Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
НОВАЯ РАЗВЯЗКА ｢A NEW DENOUEMENT｣ МАРТИН ЭДВАРДС ｢MARTIN EDWARDS｣ ЭПИЛОГ “ДЕЛА ОБ ОТРАВЛЕННЫХ ШОКОЛАДКАХ” ｢THE POISONED CHOCOLATES CASE EPILOGUE｣ Переведено по изданию: “The Poisoned Chocolates Case”, October 10th 2016 by The British Library Перевод: Дмитрий Шаров Редактор: Ольга Белозовская © “Клуб Любителей Детектива”, 30 июня 2018 г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
-
Предисловие
С момента публикации в 1929 году “Дело об отравленных шоколадках” признано шедевром детективной литературы. Среди его поклонников были Агата Кристи и Дороти Сэйерс, а Джулиан Симонс, историк жанра и крупнейший во второй половине XX века британский обозреватель, назвал его "романом с одним из самых впечатляющих трюков в истории детектива".
Это был пятый роман с участием Роджера Шерингэма, писателя и неугомонного сыщика-любителя. Четыре предыдущие книги быстро создали Энтони Беркли репутацию мастера виртуозного детектива-whodunit, но Беркли был человеком беспокойным, стремящимся ко всему новому. “Дело об отравленных шоколадках” соединило несколько тем,
казавшихся ему увлекательными.
Наслаждаясь детективными повествованиями, Беркли остро осознавал, что хитрые головоломки, развлекавшие читателей в 1920-е годы, были слишком надуманными, а дедуктивные рассуждения блистательных сыщиков-любителей редко выдерживали подробный анализ. Истоком “Дела об отравленных шоколадках” стал рассказ “Случай-мститель”, хотя, кажется, позже он был опубликован романа. В рассказе Роджер Шерингэм раскрывает таинственное отравление, но в романе его объяснение развенчано. Беркли увлекала возможность продемонстрировать ошибочность выводов своего сыщика, и хотя порой Шерингэм превосходит старшего инспектора Морсби из Скотленд-Ярда, но склонен быть слишком умным себе во вред.
В 1928 году Беркли пришла в голову идея приглашать друзей из числа детективных писателей на обед и беседу — часто о реальных убийствах, казавшихся ему интересными и регулярно предоставлявших материал для сюжетов его собственных книг и романов его друзей. Обеды стали популярны, и Беркли вскоре пришел к мысли создать постоянный клуб ведущих детективных авторов. Результатом стал Детективный клуб, появившийся в 1930 году, чуть позднее принявший устав и формальный набор правил и процветающий по сей день. Вымышленным его предшественником стал Клуб криминалистов, описанный в этом романе.
Беркли придал черты собственного характера Шерингэму и, возможно (по крайней мере относительно комплекса неполноценности), Эмброузу Читтервику, появившемуся в этом романе и действовавшему позднее в еще двух замечательных книгах — “Убийство на Пикадилли” и “Суд и ошибка”. Характер Алисии Дэммерс имеет некоторое сходство с Э. М. Деллафилд, талантливой, остроумной писательницей, наиболее известной «Дневником провинциальной леди», разделявшей интерес Беркли к сложным преступлениям.
“Дело об отравленных шоколадках” известно множеством решений, предложенных членами Клуба криминалистов, чтобы объяснить отравление Джоан Бендикс. Каждый из потенциальных сыщиков проводит параллели между своей теорией и реальными делами. Каждый вариант, будучи изложен, представляется убедительным, но быстро обнаруживает недостатки. Беркли с остроумием и интеллектом расправляется с классическим детективным сюжетом — на это указывает авторский подзаголовок книги — “Академический детективный роман”. Основной его целью было не пролить свет на психологию персонажей, а разоблачить ограничения, присущие играм, в которые играют с читателем авторы детективов, используя при этом юмор, дабы гарантировать, что результат останется интересным чтением. И — не единственный раз в своем творчестве — он завершает рассказ на неопределенной ноте, что противоречит общепринятой точке зрения — привлекательность детективного сюжета в восстановлении в его конце порядка.
Критики часто покровительственно именуют классический детективный роман “cozy”, уютным, но в жизни Энтони Беркли, как и в его творчестве, уютного было мало. Его полное имя было Энтони Беркли Кокс, и, как и многие — но не все — авторы детективов его поколения, он пришел в литературу, уже имея богатый опыт. Получив образование в школе Шернборн и Оксфорде, он участвовал в Первой мировой войне, где отравление газами повлекло долгосрочные последствия для его здоровья. После заключения мира он пробовал свои силы в различных родах занятий, в частности, писал юмористические вещи для журналов вроде “Панча”, прежде чем вывел в 1925 году Шерингэма в “Загадке Лейтон-Корта”. Уже этот первый роман демонстрирует энтузиазм автора в игре с законами жанра.
Эта книга, как и следующая, “Отравление в Уичфорде”, поначалу вышли из печати анонимно. Беркли хотел продвигать свое творчество, но был решительно настроен сохранить тайну личности автора, и эти противоречивые цели помогли повысить интерес к “Умышленной злобе”, опубликованной в 1930 году издательством “Gollancz” под псевдонимом Фрэнсис Айлс. Книга получила восторженные отзывы и стала бестселлером, но тайна личности Айлса сохранялась в течение многих лет. Характерно, что Беркли с интересом и жаром участвовал в дебатах, кем может быть Фрэнсис Айлс. Второй роман Айлса, “Замужем за смертью”, позже был экранизирован Альфредом Хичкоком как "Подозрение", но даже Мастер саспенса не смог поддержать продемонстрированную в романе темную, жуткую работу социопата и предпочел счастливый конец, полностью сместивший точку зрения.
Творческая карьера как Энтони Беркли, так и Фрэнсиса Айлса резко прервалась с началом Второй мировой войны. Но на протяжении почти пятнадцати лет он сделал так много, как никто более, для развития детективного жанра, демонстрируя мастерство как в области классического детектива-whodunit, так и психологического криминального романа. Позднее он под именем Айлса стал уважаемым обозревателем криминальной литературы, щедрым в похвалах новичкам в жанре, как и менее известным авторам, таким как Джордж Беллейрс, чьи книги также появляются в нашей серии.
Чрезвычайно радостно видеть эту книгу в печати. В пантеоне детективной литературы нет ничего подобного. Более того, это издание включает два дополнения. В 1979 году Кристианна Бранд, автор более молодого поколения, хорошо знавшая Беркли, написала новую развязку для переиздания книги в Америке в твердом переплете. Теперь решение головоломки, предложенное Бранд, впервые становится широкодоступным. Когда Британская библиотека предложила мне дать еще одно решение, я был обескуражен, но нашел соблазн непреодолимым. Поэтому впервые эта книга включает восьмое объяснение “Дела об отравленных шоколадках”.
© Мартин Эдвардс. Лондон, 2016 -
Новая развязка
Мисс Дэммерс, в поведении которой невозможного было заметить и следов сильного беспокойства, вернулась домой, где ее ждал некий джентльмен.
— Окей, дорогой, открой бутылку! Все в порядке. Ты в безопасности.
— Они повелись?
— Крюк, веревка и достойная участь. Ты видишь перед собой отвергнутую любовницу, презренную женщину (я и этот отвратительный старый Юстас!). Но все так — признана виновной.
Он плавно, без вульгарных хлопков и вспенивания, откупорил бутылку.
— Но ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Абсолютно. — Она удобно уселась и приняла бокал тонко струящегося и золотого. — Они ничего не смогут про меня доказать, пока не отыщут Джейн Хардинг...
— Джейн Хардинг?
— Путешественницу. Тогда, в Париже. Осталась в нужный день в «Савое» — не поверишь — и отправила для меня с нужной почты коробку шоколадок, прежде чем удобно исчезнуть в иных частях света, почти без связи с внешним миром, не знаю, на какой срок.
— Что же они будут делать?
— Пыхтеть, мешать, раздувать дело в огромный, прекрасный шар клеветы — пока Джейн не выйдет на связь и не опровергнет их выдумку. Или, если они посмеют обратиться в полицию, слуги закона отправятся в «Савой» и в две секунды обнаружат, что распорядок Джейн делает все это невозможным. И тогда все они будут ползать вокруг, умоляя меня о прощении. Бедный мистер Читтервик — такой милый увлеченный человечек!
Он налил ей еще шампанского:
— Дорогая, это изысканный напиток, не стоит его так заглатывать.
— Сегодня стоит, — сказала она. — У меня был трудный вечер. Меня исследовали. Впрочем, не о чем ворчать: испытывали всех по очереди.
— И никто даже не подумал обо мне?
— Дорогой, это было замечательно. Я похлопала тобой их по носу — должна была, ради ее алиби — и снова тебя поймала, чистая ловкость рук. И правда, то была слишком легкая пожива: любовник, секретная встреча в Париже — все сразу представляют себе какого-нибудь скользкого типа в остроносых ботинках и с зачесанными назад волосами, никто не думает про старого доброго друга семьи — причем имевшего такой же, как у меня и любого из подозреваемых в этом деле, доступ к листкам писчей бумаги, пожелтевшим по краям, подержанным пишущим машинкам и всему такому. Не говоря о том, что они продолжали именовать криминалистикой, криминологическим знанием, а что нет. О, и они грезили сравнительными случаями убийств. Что ж, мы можем отыскать его и для тебя; все мы можем вспомнить Ричарда Бринкли, так ведь его звали? Он действительно убил двоих по ошибке, забыл в гостиной отравленный портер, а хозяйка с мужем не смогли преодолеть искушения и должным образом заплатили за это. Так что он, говорю это с сожалением, несмотря на вполне невинные намерения относительно реальных жертв...
— О, дорогая!
— И примерно в то же время жалкий маленький Армстронг со своими пышками-убийцами, «извини, что без тарелки!», уже отполировал бедную миссис А. Но их легион, этих отравителей, и, конечно, тысячи их даже не попали под подозрение.
— Мы должны искренне надеяться на это, учитывая судьбу бедного мистера Бринкли, в отношении меня и моего ликера с нитробензолом.
— Не мое дело уведомлять их, что нетерпеливый любовник урвал ночь от своих незаконных удовольствий, когда мы трое были все вместе в Париже, и вернулся, по-видимому, послеобеденным рейсом из Дувра?
— У нее не было подозрений?
— Нет, нет, твои оправдания безупречны.
— До сих пор она и не думала никогда...
— И к лучшему, — сухо сказала мисс Дэммерс. — Возможно, она не столь любезна, чтобы выйти замуж за убийцу.
— Ты слишком спокойно ко всему этому относишься. У тебя не было мысли?..
— Нет, нет, конечно, нет, — ясно произнесла мисс Дэммерс. — Пока я не начала думать, кто же, в конце концов, тот, кто жаждет жены дражайшего Юстаса и в то же время его денег после женитьбы?
— О нем я бы не сожалел — грубый зверь, вот кто он, и был таким все то время, что мы его знаем. Но я пренеприятно себя чувствую, потому что все пошло не так. Однако как я мог знать, что он отдаст коробку? Он был так жаден до шоколадок с ликером.
— Да, но с тех пор сменил свои пристрастия. Сейчас он предпочитает карамельную помадку или еще что-то столь же отвратительное.
— И та бедная невинная женщина...
— О, что касается этого, — сказала мисс Дэммерс, протягивая руку за новым шампанским, — в целом, ты знаешь, она была совершенно разложившейся. Все эти ее сакральные темы и в то же время проворачивание грязных делишек с блудливым старым Юстасом Пеннфазером, в комнатах частного отеля после обеда... Дорогой, после обеда! Я имею в виду, это не поведение, подобающие леди. Кроме того, — добавила она, оглядевшись по сторонам, — столь дурной ветер не надул бы ничего доброго. Ты знаешь, я уже несколько лет неудержимо стремлюсь к Грэхему Бендиксу, добрых пять минут я билась у его двери, а плечи уже готовы были вздрогнуть от рыданий — ты не представляешь, какой там уже произошел прогресс.
Он заметно оживился.
— Господи! Значит, все отлично сработало. Моей совести стало значительно легче, поскольку, в конце концов, попытка убить сэра Юстаса была благом для всего человечества, не говоря о женской его половине, но раз я убил Джоан Бендикс, то это был чистый случай, мне не в чем себя упрекнуть, особенно с учетом того, что ты говоришь. Итак, тебе достается твой джентльмен, а мне моя леди, поскольку развод сэра Юстаса все равно совершится. Единственная ложка дегтя, — добавил он с сожалением, — это что пока сэр Юстас жив, у нас будет слишком мало денег, чтобы пожениться.
— О, дорогой, не беспокойся об этом. С уходом бедняжки Джоан Грэхему достанутся все ее деньги, с учетом его собственных мы будем богаты, как Крезы, а ведь мы, мой мальчик, всегда с тобой всем делились, так что, думаю, все у вас будет в порядке. В конце концов, я обязана тебе за устранение этой тоскливой, самодовольной, лживой супруги и освобождение его для меня.
— Хм. Ты абсолютно уверена, Алисия, что не знала заранее о моих планах?
— Я уже говорила тебе, — сказала Алисия. — Конечно, нет.
— А что Юстас Пеннфазер тем временем разлюбил шоколадки с ликером?
— Дорогой младший брат, — сказала мисс Дэммерс, — начинаю верить, что ты и в итоге страдаешь от их славной криминологической как-ее-там. — И она протянула свой бокал, чтобы переместить в него оставшееся шампанское.
© "Anthony Berkeley, The Poisoned Chocolates Case and The Avenging Chance, with a new denouement by Christianna Brand. San Francisco, 1979 -
Эпилог “Дела об отравленных шоколадках”
— Я хочу сделать признание, — заявила Алисия Дэммерс.
Четверо ее коллег по Клубу криминалистов дружно вздохнули, когда старший инспектор Морсби с добродушным удовольствием принял ее слова к сведению. Только Роджер Шерингэм понял, что она собирается раскрыть.
В финале последнего собрания Клуба неделей раньше Шерингэм обнаружил, что находится в непривычном ему состоянии нерешительности и смущения. Убедительное решение дела, предложенное с извиняющимся тактом Эмброузом Читтервиком, лишило дара речи даже этого болтливейшего из хозяев. Участники встречи в беспорядке разбрелись, и Шерингэму не хватало духу назначить дату нового собрания Клуба. Какую надежду можно было возлагать на столь избранное собрание, коим он так гордился, если доказано, что самый очаровательный его член применил свои таланты для совершения хладнокровного убийства?
Страх Роджера усугублялся такими эмоциями, в каких он боялся признаться даже сам себе. Правда состояла в том, что его уважение к Алисии Дэммерс было неотделимо от увлечения. Глубокое сознание своего несовершенства — чувства вполне ему чуждого в остальных случаях — убеждало его, что она рассматривает его как забавного спутника, не более того. Предположение, что она обманывала всех и себя саму, находясь в тайной связи с сэром Юстасом Пеннфазером, было для Роджера столь же сильным ударом, как мысль, что она стала причиной мучительной смерти невинной женщины.
Должен ли он довериться Морсби? Полицейский был приличным парнем, но обязан выполнить свой долг. Даже если доказательства вины найти будет трудно, Алисия Дэммерс проведет остаток своих дней в тени виселицы. Нет, ткнуть в нее пальцем немыслимо.
Спустя двадцать четыре часа после ее внезапного ухода с собрания Клуба он был избавлен от страданий. Мисс Дэммерс лично посетила его, чтобы объясниться, и обязалась обратиться к членам Клуба на ближайшем общем собрании. Достаточно оправившись, чтобы заговорить, Шерингэм предположил, что изящным жестом стало бы повторное приглашение в качестве гостя старшего инспектора Морсби.
— Отличная идея, — ответила мисс Дэммерс. — Кажется, мы делаем всю работу. Давно пора вновь услышать о силах закона и порядка, даже если мы просто получим подтверждение, что они забросили надежду привлечь виновного к ответственности.
Морсби оказался в высшей степени неуловим. “Чем, черт возьми, этот тип может быть так занят?” — вопрошал себя Шерингэм. Со временем он все же получил сообщение. Старший инспектор был бы рад присутствовать на очередном заседании Клуба криминалистов.
Итак, здесь были все и, сгрудившись в зале заседаний и затаив дыхание, ждали подтверждения, включает ли тесный круг членов Клуба убийцу. Миссис Филдер-Флеминг ужасающе тщательно исследовала обширную фигуру Морсби, словно пытаясь определить, где на своем теле он спрятал наручники.
— Боюсь, я не была с вами откровенна. — Голос мисс Дэммерс был совершенно чужд раскаяния. — Если в результате вы сочтете нужным отрешить меня от этого приятного и эрудированного общества, я буду унижена, но, естественно, с уважением отнесусь к вашему вердикту.
Пухлые щеки мистера Читтервика покраснели. Роджер мог читать мысли маленького человечка. Едва ли исключение из Клуба криминалистов было участью, сопоставимой с той, которая ждала женщину, осужденную за отвратительное убийство. Покойную Эдит Томпсон повесили, по сути, только за прелюбодеяние с решительным молодым человеком, убившим ее мужа. Женщина, виновная в преднамеренном отравлении, никакой милости ждать не может.
Сэр Чарльз Уайлдмен встал.
— Мадам, вы знаете, что здесь присутствует старший инспектор. Я должен дать вам совет, что любые инкриминирующие...
Алисия Дэммерс рассмеялась.
— Вы очень добры, сэр Чарльз, но вам незачем тревожиться за мою участь. Мою совесть беспокоит факт не варварского убийства, а преднамеренного обмана моих друзей. Конечно, если я могу позволить себе считать вас всех друзьями.
— Конечно, можете, — сердечно сказал Роджер.
Прежде чем разойтись дальше на тему братства — и сестринства — в Клубе криминалистов, он обнаружил, что его прервал мистер Брэдли.
— Мы не можем обвинять вас в том, что вы не признались, что виновны в убийстве. Но я хотел бы знать, готовы ли вы принять последствия вашего признания. Нельзя ожидать, что старина Морсби сочтет возможным применить в этом деле правило Чатем-хауса.[1]
Старший инспектор, туманно представлявший себе Чатем-хаус, а о правилах его и вовсе не знавший, ограничился мягкой улыбкой.
— Вы меня неправильно поняли, — сказала Алисия Дэммерс. — Я никого не убивала. Моя тайна, если угодно, более постыдна. Я скрывала желание написать детективный роман.
— О Боже! — Глаза Брэдли широко распахнулись. — Во избежание конкуренции?
— Именно. Вскоре после того, как сэр Чарльз предложил свое решение головоломки, вы поддразнили меня тем, что я читаю детективы. Вспомните, что я постаралась быстро сменить тему, прежде чем у вас появилась возможность спросить, намерена ли я сама написать что-то подобное. Учитывая, что я, как известно, дразню верующих в достоинства драмы и сюжета, я не хотела публично стеснять себя, прежде чем не буду убеждена, что овладела правилами детективной литературы. Есть ли для неофита лучший путь выучиться, чем участие в этой выдающейся группе, изучение фокусов продажи из уст такого эксперта, как вы, не смущая вас при обсуждении вашего ремесла?
Мистер Брэдли нахмурился, не зная, считать ли это комплиментом. Сэр Чарльз громко выдохнул.
— Дорогая моя, — сказал он. — У меня сложилось впечатление, что ваш интерес к криминалистике носит чисто академический характер.
— Или практический, — добавил мистер Брэдли, резко взглянув на несчастного Читтервика.
— Я готова была поделиться с вами своими планами, — сказала мисс Дэммерс, — но, когда мистер Шерингэм предложил нам обсудить загадку из реальной жизни, возможность увидеть, как это будет происходить, была слишком хороша, чтобы пропустить ее.
— Думаю, вы делали записи, — простонал мистер Брэдли.
— Не могу отрицать этого. — Мисс Дэммерс повесила голову в притворном раскаянии. — Слушая ваши гениальные теории, я убедилась в бесконечных возможностях детективного романа. И, когда я обсудила их с моим братом...
— Вашим братом? — требовательно спросила миссис Филдер-Флеминг.
— Да, он сейчас отдыхает между ангажементами, но потом жаждет чего-нибудь очень бульварного. Устал играть мальчика из соседнего дома и чувствует, что куда интереснее было бы изобразить убийцу. Настаивает, чтобы я приспособила свой сюжет к сцене. Говорит, что если Эдгар Уоллес может, то и я смогу. Когда он года два назад посещал Москву, то встретил старого приятеля, и теперь размахивает теорией актерской игры этого типа, Станиславского. Должна сказать, мы немало повеселились, репетируя различные сценарии, которые вы надумывали, чтобы объяснить смерть миссис Бендикс.
— И вы разработали еще одно решение этой тайны? — подсказал Шерингэм.
— Конечно. — Она терпеливо улыбнулась несчастному Читтервику. — Ваша теория была очень логична, но, боюсь, не сходится расчет времени. Моя мысль предельно проста. Пеннфазер все время был намеченной жертвой. Он стоял между моим братом и счастьем в виде очаровательной леди Пеннфазер. Довольно приятная вариация на тему, если можно так сказать о своем творчестве.
— Полностью выдуманный вздор! — запротестовал сэр Чарльз.
— А разве нельзя сказать то же самое о любом детективном романе? Реальный случай может принести искру вдохновения, но в моем представлении вымысел непреодолимо чужд правде.
— В моем тоже, — пробормотал Морсби.
Все повернулись к нему.
— Да, старший инспектор, — сказал Брэдли, — думаю, нет ничего необычного в том, что полиция встала в тупик. Кажется, это обычная ситуация.
Человек из Скотленд-Ярда любезно улыбнулся писателю.
— Верно говорите, сэр. Учитывая отсутствие у нас блеска интуиции, мы оказываемся зависимы от утомительной рутины стука в дверь и задавания вопросов.
— Жаль, что удовлетворительных ответов вы не нашли, — фыркнула миссис Филдер-Флеминг.
Морсби просиял.
— Мадам, я бы не стал заходить столь далеко.
Роджер Шерингэм нагнулся вперед.
— Морсби, старая лиса. Знаю это выражение кошки, слизавшей все сливки. Вы наконец отыскали надежный ключ? Ради всего святого, человече, начинай посев.
— Думаю, можно сказать, что наши розыски достигли удовлетворительного прогресса, — сказал детектив.
— Давайте, старший инспектор, — буркнул сэр Чарльз. — У меня в этом деле есть личный интерес, как вы сами понимаете. Не держите нас в напряжении.
— Хорошо, — сказал Морсби. — Должен заметить, что обязан вам, леди и джентльмены, не только за щедрое приглашение меня в вашу компанию, но и за неоценимую пользу от вашего интеллектуального мастерства.
— Мы оказали вам некоторую помощь? — сказал мистер Читтервик. — Как бы я хотел, чтобы так и было! Ведь, кажется, мисс Дэммерс сказала нам сегодня вечером, что все наши усилия были напрасны.
— Помилуйте, сэр, это далеко от истины, — добродушно сказал Морсби. — Мне было очень интересно всех вас слушать, и, как вы сами знаете, я рад был оказать вам любую посильную помощь в работе над вашими теориями. В таком трудном деле, как это, всегда есть надежда на что-нибудь: случайное замечание, возможно, какое-то блеснувшее событие, которое прольет лучик во тьму. Тем временем мои коллеги из Скотленд-Ярда продолжали вести следствие так, как умеют. Не самая блистательная работа, да, но для тех из нас, кто лишен гения...
— Морсби, — вставил Роджер, — да вы смеетесь над нами. Не завивайте кудель, человече. Что вы обнаружили?
Полицейский казался задетым.
— Вы несправедливы ко мне, мистер Шерингэм. Я воистину благодарен вам и вашим друзьям. Вы мне напомнили о важности изучения каждого аспекта, даже самого бесперспективного.
— И?
Морсби вздохнул.
— Представьте себе стоявшие перед нами трудности. Как вы сами обнаружили, у всех четверых актеров нашей маленькой драмы — сэра Юстаса, леди Пеннфазер, мистера Бендикса и его покойной жены — полно скелетов по шкафам. Это неизмеримо осложнило нашу задачу. При таком обилии сведений нелегко было отделить зерна от плевел. Мы не могли быть даже уверены, кто был намеченной жертвой убийства. Поэтому пришлось проверять все. Кропотливое дело, леди и джентльмены, но с одним возмещающим все аспектом. Как только мы собрали все фрагменты головоломки, создание правильной картины стало столь простым, что даже смиренные полицейские оказались способны на это.
— Вы хотите сказать, — требовательно прервала его Алисия Дэммерс, — что знаете?
— Позвольте мне объяснить, что мы нашли, — спокойно сказал Морсби. — Что касается... грешков, так сказать, сэра Юстаса, мы установили, что одну молодую женщину, с которой он встречался, ждала особенно трагическая судьба.
— Не девушка Кокса? — спросила Алисия.
Морсби повернулся к ней.
— Вы знакомы с этой историей?
— Юстас упоминал ее мне в непринужденной манере. Она не была... членом того же социального класса, что большинство его любовниц. Не было ли у нее короткого опыта хористки, прежде чем ее здоровье пошатнулось? Он утверждал, что она пыталась держать его за дурака, но он отказался давать ей какие-либо деньги. Велел ей опубликовать все, что она хочет, но, думаю, знал ее достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что он в полной безопасности. Она и слова не проронила об их связи.
Морсби кивнул.
— Он бы никогда не признал, что был отцом этого ребенка, и продолжал упорствовать, когда мы его допрашивали.
— Он сказал мне, что она была неуравновешенной. Милой в обычном понимании, как он признавал, но законченной неврастеничкой. Говорил, что проклял день, когда ее встретил.
— Чувство это было вполне взаимным. Точный характер их взаимоотношений никогда не будет установлен, и, возможно, это не так важно. Девочка повесилась за шесть недель до родов.
— Какой козел! — вздрогнула миссис Филдер-Флеминг.
— Но это не так уж, как вам может показаться, решает проблему выбора между сэром Юстасом и мистером Бендиксом, — мягко сказал полицейский. — Как вы знаете, Бендикс был директором парфюмерной компании “Британия — Восток”. Мы изучили все предприятия, в которых он имел долю, и установили, что вместе с женой они особенно интересовались конкретно этой фирмой. Вы заметили, мистер Шерингэм, что мистер Бендикс предпочитал вкладываться в компании в тяжелом финансовом положении, но на самом деле это, кажется, было целенаправленной его политикой. Как заметил один из клерков у Уилла и Уилсона, он был готов смириться с разорением полдюжины своих предприятий, надеясь, что именно теперь одна из его азартных ставок оправдается.
— Спекулянт! — воскликнула миссис Филдер-Флеминг.
— В самую точку, мадам. Заинтересовавшись фирмой “Британия — Восток”, Бендикс по традиции нанял внешних аудиторов, чтобы проверить документацию. Они обнаружили, что на короткое время главный бухгалтер заимствовал определенную часть средств компании. Он, решив свои проблемы, возместил сумму в надежде, что никто ничего не заметит. Бендикс мог бы оштрафовать бухгалтера, сократив его оклад вдвое, но для миссис Бендикс это было недопустимо. Вы знаете, что у нее был жесткий моральный кодекс, хотя из него исключались ее дела с сэром Юстасом. Когда проступок того человека был раскрыт, она настояла на его немедленном увольнении.
— Все это, без сомнения, очень интересно для понимания психологии персонажей драмы, если вас увлекает подобное, — сказал сэр Чарльз, чье плохо скрытое нетерпение явно указывало, что его это подобное не увлекает. — Но, кажется, к решению вопроса об отравленных шоколадках оно отношения не имеет?
— Потерпите, сэр Чарльз, — ответил Морсби. — Скоро все будет ясно. Главный бухгалтер работал в фирме “Британия — Восток” с самого окончания школы. Бендикс лишь недавно заинтересовался фирмой и никогда не встречал его. Это важно по причине, которая вскоре станет понятна. Бухгалтер был человеком безупречного образа действий, впавшего в отчаяние из-за смерти жены после долгой болезни и из-за слабого здоровья дочери. Деньги, взятые им, предназначались для оплаты пребывания дочери в больнице. Это была красивая молодая женщина, страдавшая от нервного расстройства и сильно потрясенная болезнью матери.
— Бедняга, — произнесла миссис Филдер-Флеминг. — Что с ним стало?
— В бизнесе нет места для бухгалтера, уволенного за мошенничество, — сказал Морсби. — Он был конченым человеком.
— Думаю, — заметил Роджер, — что два и два начинают у меня складываться вместе.
— Зная вас так, как я, — добродушно ответил Морсби, — был бы разочарован, будь оно иначе. Только попомните, сэр, что не стоит в результате вашего сложения получить пять.
— Возвращаясь к вопросу о мотиве, — сказал Брэдли, — Бендиксы, похоже, жестоко обошлись с этим парнем. Быть может, его дочь и была несчастной матерью нерожденного ребенка сэра Юстаса?
— Вы все собрали воедино, сэр! — просиял Морсби. — Я был уверен, что вы уловите связь. Все же вы получили выгоду от наших прозаических расследований, да.
Мисс Дэммерс нахмурилась.
— Вы говорите, что отец девушки, покончившей жизнь самоубийством после того, как ее бросил Пеннфазер, также имел причину убить Бендиксов?
— Так и есть.
— Не могу в это поверить. Слишком много совпадений. Если бы я описала подобное в детективном романе, были бы ужасные отзывы.
— Возможно, мисс, — мягко сказал Морсби, — вы смотрите на все дело не с того конца телескопа.
— Не понимаю.
— Думаю, — вмешался Роджер, — Морсби говорит, что это не совпадение. Один и тот же человек мог испытывать неприязнь ко всем троим. Его мир был разрушен. Он потерял жену, единственного ребенка и средства к существованию. Полагаю, он чувствовал, что ему незачем жить.
Детектив кивнул.
— Углубившись в дело, мы обнаружили, что Кокс страдал нервным расстройством уже много лет, задолго до трагедии. По словам вашего друга, юной леди из парфюмерной компании, на работе все это знали, хотя он никогда не позволял личным неприятностям вторгаться в его дело. Она описала его как скромного, приятного и очень трудолюбивого человека. Конечно, тяжелые потери пошатнули его. Но даже в свой последний день на службе, когда он собрал свои пожитки (и, без сомнения, некоторое количество нитробензола) и попрощался с коллегами, он сохранял спокойное достоинство. По ее словам, у нее слезы на глаза навернулись.
Припомнив свою встречу с ней, Роджер несколько усомнился в этом, но оставил свои мысли при себе.
— Хорошо, идем далее. У Кокса было множество мотивов отослать коробку шоколадок в клуб “Радуга”. Намечал ли он конкретную жертву или действовал наобум, не заботясь, отравится Пеннфазер либо кто-то из Бендиксов?
— Погодите, — сказал Брэдли. — Его дочь могла знать, что Пеннфазер обожает шоколадки с ликером, по крайней мере, если это подарок, но едва ли он мог догадаться, что этот тип их разлюбил. И даже если бы он это знал, участие Бендиксов должно было стать чистой случайностью.
Не в силах, как обычно, противостоять искушению, Роджер пробормотал:
— Случай-мститель.
Брэдли поморщился.
— Если мы ищем параллели в реальной жизни, приходит в голову дело Бодли, хотя это было закрытое убийство. Всю семью отравили мышьяком, а умер только дедушка Джордж. Убийство ради наследства, но предполагаемый преступник избежал обвинения.
— Полагаю, — сказал Морсби, — вы трактуете это как открытое убийство, мистер Брэдли? Что ж, вещи не таковы, какими кажутся.
— Вы говорите так уверенно, старший инспектор, — заметила Алисия Дэммерс.
— У меня была возможность поговорить сегодня с Коксом.
Выложив эту бомбу, Морсби раскурил сигару.
— Он сознался в убийстве? — Сэр Чарльз не пытался скрыть своего возмущения возможной потерей дохода для членов юридической корпорации в случае отсутствия состязательного судебного процесса.
— Он говорит, что после потери всего, что было ему дорого, виселица не страшит его, — сказал Морсби. — Как обычно, он очень хотел быть полезен. Миссис Бендикс мертва, и он уверен, что когда газеты напечатают его историю, это разрушит репутацию двоих ненавидимых им людей.
— Как обычно? — повторил Брэдли. — Вы уже общались с ним раньше?
Морсби кивнул.
— После того как его жизнь рухнула, он убедился, что находился в идеальном положении для организации уничтожения своих врагов. Он, кажется, приобрел доверие обоих мужчин, и, похоже, несет ответственность за несколько инцидентов, привлекших ваше — и наше — внимание. Я понимаю, например, что он сдержанно намекал на достоинства “Скрипящего черепа” в беседе с каждым из них. Кажется, у него есть ониксовая ручка с пером и запас чернил фирмы “Хартфилд”, а на работе он часто возился с пишущей машинкой и бланками. Следующим его шагом было убедить работодателей избавиться от пишущей машинки из-за ее предполагаемых недостатков и призвать сэра Юстаса воспользоваться выгодной сделкой.
Роджер застонал.
— Почему я этого не увидел? Два и два действительно дают в сумме четыре!
В мозгу мистера Читтервика, также произведшего подсчеты, засветилось, что объяснение, решительно им отвергнутое, было на самом деле верным. Поражение оставило его подавленным. Он не мог даже пискнуть от отчаяния.
Морсби довольно попыхивал сигарой.
— Для главного бухгалтера это было довольно неожиданно, но уже не имело значения. Он описал это мне как внезапную, невероятную удачу после всех перенесенных страданий. В ту самую неделю, когда его впервые за всю жизнь выкинули с работы, клуб “Радуга” искал нового швейцара. - ×
Подробная информация во вкладках
Спокойный
Так держать!
Усталый
