Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
СМЕРТЬ БАРСУКА ｢BURY THE BADGER｣ 1st ed: “Hollywood Detective”, October 1945 Series: ｢Dan Turner｣ Переведено по изданию: “Hollywood Detective”, October 1945 Перевод: Егор Субботин Редактор: Ольга Белозовская. © “Клуб Любителей Детектива”, 26 апреля 2020г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
- Библиография | +
Я жадно уставился на остатки своей третьей порции виски с содовой, раздумывая, подозвать ли официанта, чтобы он налил мне еще, или побыть мучеником и немного подождать. Мне не нравилось быть мучеником, но в конце концов я решил дождаться десяти, чтобы выпить свой четвертый бокал. Частный сыщик нуждается в ясной голове, когда он на работе; и в любом случае, до десяти часов оставалось всего пятнадцать минут.
Я сидел на шикарной террасе отеля “Дипломат” на бульваре Уилшир. Мой одинокий столик находился в укромном уголке, частично закрытом пальмами в горшках и кустарником, но зато позволявшем мне свободно поворачиваться к соседнему столику — и паре, которая за ним сидела, лениво ковыряясь в ужине. Я украдкой глядел на них поверх края своего пустого бокала, стараясь не слишком бросаться в глаза и удостоверившись, что они не обращают на меня внимания. Это было очень важно.
Барышня была великолепной блондинкой с фигурой столь же стройной, как мечта потерпевшего кораблекрушение, и лицом, знакомым всем поклонникам кино. Ее звали Эвелин Уайет, и она была самой яркой звездой в платежной ведомости “Парагон Пикс”, это было равносильно утверждению, что актриса достигла вершины Голливуда. Кроме того, Уайет была помолвлена с Макси Левином, главным магнатом студии, на которой она работала по контракту; ей очень повезло, потому что вы бы в жизни не встретили более приятного парня, чем Левин.
Но сегодня она не была с набобом из студии. Ее сопровождал высокий смуглый тип со сверкающими белыми зубами, блестящими черными волосами и маслянистой латиноамериканской патиной, от которой у меня зудело в кишках. Как эта прелестная Уайет могла находиться рядом с таким дешевым, слащавым статистом, как Педро Циско, я не мог понять; но мне платили не за то, чтобы я разгадал эту загадку. Меня наняли лишь для того, чтобы тайно следить за ней.
А я даже не знал, кто меня нанял!
Этим утром специальный курьер доставил в мой офис послание: конверт с напечатанной на машинке запиской и тремя новенькими хрустящими сотнями. “Дэн Тернер, — говорилось в записке. — Пожалуйста, примите вложенные деньги в качестве аванса, чтобы оплатить ваше время и возможные неприятности. Вы должны проследить за мисс Эвелин Уайет с того момента, как она покинет “Парагон Пикс” в шесть часов вечера, и до тех пор, пока она не отправится домой в свою резиденцию в Беверли-Хиллз, во сколько бы это ни было. Если потребуются дополнительные услуги, вы будете уведомлены”.
Подписи не было.
Ну и ладно; есть подпись или нет, я не из тех, кто отказывается от трех сотен баксов. Если кто-то хотел, чтобы я следил за крошкой Уайет за такое количество зелени, то он обратился по адресу; и пока я отрабатывал свой гонорар, прилипнув к ней, как жевательная резинка к синему саржевому костюму. Теперь, однако, начинало казаться, что мне предстояло долгое и тоскливое бдение. Она и смуглый Педро Циско растягивали свой ужин, танцуя между каждым блюдом, и это начало становиться утомительным.
Я нахмурился, смирившись со скукой, и мрачно снял целлофан со свежей упаковки папирос; выбрал одну и потянулся за спичкой. Тут же вперед с патентованной зажигалкой выскочил Лью Пападуполис, греческий метрдотель “Джунгли Террас”, который усадил меня так, чтобы я мог смотреть на белокурую малышку. Он щелкнул зажигалкой и поклонился, как обезьяна, поднося мне огонек.
— Нет-нет, приятель, — усмехнулся я и отмахнулся от него. — В следующий раз вы захотите плюнуть за меня. Я не привык, чтобы мне помогали травиться никотином.
Он не хотел, чтобы от него отмахивались.
— Вы, наверное, не привыкли питаться в таких заведениях, да, Пинкинтор?
— Не Пинкинтор. Пинкертон.
— Конечно. Я так и сказал. Пингвинтон. Вы, наверное, едите в таких низкопробных местах, где не предлагают никакого обслуживания, в отличие от “Джунгли Террас”. — Он поднес зажигалку к гвоздю моего гроба и понизил голос.
— Хотите, я вам кое-что скажу, а?
— Уходите, — сказал я. — Проваливайте. Я занят.
— Ха, занят он. Чем, зарабатыванием плоскостопия? Это ваша работа?
— Да, это моя работа, — сказал я, — и пусть у вас есть куча вонючей недвижимости, купленной на чаевые, которые вы получили от простофиль…
— Может, вы заткнетесь и дадите мне все рассказать, а? Черт побери. Никогда не видел парня, которому было бы так трудно что-то сказать. Почему вы такой критик, а?
— Не критик. Кретин.
Он глубокомысленно кивнул и налил мне воды из графина.
— Английский я учу у плоскостопника. Так что от меня плоскостопник, возможно, тоже чему-то учится. Выслушаете меня так, или мне нужно кричать по громкоговорителю или микрофону со сцены?
— Ладно, — смирился я. — Обойдемся без громкоговорителя.
Он стряхнул со скатерти невидимые крошки.
— Я хочу поговорить с вами о мисс Уайет, Пингвинтон.
— А что с мисс Уайет?
— Она вас прокусила.
Сначала я не понял, о чем он говорит, но потом меня осенило.
— Хотите сказать, что она меня раскусила?
— Разве я не так сказал? Я шел мимо ее столика и слышал, как она говорит этому типу Циско, что хочет, чтобы вы перестали пялиться на нее. Вы действуете ей на нервы.
Я чуть не проглотил свою папиросу.
— Она догадалась, что я сыщик?
Он пожал плечами.
— Она сказала Циско, что ей не нравится, когда за ней шпиунят.
— Шпионят.
— Шпионят, шпиунят, да какая разница, если она может разозлиться и начать скандалить? Может, она попросит Циско подойти и шлепнуть вас по носу, и он попытается, и вы вырубите его, и начнутся крики, визги и истерики, и приедут копы, чтобы закрыть “Джунгли Террас”, и я потеряю свою работу, потому что позволил этому случиться. Здорово, да? Вам лучше было бы закончить свою слежку и смотать отсюда с моими благодарностями.
— Предлагаете мне уйти, да?
— Это только предположение, Пинкинтор. Я бы даже не подумал выгонять вас, друг мой. Но если мисс Уайет боится, что вы станете ее тенью, вы можете с таким же успехом уйти. Да, приятель?
Возможно, он был прав. Когда вы занимаетесь слежкой и ваша жертва вас раскрывает, можете поцеловать свои навыки на прощание. Что бы ни намеревалась сделать крошка Уайет, она ни за что не сделает этого, пока знает, что я держу ее под прицелом. И все же инструкции в этом анонимном письме были ясны и конкретны: я должен был оставаться с ней до тех пор, пока она не уйдет домой, независимо от времени. Ничего не было сказано о действиях на тот случай, если она меня поймает, и я на мгновение растерялся, не зная, что мне делать. Обдумав все это, я пришел к выводу, что мне нужны новые приказы от парня, который платил мне три сотни за работу.
И кто он такой, черт возьми? Я не знал, но мог догадаться.
Макси Левин, самая важная шишка в “Парагон Пикс”, был ее женихом, а помолвленный парень имеет право что-то заподозрить, если его возлюбленная разгуливает с другим мужчиной.
Это было только предположение, но оно стоило пятицентового телефонного звонка. Я бросил на стол десять центов, чтобы оплатить свои три бокала ВАТ 69 плюс вход; сказал Лью Пападуполису, что он может разделить сдачу с обслуживавшим меня официантом. Затем я вышел в главный вестибюль “Дипломата”, нашел несколько кабинок, вошел в одну из них и набрал номер “Парагона”.
В этот час студийный коммутатор был закрыт, но они держали единственную входящую линию, подключенную к полицейской будке у главных ворот. На звонок ответил ночной охранник.
— Это Дэн Тернер, — сказал я. — Мистера Левина случайно нет в административном здании? Если нет, то я хотел бы узнать его домашний номер.
— Его домашний номер частный; мы его не даем. И его нет в административном здании. Его вообще нет в городе — уехал в Сакраменто. Так что вы не сможете до него дозвониться, даже если я дам вам его домашний номер, а этого я не сделаю.
Раздался щелчок разъединения.
Повесив трубку, я выругал себя за глупость. Если бы моя память работала, я бы вспомнил, что Макси нет в Голливуде; в утренней газете “Блэтс” сообщалось, что он летит в столицу штата заниматься лоббированием. Одним из самых искренних чудачеств социально настроенного Макси был интерес к обездоленному классу; он не жалел денег на политические планы по помощи угнетенным. Сейчас у него появился проект по расчистке послевоенных трущоб, который он пытался протолкнуть через законодательное собрание, и поэтому отправился на север кого-то подмаслить, прежде чем завтра утром откроется заседание.
Это означало, что я мог связаться с ним только по междугороднему, а это заняло бы слишком много времени. Более того, я даже не был уверен, что именно он нанял меня; возможно, я был не прав. Я решил вернуться в “Джунгли Террас”, продолжить с того, на чем остановился, и надеяться на лучшее.
Но произошло чуть ли не самое худшее. Как только я прошел мимо ряда фальшивых папоротников, я увидел металлический блеск, от которого мои потроха сморщились, как чернослив. Свет падал на ствол никелированного “Роско”, который пробивался сквозь зелень, а пушка была направлена в сторону стола Эвелин Уайет.
Нужно иметь быстрые рефлексы, чтобы быть сыщиком, а мои были на десять процентов выше нужных, когда я засек эту пушку в фальшивой листве.
— Черт возьми! — прошептал я и бросился вперед.
За папоротником на корточках сидела женщина, малышка с волосами цвета пыльного заката и смертельно мерцающими серо-зелеными щелями. Ее палец на спусковом крючке был напряжен, кожа на согнутом суставе побелела; еще мгновение — и пушка бабахнет, и кто-нибудь станет обладателем дырки в теле.
Я набросился на нее.
Словно лавина, я сбил рыжеволосую барышню с ног; с хриплым свистом выбил воздух из ее легких. Одновременно с этим я схватил ее пушку, вырвал из руки и сунул в карман. Затем я поднял ее и шлепнул ее физиономии ладонью.
— Какого черта? — прорычал я.
Она съежилась.
— Ой!..
— Говорите громче, — прохрипел я, встряхивая ее так, как вы трясете кастрюлю с попкорном над горячим огнем. — Кого вы пытались отправить на тот свет и почему?
— Я… Я...
— Слушайте, — скорчил я гримасу. — Отговорки вам не помогут, сестренка. И я не даю вам времени придумать правдоподобную ложь. Почему вы собирались прикончить Эвелин Уайет?
— Я н-не с-собиралась! Я… я хотела убить Педро.
— Педро?
— Педро Циско.
— Так вот в чем дело, — сказал я, разглядывая ее. Ей было чуть за тридцать, по самым быстрым прикидкам, и она все еще была хорошенькой, несмотря на несколько неприятных морщинок под слоем косметики. Рыжеватость ее волос была смягчена щедрой порцией хны, но все равно это был привлекательный оттенок; и хотя скульптор мог бы счесть ее фигуру чересчур пышной, я бы с удовольствием назвал ее роскошной. По крайней мере, достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что она в теле.
— Педро Циско, да? — сказал я.
— Д-да.
— За такое вы можете попасть в газовую камеру в Калифорнии, детка, — сказал я. — Вы этого не знали?
— Да, знала. И мне... мне было бы все равно… после того, как Педро бросил меня.
Невидимый и незаметный за зарослями папоротника, я крепче сжал ее в объятиях.
— Циско бросил вас?
— Да.
— Вы были его девушкой, и он предпочел вам Уайет, так?
— Он с ней. Что я еще должна думать?
Я потащил ее к боковому выходу.
— Может, вам лучше подумать об этом в каталажке, дорогуша.
— К-каталажке?
— Кутузке. Бастилии. — Я покосился на свой специальный значок. — Думаю, мне лучше передать вас жандарму, и пусть он подметет для вас камеру.
Она побледнела под своим густым макияжем.
— Нет... прошу... прошу, я н-не хочу в т-тюрьму. Стойте! Я… я… я была, наверное, не в своем уме. Не знаю, как я вообще д-додумалась до того, чтобы... убить его. Это было безумие. Я... я не понимала, что делаю.
— Старое доброе “не помню, как это произошло”, — усмехнулся я.
— Вы должны п-поверить мне. Я обезумела. Но теперь я в порядке, клянусь. Я… я не преступница. Я не сделала ничего плохого…
— За что вы можете сказать спасибо мне, крошка.
По ее щекам потекли два ручейка туши.
— Спасибо вам. И я вам торжественно клянусь, что если вы отпустите меня, я буду вести себя хорошо, я не причиню больше никаких неприятностей. Пожалуйста!
Почему-то мне было немного жаль ее, особенно из-за того, что она была явно влюблена в такого подлеца, как Циско. Одного этого было достаточно, чтобы посочувствовать ей.
— Как вас зовут, милашка? — прорычал я.
— Луиза Эллисон.
— Где вы живете?
— В “Фенхем Армс”, — сказала она и добавила адрес. Ее голос был удрученным и скорбным.
— Возможно, мы сможем договориться, детка.
— Договориться? — Она бросила на меня унылый взгляд.
— Да. Если вы оставите мне свою пушку и пообещаете забыть этого подонка Циско, я могу позволить вам уйти.
Она громко сглотнула, как будто у нее в горле застряла устрица.
— Клянусь, я больше никогда к нему не подойду. Честно. Он… я… мы расстанемся. Он этого не стоит. Пожалуйста, отпустите меня!
— Хорошо, — сказал я. — Это против правил, но ладно, проваливайте. Только запомните, детка: если с Педро что-нибудь случится, я буду знать, кого искать; у меня есть ваше имя и данные. Вам лучше начать молиться, чтобы он дожил до глубокой старости и умер от естественных причин, если вы хотите держаться подальше от лап закона. — Затем я провел ее через дверь, наблюдая, как она исчезает в туманной ночи.
Вернувшись на “Джунгли Террас”, я не обнаружил никаких признаков волнения или беспорядков; очевидно, никто из посетителей не заметил ничего необычного. Раскатистый рев оркестра не позволил подслушать мой диалог с чокнутой рыжей девицей, что меня вполне устраивало.
Я подумал: не из-за этой ли Эллисон меня наняли следить за Эвелин Уайет? Возможно, кто-то догадался, что Эвелин подставляет свою шею, назначив свидание Педро Циско; испугался, что брошенная возлюбленная Педро может слететь с катушек и осыпать их обоих букетом пуль. Что, черт побери, чуть было не случилось; если бы я не был на террасе…
— Эй! — позвал я.
Лью Пападуполис бочком подошел ко мне.
— Что такое, Пинкинтор?
Я крепко ухватил его за лацканы смокинга.
— Где, черт возьми, мисс Уайет и Циско?
— Откуда мне знать? — Он приподнял плечо. — Они сделали ноги.
— Ушли?
— Конечно. Они заплатили по счету минуту назад и удалились. Это что, незаконно, Пингвинтон?
Я послал его куда подальше, бросился в вестибюль и успел заметить Уайет, грациозно выходящую из отеля под руку с Циско. Но когда я добрался до выхода, они уже садились в такси, которое тут же покатило по извилистой подъездной дорожке. Это поставило меня перед дилеммой огромных масштабов. Мой собственный драндулет стоял на стоянке, закопанный в куче других колесниц; к тому времени, когда я доберусь до него и вытащу со стоянки, такси Эвелин Уайет уже будет далеко. И все же я должен был следить за ней, если хотел сохранить свою совесть чистой.
Ситуация разрешилась сама собой, когда на месте, где только что было первое, остановилось второе такси. Задняя дверь приглашающе открылась, и я бросился к ней, залез внутрь и хотел было сказать водителю, чтобы следовал за другим такси. Но я так этого и не сказал. Вместо этого я воскликнул: “Упс, простите!” и почувствовала, как идиотский румянец смущения заливает мою физиономию. В данных обстоятельствах мое смущение было вполне естественным — потому что выбранное мною такси уже было занято.
— Все в порядке, мистер Тернер, — протянул хриплый, гортанный женский голос. — Поезжайте дальше, водитель.
— Нет! — сказал я. — Я, пожалуй…
— Я же сказала, что все в порядке, — голос стал резче. Затем, когда мы тронулись в путь, я повернулся к его обладателю. Это была роскошная брюнетка со стразами в волосах цвета вороньего крыла, с хитрой улыбкой на малиновых губах и маленькой, но эффективной пушкой 32-го калибра в правой руке.
Она ткнула револьвером мне в ребра и пробормотала:
— Тихо, ищейка, если не хотите, чтобы вам было больно.
Любой, у кого есть ствол, может отдавать мне приказы в любое время и в любом месте; я испытываю огромное уважение к огнестрельному оружию, когда оно нацелено на мой жилет. Я скользнул в дальний угол и, пока такси набирало скорость, устроился поудобнее.
— Какое у вас красивое снаряжение, детка, — сказал я наконец. — Вам только кобуры не хватает.
— Спасибо. — Она слегка прихорошилась. — Наслаждайтесь видом, пока можете. Возможно, вам это покажется более интересным, чем задний свет такси мисс Уайет — которое, кстати, мы, кажется, потеряли.
— Я заметил, — прорычал я с горечью. — Надеюсь, вы счастливы.
— Вполне счастлива, спасибо. А теперь, сыщик, может, расскажете мамочке, зачем вы следили за Эвелин?
— Я не могу вам этого сказать, потому что не знаю.
Она слегка нахмурилась.
— Бросьте. Тот, кто вас нанял, должен был назвать какую-то причину.
— В том-то и дело. Я не знаю, кто меня нанял.
— Думаете, я поверю в это?
— Не мучайте себя, — сказал я безразлично. — Так уж случилось, что это правда. — Затем я напряг свои мозги и продолжил разговор, надеясь отвлечь внимание роскошной брюнетки и усыпить ее бдительность, чтобы у меня был шанс отобрать ее ствол. — Это мог быть ее жених, Макси Левин.
— Зачем Левину вас нанимать?
— Может, потому, что он ревновал, подозревая ее в том, что она тайком встречалась с Педро Циско. Это одна из возможностей.
— А другая?..
Я развел руками.
— Возможно, Макси решил, что ей нужна защита. Ну, знаете, теневой телохранитель.
— Защита от чего? — напряглась брюнетка.
— Я знаю не больше вашего.
— Не лгите мне, Шерлок, — сказала она натянуто.
Я заколебался, гадая, не пытается ли она выудить из меня информацию о неудавшемся покушении рыжеволосой Луизы Эллисон. Из всех дурацких дел, которые были в моей карьере, это взяло королевский трофей. Сначала меня анонимно наняли следить за Эвелин Уайет. Затем Эвелин заметила меня, тем самым снизив мою полезность как сыщика. Затем крошка Эллисон чуть не выплеснула заряд порохового яда на смуглого спутника Эвелин, Педро Циско. А теперь меня похитила брюнетка, которая была осведомлена о моем имени и профессии, и которая, казалось, разбиралась в этой загадке больше, чем я сам.
— А теперь послушайте, котенок, — сказал я. — Давайте…
— Нет, — твердо прервала она меня. — Вы послушайте. Когда это такси остановится, вы должны выйти и заплатить водителю, без всяких глупых замечаний, понятно? Если вы откроете рот, я проделаю в вас лишнее отверстие.
— Вы блефуете, милая, — сказал я и погрузился в почтительное молчание, внутренне кипя оттого, что у меня не было ни малейшего шанса отобрать ее револьвер. У меня сегодня вечером определенно была полоса удач — только плохих.
Такси въехало на обочину, щелкнули тормоза. А потом я чуть не задохнулся, когда прочел название многоквартирного дома, к которому нас привезли. “Фенхем Армс”!
Мой мысленный аппарат заработал быстрее, чем когда-либо, пока я переваривал этот последний сюрприз. Если только память меня не подводила, “Фенхем Армс” был гадюшником, где, по словам Луизы Эллисон, она жила. А теперь меня сюда привезли — и я не мог не задаться вопросом, какая связь была между этой рыжей Эллисон и брюнеткой, которая в данный момент целилась мне в живот.
Я все еще размышлял об этом, когда суровая красавица втолкнула меня в квартиру на втором этаже. Она зажгла свет, закрыла дверь и небрежно махнула мне на стул.
— Устаивайтесь поудобнее, пока мама занимается своими делами, — промурлыкала она. — Может, я даже угощу вас виски, когда закончу.
Она подошла к письменному столу, сняла телефонную трубку и набрала номер левой рукой, держа меня под прицелом ствола правой. И в этот момент удача отвернулась от меня.
Некоторые телефонные диски крутятся быстро, некоторые вяло. Это было медленнее обычного; настолько медленный, что, напрягая слух, я мог сосчитать каждый щелчок при повороте диска. Я весь прислушался к металлическим звукам: щелк-щелк… щелк-щелк… щелк… щелк-щелк? щелк… щелк…
Ожидание было долгим. Затем брюнетка протянула в трубку:
— Алло, Пит? Это Дороти. Все прошло отлично. Как у тебя дела? Все готово, да? Хорошо. До скорого. — Она повесила трубку, как будто услышала действительно очень хорошие новости, и улыбнулась, как кошка, пирующая на клетке с канарейками.
Я не улыбнулся ей в ответ; я напряженно размышлял. Она разговаривала с кем-то по имени Пит. Может, это Педро? Педро Циско, смуглый и смазливый латиноамериканский статист, который сегодня сопровождал Эвелин Уайет?
Что ж, по крайней мере, я узнала одну вещь: красотку звали Дороти.
— Как у вас дела, Дот? — сказал я.
— Прекрасно, Шерлок, просто прекрасно. Еще один звонок, и я приготовлю вам коктейль из синильной кислоты. — Она снова взяла трубку и стала медленно напирать номер. Три щелчка. Четыре. Два. Один. Девять. Семь.
— Лу? — сказала она наконец. — Это Дороти. Пит готов и ждет; я проверила. Да, она с ним. У меня тоже все хорошо; держу ищейку под прицелом. Пока.
И снова я сделал несколько быстрых предположений. В списке персонажей этой неразберихи был кое-кто по имени Лу: Луиза Эллисон. Леди по имени Луиза ее близкие часто называют Лу, и что еще вам надо? Очевидно, девица Эллисон, брошенная возлюбленная Педро Циско, была вовлечена в происходящее — хотя я и предупреждал ее не лезть в неприятности.
Но что, черт возьми, готовится?
Я не знал, но мне давно пора было начать искать решение. И как только я пришел к этому выводу, у меня появился шанс.
Дороти, сама того не желая, дала его мне. Кладя трубку, она на мгновение оторвала от меня взгляд. Это было все, что мне нужно. Я подпрыгнул, как будто кто-то поджег мне ногу; одним стремительным прыжком пересек комнату и упал на брюнетку, прежде чем она поняла, что ее защита ослабла. Мои сто девяносто фунтов отбросили ее к стене, и ее револьвер отлетел в дальний угол. Затем, когда стена отскочила от нее, я сжал кулак и аккуратно ударил ее в подбородок.
Она рухнула.
— Никогда не ждите благородства, когда имеете дело с сыщиком, — строго сказал я. Она меня вряд ли слышала, так как была без сознания, поэтому я поднял ее ствол и смылся.
Спустившись в пустой вестибюль первого этажа, я торопливо осмотрел медные почтовые ящики, вмонтированные в мраморную плиту, и нашел один с именем Луизы Эллисон. Квартира рыжеволосой была прямо здесь, на первом этаже. Я метнулся к ее двери, постучал.
Ответа не было.
Я вынул из кармана связку отмычек, попробовал несколько и нашел ту, что открывала замок. Внутри я нашел выключатель, щелкнул им и быстро прошелся по помещению.
Крошки Эллисон не было; на самом деле здесь были признаки поспешного и постоянного отъезда. Бюро было открыто, его ящики пусты; два шкафа в квартире тоже были пустыми. На ковре валялись какие-то бумаги и обрывки порванных писем, но никаких других следов Эллисон не было. Когда я не обнаружил ни одного чемодана, то понял, что она удрала и не собиралась возвращаться.
Ну и ладно; я мог бы ожидать чего-то подобного. Я заметил телефон на подставке, схватил его и с минуту изучал наборный диск, пытаясь вспомнить серию щелчков, которые я слышал наверху, когда брюнетка Дороти сделала два загадочных звонка. Сперва она позвонила кому-то, кого она называла Питом…
Сначала было два щелчка. Это либо D, E или F. Потом еще два; те же буквы. Что обозначала эта комбинация? Кода DF и FD не было; точно так же DD, FF и EE. Был ли код, начинающийся с EF или ED? Нет. Так что оставались FE в “Федерал” и DE в “Демпстед”. Я снял трубку, набрал 0 и попросил главного оператора. Когда она подошла к телефону, я сказал:
— Полиция, детка. Дайте мне список адресов на Федерал-11131.
— Простите, сэр. Номеров, начинающихся с “Федерал-1”, нет. У Федерал номера начинаются с двух.
— А как насчет Демпстеда?
— Да, сэр, “Демпстед-1” есть.
— Хорошо, — прорычал я. — Это отлично сужает круг подозреваемых. Дайте мне адрес Демпстед-11131.
Через мгновение я получил ответ: резиденция близ Вермонта и Лос-Фелиса. Я повесил трубку и повторил процесс, отслеживая второй звонок Дороти. На этот раз я почувствовал, как у меня сжалось горло, когда я получил информацию. Я сказал: “Какого черта…” и выскочил из гадюшника, взметая облако пыли полами пальто. Все начинало складываться, по крайней мере в теории. Если первый звонок вооруженной брюнетки действительно был Педро Циско, как я подозревал, то ее второй звонок обретал смысл. В разговоре с абонентом по имени Лу она сказала: “Пит готов и ждет; я проверила. Да, она с ним”. “Она”, несомненно, была Эвелин Уайет, и это означало, что Циско и Эвелин все еще были вместе, и что готовилась какая-то махинация. Другими словами, блондинка Уайет была нужна, чтобы сорвать джекпот.
Я не знал, что это будет за джекпот, и мог только догадываться о мотивах, но одно мне удалось выяснить: адрес, по которому теперь можно было найти Эвелин и Педро. Отследив тот первый телефонный звонок, я получил полную информацию о резиденции близ Вермонта и Лос-Фелиса.
Ладно. Так как меня наняли наблюдать за белокурой малышкой, я должен был добраться до этого места с предельной скоростью.
Однако было одно осложнение. Я оставил свой драндулет на парковке отеля “Дипломат”, когда меня похитила энергичная Дороти. Так что теперь я был лишен транспорта, если только мне не удастся найти другое такси в адской спешке. А учитывая ограничения военного времени на такси, курсирующие без пассажиров, это должно было вызвать трудности.
Я двинулся в путь.
Ночь была туманная, холодная, но я вспотел еще до того, как прошел четыре квартала. Интуиция подсказывала мне, что затевается что-то нехорошее, и если я не потороплюсь, то опоздаю. Я перешел на бег, гадая, придется ли мне проделать весь путь на своих двоих. Мне нужна была машина, но сейчас я бы предпочел пару роликовых коньков.
А потом я заметил такси.
Оно медленно ползло, опустив флажок и оставляя влажные следы. Я бросился к обочине и дал волю пронзительному свисту.
— Эй ты! Подожди!
— Извини, приятель, — водитель продолжал ехать. — Пассажиров не беру, еду проверять гараж.
— Это ты так думаешь, — прорычал я и бросился вперед, дернув за ручку двери. — Остановись, а не то пожалеешь. Полицейское дело.
— А? — Он затормозил. — Ты сыщик?
— Да. — Я показал ему свой значок.
— И всего-то? — усмехнулся он. — Эти жестянки стоит пять центов за дюжину. Хватит меня разыгрывать. Я думал, ты сказал, что это полицейское дело. — Он потянулся к рычагу переключения передач.
— Ну ладно, — мрачно сказал я. — Я частный детектив. И у меня есть лицензия на ношение оружия. Мне тебя отлупить моей пушкой или ты будешь сотрудничать по-хорошему? — Я выудил свой 32-й из-под мышки, где держал его на всякий случай, и помахал стволом перед его носом.
— Ну так что, парень?
— Поднимайся на борт, кэп, — сдался он. — Я еще ни разу не спорил со стволом и не хочу пробовать. Куда тебя отвезти?
— Лос-Фелис и Вермонт, — я устроился на заднем сиденье. — И побыстрее. — Я дал ему адрес, где надеялся найти Эвелин Уайет и Педро Циско.
Мы полетели, подняв облако пыли. Через десять минут мы добрались до места назначения, и я выскочил, заплатил парню и сказал, что он может убираться. Он так и сделал, после чего я направился к скромному бунгало, номер которого соответствовал той информации, которую я получил, прислушиваясь к щелчкам телефонного диска темноволосой Дороти.
И пока я крался к иглу, я услышал крик, доносящийся изнутри; крик женщины, грубый, резкий, испуганный.
— Ну вот опять, приятель! — сказал я себе и помчался к крыльцу бунгало; со всей силы ударил по двери. Она рухнула внутрь, и я перепрыгнул через порог, усыпанный обломками; я влетел в убогую гостиную, которая была примечательна двумя вещами. Одной из них был смуглый Циско, растянувшийся на полу с раздробленным черепом, напоминающим гамбургер. А в углу скорчилась дрожащая белокурая малышка, готовая издать еще один истерический вопль.
Разумеется, это была Эвелин Уайет.
Я бросил на Циско короткий взгляд и понял, что он мертв, как фаршированный моллюск; я также заметил гладкий медный подсвечник рядом с его телом — подсвечник, испачканный кровью. Это было то орудие убийства, на которых остаются идеальные отпечатки пальцев. Я не стал больше осматриваться, а сразу кинулся к крошке Уайет и схватил ее прежде, чем она успела издать еще один кошачий крик.
— Тише! — сказал я и шлепнул ее по физиономии.
Это была не очень сильная оплеуха, но я вложил в нее достаточно силы, чтобы образумить ее и спустить на землю. Если не считать ярко-красного отпечатка моей ладони, ее мордашка была белой, как покрашенный забор, и очень невыразительной. Она смотрела на меня пустыми, тусклыми глазами, прерывисто дышала и всхлипывала:
— Что?.. Что?.. — Затем она посмотрела мимо меня, заметила останки Педро Циско и прошептала: — Боже мой… ох-х-х, боже мой…
— Пошли, — прохрипел я. — Придите в себя.
— Его голова... кто-то... у-убил его…
— Я заметил, — огрызнулся я. — Вопрос в том, кто его так огрел? Вы?
— Нет… ох-х-х, нет… я… я… не думайте... нет! — ее голос повысился в безумном отчаянии. — Я этого не делала, клянусь, не делала!
— Тогда кто же это сделал?
— Я н-не знаю.
— Прекратите, — раздраженно сказал я. — Вы пришла сюда с этим парнем, и это было не так уж и давно. А теперь он мертв. Либо вы его укокошили, либо видели, как это произошло.
Она тупо покачала головой.
— Я не видела. Я... я была без сознания.
— Как получилось, что вы были без сознания?
— Он ударил меня.
— Кто?
— Педро.
— Подумайте, как, черт возьми, он мог ударить вас, если был мертв?
— Но он... он был жив, когда ударил меня.
— Ну конечно, — проскрежетала я. — Слушайте, давайте попробуем еще раз, а? Начнем с самого начала. У вас был ужин с Циско в “Дипломате”, в “Джунгли Террас”.
Ее глаза расширились.
— Откуда вы это знаете?
— Я следил за вами, помните? Я частный детектив. Дэн Тернер. Ну же, вспоминайте.
— Вы детектив? — ахнула она. — Я арестована?
— Да, я детектив, — ответил я. — Что касается вашего ареста, я решу это, когда вы все расскажете.
— Но... но…
— Вы помолвлены с Макси Левином, так ведь?
— Д-да.
— Тогда почему вы крутились с Педро, как только Макси отвернулся?
Она удивленно посмотрела на меня.
— Но Макси знал об этом. Это было совершенно невинно. Это все танцы, — добавила она.
— Чего? — сказал я.
— Танцы, — повторила она. — Педро давал мне уроки румбы и конги для эпизода, в котором он должен был сыграть со мной в моей следующей главной постановке. Сегодня вечером мы вместе ужинали, так что у нас была возможность потренироваться. На людях, чтобы я могла обрести немного уверенности.
— В Голливуде всякое бывает, — неохотно признал я. — Я помню, вы много танцевали между переменой блюд. Ладно, и что потом?
— А потом Педро сказал, что я не совсем улавливаю ритм, и предложил пойти к нему домой, чтобы попрактиковаться. Он сказал, что у него есть несколько специальных пластинок…
— Вот как, — пробормотал я. — Обычно это гравюры.
— Вы ошибаетесь, — покраснела она. — Он не приставал ко мне. Мы приехали сюда на такси, а потом, почти в тот момент, когда мы вошли в эту комнату, он ударил меня в челюсть.
— И?
— И это все, что я помню. Я очнулась и увидела его там на полу… его голову в крови… ух-х-х! — Она сильно вздрогнула. — Я закричала, и вы ворвались в комнату…
— Барсук, — сказал я.
Она недоуменно посмотрела на меня.
— Барсук?
— Вы что, никогда не слышали об игре в барсука? — сказал я. — Это старая афера с множеством вариаций. Если жертвой должен стать богатый парень, то какая-то леди заманивает его в свою комнату, и они обнимаются некоторое время; затем врывается ее “муж”, обвиняет простофилю в расколе семьи и требует компенсации в виде колоссальной выплаты.
— Но… н-ничего этого не было!
— Они внесли некоторые коррективы, — сказал я. — Циско мог бы дать вам напиток с наркотиком, но вместо этого он вас вырубил; это было также эффективно. Главное, что он, вероятно, намеревался сделать несколько своих откровенных снимков с вами; эти фотки могли быстро разрушить вашу карьеру. Пришлось бы заплатить большую сумму, чтобы не дать им выйти на свет. Смекаете, о чем я?
— Да, только… он м-мертв.
— Мертв, — согласился я. — Что усиливает путаницу. Или так только кажется. У нас есть два возможных объяснения. Первое: ворвалась его отвергнутая возлюбленная — рыжеволосая пташка по имени Луиза Эллисон — и неправильно все поняла; она врезала ему по кумполу в ревнивом безумии. Однако я думаю, что это неверная теория.
Малышка Уайет моргнула, глядя на меня.
— А к-какая вторая?
— Еще более неприятная, — сказал я. — Давайте вернемся к игре в барсука. Предположим, Педро Циско работал на какую-то шишку, которая жаждала подложить вам большую свинью. Предположим, Педро был орудием, козлом отпущения. Он привез вас сюда, собираясь выполнить поручение — вот только наниматель вел двойную игру; он покараулил его и прикончил, пока вы были без сознания.
— Я н-не понимаю.
— Послушайте, крошка. Вас теперь могут обвинить в убийстве. Что, если кроме медного подсвечника, которым огрели Педро, у них есть таксист, готовый дать показания, что он привез вас с Педро в этот притон? Предположим, найдется еще пара свидетелей, показания которых отправят вас в камеру смертников?
На мгновение мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Ее ноги подкашивались, колени начали подгибаться; затем она взяла в себя руки, когда я хотел было поддержать ее.
— Я… я должна выбраться отсюда! — вырвался сдавленный всхлип из ее ротика. — Прямо сейчас! Пожалуйста, уведите меня отсюда, пока не приехала полиция…
— Не пойдет, — сказал я. — Крики вам не помогут. Вы не думаете, что такая возможность была предвидена? Все, что нужно, — это анонимная подсказка копам, что вы были в этом вигваме с Циско, и ваша песенка спета. Парни из отдела убийств набросятся на вас, как стая саранчи. Тесты выявят ваши отпечатки на всем, к чему вы прикасались в этой комнате…
— Мы же можем все в-вытереть, правда? — взмолилась она. — Помню, я читал один детектив, где стерли все отпечатки пальцев.
— Э, нет, — сказал я. — Это уничтожение улик, и тоже незаконно. Если я помогу вам, то совершу преступление; возможно, меня даже объявят соучастником убийства. Я не пойду на это, детка, даже ради вас.
— Но... но почему? Вы же знаете, что я невиновна.
— Ага, как же. Я знаю об этом лишь с ваших слов.
— Вы... вы хотите сказать, что не верите тому, что я вам сказала?
— В таких случаях я никогда никому не верю, — сказал я. — Насколько я понимаю, вы либо виновны, либо нет. Если вы невиновны, то вас подставил кто-то очень умный. И если все так, тот, кто это сделал, появится снова — возможно, раньше, чем вы думаете.
— З-зачем?
— Чтобы шантажировать вас, — объяснил я. — Чтобы предложить вам выход из вашего положения — за денежное вознаграждение или еще что-нибудь ценное. — Я поджег сигарету, изучая ее сквозь выдыхаемый дым.
— Кстати, дорогуша, разве Макси Левин сейчас не в Сакраменто?
— Ну… ну, д-да.
— Вы думаете, он в вас влюблен?
— Мы с-собираемся пожениться.
— Нет, скажите просто, он влюблен в вас?
Она снова покраснела.
— Да, — твердо сказала она. Затем, не так уверенно: — Я так д-думаю.
— Вы знаете, в каком отеле он остановился?
— Я знаю, где он собирался остановиться. — Она сообщила мне нужную информацию. — Ч-что вы собираетесь делать?
— Позвонить ему по межгороду, — сказал я и принялся обшаривать коттедж, пока не нашел телефон. Удача продолжала мне сопутствовать; меньше чем через десять минут я вышел на связь с Сакраменто. Я сказал портье отеля:
— “Парагон Пикчерс”, Голливуд — могу я поговорить с мистером Максом Левином?
Голос клерка был так же ясен, как если бы он находился в соседней комнате.
— Простите, сэр. Мистер Левин ушел отсюда больше часа назад. Ему позвонили из Лос-Анджелеса, и он, похоже, заволновался. Он нанял частный самолет и сразу же полетел на юг. Он уже должен быть там; сейчас он как раз бы приземлился, если бы была хорошая погода.
— Премного благодарен, — прорычал я и повесил трубку.
Крошка Уайет уставилась на меня:
— Его… его там нет?
— Нет. Я не ожидал, что он там будет. Он улетел на юг специальным самолетом. На самом деле он может быть сейчас в Голливуде.
Ее глазенки расширились.
— Я знаю, о чем вы думаете!
— Правда?
— Да. Вы думаете, что Макси приехал сюда, следил за мной и обезумел от ревности, когда увидел меня здесь, в этом доме, с Педро; вы думаете, что он у-убил его…
— Не ревность была мотивом в этой кровавой опере, детка. Это была жадность. Что ж, пора вызвать копов.
— Чтобы они арестовали Макси? Нет, я не позволю вам.
— Вы мне не позволите? Черт возьми, дорогуша, ты сама в дерьме по самые помидоры. Не смешите меня.
— И это тоже смешно? — сказала она. И будь я проклят, если она не открыла свою сумочку, не выдернула из нее автоматический пистолет 25-го калибра и не направила его на мой живот!
Мне это уже начало надоедать. Кажется, я видел сегодня слишком много леди с пушками. Сначала мне пришлось выхватить револьвер у рыжеволосой Луизы Эллисон, потом пришлось разоружить темноволосую Дороти. А теперь крошка Уайет проделала со мной все тот же фокус. Я бы мог вскоре накопить приличный арсенал, если бы проводил вечера, отнимая пушки у женщин. Но я должен был это сделать. На лице Эвелин появилось напряженное выражение, которое предупредило меня, что мое будущее под вопросом, если я не приму меры. И я принял меры.
Сначала я сделал шаг в сторону. Затем приблизился к желтому медному предмету на полу — подсвечнику, который отправил Педро Циско к праотцам. Теперь он служил другой цели, и я быстро пнул его в направлении белокурой малышки. Она заметила, что он направляется к ее стройным ногам, обтянутым шелком, и поняла, что он испачкает ее чулки свернувшейся кровью Циско, если коснется ее. Она инстинктивно подскочила.
Мой собственный прыжок не был инстинктивным, он был рассчитан. Я бросился через комнату, пока крошка все еще была отвлечена, застал ее врасплох и вырвал ствол из ее руки.
— Ну вот, — сказал я, кладя его в карман и доставая наручники. — Давайте примерим их на вас, сестренка. — И я надел их на нее.
— Вы... я... вы…
— Заткнитесь, — прорычал я. — Только вякните, и я вам ноги повыдергиваю. Было бы жаль, они у вас красивые. — Потом я вернулся к телефону и набрал номер полицейского управления.
Я попросил своего друга Дэйва Дональдсона из отдела убийств, и вскоре он, как обычно, ответил:
— Кто это и чего надо?
— Это Тернер. Слушай. Я по горло увяз в кровавом месиве вот по этому адресу. — Я дал ему номер дома на этой улице. — Актер эпизодов по имени Педро Циско получил по голове тупым предметом, отправившись на тот свет. Я тут кое-кого задержал, и мне понадобится группа копов для еще большего улова. Сделаешь то, о чем я попрошу, если я практически гарантирую результат?
В трубке раздался возмущенный рев Дэйва.
— Если это убийство, то я не должен подчиняться твоим приказам! Я сейчас приеду…
— Подожди, — сказал я. — Это требует тонкого подхода, иначе все полетит к чертям. — Я сделал свой голос таким серьезным, что он перешел на шепот; было почти слышно, как он слушает. — Ты и несколько твоих парней должны установить наблюдение за этим заведением. Накройте себя туманом и не двигайтесь, пока не увидите, как внутрь заходит Макс Левин — да, большая шишка из “Парагон Пикс”. В тот момент, когда он окажется внутри, вы вбегаете.
— Макси Левин, да?
— Верно. А теперь приступай. О, да, еще кое-что. Ты мог бы послать пару парней в “Фенхем Армс” и забрать темноволосую малышку по имени Дороти или что-то в этом роде; она — сообщница? Ее квартира на втором этаже, номер 209. Она стройная, но с пышными формами; девица что надо. И она пыталась держать меня в плену в своем доме, пока происходило убийство Циско. Понял?
— Понял, — буркнул Дейв. — И да помогут тебе небеса, если ты меня подведешь. — Он положил трубку.
Эвелин Уайет уныло посмотрела на меня.
— Значит, я была права. Вы собираетесь арестовать Макси. Вы думаете, он…
— Неважно, что я думаю, — коротко ответил я. — Видите вон тот шкаф в углу? Залезьте в него. Давайте.
— Но... Но я...
— Я сказал, залезайте внутрь. Или мне заткнуть вам рот и забросить туда?
Она нерешительно пошевелилась.
— Я… я...
— Вы должны затаиться и молчать, — я втолкнул ее в укрытие и закрыл дверь. Затем я юркнул в угол и присел на корточки за большим креслом.
Я ждал.
Я продолжал ждать. Снаружи ночь становилась все туманнее; я знал это, потому что сырость и холод проникли в комнату. От электрических ламп, горевших над головой, исходила густая желтизна — это был туман, проникающий через входную дверь, которую я распахнул, когда впервые переступил порог. Да, это было давно, подумал я. Через некоторое время я задумался, смогу ли я когда-нибудь выпрямиться из своего скрюченного положения. Я задумался…
Снаружи послышался какой-то звук; у обочины остановилась машина.
Потом шаги по тротуару. Ближе. Поднимаются на крыльцо. Входят в коттедж, в переднюю комнату.
Вот оно, сказал я себе. Приготовься.
— Я в это не верю, — произнес чей-то голос. — Я не верю, что Эвелин здесь, я не верю, что она когда-либо была здесь, и я не верю тому, что вы сказали мне о смерти Циско… О, Боже мой! Он мертв! — Я узнал этот голос — голос Макси Левина. И, судя по его тону, он только что наткнулся труп Педро Циско, распростертый на ковре.
— Держу пари, он мертв, — мрачно произнес кто-то еще. — А что касается мисс Уайет, то она, возможно, здесь или убежала. В любом случае, разницы нет. Есть водитель, который засвидетельствует, что он привез ее сюда с Педро и оставил их вместе. Есть еще одна свидетельница, я не буду упоминать ее имени, и есть я сам. Не говоря уже об отпечатках пальцев.
— Отпечатки пальцев?.. — Макси поперхнулся.
— Да, мисс Уайет. На подсвечнике и в других местах. Вы сами понимаете. Вы же знаете, как бывает в обществе: если девушка и мужчина идут поздно вечером к нему домой, то это вызывает самые худшие мысли.
— Эвелин… Эвелин не стала бы...
— Пусть она попробует убедить присяжных, — сказал второй голос.
— Но... но…
— Конечно, она может помахать ногами и добиться оправдательного приговора. Но даже если она это сделает, офис Хейса
— Это... это чудовищно!
— Успокойтесь, мистер Левин. Слушайте. Полиция еще ничего не знает. Как я уже говорил, когда звонил вам в Сакраменто, она попала в беду, но вы можете легко ее вытащить.
— Каким образом? — в отчаянии спросил Макси.
— Во-первых, небольшой подкуп свидетелей, о которых я упоминал. И мы можем стереть отпечатки пальцев. Мы можем даже забрать труп и избавиться от него.
— Сколько?
— Никаких наличных, мистер Левин, никаких. Просто закройте этот законопроект о расчистке трущоб, который вы пытаетесь протолкнуть через законодательное собрание. Если вы это сделаете, все будет хорошо.
Я встал, выхватил свою пушку и сказал:
— Черта с два все будет хорошо. И что случилось с вашим забавным говором, Лью Пападуполис?
Коренастый грек-метрдотель “Джунгли Террас” повернулся и бросил на меня ошеломленный взгляд.
— Тернер! — Затем он меня одурачил.
Я ожидал, что он отскочит от моей пушки, если вообще отскочит. Вместо этого он ринулся прямо на меня, врезавшись в тяжелое мягкое кресло, за которым я прятался. Кресло отбросило меня в угол, придавило и сбило прицел. И прежде чем я успел еще раз прицелиться в этого парня, он развернулся и рванул к двери. Он совершил ошибку, сделав это. Как раз вошел Дэйв Дональдсон, а Дэйв быстро реагирует, когда убийца пытается сбежать. Раздался ревущий вопль “Полис Позитив” 38 калибра, когда он чихнул и всадил пару снарядов в легкие грека. Легкие захрипели, как дырявые дымоходы. Пападуполис пошатнулся, сделал два семенящих шага назад и упал, как срубленное дерево.
Дональдсон уставился на меня.
— Надеюсь, я попал в того?
— Ты никогда не промахиваешься, — сказал я. — Особенно когда я рядом, чтобы указать тебе цель.
— Копы... кто-нибудь, вызовите полицию... — пробормотал Макси Левин.
— Дональдсон — коп, — сказал я. — Успокойтесь. — Затем я склонился над задыхающимся греком. — Хотите признаться, Лью?
— Моя грудь… Я умираю…
Я поджег гвоздь гроба, выпустил дым в его отчаянное лицо.
— Убийцы всегда умирают, приятель. Чем скорее, тем лучше.
— Откуда... откуда вы узнали?.. Я...
— Это было легко, — сказал я. — Я представил себя Шерлоком Холмсом. — Потом я стал серьезнее. — Если хотите узнать всю историю, тогда слушайте. Во-первых, у вас неприлично много недвижимости; дешевые убогие лачуги и жилые дома, жить в которых и врагу не пожелаешь. Все это знают. Во-вторых, лоббирование Макси Левина могло бы лишить вас ваших владений, вынудить вас снести ваши крысоловки. Подкупить его вы бы не смогли, так что вы придумали план, как подставить его невесту. Тогда вы могли бы шантажировать его, чтобы он сделал то, что вы ему сказали. Он бы выполнил ваш приказ, если бы думал, что сможет спасти ее.
— Но как… вы догадались?.. Я...
— Я расскажу, как все было, приятель. Вы наняли Циско, чтобы он помог вам в вашем заговоре. Но Циско не понимал, что ему предстоит стать жертвой. Это был неожиданный поворот; коварный обман, который мог бы придумать только такой негодяй, как вы.
— Он... это заслужил. Он... сделал мне... однажды... подлянку… но я… все еще не... понимаю… как... вы... меня заподозрили.
— Что ж, с помощью лжи вы выдворили меня из “Джунгли Террас”; вы сказали мне, что Эвелин Уайет знала, что я слежу за ней, и возмущалась этим. Позже, когда я разговаривал с ней, она сказала, что ничего об этом не знала. Так зачем вам было лгать, чтобы избавиться от меня, если только вы не были замешаны?
— Это не все, — сказал я. — Когда я пытался проследить за такси крошки Уайет, меня похитила брюнетка по имени Дороти. Это должно было помешать мне следить за Эвелин. Никто, кроме вас, не знал, что я сижу у Эвелин на хвосте. Я сказал вам об этом, когда просил усадить меня за стол, где я мог не спускать с нее глаз. Следовательно, Дороти могла узнать это от вас. Убедительно?
— Я… начинаю понимать… да.
— А потом Дороти сделала у себя в квартире два телефонных звонка, — продолжал я. — Один из них был адресован Педро. Она называла его Пит. Второй звонок был кому-то по имени Лу. Какое-то время я думал, что это может быть девица по имени Луиза Эллисон, но ошибся. Луиза Эллисон даже не была замешана в этом деле, разве что случайно. Мы можем забыть о ней — во всяком случае, она уже покинула город. Но когда я проверил тот второй телефонный звонок, я узнал, что Лу пишется как Л-Ь-Ю, и это был ваш личный номер в отеле “Дипломат”. Это вы были Лью: Лью Пападуполисом.
Он устало закрыл глаза. Затем он отбросил коньки.
Я повернулся к Макси Левину.
— Хотите обмен?
— Обмен? Что вы имеете в виду?
— Информация, — сказал я. — Это ведь вы послали мне анонимное письмо и триста баксов, так?
— Да. Я... я подозревал…
— Забудьте о своих подозрениях, Макси. Вы найдете свою ненаглядную вон в том шкафу.
Спокойный
Так как увлекался hard-boiled, то учил то скорее даже не английский, а американский. У моего друга была куча журналов Квина. И там довольно много рассказов "последователей" жанра. Чтобы как-то "заставлять" себя не бросать учить язык, я читал (со словарём, ища каждое слово — короче тот еще геморрой). Разумеется что классиков жанра, мэров Хеммета и Чандлера я перечитал. Хеммет, вообще ни разу не писатель. Отсюда и рубленные фразы. Но по своему очень даже интересен. И обязательная программа любого любителя детектива. Но читал я его очень и очень трудно. То же самое и Чандлер. На мой взгляд, перебор (перегруз) во всем. Но, опять же — надо. Может пример не очень удачен, но скажу: Солжени́цын Архипелаг Гулаг" (да и другие) — это с точки зрения читабельности довольно трудное произведение. А учитывая тему, вообще... Но это я отвлекся. 
