Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
1st ed: ‘If’, June 1968 Series: Uncollected Переведено по изданию: ‘Maps: The Uncollected John Sladek’, 2003 Перевод: Дмитрий Шаров Редактор: Ольга Белозовская © ‘Клуб Любителей Детектива”, 05 августа 2021 г. |  |
Подробная информация во вкладках
Мемориальную автостоянку имени Кларка У. Керра заполняли уже последние автомобили прибывших на первую лекцию его нового курса “Физика. Часть I”, а Глисон все еще лихорадочно искал недостающие записи. Сегодня он ни за что не мог позволить себе опоздать на занятие. Он приложил все возможные усилия, чтобы попасть на внутреннее телевидение в удобное время, и, опоздай он в первый же день, его курс наверняка перебросят на раннее утро или отменят вовсе. Со всего лишь ста двадцатью семью научными работами, опубликованными под его именем, Глисону все же повезло стать ассистентом.
Двадцатипятицентовики падали в щели паркоматов, и воздух наполнялся гудением голодных приборов, отсчитывающих время. Большой экран в передней части участка с надеждой загорелся и вновь погас, когда Глисон, сидевший в своем кабинете в полумиле оттуда, покачал головой инженеру, показавшемуся на его мониторе. Он лихорадочно копался в горах рефератов по физике, доставленных этим утром; изначально шестифутовая стопка представляла собой резюме всех работ в его области, напечатанных за последнюю неделю. Под одной из пачек он отыскал пропавшие страницы своих заметок и, облегченно вздохнув, присоединил их к остальным бумагам, которые держал в руке. Используя объектив камеры в качестве зеркала, он пригладил взъерошенные волосы и кивнул ожидающему инженеру. Вспыхнул красный свет, и Глисон увидел собственное совиное лицо в очках, взирающее на него же с экрана монитора.
— Погоня за знаниями, — начал он, — всегда была уделом горстки одиноких, преданных своему делу людей...
По окончании занятия он почувствовал себя лучше. Все прошло не так уж плохо. Пролетевший самолет вызвал на экране кое-какие помехи, а один из диафильмов кончился, прежде чем он объяснил его до конца, но в остальном представление вышло вполне технически грамотным. Он вздохнул, положил свои заметки на стол и начал рыться в куче рефератов, заполнивших маленький кабинетик почти целиком. В углу он отыскал погребенную там пустую кофеварку на две чашки.
Вновь Глисон вскипел от осознания своего неполноценного статуса. Доцентам полагались кофеварки на пять чашек, и им не приходилось все время разыскивать воду! Он задумался, не позаимствовать ли больший размер из кабинета доцента Моргана, только вчера умершего, но отверг эту мысль, поскольку кражу вскоре обнаружит преемник Моргана, и Глисона разоблачат. Если ему хочется чашечку кофе — иного выхода, кроме как идти в аспирантскую гостиную, нет.
Он отыскал потрескавшуюся и почерневшую кофейную чашку, оттолкнул от двери гору рефератов и рискнул выбраться в коридор физического факультета. Остановило его резкое шипение из кабинета справа. Обернувшись, он обнаружил, что на него из-за приоткрытой двери взирает другой ассистент факультета, Гридли Фаррингтон. Этот тип, ростом куда ниже Глисона, с заостренным носом и зализанными черными волосами, выскользнул из своего кабинета и поприветствовал коллегу широкой и поразительно неискренней улыбкой.
— Снова в детскую комнату? — поинтересовался он, вежливо поглядывая на чашку Глисона.
Глисон мог понять враждебные чувства Фаррингтона, ведь бедолага опубликовал всего лишь жалкие сто двадцать три статьи и, таким образом, стоял на социальной шкале мультиверситета
— Просто решил выпить кофе, — ответил Глисон, неопределенно взмахнув чашкой. — Это возможность поддерживать связь со студентами, узнать, о чем они думают. Сложно узнать кого-либо, читая курсы по телевизору.
— О, конечно, — неприятно ухмыльнулся Фаррингтон. — Ну, Глисон, — продолжал он, несомненно, переходя к тому, о чем на самом деле думал, — что вы думаете о смерти старого Моргана?
— Ужасно, — пробормотал Глисон.
— О, но я не об этом! Я имею в виду, кто, как вам кажется, получит эту работу?
Глисон с момента смерти Моргана едва ли думал о чем-то другом, но не собирался сообщать об этом Фаррингтону.
— Ну, полагаю, выбор немалый. Ханникатт может пригласить кого-то извне.
— Нелепость! — рявкнул Фаррингтон. — Глупейшая мысль! Конечно, они выберут человека с факультета, кого-нибудь с... э-э-э... адекватными публикациями.
— Ну, возможно, — признал Глисон, нервно переступая с ноги на ногу. Сам он проработал в университете всего несколько месяцев, заменив, собственно говоря, Моргана, который свое доцентство получил после девятнадцати лет трудов. Всех нюансов соперничества на факультете Глисон пока еще не представлял.
— Полагаю, вы хотите эту работу, — рискнул Фаррингтон.
— Ну, если ее мне предложат...
— Да не разыгрывайте скромника, Глисон! — Коротышка пригладил свои и без того гладкие волосы. — Если вы хотите получить работу, то должны за нее бороться! Никто больше не может позволить себе ждать предложений. Будете воевать или нет?
Глисон не совсем уловил значение этого вопроса. Фаррингтон, должно быть, сам хотел получить эту должность, но, безусловно, если руководство решит взять кого-то из собственного штата, разница в четыре публикации будет иметь решающее значение.
— Ну, — проговорил, наконец, Глисон, — я, наверное, сделаю все, что смогу, чтобы получить эту работу, если вы имеете в виду это.
Фаррингтон злобно улыбнулся, но в то же время побледнел.
— Я так и думал, — произнес он и исчез в своем кабинете, захлопнув за собой дверь.
Глисон пожал плечами и продолжил путь по коридору в аспирантскую гостиную, где обнаружил четырех незнакомых студентов и теплый термос с кофе. Сделав пару глотков, он попытался завязать разговор со студентами, но ни один из них, похоже, не видел никакой пользы от беседы с простым ассистентом. Впрочем, еще больше удручил Глисона запоздалый приход пятого студента. Ведь это был Алек Трокмортон, неуклюжий, взъерошенный аспирант с минимальным интеллектом и сомнительными способностями, чьи попытки восполнить недостаток блистательности нетерпеливым, почти лживым желанием угодить делали его вдвойне ненавистным. Но, поскольку его отец контролировал присуждение грантов через Национальный научный фонд, Трокмортону гарантировали не только ученую степень, но и уютное местечко в качестве лаборанта при наименее престижном сотруднике — Глисоне.
— Как жизнь, профессор? — спросил паренек, хлопнув Глисона по плечу и в результате выплеснув из его чашки большую часть кофе. — Готовы к завтрашнему большому перемету?
Вздрогнув, Глисон вспомнил, что парень на следующий день должен был помочь ему в критическом и, возможно, опасном исследовании свойств одного из новейших синтетических элементов.
— Все готово, Трокмортон, — вздохнул он. — Надеюсь, в этот раз вы сумеете правильно настроить оборудование.
Трокмортон энергично кивнул.
— Не беспокойтесь, профессор. Иногда я не понимаю, куда идут провода, но сейчас все поправил.
— Красный провод к зеленой катушке, помните?
— О... у... а, да, помню.
Прежде чем парень успел завязать дальнейший нежелательный разговор, Глисон поспешил прочь.
Через какое-то время он вернулся в свой кабинет с полной банкой воды для кофеварки. Хотя, уходя, он закрыл дверь, она была приоткрыта, и Глисон лениво задался мыслью, не упустил ли он какого-нибудь гостя. Залив воду в машину, он добавил немного кофе из банки у себя на столе. Затем включил кофеварку и обошел стопку рефератов, чтобы взять чашку.
Взрыв был не слишком громким, но достаточно мощным, чтобы поднять рефераты в воздух и ударить ими Глисона по пояснице. Он рухнул на другую стопку бумаг, а по стенам яростно загрохотали смертоносные осколки. Во внезапно наступившей тишине Глисон сел и уставился на дымящуюся дыру на том месте, где только что стояла кофеварка.
Дверь распахнулась, и на мгновение в проеме предстало крысиное личико Фаррингтона; выжидающая ухмылка сменилась унынием, когда он заметил, что Глисон смотрит на него. Потом личико исчезло, и Глисон услышал быстрые шаги в коридоре. Через несколько мгновений дверь снова распахнулась, и появился глава факультета, профессор Ханникатт.
— Началось раньше, чем я ожидал, — только и сказал Ханникатт, помогая Глисону подняться. — Бомба в кофеварке, а? Не слишком-то изобретательно.
Глисон молча осмотрел останки прибора. Только тяжелая стопка рефератов спасла его, не дав порезаться летящими осколками металла и стекла. Ханникатт подошел к нему сзади и заглянул через плечо.
— Похоже, что бомба была подсоединена к электронагревателю и сработала, когда катушка в нем стала накаляться. — Ханникатт неодобрительно покачал головой. — Не слишком-то хорошо придумано. Чтобы тепло достигло взрывающегося материала, неизбежно потребуется несколько секунд — достаточно много, чтобы намеченная жертва отошла от бомбы. По-настоящему первоклассный специалист подключил бы бомбу напрямую к электрической цепи.
Глисон подумал, что комментарии руководителя не слишком уместны в ситуации покушения на убийство. Он повернулся и взглянул на босса, высокого седого мужчину с безупречной серой полоской на всех предметах костюма.
— Что... — потребовал Глисон, — здесь происходит?
Ханникатт отечески похлопал Глисона по плечу.
— Все время забываю, что вы здесь новенький, мальчик мой. Не слишком знакомы с мультиверситетскими традициями. — Он отбросил своим начищенным до блеска оксфордом стопку рефератов. — Зайдем в мой кабинет на пару минут. Думаю, что мы легко исправим эту ситуацию.
Руководитель факультета небрежно махнул рукой скучающему смотрителю, внезапно материализовавшемуся из ниоткуда, и повел Глисона в холл, а оттуда по длинному коридору налево. Глисон заметил, что дверь Фаррингтона плотно закрыта, и изнутри не доносится ни звука.
Ханникатт сел за стол и удобно откинулся, отодвинув в сторону кофеварку на десять чашек.
— Полагаю, без предупреждения и всего такого это стало для вас некоторым шоком. В смысле, без предупреждения от меня. Допускаю, что Фаррингтон все же проверил вас и убедился, что вы хотите участвовать в соревновании, прежде чем заложил бомбу.
Теперь Глисон полностью потерялся. Что-то довольно-таки необычное, похоже, творилось в стенах учреждения, которое он считал довольно стабильным мультиверситетом.
— Я... я не думаю, что он в самом деле... — начал Глисон и вдруг припомнил странный разговор с Фаррингтоном часом ранее. — Он сказал что-то о сражении за должность...
— Да, — резко бросил Ханникатт, — должность. — Он сцепил пальцы и откинулся назад. — Для меня это настоящая проблема. Для этой работы нужен действительно первоклассный специалист, если вы понимаете, о чем я. В наше время так много докторов наук, так много публикаций, что квалификацию уже невозможно отследить. Не хочу искать за пределами собственного штата сотрудников, если могу посодействовать им. Но, понимаете, мне нужны реальные доказательства того, что на вакансию претендует первоклассный специалист.
Глисону казалось, что он не до конца понимает тему беседы.
— Вы знаете мою квалификацию... — начал он.
Ханникатт нетерпеливо отмахнулся.
— Все это я знаю, она не лучше и не хуже, чем у Фаррингтона, не считая небольшой разницы в количестве публикаций. Просто не могу сделать выбор на основе того, что знаю на данный момент. Конечно, у Фаррингтона больший стаж, но этой стороне дела я влиять на порядок назначений никогда не позволял. — Голос Ханникатта слегка смягчился. — Мне нужна изобретательность, мой юный друг. Фаррингтон очень старается, но этот трюк с кофеваркой меня не слишком убедил. Помните тот электронагреватель? А теперь мне интересно, сможете ли вы придумать способ получше...
— Получше, сэр? Способ чего?
Ханникатт нервно рассмеялся, набивая табаком профессорскую трубку.
— Ну, его убийства, разумеется! Он получил свой шанс, теперь ваша очередь! Если вы сможете найти более изобретательный — и успешный — метод, чем у него, вы не только убедите меня в ваших способностях, но и устраните своего единственного на факультете соперника!
Глисон уставился на босса.
— Убить его, сэр?
— Но такова традиция! — рявкнул Ханникатт, внезапно вновь рассердившись. — Я всегда говорю, что не могу противостоять старым добрым традициям колледжа. Кроме того, это действительно единственный способ. Как мне определить, кто по-настоящему первоклассный специалист, без какого-либо теста? — Он замолчал и собрался с мыслями. — Все началось несколько лет назад, можно сказать, с несчастного случая. Милтон и Боровский решили устроить дуэль за должность, оставленную Андерсоном, но Боровский сыграл нечисто и нашел способ убить Милтона еще до дуэли при помощи курантов на часовой башне колледжа. Полагаю, вычитал в каком-нибудь детективе. Конечно, мы не могли сдать Боровского в полицию, первоклассных специалистов и так трудно найти. Так что я дал эту работу ему — скорее, из восхищения его изобретательностью. И что было делать через несколько месяцев, когда Леонард усадил Боровского на самодельный электрический стул ради должности Блессингейма? Видите ли, возник своего рода прецедент. В общем, именно так все и начиналось, с мелочей, как любая традиция. Сейчас я даже не могу представить, как замещать должности иначе. — Теперь он держался дружелюбнее и ободряюще улыбался Глисону. — Думаю, у вас есть все необходимое, чтобы поддержать старую добрую традицию, мой мальчик. Фаррингтон неплох, но это не совсем мой тип исследователя. Нагревательные электрокатушки! Придумайте что-нибудь получше, и вам не придется беспокоиться об этой доцентуре.
Глисон все еще пытался выдавить из себя что-нибудь внятное, когда Ханникатт быстро проводил его до дверей.
— Сказать по правде, — продолжал он, — я был немного разочарован качеством факультетских убийств в прошлом году — так грязно, так обыденно. А теперь, если бы вы для первого раза смогли придумать что-нибудь действительно первоклассное... — Его голос понизился до дружеской конфиденциальности. — Ну, тогда у вас будет фора для поистине выдающейся научной карьеры. — Глисон обнаружил, что уже стоит в коридоре, а дверь начальственного кабинета захлопывается за ним.
Он направился обратно в свой кабинет, с опаской покосившись на закрытую дверь Фаррингтона, прежде чем войти к себе. Там уже заканчивал уборку смотритель, а в углу появилась новая блестящая кофеварка на две чашки. Глисон с облегчением отметил, что наружу вынесли несколько тюков мелко измельченных рефератов.
Что ему теперь делать? Он не мог согласиться с планом Ханникатта — просто не мог! Он никогда в жизни никого не убивал и не собирался начинать этим заниматься теперь. Но, очевидно, собственная его жизнь находилась в опасности, и, если он не предпримет контратаки, должность наверняка достанется Фаррингтону. До Глисона доходили туманные слухи о беспощадном соперничестве, возникшем в мультиверситетах в последнее десятилетие, но подобного он все-таки не ожидал. Небольшой саботаж с целью отвлечь правительственные гранты — обычное дело. Но убийство! Если тут и играют в такую игру, он в ней участвовать не хочет.
Глисон взглянул на часы и увидел, что почти настало время его следующей лекции. Он подошел к стенному шкафу и вытащил телекамеру. Смахнув со стола пачку заметок, он сел и повернулся к камере, заметив, что осталось всего полминуты. Внезапно Глисон осознал, что все еще не привел себя в порядок после взрыва, волосы его стоят дыбом, а одежда взъерошена. Он огляделся в поисках зеркала, затем вспомнил, как использовать объектив камеры вместо зеркала, и принялся смотреть в камеру, пытаясь поймать свое отражение в темной линзы.
Линзы не было; лишь тонкая, почерневшая трубка.
Какое-то время Глисон сидел, переваривая этот факт. Часовая стрелка готовилась преодолеть очередную отметку. Отсутствие объектива у камеры могло иметь целый ряд объяснений, но в данный момент ему пришло в голову лишь одно. Он нырнул на пол.
Вспыхнул красный свет, и из трубки вылетел высокоэнергетический лазерный луч, который пронесся прямо над столом Глисона и прожег дыру в стене сзади. Перегруженный прибор заскулил, и через несколько секунд камера сгорела, после чего луч, лишившись питания, исчез. Через несколько мгновений над столом осторожно показалась макушка Глисона. Его округлившиеся глаза уставились на дымящуюся громаду телекамеры.
Зазвонил телефон. Это был профессор Ханникатт.
— Что там происходит? — потребовал Ханникатт в перерывах между хорошо слышным посасыванием курительной трубки. — Вы на двадцать секунд опаздываете с выходом в эфир! Студенты ждут — знания зовут, мальчик мой!
— Думаю, это Фаррингтон, сэр. — Глисон скрестил ноги и сел на пол, все еще не решаясь покинуть свое убежище под столом. — Похоже, он вставил в мою телекамеру лазерный луч. Он... он почти что прожег во мне дыру!
— Нет! — донесся по телефонной линии потрясенный голос Ханникатта. — Задействовал телекамеру, да? Но такие вещи никуда не годятся!
— Нет, сэр, — просветлел Глисон.
— Ни один человек не имеет право прерывать занятия в личных целях, — в праведном гневе прогремел Ханникатт. — Это совсем не первоклассное поведение. Свидетельствует о некотором упадке стандартов в академическом сообществе за последние годы.
— Да, сэр.
— Все насилие должно иметь место между занятиями, заседаниями и конференциями, — твердо заявил Ханникатт. — Придется поговорить об этом с Фаррингтоном.
— Э... сэр...
— Ну что еще там? Меня работа ждет. — Голос Ханникатта дрожал от нетерпения.
Все еще сидя на корточках, Глисон вцепился в трубку обеими руками.
— Я... я думал, сэр... Я не так уж уверен, что действительно хочу эту должность доцента. Я здесь всего несколько месяцев, и...
— Чушь! — взревел Ханникатт. — Вы первоклассный специалист. Я хочу видеть ваше продвижение!
— Да, сэр. Но, понимаете, убийство не совсем то, что... В смысле, я для такого не гожусь.
— Что-что? — В голосе Ханникатта зазвучала угроза.
— Я хотел сказать, что я совсем не тот человек, кто убивает кого-то только ради работы.
В трубке повисло долгое молчание.
— Не такой человек, да? — устало вздохнул Ханникатт. — Я думал о вас лучше, мой мальчик. Я думал, что вы на самом деле первоклассный. Был уверен, что вы справитесь. — Вновь молчание. — Вы, конечно, понимаете, что мы не можем держать на факультете человека, пренебрегающего его священными традициями?
— Сэр?
— Я имею в виду, Глисон, что у вас еще нет постоянного контракта.
— Нет, сэр.
— Много кому понравится ваша теперешняя работа, Глисон. И никакой другой мультиверситет не возьмет вас на работу без моей рекомендации. Подумайте хорошенько. — И связь прервалась.
Глисон положил трубку и осторожно встал. Он обошел стол, осмотрел расплавленную камеру, затем уставился на аккуратную дыру, прожженную в задней стене его кабинета. Сквозь завесу плюща с той стороны стены виднелась мирная группа деревьев.
Глисон стоял и размышлял о словах Ханникатта, о долгой борьбе за свою теперешнюю работу, о своей непригодности для какой-либо работы во внешнем мире. Ханникатт был прав — ни один мультиверситет не примет его без рекомендаций, и, конечно, никто не поверит его истории, попытайся он использовать ее как оправдание своего ухода. Надо было либо как-то выбраться из этой ситуации, либо столкнуться с перспективой тухлой работы в каком-нибудь захолустном колледже, лишенным средств на исследования и отчаявшимся в перспективах на будущее.
Все еще пребывая в отчаянии, он позвонил в телестудию и отменил оставшиеся занятия, поскольку на замену его телекамеры потребуется много времени. Затем он вернулся к серьезному анализу своей проблемы. Что же делать? Он не может никого убить! И как может Фаррингтон... Точно! Вдруг Фаррингтон не в большем восторге от убийств, чем он сам? Возможно, бедолага дважды покушался на жизнь Глисона лишь из жалкой преданности факультету. Если им встретиться повидаться наедине и заключить сделку...
Через несколько мгновение Глисон уже робко стучал в дверь соседа, храня в сердце осторожный оптимизм, а в руке — тяжелое пресс-папье на тот случай, если оптимизм не оправдается. Глисон услышал изнутри шаги, а затем Фаррингтон хрипло прошептал через дверь:
— Кто здесь?
— Глисон! Мне надо с вами поговорить!
Послышалась поспешная возня, затем настала тишина.
— Не пытайтесь стрелять через дверь, — раздался, наконец, сдавленный голос Фаррингтона. — Я выстроил вокруг стола энергетическое поле.
— Ради всего святого, коллега, я не хочу причинить вам никакого вреда. Мне просто надо все это обсудить с вами!
— Говорить не о чем, — прорычал Фаррингтон. — Вы не заставите меня открыть дверь!
Глисон встал сбоку от двери на случай, если Фаррингтон сам решит стрелять.
— Давайте будем разумными, — сценическим шепотом проговорил он. — Почему мы должны следовать этой безумной схеме, если ставки того не стоят? Вместе мы сможем что-нибудь придумать!
— Нечего тут думать! — огрызнулся Фаррингтон. — Мне нужна работа! Если бы я знал, как уметь делать что-нибудь еще, я не преподавал бы в колледже!
Глисон нервно перекладывал из руки в руку пресс-папье.
— Но послушайте, Фаррингтон. Мы должны попытаться как-то договориться. Если бы мы могли просто разумно это обсудить, уверен, что...
— Не о чем говорить, и даже если бы... — Внезапно наступила долгая тишина. Глисон подошел к двери и прижался ухом к панели. Ему показалось, что изнутри послышались какие-то тихие торопливые передвижения.
— Если подумать, — продолжил Фаррингтон, — вы, возможно, и правы. По крайней мере, это можно обсудить. Заходите, поговорим.
Глисон выпрямился, переложил пресс-папье в левую руку и потянулся к дверной ручке. В этом положении он, задумавшись, застыл на несколько секунд, а затем рискнул:
— Может быть, вам лучше выйти, Фаррингтон? Тут... э-э-э... свет лучше.
— Нет, — раздался далекий голос Фаррингтона, — заходите сюда вы. Мы хотим сохранить все в тайне.
— Можно выпить кофе в гостиной.
— У меня есть кофеварка.
— Думаю, вам лучше выйти сюда.
Через полчаса Глисон сдался и вернулся в свой кабинет, где в задумчивости уселся за стол. Похоже, Фаррингтон был полон решимости убить его, но у него все еще не хватало энтузиазма для контратаки. Во всяком случае он не мог как следует обдумать всю проблему, пока Фаррингтон за стенкой старательно строит заговоры. Отбросив в сторону стопку рефератов, Глисон тихо вышел через дыру в наружной стене.
После бессонной ночи в гостиничном номере (на случай, если Фаррингтон раздобыл его домашний адрес) он встал с затуманенными глазами, в полном отчаянии встречая то, что наверняка станет новым днем мучений. У него по-прежнему не было ни плана, ни надежды. Возможно, существовал какой-нибудь способ просто вывести соперника из строя... Но нет, он вообще не мог думать о насилии. И все же, разве одна из конечностей Фаррингтона не стоит его жизни? Всего лишь небольшая уступка принципам.
В свой кабинет он пришел рано и обнаружил, что там поставили новую телекамеру и заделали дыру от лазера. Фаррингтона не было видно. Глисон вскипятил в кофеварке (сперва тщательно ее осмотрев) немного воды, но вскоре обнаружил, что банка с кофе разбилась в результате одной из вчерашних катастроф. Не оставалось ничего другого, как вновь идти в аспирантскую гостиную. Он тихо выскользнул из комнаты, остановившись только, чтобы убедиться, что дверь Фаррингтона закрыта, и на цыпочках побежал по коридору, слегка петляя на случай, если вслед ему полетят ракеты. В гостиной не было никого, кроме Трокмортона, храпящего на одном из диванов.
— Перемет, — произнес Трокмортон, приоткрывая один глаз и тупо взирая им на босса. — Это ж сегодня!
Встревоженный покушениями, Глисон забыл об эксперименте, запланированном на этот день вместе с Трокмортоном. Тревога охватила его; они использовали опасное оборудование, а в своем теперешнем состоянии он мог ошибиться где угодно. И все же, если он попытается отложить эксперимент, отношения с Ханникаттом могут оказаться непоправимо испорчены.
— Иди, устанавливай все, — проговорил он. — Я попозже приду, поработаю.
Лохматый мальчишка, бессмысленно ухмыляясь, оторвал себя от дивана.
— Приступаю немедленно, профессор. Положитесь на меня. — Он наткнулся на Глисона, опрокинув чашку кофе, которую тот только что себе налил, и побрел к лестнице. Лаборатория была внизу, в подвале, практически под самым кабинетом Глисона.
— Да, Трокмортон, — крикнул вслед ему Глисон, — не забывайте — красный провод к зеленой катушке.
— Зеленый провод к красной катушке, — заверил его Трокмортон и прибавил скорости в стремлении продемонстрировать энтузиазм.
В голове у Глисона гудело от недосыпа и сильной тревоги, так что он почти не расслышал слов парня. Все оставшиеся силы ушли на то, чтобы налить себе еще одну чашку кофе. Только когда он вернулся за свой стол, последние слова помощника, наконец, дошли до него.
В тот же миг он вспомнил возможный результат присоединения зеленого провода к красной катушке.
Сдерживая вой, он бросился к двери и отчаянно ухватился за ручку.
Дверь не открывалась.
Глисон на мгновение замер, все еще вцепившись в ручку. До сих пор дверь никогда не закрывалась так плотно. Он попробовал повернуть ручку в другую сторону и наклонился заглянуть в замочную скважину. Что-то закрывало ее с другой стороны, что-то, что не было ключом. В тот же миг он ощутил, как под его рукой дверная ручка нагревается.
Глисон отдернул пальцы и встал, осторожно пятясь назад. Ручка приобрела вишнево-красный цвет, а от двери пошел дым. Возможно, Трокмортон уже... Потом из-за соседней двери взрывом дико прогремел смех, и он понял.
— На этот раз попались! — кричал Фаррингтон через их общую стенку. — Мой конвертер тепла зажарит вас за пару минут! Должность моя!
Глисон вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, ища, как спастись. Поскольку здание физического факультета было решительно современным, окон в нем не имелось вовсе; дверь служила единственным входом и выходом. Он поднял взгляд вверх, на квадратную решетку кондиционера. Достаточно ли он строен, чтобы протолкнуть свое тело сквозь этот проход? В отчаянии Глисон подставил стол под отверстие и вскарабкался изучить решетку. Шесть туго закрученных винтов крепко удерживали ее, а отвертки у Глисона не было.
Он опустил глаза и заметил у себя на столе телефон. Он все еще может позвать на помощь. Когда он присел и уже потянулся к трубке, телефон зазвонил сам. В трубке раздался глухой голос Трокмортона:
— Все подсоединено, профессор. Когда вы там спускаетесь?
— Трокмортон, помогите! Я заперт в своем кабинете, и Фаррингтон пытается убить меня!
— Что-что, профессор? — прокричал парень. — Я почти не слышу вас, оборудование шумит!
— Я говорю, Фаррингтон... — И Глисон замер. — Вы уверены, оборудование шумит?
— Да-а, профессор, я запустил его, все в порядочке.
— Оно работает — с зеленым проводом на красной катушке?
— Конечно, вот прямо сейчас...
Но фраза осталась незаконченной, поскольку телефон отключился, а правая стена кабинета Глисона исчезла. Он уронил трубку и застыл, уставившись на пустое место, где находился кабинет Фаррингтона — и сам Фаррингтон. Около пятидесяти квадратных футов пространства мгновенно испарилось. Теперь Глисон вспомнил, что лаборатория находилась почти что под его кабинетом. Но почти. На самом деле она была под кабинетом Фаррингтона.
Дверь перестала дымиться, и Глисон легко ее распахнул. Теперь уже безвредная насадка на тепловой конвертер Фаррингтона свалилась на пол. Глисон увидел, как по коридору к нему несется Ханникатт, зажав трубку в нервно стучащих друг о друга зубах. Глава факультета затормозил и замер, уставившись на дыру в его здании. Наконец, он со слезами на глазах повернулся к Глисону.
— Мальчик мой, это самая первоклассная работа, какую я когда-либо видел на этом факультете.
— Но...
— О, восстановить эту часть здания будет довольно дорого, но у нас есть деньги от властей, и должен сказать, что при данных обстоятельствах потери вполне окупились. Никогда не видел более чистую, более гуманную ликвидацию с тех пор, как началась эта традиция.
У подножия лестницы в подвал возникла оборванная фигура, двинувшаяся, пошатываясь, к ним. Очевидно, сила луча разрушения, или что там это было, оказалась почти полностью направлена вверх.
— Это в самом деле Трокмортон, здесь...
Ханникатт величественно положил руку на плечо перепуганного паренька.
— Этот молодой человек протянул вам руку помощи, да? Нажал на курок, так сказать, пока вы служили приманкой. Вы смельчаки, оба! — Трокмортон, к которому за всю его жизнь не обращался никто статусом выше доцента, стоял с открытым ртом, купаясь в лучах внезапного признания. — Вы, несомненно, тоже выиграете от этого, Трокмортон, — продолжал глава факультета. — Естественно, теперь освободились две ассистентские вакансии, и, уверен, мы сможем придержать одну из них для вас, пока вы выполняете положенные к защите требования.
Глисон решил, что, возможно, нет смысла раскачивать лодку, говоря правду. Благодаря желанной доцентуре и появлению нового, бесконечно смертоносного оружия, созданного путем подсоединения зеленого провода к красной катушке, он встал на путь блистательной научной карьеры.
— Проходите в мой кабинет, оба, — говорил, между тем, Ханникатт. — Вам надо уже начинать оформлять бумаги на новые должности.
Наблюдая, как босс энергично грызет трубку, Глисон непроизвольно представил надежную ловушку.
“Все это нелепо, — сказал он сам себе. — Мне еще годы и годы ждать места в очереди на руководящий пост! И все же, это не больно...”
— У вас есть карандаш и бумага, профессор? — спросил он. — Я хотел записать одну мыслишку, которая только что пришла мне в голову.
— Естественно, мой мальчик, — улыбнулся Ханникатт, протягивая ему карандаш и бумагу. — Отличительная черта первоклассного ученого состоит в том, что он всегда мыслит, всегда ищет новое, всегда смотрит в будущее.
— Боюсь, вы правы, сэр, — сказал Глисон. Проходя в полутемный кабинет главы факультета, он все еще что-то яростно корябал на бумаге.
Особенно повеселили лазер и «энергетическое поле».
Спокойный
Замечательная фантастическая пародия на университетскую жизнь. Новичок, похоже, будет хорошим продолжателем традиций и высоко продвинется. Его туповатый помощник, кстати тоже будет в шоколаде. 
