Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
ЗЛОБА ЗВЕРЯ [MONSTER’S MALICE] 1st ed: “Hollywood Detective”, May 1943 Series: Dan Turner Переведено по изданию: “ Hollywood Detective”, May 1943 Перевод: Егор Субботин Редактор: Ольга Белозовская. © “Клуб Любителей Детектива”, 5 марта 2021 г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
- Библиография | +
Уши у него были заостренные и мохнатые, торчащие передние зубы — как острые шипы цвета слоновой кости, а цвет лица — болезненно-синий, как у трупа, который тупица гробовщик забыл положить на лед. Одним словом, он выглядел как представитель съезда сибирских оборотней; когда я открыл дверь своей квартиры и увидел его стоящим там, то подумал, что у меня галлюцинации.— Мистер Тернер? — произнес он голосом, который доносился откуда-то из-под ногтей на ногах.
Я почувствовал, как волосы встали дыбом; мне удалось справиться с голосом и сказать, что да, я Дэн Тернер. После чего он сжал свою волосатую правую лапу, прицелившись мне прямо в физиономию.
— Что за?.. — ахнул я и уклонился от этой немотивированной, неожиданной попытки нападения и избиения. Мало того, что меня вырвал из крепкого полуночного сна настойчивый стук в дверь; мало того, что, открыв ее, я оказался лицом к лицу с чем-то, напоминавшим беглеца из кошмара безумца. Так еще этот кошмар попытался мне врезать.
Поэтому я врезал ему в ответ.
Он покачнулся, потеряв равновесие от удара, и раскрылся, как рот лягушки в сезон мух. Я нанес ему свой лучший мощный удар и прописал скользящий, который отправил его в полет через мою гостиную.
Когда он рухнул, острые клыки вывалились из его рта; одно из его мохнатых ушей тоже оторвалось. Я взглянул на свои костяшки пальцев, заметил на них синий макияж. Затем до меня стало доходить.
Дракула поднялся на ноги. Когда туман в его глазах рассеялся, он сказал с изысканным акцентом:
— Спасибо, мистер Тернер. Вы очень добры.
Тогда-то я и узнал его.
Это был Игорь Стравинофф, звезда ужастиков. Без тигриных зубищ он выглядел не так уж плохо. Я даже мог смириться с мохнатым ухом, безвольно свисавшим с одной стороны его подбородка. Но за что он меня благодарил?
— Я ничего не понимаю! — Я ошеломленно уставился на него. Он был крупным мужчиной, выше моих шести с лишним футов по меньшей мере на три дюйма и весил добрых двести десять фунтов. Его размеры помогали ему выглядеть угрожающим на съемках; когда он носил свой странный грим, то казался жутким монстром из ада.
Благодаря своей способности наводить ужас на маленьких детей и идиотов он сколотил целое состояние, играя роли страшилищ для “Паратон Пикс”, прежде чем начал создавать собственную компанию. А теперь, поскольку он владел пятьюдесятью процентами этого нового независимого предприятия, ему предстояло заработать еще больше.
Он криво улыбнулся мне.
— Я рад, что вы меня сбили с ног, — вежливо сказал он.
— Э-э?
— Это доказало то, что мне не терпелось узнать. Я выяснил, что вы можете это сделать.
Я стал злиться.
— Вы просто проверяли меня?
— Да.
— Я бы вам снова врезал, просто так! Меня из-за вас чуть кондрашка не хватила.
Его кривая улыбка стала еще более виноватой.
— Я вам лучше заплачу, мистер Тернер, если возникнет такая необходимость.
— Чего? — заморгал я.
— Да. Я хочу нанять вас именно для этого. Можете установить свою собственную цену.
Он говорил как человек, которому не хватает клеток мозга, а последняя вот-вот его покинет.
— Вы бухой или просто чокнутый? — спросил я его.
— Я не пьян, — сказал он. — Но если под “чокнутым” вы подразумеваете безумие, то, боюсь, ответ будет утвердительным. Видите ли, я... я думаю, что схожу с ума.
Кошмарное чувство вернулось ко мне. Пошатываясь, я подошел к своему бару, налил тройную порцию ВАТ 69 и проглотил. Я даже не поморщился.
Стравинофф нервно присел на краешек стула.
— Мои слова, должно быть, кажутся вам очень странными, мистер Тернер. Но дело в том, что мне нужен телохранитель, чтобы спасти меня от моего злейшего врага.
— И кто ваш злейший враг?
— Я, — с горечью произнес он.
Прежде чем я смог найти ответ на это совершенно идиотское откровение, за моей входной дверью разразился ад. В наружном коридоре кто-то начал стирать костяшки пальцев о деревянную филенку, и жалобный женский голос завопил:
— Впустите меня! Прошу… Пока не стало с-слишком поздно… Игорь, дорогой, ты не должен у-убивать… — У этого голоса был потрясающий тембр.
Я метнулся по ковру и рывком распахнул дверь. На меня через порог бросилась рыжеволосая пташка; красотка с большими достоинствами, в шелковом платье цвета морской волны, прилипшем к ней, как изумрудный лак.
— Игорь! — захныкала она и обняла меня. Затем через мгновение она подняла голову. — Вы н-не Игорь!
— Насколько мне известно, нет, крошка.
Она попятилась, повернулась, заметила возвышающегося Стравиноффа и простонала:
— О-о-ох, дорогой!..
Он поцеловал ее, оставив синеватое пятно грима на великолепной мордашке.
— Это Ланетт, моя жена, мистер Тернер. — Внезапно он уставился куда-то мимо меня. — Мокерман!
Я повернулся к двери и увидел, как в комнату ввалился невысокий коренастый зануда. В одной руке он держал ствол, в другой — мертвую тушу пуделя. Глотка пуделя была разорвана в клочья, словно зубами какого-то животного из джунглей; шерстяное горло было испачкано засохшей коричневой жидкостью. Этого эффекта хватило, чтобы мои потроха сжались.
По правде говоря, от всей этой сцены у меня кружилась голова, как у пьяницы в водовороте. Разумеется, я узнал Макси Мокермана. Он был большой шишкой, которой принадлежала вторая половина нового независимого предприятия Игоря Стравиноффа, и при всей своей малорослости он являлся сверхмощной динамо-машиной в кинорэкете.
Обозреватели светской хроники называли его Наполеоном Голливуда, хотя его увольняли с дюжины крупных съемок за чрезмерные расходы. Он знал, как сделать кино, независимо от стоимости; именно поэтому звезда ужастиков связался с ним.
Но зачем ему, во имя кого-то там, понадобилась дохлая псина? И почему он ворвался ко мне с пушкой в кулаке?
Ствол выглядел опасным, когда он размахивал им из стороны в сторону. Я прыгнул к нему и вырвал пушку из его пальцев прежде, чем он догадался о моих намерениях. Тогда я жалобно сказал:
— Может, мне что-нибудь объяснят, прежде чем я сделаю мерку для смирительной рубашки?
Ланетт Стравинофф глубоко вздохнула.
— Мы с Макси последовали сюда за Игорем из студии, — пробормотала она.
По крайней мере прояснился один момент; я узнал, почему звезда ужастиков носил грим оборотня. Очевидно, он занимался какой-то ночной работой перед камерами и явился ко мне прямо со сцены, не утруждая себя тем, чтобы удалить жирный грим, клыки и накладные уши.
Рыжуля повернулась к муженьку.
— Я х-хотела отвезти тебя домой после того, как ты закончил последний дубль, — сказала она ему. — Но ты ускользнул прежде, чем я успела тебя остановить. Так что Макси посадил меня к себе в машину, и мы поехали за твоим такси…
— Да, — вставил коренастый Мокерман. — К сожалению, мы не смогли догнать тебе до того… как случилось это. — Он швырнул мертвого пуделя на пол, и тот приземлился с глухим стуком.
Измученные глаза Игоря Стравиноффа выпучились, как две сжатые виноградины.
— Я… Я с-сделал это?
— Да, в вестибюле. У тебя и сейчас губы в пятнах, — неохотно пробормотал Мокерман.
Он сказал правду. На губах здоровяка были капли свежего малинового цвета; и когда он вытер их тыльной стороной ладони, то выглядел так, как будто пытался в это поверить.
— Ланетт боялась того, что ты можешь сделать дальше, — продолжал Мокерман. — Вот почему мы устроили столько шума, чтобы попасть сюда. Вот почему у меня пистолет.
Стравинофф содрогнулся от отвращения.
— Вы подумали, что я могу совершить у-убийство?
Он снова опустился на стул, закрыв лицо руками. Наконец он собрался и бросил на меня измученный взгляд.
— Теперь вы понимаете, почему я должен нанять вас, мистер Тернер.
— Будь я проклят, если хоть что-то понял, — я зажег папиросу. — Возможно, все станет понятнее, если вы начнете с самого начала.
Он устало вздохнул.
— Все очень просто. Я с-схожу с ума. Я… Я превращаюсь в монстра-оборотня, которого изображаю на экране.
— Вы что, шутите? — Я задохнулся от дыма.
— Нет. Сам того не сознавая, я… делаю подобное, — он указал на убитого пуделя.
— Хватит надо мной издеваться, — сказал я. — Люди не превращаются в оборотней. Все, что вам нужно, это отпуск.
— Нет. Сейчас я не могу взять отпуск. Все, что у меня есть, каждый пенни из денег Макси Мокермана был вложен в мою новую картину. Она еще не совсем закончена, и я должен продолжать, пока последняя сцена не окажется в коробке. Затем… думаю, что окажусь в какой-нибудь камере с мягкими стенами.
Почему-то мне стало жаль бедного увальня. Он выглядел не сумасшедшим, а просто уставшим.
— Сходите к психиатру, приятель, — предложил я. — Он может вам помочь.
Он снова покачал головой, отмахиваясь от моих советов.
— Я… Я не смею. Специалист по мозгам, вероятно, сразу же отправит меня в лечебницу. А нам нужно закончить фильм, выпустить его. Вот здесь понадобитесь вы.
— Послушайте, приятель, — сказал я. — Я всего лишь частный сыщик. Я ничего не знаю о психических заболеваниях.
— Я не прошу вас лечить меня. Я просто хочу, чтобы вы были рядом со мной, никогда не выпускали меня из виду. Если я... начну делать то, чего не должен, вы меня ударите. Собьете меня с ног. Будете держать меня в узде. Я знаю, что вы можете, — он задумчиво потер подбородок. Затем он выхватил бумажник. — Вот вам аванс. Пятьсот долларов. Этого достаточно?
Я колебался. Охранять маньяка не самое веселое времяпровождение, но эта стопка хрустящей зелени выглядела очень соблазнительно. В конце концов, я занимаюсь этим бизнесом ради капусты, которую могу собрать.
— Хорошо, я в игре, — наконец сказал я. — Когда мне выходить на дежурство?
— Сейчас. Поедете ко мне домой.
Его усталый голос был под стать поникшим плечам.
Я кивнул и велел ему подождать, пока я не накину шмотки. Затем я напялил твидовый костюм. Когда я вернулся в гостиную, Макси Мокерман уже смылся. Стравинофф поднял с пола свои фальшивые клыки, сунул мохнатые уши в карман, взял меня под одну руку, а свою рыжую жену под другую, и мы все вместе спустились к моему драндулету в подвальном гараже.
Я отвез их к дорогой хибаре по эту сторону Беверли-лайн. По дороге никто из нас ничего не сказал, но мой мозговой центр работал сверхурочно. И некоторые аспекты этой неразберихи отказывались сливаться воедино, не имели смысла. Во-первых, Игорь Стравинофф не казался мне чокнутым, а этот покойный пудель почему-то смахивал на фальшивку. Однако я оставил эти мысли при себе, решив подождать и посмотреть, что произойдет. Время все покажет.
В хибаре Стравиноффых женушка звезды ужастиков пожелала мне спокойной ночи и поспешила в свой будуар. Игорь направился к себе, а симпатичная маленькая блондинка-горничная провела меня в соседнюю комнату для гостей.
— Что-нибудь еще, сэр? — улыбнулась она.
Мне пришла в голову одна мысль, и я уставился на нее.
— Да, но я не уверен, что вы сможете это сделать.
Она разгладила свою черную форму из тафты.
— Просто скажите мне, чего вы хотите. Это ведь не информация, верно?
Ее смекалка поразила меня.
— Как вы догадались? — спросил я.
Она усмехнулась.
— Вы же частный сыщик. Я много раз видел ваше фото в газете, Шерлок.
— И что?
— Значит, вас привезли сюда с определенной целью. Вряд ли вас наняли ухаживать за горничными.
— Вам не нужно быть горничной, дорогуша, — я сжал ее руку. — Милашка с вашей внешностью должна пройти кинопробу.
Ее ухмылка стала шире.
— Старая песня. — Затем она посерьезнела. — Я знаю, почему вы здесь, красавчик. Вы хотите узнать о жене Игоря Стравиноффа и Макси Мокермане. Я попала в яблочко?
— Может быть, — я не дал ей понять, что она сказала что-то важное. — Это старый семейный треугольник, да?
Она начала было отвечать, но ее прервали. Кто-то постучал в дверь, и я услышал осторожный шепот:
— Мистер Тернер, я должна немедленно с вами увидеться!
Это была Ланетт Стравинофф.
Мне захотелось сказать ей, чтобы она летела отсюда воздушным шаром. Но прежде чем я успел открыть рот, горничная решила за меня этот вопрос.
— Я должна спрятаться, иначе меня уволят! — пропыхтела она. Затем она нырнула под кровать. Ее лодыжки исчезли с глаз.
Я открыл дверь.
— Да, миссис Стравинофф?
Жена Дракулы была одета в голубое с оборками неглиже, отделанное кружевами. Огненные волны ее волос ниспадали на шею и плечи, подчеркивая безупречную белизну кожи.
— Не могли бы вы з-зайти ко мне на минутку? — прошептала она. — Я... мне надо с вами п-поговорить. Наедине.
— Ведите меня, котенок, — я ухватился за возможность ускользнуть, пока блондинка под кроватью не чихнула или еще что. И мы на цыпочках прокрались в ее покои. Как только она закрыла дверь своей комнаты, она начала: — Я хочу расспросить вас об Игоре.
— А что с ним?
— Думаете, он действительно с-сумасшедший?
— Где он сейчас и чем занимается? — поинтересовался я.
— Ах, это, — она пожала плечами. — Я... я дала ему снотворное, прежде чем он лег спать. Я хотела поговорить о нем без его ведома.
— Хорошо, — сказал я, — давайте поговорим о нем.
— Ладно, я повторю свой вопрос. Он сошел с ума?
Я сказал ей, что я не психиатр, но на мой непрофессиональный взгляд, нет.
— И все же он убивал собак, вроде пуделя в вестибюле вашего дома сегодня ночью, — возразила она сквозь дрожь. — А иногда он смотрит на меня со странным выражением в глазах…
Я на минуту задумался.
— Слушайте. Вы не против, если я воспользуюсь вашим телефоном?
— Нет, конечно. Он к вашим услугам. Но я не понимаю…
Я обошел кровать, взял ее телефон и набрал номер своего друга, оператора из “Паратон”. Когда он наконец проснулся, я сказал ему, кто звонит.
— Я хочу знать, кто работает с объективами в новом независимом фильме Игоря Стравиноффа на студии “Юнайтед сервис”.
— Кип Кентон, и это самое неподходящее время, чтобы задавать идиотские вопросы. Ты не знаешь, что уже за полночь?
Я поблагодарил его, положил трубку и снова набрал номер. Кип Кентон был еще одним моим приятелем, на которого я мог положиться.
— Кип?
— Да. Кто это?
— Дэн Тернер.
— Привет, ищейка. Пьяный?
— Нет, трезвый. Как стекло. Слушай. Ты сегодня работал на съемочной площадке у Стравиноффа?
— Да. До позднего вечера.
— Новые сцены? — спросил я его.
— Пересъемки. Много болтовни. Оригиналы были ничуть не хуже, а может, и лучше. Если Мокерман будет продолжать в том же духе, он снова погубит всю постановку и обанкротится еще до выхода фильма. Что тебя беспокоит?
— Ничего, — сказал я и повесил трубку, повернувшись к рыжей пташке. — Вот и ответ, сестренка.
Она выглядела озадаченной.
— Какой ответ?
— Давайте предположим, — я выудил из кармана папиросу и поджег ее. — Предположим, некий продюсер по имени Макси Мокерман внезапно разорился. Предположим, он убедил звезду калибра вашего муженька присоединиться к нему для создания независимой картины ужасов.
— И ч-что?
— Чисто теоритически предположим также, что у Мокермана есть желание по-быстрому сколотить состояние без ведома Игоря.
— Но это же абсурд, — сказала она. — Макси не смог бы сделать состояние только на одной постановке, даже если бы это была картина Стравиноффа. Это правда, что фильмы моего мужа всегда хорошо зарабатывают, но не миллионы же.
— А вот этот сможет, при правильной рекламе! — рявкнул я в ответ.
— Что вы и-имеете в виду?
— Предположим, он станет финальным фильмом Игоря, прежде чем его пожизненно отправят в сумасшедший дом как преступника-маньяка, которых он всегда играл в фильмах.
— Вы намекаете…
— Ага, — проворчал я. — Какой-то умный ученик затеял разрушить рассудок Игоря. И этим умником вполне может быть Мокерман.
— Но это же отвратительно!
Я согласился с ней.
— И все-таки это имеет смысл. Представьте заголовки, если первый независимый фильм Игоря также окажется его последним, и если он будет выпущен одновременно с тем, как Игоря поместят в камеру с мягкими стенами как опасного сумасшедшего, считающего себя оборотнем.
— Нет! Это... это слишком ужасно!
— Вы что, не видите первых полос? “Звезда ужасов сходит с ума”. “Монстр из фильмов стал маньяком”. “Роли на экране становятся реальными”. Поверьте мне, кинотеатрам понадобится дополнительные кассы, чтобы справиться с толпой, которая нахлынет. Все захотят посмотреть, как маньяк играет роль маньяка.
— Но... но…
— Ваш муж никогда не убивал пуделей, детка, — мрачно продолжал я. — Его уверяли в этом, пока он сам не поверил, но все это — просто чушь.
— Почему вы так д-думаете?
— Ну, возьмите сегодня. Вспомните псину, которую Мокерман принес ко мне в дом. Он утверждал, что Игорь только что прикончил ее.
Она кивнула.
— Да. Он…
— Тогда почему кровь у этой бедолаги засохла, а не осталась свежей и не капала на мой ковер? — поинтересовался я. — Чушь! Этот пудель уже давно подох. Макси, вероятно, прибил его заранее и принес с собой в качестве фальшивого доказательства.
— Но к-кровь на губах Игоря?
— Это его. Я ему врезал. Он сам напросился.
Она неуверенно шагнула ко мне.
— Вы правда думаете, что за всем этим стоит Мокерман? Он хочет убедить весь мир, что мой муж сумасшедший?
— Я вижу все так, котенок.
— О-о-о, мой бедный Игорь! — Она вцепилась в мою руку. — Вы должны ему помочь!
Я уже собирался пообещать сделать все, что в моих силах, когда услышал женский крик из комнаты справа. Это оказалась комната для гостей, где я оставил ту блондиночку в форме горничной из черной тафты. Крик был пронзительным, резким, испуганным.
— Что за… — ахнул я и толкнул рыжулю Стравинофф так, что она упала спиной на кровать. Затем я катапультировался в коридор, влетел в соседнюю комнату и почувствовал, как сжались мои потроха.
Горничная растянулась на полу, ее золотистые локоны были растрепаны, а костюм разорван в клочья. Голова и разорванное горло были в ярко-малиновом. Ее избили до потери сознания, а потом в ее прекрасное горло впилась пара клыков.
Я упал на колени и прижал ладонь к ее сердцу. Оно все еще тикало. И когда я прикоснулся к отметинам от зубищ, мне на ум пришел Игорь Стравинофф, собирающий в моей гостиной свои фальшивые клыки — те, которые он носил как часть своего экранного грима. В моем черепе что-то щелкнуло.
— Боже мой! — простонала за моей спиной жена звезды ужасов. — Д-должно быть, это сделал Игорь!
Я выпрямился, схватил ее и встряхнул.
— Тихо! Успокойтесь, или я приведу вас в себя, понятно?
— Но вы… я... но... — Она съежилась.
— Возвращайтесь в свой будуар, позвоните в полицейское управление и попросите лейтенанта Дэйва Дональдсона из отдела убийств. Скажите ему, чтобы он притащил сюда доктора. И поторопитесь, пока я не дал этой крошке истечь кровью до смерти. — Затем я подошел к кровати, разорвал простыню на бинты для перевязки.
Пошатываясь, Ланетт Стравинофф вышла, чтобы выполнить мой приказ. Я слышал, как набирают номер, а потом она вернулась, как раз когда я заканчивал свою работу по оказанию первой помощи.
— Вы связались с Дональдсоном? — спросил я, не поднимая головы.
— Да. — А потом она вдруг взвизгнула: — Игорь, дорогой, ч-что ты хочешь с-сделать?
Ее тон предупредил меня. Я резко обернулся; на меня надвигалось неуклюжее чудовище. Его физиономия была синей, клыки обнажены, и он размахивал дубинкой.
Он ударил меня прежде, чем я успел уклониться. В моей голове взорвались кометы. Я рухнул на бесчувственное тело светловолосой горничной.
Но я отключился не до конца. Меня просто оглушили. Я встал на четвереньки, пополз, как пьяный по грязной канаве, и увидел, как монстр выходит неуклюже из комнаты, словно у него косолапие. Я пополз за ним, выдергивая автомат 32-го калибра, который всегда ношу в наплечной кобуре.
Ствол застрял. Я тянул его, продолжая ползти. К этому времени здоровяк оказался уже почти у входной двери. Затем, как только он повернул ручку, я вытащил пушку и выпустил в его сторону пилюлю.
Я знал, что попал в него; я оторвал кусок кожи с его левого башмака и увидел, как он зашатался. Но он выскочил на крыльцо и захлопнул за собой дверь. После чего передо мной все расплылось, когда моя разбитая черепушка забарахлила. Мне казалось, что я пытаюсь проплыть сквозь волну черных чернил.
— Игорь! — взвизгнул чей-то голос.
Это Ланетт Стравинофф визжала в коридоре позади меня. Мне удалось вовремя развернуться, чтобы заметить муженька Дракулу, выскочившего из своей спальни. Я помню, как удивился, что он смог так быстро обойти дом и вернуться в дом через окно своей спальни, не говоря уже о том, чтобы снять грим и сменить костюм на пижаму. Его глаза смотрели куда-то вдаль.
И мои тоже. Примерно в это же время сознание меня, наконец, покинуло, и я вырубился.
Ржаной виски вывел меня из обморока. Не люблю ржаной виски. Я открыл окуляры; надо мной склонился Дэйв Дональдсон, льющий огненную воду в мой пищеварительный канал. Я поперхнулся, сделал протестующий жест.
— Почему ты не взял скотч?
— Он еще недоволен, — прорычал Дейв. — Очнись и ответь на несколько вопросов, прежде чем я лягну тебя в аденоиды.
— Какие вопросы? — пробормотал я.
— Я хочу знать, кто убил рыжулю.
— Она не рыжуля, а блондинка, — сказал я. — И она была не убита, а просто слегка надкушена и пожевана.
— Я не про блондинку горничную! — взвыл он. — Мы отправили ее в больницу. Она выкарабкается. Я говорю о миссис Стравинофф. — Он ткнул большим пальцем.
Я сел и посмотрел.
Рыжая Ланетт Стравинофф лежала на полу рядом с тем местом, где недавно валялась горничная. Но, в отличие от горничной, это был не просто случай потери сознания. Жена звезды ужастиков получила по полной программе; ее белое горло оказалось перегрызено. Мертва, как облигации Конфедерации.
Двое копов в форме подхватили меня. Дональдсон положил руку мне на грудь.
— Что это за придурок выбежал отсюда, когда мы подъехали? Мы пытались остановить его, но безрезультатно. Он напоминал главу из Эдгара По.
— Синяя рожа, волосатые уши, тигриные зубы? — спросил я.
— Да.
— Игорь Стравинофф.
Дэйв повернулся к сержанту:
— Объяви его в розыск! — Затем обратился ко мне: — Ладно, Шерлок. Давай рассказывай.
Я рассказал ему все, что знал. Когда я закончил, он сказал:
— Не понимаю, как Стравинофф мог вырубить тебя и так быстро вернуться в свою спальню. Кроме того, если ты попал ему в ногу, почему он не хромал, когда убегал?
Туман в моем сером веществе рассеялся.
— Ты попал в точку! — закричал я. — А ну-ка пошли! — Я схватил его и потащил на улицу, к его колеснице. Больше я не шатался. Я увидел проблеск, и мне не терпелось увязать все нити.
Дональдсон уселся за руль.
— Куда?
— Хибара Макси Мокермана. Знаешь где это?
Он кивнул, нажал на газ, и мы рванули в ночь. Когда его спидометр показывал семьдесят, он сказал:
— Кажется, я понял, к чему ты клонишь. Это был вовсе не Игорь Стравинофф. Это был Макси Мокерман. Он использовал ходули, чтобы стать выше; а еще использовал грим Стравиноффа, чтобы казалось, будто актер применил клыки.
— Да.
— Он хотел, что Стравиноффа засунули в психушку как маньяка-убийцу. Твоя пуля попала в ходулю Мокермана вместо его настоящей ноги. Вот почему я не видел, чтобы он хромал, когда убегал. И еще это объясняет, почему ты сразу увидел настоящего Игоря Стравиноффа.
— Конечно. Поднажми немного.
Он выжал еще десять миль в час. Мы проскочили через три стоп-сигнала, чуть не оторвав крылья проходящему мимо молочному фургону. Потом перед нами замаячила хибара Мокермана, и Дэйв затормозил.
Мы направились к крыльцу. Я подергал ручку. Она повернулась. Дверь открылась. Мы на цыпочках вошли внутрь.
Из библиотеки послышался высокий, скулящий голос; странный, неестественный голос, подобного которому я никогда в жизни не слышал, за исключением случаев белой горячки. Он говорил:
— Я знаю правду, Макси. Ты хотел сделать из меня сумасшедшего, чтобы моя последняя картина принесла тебе целое состояние, и чтобы ты мог украсть мою жену, когда меня отправят в психушку. Ты был ее любовником. Она все время помогала тебе.
— Отойди от меня, изверг! — Это был истеричный ответ перепуганного до смерти Мокермана.
Мы с Дэйвом подошли к двери библиотеки. Она была заперта. Я постучал по ней, но ничего не произошло.
Из глубины комнаты продолжал доноситься высокий вой. Он напоминал волчий голос, если бы волк мог говорить.
— Вот те самые ходули, на которых ты ходил, Макси. Ты был в моем доме. Вы с Ланетт боялись, что моя горничная поделится своими подозрениями с Дэном Тернером. Тогда ты попытался убить Тернера и горничную. Ты хотел, чтобы все выглядело так, будто это сделал я. Тогда я бы навсегда очутился в камере с мягкими стенами. Я слышал, как Тернер рассказывал моей жене то, о чем он догадался; но мое слово не имело бы значения. Никто не учитывает слова сумасшедшего.
Я попятился и бросился к запертой двери. Она отскочила от меня, как мячик для пинг-понга. Волчий вой продолжался.
— Моя картина закончена. Пересъемки были предлогом, чтобы усыпить мои подозрения. Ты планировал выпустить фильм, как только станет известно о моем предполагаемом безумии. Ну что ж, Макси, твое желание исполнится. Видишь, теперь я оборотень.
— Нет... Боже… только не зубами…
Я выстрелил в замок и разнес его вдребезги. Мы с Дэйвом перелетели через порог и замерли.
Игорь Стравинофф держал Мокермана в руках. Сначала я решил, что звезда ужасов загримирован: уши у него были не совсем пушистые, но заостренные, а зубы напоминали клыки. Возможно, то была игра тусклого библиотечного света, но я мог бы поклясться, что его физиономия была синей, как разложившийся труп. Ад сверкнул в его глазах, когда он приблизил рот к горлу продюсера.
Я бросился на него.
— Хватит с вас на сегодня убийств, Дракула! Нет! — прохрипел я и ударил его по черепу своей пушкой. — Когда вы узнали, что Макси и Ланетт делают из вас дурака, вы слетели с катушек. На вашу горничную и меня напал Мокерман, но вашу жену убили вы сами. Вы прикончили ее там, в своем доме, после того, как Макси удрал — и пока я находился без сознания.
Он дернул могучими плечами и сбросил меня с себя.
— Да. Я убил ее. И я буду убивать снова! — Его зубы клацнули.
Я снова прыгнул на него и ударил. Похоже, у него был чугунный жбан. Он даже не поморщился. Он вцепился зубами в горло Макси Мокермана, и я не мог его остановить.
— Они сделали из меня монстра. И теперь монстр отомстит, — жутко проскулил он. И тогда я понял, что он и правда рехнулся. Парень совершенно спятил.
Внезапно Стравинофф отшвырнул от себя безжизненное тело Мокермана. Он усмехнулся.
Это была волчья ухмылка на волчьей морде — во всяком случае, мне так показалось. Возможно, мои нервы были не в порядке, возможно, это был просто тусклый свет. Я очень на это надеюсь, потому что никогда не верил в оборотней и не хотел бы теперь начинать.
Дэйв Дональдсон выхватил свой служебный 38-й и нажал на спуск. “Ба-бах!” — чихнул ствол, и Игорь Стравинофф рухнул с куском свинца в сердце.
— Мне пришлось это сделать! — сглотнул Дэйв. — Другого выхода не было… — Я подошел к настенному выключателю и включил свет поярче. Когда он вспыхнул, погибшая звезда ужасов больше не напоминал монстра. После смерти цвет его лица стал обычным, зубы — нормальными, уши — естественными.
Я уставился на Дональдсона.
— Ты видел то же, что и я, или это у меня глюки от виски, который ты мне подсунул?
Он избегал встречаться со мной взглядом. С того дня он никогда не обсуждал со мной эту тему.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Шерлок. Я вызову скорую, чтобы поскорее убраться отсюда. А потом я напьюсь до беспамятства.
Это была хорошая идея. Я напился вместе с ним.
Спокойный
