тело обмякло.
— Подбрасываете монеты?
— Я думаю про себя, что если выпадет орел, я буду жить счастливо, и подбрасываю монетку в десять иен. Это простой способ предсказания судьбы. — Казалось, она вышла за рамки самоиронии и перешла к просветлению. — Но обычно выпадает решка. Тогда я решаю, что при следующем броске решка принесет счастье, и подбрасываю монету.
— И тогда она выпадает орлом?
— Верно.
— Не слишком ли много значения вы придаете этому?
— Если у человека не остается даже шансов пятьдесят на пятьдесят, он должен потерять волю к жизни, не так ли? — Она допила остатки пива. — Все равно, здесь я или нет, так что не имеет никакого значения, умру я или нет, так ведь?
— Если вы умрете, многим людям будет грустно. — Я произнес первую пришедшую на ум банальность.
Она откинулась в сторону:
— Есть один человек. Парень, который настаивает на том, чтобы выбрать меня, чтобы пожаловаться. — Затем она улыбнулась и пронзительно рассмеялась.
— Понимаю. — Я подумал: ‘Все идет хорошо’.
— Я действительно просто хочу умереть, потому что в моей жизни нет ничего хорошего.
И снова она заговорила о смерти.
Даже если мы не поощряем их к этому, те, к кому мы приставлены, часто говорят о смерти. Они говорят о тревожности, о тоске, как будто у них есть обширные знания о смерти. Они говорят так, как будто мало-помалу начинают смотреть из тени во все более глубокую тьму. Должно быть, это происходит потому, что люди подсознательно чувствуют нашу истинную сущность. Во всяком случае именно этому нас учили на тренировках. И на самом деле с древних времен, кажется, были люди, которые чувствовали нашу истинную природу. Некоторые утверждали: ‘Я почувствовал холодок на спине’; а другие писали о предчувствиях: ‘У меня такое чувство, что я скоро умру’. Те редкие люди, которые остро чувствуют наше присутствие, иногда используют эту способность, чтобы предсказывать судьбу другим.
— Не следует так небрежно говорить о своей собственной смерти, — сказал я ей, хотя и не верил в это.
— Нет смысла продолжать жить, когда все, что я слышу изо дня в день, — это жалобы, и у меня нет в жизни ничего позитивного. Я тот человек, который хотел бы подать жалобу на свою собственную жизнь.
Вряд ли в этом комментарии был какой-то глубокий смысл.
Я подавил то, что хотел бы сказать — что в жизни вообще нет смысла.
— Интересно, существует ли такая вещь, как судьба? — спросила она.
Я подумал, что она плохо переносит выпивку. Она казалась еще более подавленной, чем когда мы сели за столик. Основываясь на полученных мной данных, я подумал, что она, вероятно, никогда раньше не ужинала наедине с мужчиной. Возможно, ее нервозность и волнение заставили ее пить слишком быстро.
— Конечно, есть судьба, — ответил я. — Но я думаю, что мы не все можем умереть в то время, которое требует судьба.
Она хихикнула.
— Это чепуха. Судьба определяет, когда человек умрет, не так ли? Странно говорить, что кто-то может умереть раньше, чем того потребует судьба.
— Было бы большой проблемой, если бы все ожидали, что умрут, когда судьба возьмет верх. — Я не должен был выдавать столько информации, но, зная, что она вот-вот напьется, продолжил. — Все вышло бы из равновесия.
— О каком равновесии вы говорите?
— Мировой баланс, например населения, окружающей среды.
— Но разве люди не умирают, когда их время истекло?
— Нет. Они могут умереть до того, как их время истечет. Внезапная авария или непредвиденное преступление обычно не предначертаны судьбой. Или пожар, или землетрясение, или потоп. Случайности определяются позже, отдельно от личной судьбы.
— Кто их определяет? — Ее веки начали опускаться.
Я думал ответить правдиво: ‘Бог смерти’, но счел это слишком негативным, поэтому вместо этого ответил:
— Наверное, боги. — Поскольку бог смерти был включен в термин ‘боги’, это не было полной ложью.
— Не верю. — Она весело рассмеялась. — Если есть боги, почему они меня не спасают? — Ее голос стал теперь громче, фразы звучали отчетливо, и это меня удивило. В это мгновение ее голос звучал прекрасно. — Какие стандарты используют боги смерти, чтобы решить, кто умрет?
— Этого я не знаю, — честно ответил я.
Я действительно понятия не имел, какие стандарты или установки использовались для выбора наших целей. Этими решениями занимался другой отдел. Я просто делал то, что мне велел Департамент.
— Но было бы, наверное, несправедливо — столкнуться с несчастным случаем или чем-то, основанным на произвольном решении?
— Наверное, да.
— Было бы печально, если бы решение не было принято после тщательного расследования, не так ли? — сказала она нараспев. И с глухим стуком упала на стол лицом вниз.
‘Все именно так, как ты и говоришь, — энергично кивнул я сам себе. — Именно поэтому я и пришел к тебе. Меня послали провести расследование, чтобы определить и сообщить, годишься ли ты для осуществления... смерти’. Это была моя работа.
Процесс расследования был не таким уж сложным. Мне нужно было связаться с жертвой всего за неделю до даты завершения и выслушать два или три раза то, что человек скажет. Затем принять решение — ‘одобрить’ или ‘пропустить’. Кроме того, критерий для любого решения был оставлен на усмотрение каждого агента, что делало расследование в значительной степени проформой. Если не было чего-то очень необычного, мы должны были сообщить — ‘одобрить’.
— А-а-а, я просто хочу умереть, — я слышал ее бормотание, как будто она говорила во сне, прижавшись щекой к столу.❋・────━【⑤】━────・❋
После того как я отправил ее домой на такси, я гулял по торговым рядам до поздней ночи. Мои шаги были легкими, поскольку я чувствовал, что это задание проходит гладко. Моя работа была довольно беззаботной. Пока не надоело переодеваться в человеческий облик и встречаться с людьми, все, что нужно было сделать, это немного побеседовать и заполнить отчет. И этим все заканчивалось. Работа не требовала большого взаимодействия с коллегами, и, оказавшись на месте, я мог действовать по своему усмотрению. Так что меня все вполне устраивало.
Я зашел в магазин компакт-дисков. Магазины компакт-дисков, которые были открыты поздно ночью, были чрезвычайно полезными для приятного времяпрепровождения, поэтому я всегда находил их по соседству, прежде чем идти на работу.
Было одиннадцать вечера, но в магазине было несколько покупателей. Я проскользнул мимо полок и направился к наушникам. Самым большим удовольствием в моей работе была возможность слушать музыку. Мелодия, льющаяся из наушников в мои уши, была такой свежей, такой волнующей. Это было прекрасно.
Меня не волнует, что люди умирают, но мне было бы тяжело, если бы люди вымерли, потому что не было бы больше музыки, которую можно слушать.
Я вдруг заметил мужчину средних лет, уже в наушниках. Это был коллега.
Я похлопал его по плечу.
Глаза его были закрыты, словно он был очарован звуком. Он дернулся, обернулся ко мне, снял наушники и улыбнулся.
— Привет.
— Ваша цель тоже в этом районе? — спросил я.
— Да, хотя сегодня мой последний день.
— Ты закончил свой отчет? Или был свидетелем конца?
— Я был свидетелем конца, — сказал он, поднимая плечи. — Он упал с платформы метро по дороге домой, пьяный.
После недельного расследования мы отправляем наш вердикт в Департамент. Если вердикт ‘одобрить’ — а большинство из них таковы — смерть наступает на следующий день. Как только мы станем свидетелями смерти, наша работа окончена.
Кстати, нам заранее не сообщают, как умрет наша цель. Мы узнаем о методе только тогда, когда увидим, как все происходит.
— Значит, это твой последний шанс послушать музыку, прежде чем вернешься? — спросил я, указывая на наушники.
— Думаю, да. Я не знаю, когда у меня будет следующее задание, — сказал он, улыбаясь.
Пока мы на задании, мы ходим слушать музыку в магазины компакт-дисков всякий раз, когда у нас появляется такая возможность. Если вы когда-нибудь увидите покупателя в наушниках, поглощенного прослушиванием и не собирающегося покидать магазин, это могу быть я или один из моих коллег.
Однажды мне довелось сходить на фильм, там было изображено, как ангелы собираются в библиотеках. Я был поражен и восхищен тем, что для ангелов местом сбора была библиотека. Для нас это магазин компакт-дисков.
— Этот альбом — величайший. — Он протянул мне наушники. Я надел их. Приятная по звучанию вокалистка пела мелодию, что-то среднее между поп-музыкой и роком.
Я согласился с ним и вернул наушники. Мы так любили музыку, что, если бы не были осторожны, то вместо того, чтобы наслаждаться музыкой во время перерывов на работе, работали бы только во время перерывов от прослушивания музыки.
Немного высокомерным тоном мой коллега начал говорить о музыке. — На продюсера этого альбома стоит обратить внимание...— Он все говорил и говорил о том, что продюсер этого альбома — гений.
— Но разве эта музыка не хороша тем, что у певицы хороший голос? — ответил я. — Это не имеет никакого отношения к продюсеру.
— Конечно, голос должен быть хорошим. Продюсер знает про природные способности и талант. Это как раз именно то.
— Именно то, что?
— Это и есть причина, по которой продюсер, обнаруживший голос певицы, так велик.
Я неопределенно ответил, что может быть и так. Возможно, мое воображение работало сверхурочно, но мне подумалось, не отождествлял ли мой коллега себя с продюсером, который работает на заднем плане, потому что в его собственной работе не было ничего волнующего.
— А ты? — он указал на меня подбородком.
— Я только сегодня начал свое расследование. Но, к счастью, это выглядит как простой случай, — сказал я, вспомнив лицо Фудзики Кадзуэ.
— Простой случай или нет, держу пари, ты уже решил ‘одобрить’ с самого начала.
— Я намерен серьезно подумать, прежде чем принять решение, — заявил я. — Хочу собрать как можно больше информации и принять правильное решение.
Таков мой стиль.
— Но, в конце концов, это будет ‘одобрить’, не так ли? — он улыбнулся.
— Ну, наверное, да, — признал я. Такова была реальность. — Но я считаю себя человеком, который достаточно серьезно относится к своей работе.
— Беспристрастно, так?
— Да, беспристрастно. — Я кивнул, взял наушники, лежащие рядом с ним, надел их и нажал кнопку воспроизведения.
Парень взмахнул рукой, мол, ‘увидимся’ — и вышел из магазина.
Будь то джаз, рок, панк или классика, музыка — это лучшее. Я становлюсь счастливым, просто слушая музыку. И думаю, что мои коллеги чувствуют то же самое.
То, что мы агенты смерти, не означает, что нам нравится только хэви-метал с черепом на обложке.❋・────━【⑥】━────・❋
Два дня спустя вечером я снова встретил Фудзики Кадзуэ. Конечно, шел дождь.
Я подождал ее у здания, где она работала, и начал следовать за ней, когда она вышла из автоматической двери. Машина расплескала воду из лужи на улице, это было похоже на грохот разбивающейся волны. Она, казалось, спешила еще больше, чем раньше, из-за чего мне было трудно поспевать за ней. Когда я догнал ее, я протянул руку в перчатке и похлопал ее по правому плечу. Ее тело напряглось, когда она обернулась. Ее реакция была настолько преувеличенной — как у ошпаренной кошки, — что я почувствовал себя сбитым с толку.
Прижавшись к стене, она посмотрела на мое лицо, издала тихое ‘О!’, и лицо ее выразило явное облегчение.
Похоже, она меня не боялась.
— Вообще-то, — сказал я, доставая ее носовой платок из кармана, — я хотел вернуть это.
— О, это мое.
— Да, вы одолжили его мне, когда я пролил немного пива.
— О, правда? — с унылым выражением лица она склонила голову набок.
Это была ложь с моей стороны. На самом деле я вытащил платок из ее кармана, когда сажал ее в такси.
— Спасибо вам за тот вечер. Я многого из этого не помню...— ее слова были сбивчивыми, и она несколько раз кивнула головой.
— Мы можем немного поговорить?
Она огляделась и, казалось, больше беспокоилась о чем-то другом, а не о том, что ее увидят со мной. Поэтому я немного помедлил и спросил: — Может быть, это вам неудобно?
— Н-нет. — она покачала головой. — Но поблизости может быть он.
— Кто?
— Возможно, я уже говорила вам раньше — тот клиент, который звонит и жалуется.
Я понял сразу.
— Вы имеете в виду человека, который спрашивает вас, когда звонит жаловаться?
— Да, его, — сказала она упавшим голосом. — Он снова позвонил сегодня и попросил о встрече.
— Это настораживает.
— Я подумала, что он может быть где-то поблизости.
С этими словами я немедленно поймал такси, и мы поехали в другую часть города. Я подумал, что она может посчитать меня слишком назойливым и отказаться идти, но, к счастью, она не сопротивлялась. Когда мы вошли в кофейню, в которой никто из нас раньше не был, ее плечи расслабились, — это место должно быть безопасным.
— Этот жалующийся клиент просто жуткий.
Я поддержал разговор. Не то, чтобы мне действительно было нужно, дабы она говорила об этом, но если бы я осознал, как тяжело ей приходится каждый день, это было бы мне полезно. Это дало бы мне некоторые критерии для решения, и, прежде всего, выслушивание ее проблем дало бы мне чувство удовлетворения от того, что я хорошо выполняю работу.
— Сначала была жалоба на то, что у него сломалась кнопка извлечения на видеоплеере.
— Тебе следует говорить чуть громче, — сказал я, прежде чем понял, что сказал это вслух.
— Что?
— Когда вы говорите таким слабым голосом, это звучит так, как будто вы в депрессии. — Я подумал, что она должна по крайней мере попытаться говорить оптимистично. Тогда ее ощущение темноты могло бы уменьшиться хотя бы до полумрака.
— Я заставляю себя говорить бодро, когда на работе.
Хотелось бы на это надеяться, подумал я. Если бы она говорила таким унылым тоном, клиенты предъявили бы еще больше претензий.
— Ко мне обычно направляют клиентов с мелкими жалобами, поэтому я внимательно их выслушиваю и продолжаю извиняться. Все, что я говорю снова и снова, это ‘Мы приносим свои извинения’, ‘Мы приносим свои извинения’.
— Есть от чего впасть в депрессию, — сказал я.
— Сначала этот клиент был как все. Но потом он начал говорить странные вещи. Он вдруг говорил: ‘Извинись еще раз’.
— Снова?
— Да, ‘Еще раз извинись’. Конечно, я бы извинилась, но он повторял свое требование, настаивая, чтобы я извинялась снова и снова. В конце концов, он просил меня что-нибудь сказать и злился, если я не подчинялась.
— Может, он испытывает сексуальное удовольствие, услышав, как женщина извиняется, — уклончиво спросил я.
Возможно, она была наивна, потому что покраснела при слове ‘сексуальная’. Да, к сожалению, она была непривлекательна.
— В конце концов в тот день он повесил трубку. Но на следующий день он позвонил снова. На этот раз речь шла о телевизоре.
— О телевизоре?
— Он сказал, что картинка становилась все уже и уже и наконец исчезла. Я сказала, что мы пошлем кого-нибудь, чтобы отремонтировать телевизор, но он сказал, что это не имеет значения, он хотел, чтобы я объяснила причину проблемы.
— А в чем причина проблемы?
— Откуда же я могу это знать?
— Это не ваша работа.
— Ну, да, я же работаю в отделе рекламаций. Я даже никогда не видела этот телевизор. Затем он настоял, чтобы я говорила о чем угодно, громче и яснее.
— Должно быть, не имело значения, о чем шла речь, он хотел продолжить разговор с вами. — Когда я сказал это, она выглядела удрученной.
— Затем это была магнитола.
— Музыка! — пробормотал я и, осознав, что́ сказал, почувствовал себя неловко. Чтобы скрыть это, я продолжил, — Значит, его магнитола сломалась?
— Это, должно быть, тоже было ложью. — Ее лицо исказилось от недоверия. — Он сказал, что не может достать свой диск, и начал петь песню.
— Звучит странно.
— Вы так думаете? Потом он спросил, знаю ли я эту песню, и настоял, чтобы я ее спела.
— Да у этого клиента, похоже, голова нуждается в ремонте.
— Я испугалась и продолжала извиняться. Но он сказал, что я должна повиноваться ему.
— Это ужасно. Затем он сказал, что хочет встретиться с вами?
— Да, — тихо сказала она и опустила глаза. — После того, как он позвонил, чтобы пожаловаться на свой сломанный DVD-плейер, он сказал, что хочет встретиться со мной где-нибудь.
— Может быть, вы ему понравились.
— Я? — ей, должно быть, такое даже не приходило в голову.
— Возможно, он был сильно впечатлен вашими ответами на его жалобы.
Если да, то, может, она не хотела умереть? Я заволновался.
— Я не могу себе представить такого. — Она казалась немного озадаченной и выказала некоторое удовольствие, но затем взяла себя в руки. — Мне не нравится, что меня любит такой чудак.
— Могу себе представить.
Я почувствовал облегчение.
Если бы она влюбилась в замечательного мужчину, казалось, мне пришлось бы пересмотреть вопрос о том, буду ли я ‘одобрять’ ее. Независимо от того, собирался ли я рекомендовать ‘пропустить’, мне нужно было пересмотреть ее дело.
Однако я, вероятно, был слишком взволнован. Я не мог себе представить, что жалующийся клиент, который казался извращенцем, может сделать ее счастливой, или что будущее пары, состоящей из жалобщика и женщины в депрессии, будет солнечным.
Она замолчала. Раздумывая, стоит ли мне завязать разговор, я посмотрел в окно на пешехода, хмурящегося под зонтиком. Лужи на тротуаре подчеркивали неровность тротуара.
— В последнее время у нас было много дождей, — сказала она, казалось, проследив за моим взглядом.
— Всякий раз, когда я работаю, идет дождь, — признался я.
— Значит, вы человек дождя.
Она улыбнулась.
Я не мог сказать, что в этом было такого смешного. Это напомнило мне о вопросе, который я вынашивал в течение долгого времени.
— Это то же самое, что отвратительный снеговик?
— Что?
— Отвратительный снеговик — это такой человек; всякий раз, когда он что-то делает, идет снег.
Она расхохоталась, захлопала в ладоши и сказала:
—Это забавно.
Мне это не казалось забавным. Мне было неудобно, что мое серьезное заявление приняли за юмор.
И, так как я не понимал, почему это так смешно, я не знал, как продолжить разговор. У меня часто бывает такой опыт, и это раздражает.
Через какое-то время она пробормотала:
— А что у меня вообще за жизнь?
И тут все, что она сдерживала, выплеснулось наружу.
Это поразило меня. Я видел, как изменился цвет ее глаз. Она была похожа на женщину, которая упала в яму, не может выбраться и умоляет кого-нибудь спустить веревку.
Я подумал, не ищет ли она моей помощи. Казалось, она надеялась, что этот человек, сидящий перед ней, сможет спасти ее от никчемной жизни.
На этой работе у меня должна быть довольно привлекательная внешность.
К сожалению, это была неприятная ситуация, потому что я ничем не мог ей помочь.
Некоторые мои коллеги работают так, чтобы их жертвы испытали хоть какое-то счастье, хотя бы на короткое время, ведь через неделю они все равно умрут. Но это не мой стиль.
Это было бы то же самое, что украсить прическу непосредственно перед стрижкой. Это ведь бессмысленно, если волосы все равно будут отрезать.
Парикмахер не может спасти человеческие волосы, и я не могу спасти ее. Вот и все.❋・────━【⑦】━────・❋
В течение четырех дней после этого я не делал почти ничего, что можно было бы назвать работой. Я не связывался с Фудзики Кадзуэ, пока мне не позвонили из Инспекционного отдела. Чтобы быть строго точным, я вообще не работал.
Я провел эти четыре дня, слушая музыку в магазинах компакт-дисков, пока персонал не стал смотреть на меня с подозрением. Потом я поздно ночью бродил по паркам и наблюдал, как молодые головорезы нападают на служащих. Остальное время я проводил за чтением музыкальных журналов в книжных магазинах.
В одном журнале я прочитал интервью с ‘гениальным’ продюсером, о котором на днях с таким энтузиазмом говорил мой коллега. Я не знал его имени, но слушал несколько компакт-дисков, которые он спродюсировал. Насколько я помнил, все они были шедеврами, и я подумал, может быть, он все-таки гений.
В одном из его комментариев было слово ‘смерть’. Это слово привлекло мое внимание. ‘Я буду искать настоящие новые таланты до самой смерти’. Я завидовал его жизненной силе и, казалось, непоколебимой уверенности. У меня не было планов увольняться с работы, но у меня не было такого рвения, как у этого продюсера. Это заставило меня снова осознать — чего мне не хватало, так это страсти к своей работе.
Звонок из Инспекционного отдела раздался как раз в тот момент, когда я нажал кнопку прослушивания. Я поспешно покинул магазин, чтобы ответить на звонок.
— Как дела? — спросили меня. Нам звонят через нерегулярные промежутки времени как бы случайно, а на самом деле проверяя, насколько усердно мы работаем.
— Я работаю над этим, — неопределенно ответил я. Даже мне самому в моем ответе не хватало энтузиазма.
— Если вы уже можете написать свой отчет, сделайте это как можно скорее. — Это была обычная линия разговора, которой они придерживались.
— Это может затянуться до последней минуты. — Это тоже был мой обычный ответ. Конечно, это была ложь. Я мог бы представить свой отчет прямо сейчас. Была ли это Фудзики Кадзуэ или кто-то другой, это был просто вопрос написания ‘одобрить’ в отчете и его отправки. Тем не менее те из нас, кто работал в Следственном отделе, так не работают. Мы ходим по городу как обычные люди до самой последней минуты. Почему мы это делаем? Вероятно, потому, что хотим наслаждаться прослушиванием музыки, пока не истечет наше время.
— Какой ваш прогноз? — спросил звонивший.
— Наверное, ‘одобрить’.
Когда разговор закончился, я подумал, что должен снова встретиться с Фудзики Кадзуэ. На самом деле это не было окончательным подтверждением, в моей работе было принято прощаться с целью непосредственно перед написанием отчета. Именно это правило я и стремился соблюдать.
Она вышла из здания компании в обычное время. Возможно, это была просто фантазия с моей стороны, но ее плечи казались еще более сутулыми, чем раньше, и она выглядела как человек, который скоро умрет.
Она поспешила прочь, держа зонтик от моросящего дождя.
Я снова последовал за ней и задумался, как мне подойти к ней на этот раз. Было бы неплохо случайно встретиться в метро. Переполненный вагон метро был бы удобной сценой для непринужденной беседы, и было бы легко попрощаться, когда я надумаю сойти с поезда.
Но, вопреки моим ожиданиям, она прошла мимо входа в метро и пошла дальше через перекресток.
За усаженной деревьями аллеей магазинов известных брендов находился участок с крытым уличным торговым центром, битком набитым людьми. Здесь было полно игровых центров и магазинов быстрого питания. Громкий скрежет сотрясал воздух.
Она остановилась у небольшого фонтана посреди торгового центра и села на ближайшую скамейку. Она прижимала к груди женский модный журнал, но не читала его. Я догадался, что она кого-то ждет. Журнал должен быть сигналом для того, кто ее не знал.
Я был удивлен, что она с кем-то встречается. Кто это был? Вряд ли это был друг или знакомый.
Мне пришло в голову, что это мог быть тот жалобщик, о котором она говорила. Возможно, ей надоела скучная рутина, и она решила рискнуть ради, хоть и небольшой, но все же возможности перемен. А может быть, она решила, что пусть это и не перемена к лучшему, но любая перемена, какой бы болезненной она ни была, предпочтительнее скучной жизни без перемен. Итак, она решила встретиться с жалобщиком, несмотря на то, что он казался извращенцем. Да, она могла так решить.
Пока я обдумывал это, к скамейке, на которой она сидела, подошел мужчина средних лет, чуть за сорок. Волосы у него были до плеч и волнистые от перманентной завивки, и он носил затемненные солнцезащитные очки. Он был среднего роста и веса, одет в черное. Я сразу определил, что он не имеет отношения к какому-либо респектабельному бизнесу.
Я шел медленно и, касаясь стены здания, чтобы не мешать проходящим людям, наблюдал за происходящим.
Мужчина заговорил с Фудзики Кадзуэ. Она испуганно подняла глаза, и на ее лице тотчас отразилось разочарование.
Даже при самом благоприятном свете этого мужчину средних лет нельзя было назвать красивым. И не похоже, чтобы он был достаточно состоятельным, чтобы сделать кого-то счастливым. Казалось, он не был очень обаятельным, так вполне мог бы выглядеть хронический жалобщик.
Должно быть, она поняла это, как только увидела его.
Я думал, что мужчина тоже может разочароваться в ней, но ошибся. Он повысил голос и сказал: ‘Теперь я понял’, но разочарованным при этом не выглядел.
Он заговорил с ней и попытался уговорить ее пойти с ним дальше по улице. Она долго колебалась, но в конце концов пошла.
Я начал терять надежду, что эта встреча приведет к счастью.
Я был свидетелем многих случаев, когда хитрый мужчина уводил наивную женщину в другую жизнь. Были женщины, которые заболели из-за тяжелой работы в секс-индустрии, а были и те, кто влез в долги и потерял все. Меня не интересуют трагедии людей. Я не сочувствую им и не жалею их. Но я мог представить, что Фудзики Кадзуэ склонят пойти по этому пути. Раз так, мне не нужно было больше следовать за ней, но я не повернул назад. Я еще не попрощался с ней.
Они свернули в переулок. Примерно в двадцати метрах от себя я увидел, что мужчина насильно тащит ее за собой.
Он тащил ее за руку в караоке-магазин. К зданию была прикреплена яркая вывеска с надписью ‘Караоке’.
Я не люблю караоке, несмотря на то, что люблю слушать музыку. Я несколько раз заходил в караоке-магазины в рамках своей работы, но они были настолько неприятными, что мне хотелось поскорее уйти. Я не знаю почему.
Но, похоже, что между музыкой и караоке существует глубокая, непреодолимая пропасть. Дело было не в том, что лучше, а в том, что я мог наслаждаться, только находясь на одной стороне водораздела, и чувствовал, что лучше не приближаться к другой.
Я догадался, почему мужчина хотел отвести ее в караоке-магазин.
Такие магазины были оборудованы отдельными комнатами, и совместное пение часто означало позволить услышать плотскую природу друг друга. Это сделало такие места идеальными для устранения дистанции между двумя людьми. Возможно, он намеревался соблазнить ее, как только они войдут в комнату, или, возможно, он просто хочет снять стресс с помощью пения. В любом случае в этом не было ничего необычного.
Казалось, она упорно сопротивлялась. Она отступала назад, почти присев на корточки на тротуаре, и была готова уронить свой зонтик.
Это было не мое дело — вмешиваться в то, что должно было последовать. В сферу моей работы не входило решение проблем между мужчинами и женщинами. Я решил попробовать в другой раз. Я отвернулся и переложил зонтик в другую руку. В этот момент до меня донесся чей-то голос.
— Господин Тиба! Помогите мне, пожалуйста!
Голос был громким, с определенной интонацией. Фудзики Кадзуэ выкрикивала это имя подобно тому, как труба издает ноту.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что она зовет меня по имени.❋・────━【⑧】━────・❋
Я постарался сделать вид, что просто случайно зашел сюда.
— В чем дело? — спросил я, подходя к ней.
Мужчина, стоявший рядом с ней, явно что-то подозревал. Он оглядел меня с головы до ног и впился в меня взглядом.
Она встала и попыталась схватить меня за руку, говоря
— Господин Тиба, пожалуйста, помогите мне.
— В чем дело? — повторил я. Было трудно убедительно спросить, когда я уже знал обстоятельства.
— Этот человек — тот, о котором я вам говорила, — запинаясь, сказала она.
— Человек, который говорил по телефону?
— Да.
— Кто вы? — требовательно спросил мужчина.
Вблизи он казался более приличным, чем когда я видел его издалека. Но у него все же не было социальных навыков вежливого сотрудника компании. От его пронзительного взгляда мне стало не по себе. Казалось, его не беспокоило, что плечо его черной куртки намокло под дождем.
— Я просто знакомый. — Когда я сказал это, лицо Фудзики Кадзуэ стало печальным, и она отвела взгляд.
— А вы? — спросил я в ответ.
— У меня к ней есть кое-какие дела. — Его ответ был невнятным, и он, казалось, не хотел правдиво объяснять обстоятельства.
В этот момент Фудзики Кадзуэ пустилась бежать. Она стояла, как увядшее растение, не подавая никаких признаков того, что может пошевелиться, и внезапно сорвалась с места.
— Эй! — голос повысил тот мужчина, а не я.
Ее движения были неуклюжими, но она бежала с отчаянием, размахивая руками, опустив голову, а ее сумочка чуть не свалилась с плеча.
— Господин Тиба, до свидания! — Я слышал ее крик издалека. Ее чистый, громкий голос эхом разнесся по всей галерее.
— Какого черта ты вмешиваешься? — пристал ко мне мужчина. Без сомнения, он был расстроен больше, чем сам осознавал, и наклонился вперед, готовый броситься в атаку.
В этот момент он потерял равновесие, упал на меня, и я испугался. Не успев опомниться, я перекатился на землю, а он навалился на меня сверху. Мой зад приземлился на крышку люка, залитую дождем. Вода просачивалась в летние брюки, и было холодно. Я встревожился, осознав, что прикоснулся к нему голыми руками.
Я с отвращением осознал, что люди обычно только и делали, что создавали себе проблемы. Затем, когда я еще раз взглянул на профиль этого человека, я кое-что заметил.❋・────━【⑨】━────・❋
Мужчина пришел в себя, сел и огляделся. Затем он встал, пристыженный, и медленно пошел прочь.
Я спрятался за торговый автомат и решил проследить за ним. Почему-то мне казалось, что на этой работе я только и делаю, что слежу за людьми, как если бы я был детективом. На этот раз, однако, я следил за человеком по личным причинам.
Я знал этого человека. То есть, нет, если я так скажу, может возникнуть недоразумение, будто я с ним знаком. Если быть точным, я видел фотографию этого человека. Где? В музыкальном журнале, который недавно читал. Это был тот самый ‘гениальный’ продюсер, о котором мне рассказывал мой коллега.
Он неуверенно пошел к переулку, потирая зад, а потом достал свой сотовый телефон. Это был идеальный шанс для меня. Я внимательно слушал. Мы можем слышать голоса на беспроводных частотах даже на некотором расстоянии. Хотя выделение правильной частоты из множества используемых частот требует усилий, это не невозможная задача. Это относительно просто, если мы знаем местоположение и временны́е координаты источника передачи.
Прижав телефон к уху, он стремительно ворвался в многоквартирный дом и вышел на лестничную клетку.
Мои уши уловили сигнал вызова.
— Да, — ответил женский голос.
— Это я, — резко сказал он.
Я не мог сказать, почему он не назвал своего имени: то ли потому, что они были в близких отношениях, то ли потому, что его номер был известен другой стороне, и ему не было нужды представляться.
— Как все прошло? — Она не казалась раздраженной, но ее голос и не излучал никакого очарования.
— Не могла бы ты подождать еще немного?
— Все пошло не так хорошо? Я действительно не могу ждать.
— Не говори так. Я уверен, что она настоящая. Я только что это услышал. Этот голос настоящий. — В словах мужчины была слышна та же страсть, что и в журнальной статье. — Но я не смог ей объяснить.
— Существует ли такая вещь, как настоящий голос?
— Конечно. Пение — это талант, основанный на привлекательном голосе.
— Каким бы приятным ни был ее голос, она может быть глухой.
— Я пытался заставить ее спеть караоке, но она неправильно поняла мои намерения.
— Ты уверен, что это сработает?
— Просто доверься моей интуиции.
— Почему ты просто не объяснил ей? Теперь она будет относиться к тебе с подозрением.
— Всякий раз, когда человек узнает, что я музыкальный продюсер и ищу таланты, он начинает возлагать на меня большие надежды и так нервничает, что у него меняется голос.
— Не слишком ли многого ты от нее ждешь? — Женщина, похоже, была его коллегой.
— У нее такой замечательный голос.
— Ты слышал о Кэтлин Ферриер? — спросила она.
— Кто это? — спросил он громко.
‘Кто это?’ — эхом отозвалось у меня в голове.
—Оперная певица. Была телефонисткой, которую кто-то обнаружил во время телефонного разговора, и в итоге она стала великой оперной звездой. Это может быть всего лишь легенда, которая была выдумана постфактум. Но ты делаешь то же самое, не так ли? Ты увлекся голосом девушки из отдела жалоб, которая случайно ответила на твой звонок.
— Это верно.
— Разве это не абсурд? Кроме того, ты звонил ей снова и снова с жалобами, не так ли?
— Да, для того, чтобы подтвердить мое впечатление. И чем больше я слушал ее голос, тем лучше он звучал.
— А как насчет ее внешности?
— Не очень, — мгновенно ответил он. Затем он рассмеялся. Его смех был непринужденным и теплым. — Но это нормально. Такое часто бывает с людьми, чьи таланты не используются. Как только их таланты признаются, они становятся привлекательными внешне, словно отшелушивается омертвевшая кожа.
— Ну хорошо, — сказала она тоном, по которому нельзя было сказать, верит она ему или нет. — Я подожду еще три дня, тогда свяжись со мной.
Звонок завершился. Мужчина вернул телефон в карман и двинулся вперед, волоча ногу. Его спина, однако, была прямой, напряженной, как у человека, который знает, куда он направляется.
Он свернул на узкую улочку. Выйдя из крытой галереи, он легким нажатием кнопки раскрыл свой зонт.
Я не пошел за ним дальше. Я остановился, желая подумать о том, что происходит.
Продюсер влюбился в голос Фудзики Кадзуэ, сотрудника отдела рекламаций производителя электроники. Фудзики Кадзуэ сказала, что однажды он потребовал, чтобы она спела, когда позвонил с жалобой. Было ли это потому, что он хотел услышать, как она поет? Я думал, что это называется беспечным отношением к своему делу. Но я не думал, что это предосудительно.
Я посмотрел на небо, пораженный одной мыслью.
Что с ней будет? Действительно ли у нее был талант к пению?
Как бы ни нравился продюсеру ее голос, это вовсе не означало, что она умеет петь. Даже если бы у нее был талант, шансы на то, что она станет успешной певицей, были против нее. И я не знал, будет ли большой удачей для нее — стать певицей.
Что мне было делать? Если я поставлю ‘одобрить’ в своем отчете, Фудзики Кадзуэ завтра исчезнет из этого мира. Ошибки быть не могло, хотя я и не знал, какая авария ей готовилась.
Меня совершенно не интересует, как умирают люди. Я связан с ними только из-за моей работы. На меня не сильно влияет то, как умирают мои цели.
Однако, если был хотя бы один шанс из десяти тысяч, что интуиция этого продюсера была верной, и в этом случае моей цели удалось бы стать потрясающей певицей... Или, если бы пришло время, когда я случайно услышал в магазине компакт-дисков, как она поет, это могло бы стать приятным сюрпризом, подумал я.
Я заметил, что дождь полил сильнее, из-за чего капли дождя, падающие на землю, с шумом разбрызгивались. Они как будто подталкивали меня к принятию решения.
Вспомнив лицо Фудзики Кадзуэ, я принял решение. Я достал из бумажника монету в десять иен. Без колебаний я подбросил монету в воздух. Я поймал ее тыльной стороной ладони. Она была мокрой от дождя.
Это был орел или решка? Именно так я решал, буду ли я ‘одобрять’ или ‘пропускать’. Умрет ли она завтра или будет жить своей судьбой? Поскольку для меня это не имело большого значения, я позволял себе решить эту проблему подбрасыванием монеты.
Я посмотрел на монету. Это был орел, но я забыл, собирался ли я ‘одобрить’ или ‘пропустить’, если выпадет орел. Дождь полил еще сильнее. Подгоняемый дождем, я решил, что думал об этом достаточно долго. ‘Пропустить’ — и дело с концом. 1sted: ‘All Yomimono’, 2003 ■ Перевод: А. Волкова ｢псевдоним｣ ■ Редактор-корректор: О. Белозовская ■ Публикация на форуме: ??.10.2022 г. - ×
Подробная информация во вкладках
Спокойный
