Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
СМЕРТЬ И ТРЮК С ВЕРЕВКОЙ ｢DEATH AND THE ROPE TRICK｣ ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ: “Mystery Magazine”, 1954 РАССЛЕДОВАТЕЛЬ ｢INVESTIGATOR｣: Эдвард Доббс, председатель Попечительского совета университета ｢Edward Dobbs｣ НЕВОЗМОЖНОСТЬ: Исчезновение человека, поднявшегося на высоту около шести метров по веревке не прилепленной ни к чему. Переведено по изданию: ‘The Mammoth Book of Perfect Crimes and Impossible Mysteries’, 2006 Перевод: В. Краснов ▣ Редактор−корректор: О. Белозовская © ‘Клуб Любителей Детектива’, 09 сентября 2018 г. |  |
Подробная информация во вкладках
После недолгого молчания в салоне самолета, уносившего нас в Центральную Америку, мы с моим дядей возобновили прерванную беседу.
— Но, дядя Эдвард, — произнес я, — на что рассчитывает доктор Марлин? Он должен понимать, что не сможет сделать того, что обещает.
— Он рассуждает как человек, одержимый манией величия, и поэтому может стать очень опасным, если его демонстрация потерпит неудачу, — ответил мне дядя. — Это одна из причин, из-за которой я попросил тебя отправиться вместе со мной.
— Одна из причин?
— Да, Джимми. Вторая причина заключается в том, что мне нужен кто-то, кому я могу безоговорочно доверять.
Откликнувшись на просьбу моего дяди Эдварда Доббса, председателя Попечительского совета Западного университета, я встретился с ним в аэропорту. Но у нас не было времени поговорить, прежде чем мы не сели в самолет и не отправились в путь.
В конце концов, я настойчиво попросил дядю объяснить мне толком, в чем дело. Вместо ответа он протянул мне газетную вырезку, в которой было написано:
— Уэлтон, скорее всего, был ненормальным, — сказал я, откладывая вырезку.
— Юристы так не думают, Джимми... Он был эксцентричным, без сомнения. Но все же официально он был абсолютно вменяемым.
— Но какое мы имеем к этому отношение?
— Самое прямое, Джимми. Мистер Уэлтон завещал Западному университету два миллиона долларов, но при условии, что распоряжаться вознаграждением в пятьсот тысяч долларов тоже будем мы. Я, как председатель Попечительского совета, обладаю исключительным правом выдать вознаграждение любому претенденту или же отказать ему.
— Так вот почему мы летим в Дель Рио, — произнес я.
— Именно. Все это, конечно, чепуха, но по условиям договора я должен совершить эту поездку. Безумен он или нет, но доктор Марлин имеет право на демонстрацию этого трюка.
Мне пришла в голову идея.
— Этот доктор Марлин, может быть, и в здравом уме, но, возможно, он не совсем честен, — сказал я. — Не зная вас лично и не имея представления о вашей репутации, он может попытаться подкупить вас, посулив часть вознаграждения, чтобы вы дали ложное заключение о его попытке исполнения трюка.
— Нет, Джимми, если бы он хотел так сделать, то попытался бы подкупить меня еще до того, как внес залог в тысячу долларов. В завещании есть условия, которые ограждают университет от притязаний разных чудаков.
Я мысленно улыбнулся, представив себе, что кто-то попытался бы дать взятку моему дяде. Средних лет, невысокий, с приличной залысиной посреди бахромы темных вьющихся волос, мой дядя обладал таким острым и проницательным взглядом голубых глаз, что, казалось, видел всё и всех насквозь. По профессии он был геологом, который мог бы сделать себе состояние в горнодобывающем деле, но вместо этого он предпочел спокойную жизнь с умеренным финансовым доходом. А свое свободное время он посвятил научным исследованиям в стенах Западного университета и общественной работе в качестве председателя попечительского совета.
— Без сомнения, вы правы, — сказал я. — Но почему доктор Марлин настоял на том, чтобы только два человека наблюдали за исполнением трюка?
— Он утверждает, что большое количество зрителей может способствовать возникновению мощных ментальных волн, которые сильно затруднят демонстрацию трюка.
— Любопытно, — промолвил я. — Может быть, он просто опытный иллюзионист, который думает, что двух человек обмануть легче, чем толпу зрителей.
— Сомневаюсь, Джимми. Если даже Гудини не смог бы провернуть этот трюк с веревкой, то я не думаю, что доктору Марлину это под силу.
Следующим утром мы с дядей покинули американское консульство в столице Дель Рио и на арендованной машине поехали вдоль пустынного побережья. Через полчаса мы достигли кофейной плантации доктора Марлина. Дом стоял на невысоком холме возле укромной бухты. Примерно в двух милях от берега виднелся небольшой островок. К воде выходила пристань с пришвартованной к ней моторной лодкой. К моему удивлению, дом доктора Марлина оказался белым двухэтажным особняком, какие можно встретить, скорее на юге Соединенных Штатов, нежели в Центральной Америке.
Когда мы подъехали ближе, то увидели трех человек, ожидающих нас на веранде. Один из них вышел вперед. Это был мужчина европейского вида, в белом льняном костюме. Он представился доктором Клайвом Марлином. Я посмотрел на него с опасливым интересом, но внешне он выглядел совершенно нормальным. Доктор Марлин был высоким стройным мужчиной лет пятидесяти, с густыми седеющими волосами и аккуратно подстриженными усами. Монокль в правом глазу и правильная речь выдавали в нем явного англичанина. Но мне показалось, что временами у него проскальзывал какой-то иностранный акцент.
После нескольких слов приветствия доктор Марлин подозвал двух других мужчин и представил их как своих помощников: Мустафу и его сына Али. Мы с дядей заговорили с ними на испанском, но они лишь молча нам поклонились. Доктор Марлин объяснил, что эти двое понимают только хиндустани
За исключением того, что они оба казались на вид индусами, мне трудно было поверить, что это отец и сын. Мустафа был высок, ростом с доктора Марлина, но более тучен. Он был одет в восточные одежды белого цвета, на голове у него был тюрбан, а большая часть его смуглого лица была скрыта под темной бородой. Его сын Али (которому, на первый взгляд, можно было дать не больше двадцати лет) был невысок и очень худ. Я видел, как у него из-под темной кожи выпирают ребра, потому что, в отличие от отца, он носил только набедренную повязку. У него не было растительности на лице, не было тюрбана, а голова была выбрита так, что кожа на ней блестела, как резиновый мяч под солнцем.
— Полагаю, — сказал мой дядя, — Али — это тот мальчик, который будет подниматься по веревке?
— Верно, — отозвался доктор Марлин. — Но не сегодня. Сначала вы должны стать свидетелями заливки бетона.
— Бетона?
— Да, мистер Доббс. Мы хотим, чтобы у вас не осталось ни тени сомнения. Сегодня я возвожу на испытательной площадке бетонное покрытие, чтобы потом никто не смог утверждать, будто Али исчез в люке под веревкой.
Мы последовали за доктором Марлином и на некотором расстоянии от дома увидели выровненное поле площадью около акра, окруженное массивной изгородью высотой в шесть футов. В изгороди было всего два узких прохода.
В центре площадки находились четыре металлических столба высотой шесть футов каждый, вкопанные в землю так, что образовывали квадрат со стороной двадцать футов. Вершины столбов были соединены четырьмя тонкими тросами, предназначенными как будто бы для того, чтобы удерживать некие завесы.
Около дюжины местных рабочих окружили бадью, заполненную свежезамешанным бетоном. По команде доктора Марлина они вылили бетон на землю, а потом разравнивали его до тех пор, пока вся площадка между столбами не оказалась покрыта бетонной “шапкой” толщиной в два или три дюйма.
— А теперь, — сказал доктор Марлин, — не соизволите ли вы, джентльмены, — просто так, для контроля — написать на бетоне ваши имена? Бетон быстро застывает, и завтра это сделать уже будет невозможно.
Мы сделали так, как он предложил.
Перед тем как мы уехали, моему дяде удалось переговорить с Хуаном, бригадиром рабочих. Хуан заявил, что он и другие рабочие были наняты всего две недели назад, и что никто из них ничего не знал о докторе Марлине. От американского консула мы уже слышали, что доктор Марлин купил кофейную плантацию три года назад, что все принимали его здесь за богатого англичанина, но, кроме этого, больше о нем ничего не было известно.
На следующий день мы с дядей поднялись рано утром, позавтракали и поехали к доктору Марлину. Я прихватил с собой пистолет, а в кармане спрятал маленькую, но очень качественную фотокамеру. Накануне мой дядя согласился взять еще одну фотокамеру, которую предложил нам сам доктор Марлин. Но это было сделано для отвода глаз. Снимать должен был я. И снимать тайно.
К нашему приезду все уже было готово. Доктор Марлин проводил нас на площадку и предложил по сигарете. Каждый из нас взял сигарету, но, как только доктор Марлин отвернулся, мы заменили их на наши собственные.
Бетон уже затвердел, и мы проверили наши подписи. По краям столбов висели завесы, готовые в любой момент отгородить бетонную площадку. Однако сейчас они были открыты. На площадке стоял Али в белой набедренной повязке.
— Где же веревка? — спросил я.
— Ее привезет Мустафа, — ответил доктор Марлин. — А вот и он.
Через проем в изгороди въехал трехколесный мотороллер. На нем восседал Мустафа, облаченный в белую накидку и тюрбан. Он подъехал к бетонной площадке, слез с седла мотороллера и из открытой проволочной корзины на руле (заднего багажника у мотороллера не было) вытащил свернутую в моток веревку футов в двадцать длиной с большим узлом на одном конце и предохранительным карабином на другом. Размотав веревку, Мустафа прикрепил карабин к железному кольцу, вмурованному в центр бетонной площадки.
— Все готовы? — спросил доктор Марлин. — Ох, я забыл еще одну вещь. Вы ведь можете подумать, что у Али был брат-близнец, который способен выдать себя за него. Поэтому, мистер Доббс, не соблаговолите ли вы снять у Али отпечатки пальцев? Как известно, даже у однояйцевых близнецов отпечатки пальцев не совпадают.
Мой дядя согласился. Доктор Марлин поманил к себе Али и полез в карман.
— Прошу прощения, — вдруг раздраженно воскликнул он. — Я забыл взять штемпельную подушку. Но ничего страшного, у меня есть одна в лаборатории. Это тут рядом, буквально в двух шагах.
Мы трое, в сопровождении Али, направились к другому проему в изгороди — дальше от дома. Мустафа, который сидел, скрестив ноги, на краю бетонной площадки, начал было подниматься, но доктор Марлин жестом приказал ему оставаться на месте.
Лаборатория представляла собой небольшую лачужку, заполненную химической посудой. Доктору Марлину потребовалось некоторое время, чтобы среди колб и реторт отыскать штемпельную подушку. Наконец, он ее нашел. Мой дядя обмакнул пальцы Али в краску и заставил его сделать оттиски на листе бумаги. После этого он поставил под отпечатками свою подпись, сложил бумагу и сунул ее во внутренний карман.
Потом мы вчетвером вернулись на площадку, где доктор Марлин и Али присоединились к Мустафе. У меня вдруг засвербело в носу, и я громко чихнул. Доктор Марлин лишь слегка вздрогнул. Мустафа, как истинный йог, даже не шелохнулся. Зато Али подскочил, как будто его ужалила пчела.
“Кажется, он по-настоящему нервничает”, — подумал я.
Мы с дядей сверили часы. Они показывали ровно 10:10.
Как и было задумано, мы с дядей заняли разные точки наблюдения. Я находился в восточном углу площадки, примерно в двадцати футах от центра. Мой дядя устроился в противоположном западном углу. Доктор Марлин задвинул завесы со всех четырех сторон. Таким образом, трое исполнителей остались внутри, скрытые от глаз наблюдателей. Я со своей точки мог видеть только две стороны площадки. И мой дядя тоже. Но вдвоем мы имели возможность обозревать все четыре стороны.
Доктор Марлин казался настолько уверенным в себе, что меня невольно охватило неподдельное волнение. Но тут возникла еще одна заминка. За занавесом взревел бензиновый мотор, и появился Мустафа, который поехал на мотороллере в сторону дома. Я заметил, что в корзине на руле снова лежала веревка. Доктор Марлин крикнул из-за завесы, что веревка оказалась бракованной, и что Мустафа скоро привезет другую. Однако прошло довольно много времени, прежде чем Мустафа появился снова. На этот раз он шел пешком, а моток веревки нес на плече. Раздвинув завесу ровно настолько, чтобы только протиснуться внутрь, он присоединился к доктору Марлину и Али. Теперь все было готово.
Послышался голос Мустафы, пронзительный и жуткий, переходящий в дикий вопль. За занавесом раздался выстрел холостого патрона. Я недоверчиво фыркнул, а мой дядя вскрикнул от изумления. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, над завесой высоко в воздух взлетела веревка, поднявшись футов на двадцать. У меня перехватило дыхание. Веревка висела в воздухе, извиваясь, как змея. Это было похоже на трюк из кинофильма, но там не было никакого экрана — только веревка и голубое небо. Мне вдруг пришла в голову мысль о зеркалах. Я поднял с земли камушек и бросил его в веревку. Камень пролетел мимо и упал на землю с другой стороны. Меня бросило в жар, по спине побежали мурашки. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что не сплю.
Из-за занавеса раздался еще один холостой выстрел. Одновременно все четыре завесы загорелись. Повалил густой черный дым, сквозь который я смутно мог видеть, как что-то поднимается по веревке. Через мгновение огонь погас, и вскоре воздух над площадкой очистился. Завесы исчезли. Доктор Марлин и Мустафа стояли вдвоем у нижнего конца веревки и смотрели вверх… на Али. В белой набедренной повязке, с бритой головой и смуглой кожей, Али был хорошо различим на фоне ясного неба. Он цеплялся за веревку на высоте двадцати футов над нами.
Достав свою фотокамеру, я делал снимок за снимком.
Потом... доктор Марлин поднял пистолет и снова выстрелил. Али мгновенно исчез, как лопнувший мыльный пузырь. От него осталась лишь белая набедренная повязка, которая упала вниз на бетон. Веревка еще несколько секунд извивалась и корчилась в воздухе. Затем она внезапно успокоилась и рухнула на площадку. Мустафа поднял набедренную повязку и, повернувшись, передал ее доктору Марлину, который, в свою очередь, вручил ее моему дяде. Это был просто кусок ткани. А в пределах огороженного земельного участка не было никаких признаков исчезнувшего Али.
Мой разум был в смятении. Я задавался вопросом, не сошел ли я с ума? Я обратился к моему дяде за поддержкой, но не получил ее. Он был ошеломлен точно так же, как и я.
Доктор Марлин предложил нам вернуться к дому и пошел вперед. За ним последовали мы с дядей и Мустафа. Мой дядя слегка потряхивал головой, словно пытался отогнать наваждение.
— Я бы ни за что в это не поверил, — сказал он, — но мы оба, должно быть, были загипнотизированы. Слава богу, у тебя была своя фотокамера. Если на снимках не будет никакого подтверждения случившемуся, мы будем знать, что это была всего лишь галлюцинация.
— А если на фотографиях будет Али, взобравшийся на веревку?
— В таком случае, — угрюмо произнес мой дядя, — придется выполнять условия договора. Боюсь, у меня не будет выбора. Я буду вынужден отдать доктору Марлину чек на пятьсот тысяч долларов.
— Но, может быть, это все-таки был какой-то трюк, — предположил я.
— Но как? Не было никаких зеркал, да и, в любом случае, мы с тобой были по разные стороны от площадки. Это просто невероятно!
— Ну, по крайней мере, это не ваши собственные деньги, — заметил я.
— Все гораздо хуже, Джимми. Все будут убеждены в том, что я — как, кстати, ты и сам меня предупреждал — дал доктору Марлину фальшивое подтверждение исполнения им трюка.
— Но он действительно его исполнил, — пробормотал я.
— Да, но никто в это не поверит. Все решат, что доктор Марлин подкупил меня за часть вознаграждения. И почему бы людям так не думать? Я не слишком богат. Скажут, что мы с доктором Марлином сговорились "подделать фотоснимки и поделить деньги". Меня исключат из всех научных сообществ. Мне придется уйти из попечительского совета... Хотя, я думаю, нет сомнений, что, когда мы проявим пленку, то увидим, что все это было только галлюцинацией... но, бог ты мой, какая реальная галлюцинация!
Доктор Марлин провел нас мимо дома и вывел по крутой тропинке к пристани. По пути он взял с веранды хлопчатобумажный халат, который бросил теперь в моторную лодку.
— Это для Али, — заметил доктор Марлин. — Вы ведь обратили внимание, что я смог телепортировать только его самого, а набедренная повязка осталась. Дематериализации подвергается только живая плоть. Ментальная сила не действует на неодушевленные предметы, к которым относится и одежда.
— А где же сейчас Али? — спросил мой дядя.
Доктор Марлин указал на остров примерно в двух милях от берега.
— Он материализовался вон там. Я решил, что демонстрация трюка будет более эффектной, если Али преодолеет водную преграду. Как видите, единственная лодка находится здесь. Можем ехать?
Мустафа взялся за руль, и мы вчетвером отправились на остров. Где-то на полпути Мустафа издал гортанный возглас и показал пальцем вперед. Мы увидели темную фигуру, барахтавшуюся в воде. Когда мы уже почти достигли утопающего, он исчез под волнами. Я скинул с себя плащ и туфли и бросился в воду. Я нырял снова и снова, но безуспешно. Я уже начал выбиваться из сил, но тут мне повезло: под водой я наткнулся на неподвижное тело. Схватив его за руку, я вытащил тело на поверхность.
— Господи, это Али! — воскликнул мой дядя, когда он и Мустафа затащили в лодку обнаженную фигуру.
Мой дядя начал делать парню искусственное дыхание. Доктор Марлин сел за руль, и мы вернулись к пристани. На берегу мой дядя по-прежнему пытался привести Али в чувство, но все было тщетно. Али был мертв.
Мустафа, казалось, был потрясен смертью сына. Да и доктор Марлин выглядел ошеломленным.
— Бедный Али, — сказал он. — Наверное, он допустил какую-то ошибку в момент концентрации. Он материализовался слишком рано: прежде, чем достиг острова — и поэтому упал в воду. Это моя вина! Хотя раньше у нас никогда не возникало проблем. Если бы он только мог продержаться на плаву немного дольше…
Затем, без всякого перехода, доктор Марлин продолжил обычным тоном:
— Однако, мистер Доббс, эта трагическая случайность никак не влияет на результат моей демонстрации трюка. Вот штемпельная подушка и бумага. Я предлагаю вам снять отпечатки пальцев у трупа и сравнить их с теми, что находятся у вас в кармане.
Мой дядя на мгновение опешил, но потом согласился с этим предложением, а доктор Марлин повел меня в дом за сухой одеждой. Когда мы вернулись, мой дядя прятал в карман складную лупу.
— Нет никаких сомнений, — сказал он. — Оба набора отпечатков идентичны.
— Очень хорошо, — сказал доктор Марлин. — А теперь, джентльмены, я предлагаю вам удалиться в темную комнату, которая имеется в доме, проявить пленку и напечатать фотографии. А я пока позвоню в полицию по поводу несчастного случая. Когда закончите, приходите на веранду. Мы выпьем, чтобы отметить это дело, а потом, мистер Доббс, я буду счастлив получить от вас чек на пятьсот тысяч долларов.
На мой взгляд, было бы более прилично подождать, пока не увезут тело Али, но мой дядя с этим не согласился, и мы пошли в темную комнату. У меня тряслись руки, когда я помещал пленку в бачок с проявителем.
Когда на фотопленке появилось изображение, я содрогнулся. При тусклом красном освещении мы увидели веревку, вытянувшуюся в воздух на двадцать футов, и Али, цеплявшегося за ее верхний конец. Мы напечатали увеличенные фотографии, проявили, зафиксировали и промыли их в воде, после чего мой дядя включил обычный свет и рассмотрел фотоотпечатки под лупой.
— Это Али, — сказал он, наконец. — Джимми, все, что мы с тобой видели, не было галлюцинацией.
Мы вышли на веранду. Я громко вскрикнул, а мой желудок непроизвольно сжался. У обрывистого края холма в луже крови лежал доктор Клайв Марлин. Из его груди торчала рукоятка ножа.
Мне показалось, что я схожу с ума. Мой дядя на мгновение замер, но в следующую секунду уже взял себя в руки. Он посмотрел на часы и достал из кармана блокнот.
— Час десять дня, — сказал он. — Надо обязательно записать время.
Я посмотрел на свои собственные часы.
— Сейчас час пятнадцать, — возразил я. — Ваши часы, наверное, остановились.
— Нет, они идут. Возможно, вода повредила твои часы, Джимми?
— Мои часы водонепроницаемы. И, в любом случае, вода не заставит их идти быстрее.
В этот момент к дому подъехала полицейская машина, а следом за ней — катафалк, чтобы увезти тело Али. Из кабины вылезли двое полицейских. Они напряглись, когда увидели тело доктора Марлина, а затем медленно повернулись и посмотрели на нас.
Часом позже, когда приехали более высокие полицейские чины, нас с дядей вызвали в дом, в комнату, где инспектор и сержант допрашивали Мустафу и бригадира Хуана. Когда мы вошли, я чуть не вскрикнул от изумления, потому что Мустафа, который якобы говорил только на хиндустани, свободно изъяснялся по-испански, изливая поток обвинений против меня и моего дяди.
По его словам выходило, что мы были отчаянными преступниками, которые без всяких колебаний убили доктора Марлина, когда тот потребовал награду за исполнение индийского трюка с веревкой.
— Они хотят присвоить пятьсот тысяч долларов себе! — кричал Мустафа. — Они не знали, что я понимаю по-английски. Я слышал, как они договаривались по дороге к пристани!
Я стал лихорадочно вспоминать, о чем же говорили мы с дядей. Вид у полицейских был крайне суровый, и мне вспомнились зловещие истории об арестах в Латинской Америке, когда подозреваемые не доживали до суда, а бывали застрелены "при попытке к бегству".
Но мой дядя пребывал в совершенном спокойствии.
— Инспектор, — сказал он по-испански, — прежде чем мы станем что-либо предпринимать, давайте выясним точное время.
Озадаченные полицейские сравнили показания часов, и оказалось, что не только мои, но и дядины часы ушли вперед: его на семь минут, а мои на двенадцать.
— Так я и думал, — произнес мой дядя.
Повернувшись к полицейским, он сказал:
— Когда убили доктора Марлина, мы с моим племянником проявляли пленку и печатали фотографии. Если этого не делал никто из рабочих, то единственным, кто мог совершить убийство, был вот этот человек — Мустафа!
— Но, сеньор, — вмешался Хуан, — я и все мои люди по приказу доктора Марлина работали у дальнего края его дома. Мы видели, что этот человек — Мустафа — все время находился в своей комнате на втором этаже. Мы могли видеть его через окно.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответил мой дядя, — но Мустафа мог быть в двух местах одновременно.
— Вы же не думаете, что он оставил в комнате наверху свое астральное тело, чтобы обеспечить себе алиби, а сам спустился вниз и убил доктора Марлина? — спросил я.
— Да, Джимми, примерно что-то в этом роде… Инспектор, я предлагаю немедленно обыскать комнату этого человека.
Мустафа стал активно возражать, но его протест был отклонен. В комнате мой дядя обратил внимание на еще одну дверь, которая оказалась заперта. Мустафа настаивал на том, что он потерял ключ, но полицейские быстро вскрыли дверь. У меня перехватило дыхание, ибо на полу возле небольшого шкафчика сидел… Мустафа.
Мой дядя толкнул фигуру сидящего. Это оказалась большая кукла, которая тут же завалилась на бок.
— Отличный манекен, — сказал мой дядя, раздвигая на кукле одежду. — Как видите, внутри он пустой. Умно, но не оригинально. Уолтер Гибсон
Обернувшись к поникшему Мустафе, мой дядя произнес властным голосом:
— Ваш единственный шанс — рассказать правду! Разве все было не так? Вы убили доктора Марлина в порядке самозащиты, когда он пытался убить вас из-за того, что вы знали, что он убил Али!
Мустафа вздрогнул и энергично закивал головой.
— Бог мне свидетель, это правда!.. Но как вы узнали?
— В свое время я не обратил на это внимания, но, когда мы снимали отпечатки пальцев, доктор Марлин оговорился. Он сказал: “Вы ведь можете подумать, что у Али был брат-близнец”. То есть еще до исполнения трюка доктор Марлин уже думал об Али в прошедшем времени.
— Но, сеньор Доббс, — возразил полицейский инспектор, — как доктор Марлин мог убить этого Али? Вы что, верите в волшебство?
— Никакого волшебства не было, инспектор. Весь трюк с веревкой был всего лишь “балаганным фокусом”, но довольно сложным. Однако доктор Марлин допустил серьезную ошибку. Он забыл про часы. Когда я узнал, что часы Джимми и мои вдруг стали показывать неверное время, я частично приоткрыл завесу тайны.
— Каким образом, сеньор Доббс?
— Начну с самого начала и расскажу, что, по моему мнению, произошло, — ответил мой дядя. — Мустафа сможет поправить меня в деталях, если я ошибусь. Но пойдемте сядем на веранде, потому что мой рассказ займет некоторое время.
На веранде мой дядя продолжил:
— У трюка с веревкой есть две особенности — и обе обычно считаются невозможными. Первая — заставить веревку чудесным образом подняться в воздух. Вторая — сделать так, чтобы мальчик внезапно исчез с верхнего конца и появился потом где-то вдалеке. Вне всякого сомнения, сегодня утром нечто вроде веревки действительно поднялось в воздух — это доказывают фотографии. Однако нет никакого способа заставить веревку взмыть ввысь, если только внутри “веревки” не находится некий сердечник в виде стального тросика или цепочки из намагниченного железа. Разве не так, Мустафа?
Индус согласно кивнул, и мой дядя продолжил:
— Тот факт, что часы Джимми и мои сбились с хода, означает только одно — они подверглись воздействию сильного магнитного поля и намагнитились. Это дало мне подсказку. Как известно, противоположные полюса магнитов притягиваются друг к другу, а одноименные полюса с той же силой друг от друга отталкиваются. Помню, в 1939 году на выставке в Сан-Франциско я видел экспонат, в котором металлическая чаша парила в воздухе, поддерживаемая снизу мощным электромагнитным полем. Позже я читал, как медиумы использовали тот же способ во время своих мошеннических сеансов, чтобы заставить металлические столы подниматься над полом. Возможно, доктор Марлин почерпнул идею оттуда.
Мустафа снова согласно кивнул.
— Доктор Марлин изготовил свою “веревку”, — продолжал мой дядя, — из намагниченной цепочки или тросика, покрыв ее сверху тонким слоем конопляных волокон. На поляне под землей он соорудил большую систему электромагнитов, призванных создавать конус электромагнитного поля. Когда был включен электрический ток, сила магнитного отталкивания, как по волшебству, подняла над землей "веревку".
— Но, дядя Эдвард, — попытался возразить я, — если все так просто, то почему никто не делал этого раньше?
— Это не так-то просто, Джимми. По мере того как "веревка" поднимается над землей, магнитная сила с высотой быстро уменьшается. Чтобы поднять "веревку" на двадцать футов, требуется построить небольшой циклотрон
— Три года и пятьдесят тысяч долларов, — вмешался Мустафа. — По крайней мере, так говорил мне доктор Марлин. Но и награда была огромной.
— Однако что же случилось с Али? Как он исчез с верхнего конца веревки? — спросил я.
— Давайте по порядку, — молвил мой дядя. — Вчера, когда мы приехали, доктор Марлин повел нас смотреть, как заливают бетон. Истинная цель этой процедуры заключалась в том, чтобы лишить нас возможности впоследствии раскопать землю и найти электромагниты. Тогда же доктор Марлин познакомил нас с двумя своими помощниками, предположительно индусами. Откуда вы на самом деле родом, Мустафа?
— Из Мехико, сеньор. Мы с Али просто прикидывались индусами.
— Вы могли бы подобрать себе имена получше, — сказал мой дядя. — “Мустафа” и “Али” — скорее мусульманские имена, нежели индийские... Теперь вернемся к сегодняшнему утру. В начале демонстрации трюка на бетонной площадке находились Мустафа, Али и доктор Марлин. Это был последний раз, когда все трое были вместе, до того момента, пока мы не обнаружили Али в воде.
— Доктор Марлин не взял с собой штемпельную подушку, и мы втроем вместе с Али отправились в лабораторию, чтобы снять у последнего отпечатки пальцев. Как только мы ушли, Мустафа достал из какого-то укрытия (возможно, тайник был в изгороди) пустотелый манекен, изображавший его самого, и поместил его в сидячем положении на бетонную площадку. Сам же он побежал к дому.
— Когда мы вернулись из лаборатории, у нас не было сомнений в том, что сидящий манекен — это Мустафа. Помнишь, Джимми, ты чихнул, а Мустафа даже не пошевелился? Доктор Марлин и Али присоединились к “Мустафе” и задернули завесы.
— Потом доктор Марлин “обнаружил”, что веревка "бракованная", и послал "Мустафу" за другой. Дальше произошло вот что. На мотороллер был усажен манекен, внутри которого находился Али. Он вывел мотороллер с площадки и поехал к дому под видом Мустафы. Даже в таком неудобном положении управлять трехколесным мотороллером было довольно легко. Мы не сомневались в том, что Али все еще за занавесками, хотя в действительности в то время доктор Марлин был там один.
— Исчезнув из нашего поля зрения, Али добрался до дома, вылез из манекена, отнес его на второй этаж и спрятал. Настоящий же Мустафа бродил неподалеку, чтобы дать Али больше времени, а потом “вернулся” на площадку с другой веревкой.
— Но послушайте, — возразил я, — мы ведь видели Али на верхнем конце веревки.
— Нет, Джимми, мы только думали, что видели его. После того как настоящий Мустафа присоединился к доктору Марлину и скрылся за завесой, он издал дикий вопль, во время которого доктор Марлин нажал скрытый переключатель, вероятно, установленный в одном из металлических столбов. Под землей заработали электромагниты, и “веревка”, как по волшебству, поднялась в воздух.
— Потом доктор Марлин (либо Мустафа) достал из кармана сдутый манекен из тонкой резины, который при накачивании его воздухом превратился бы в точную копию Али в натуральную величину. Кстати, именно поэтому Али пришлось побрить голову. Волосы было трудно имитировать, а резина могла выглядеть так же, как и смуглая кожа. Но вместо воздуха доктор Марлин накачал резиновый манекен гелием. Я, правда, не знаю, каким образом. Мустафа, у вас под накидкой был маленький баллончик с гелием?
— Нет, сеньор, баллон с гелием находился под бетонной площадкой. В один из столбов выходила скрытая трубка со специальной насадкой. Нужно было всего несколько секунд, чтобы надуть манекен, который выглядел в точности, как Али. Доктор Марлин заплатил за изготовление манекена три тысячи долларов. В Мехико эту работу выполнил один мастер, который занимается производством иллюзионного оборудования.
— Вслед за этим, — продолжал мой дядя, — доктор Марлин натянул на манекен набедренную повязку, чтобы утяжелить его. Потом он прикрепил манекен темными нитями к низу “веревки”. Выстрелив затем холостым патроном, он поджег завесы; и под прикрытием густого дыма манекен, наполненный гелием и слегка утяжеленный легким балластом, поднялся к верхнему концу “веревки”, где большой узел мешал ему устремиться еще выше.
— Набедренная повязка была из бумаги, сеньор.
— Понятно. Этот момент был, вероятно, самой сложной частью всего фокуса. Мы могли бы заметить, что “Али” просто поднимался, а не карабкался по веревке, как настоящий человек. Однако густой дым и извивающаяся “веревка”, которая извивалась, по-видимому, из-за колебаний электромагнитного поля, полностью нас дезориентировали. В тот момент наше критическое мышление было подавлено зрелищем чудесным образом поднявшейся “веревки”. А в таком состоянии мы были готовы увидеть что угодно и поверить во что угодно. Не могу сказать, что нас могли бы одурачить вторично, но доктор Марлин планировал исполнить свой трюк только один раз.
— Я так точно попался на удочку, — сказал я.
— Я тоже, Джимми. Когда дым рассеялся, мы увидели “Али” у верхнего конца веревки. Это длилось недолго, но мы успели сделать фотоснимки. Потом доктор Марлин поднял пистолет; но на этот раз вместо холостого выстрела он выпустил настоящую пулю, которая пробила манекен. Манекен мгновенно лопнул, и его резиновые обрывки скрылись под набедренной повязкой. Повязка упала на землю, так что мы ничего не смогли заметить. Зато на наших глазах Али исчез! Что случилось с бумажной набедренной повязкой, Мустафа?
— Я ее подхватил и быстро заменил настоящей, которая была у меня под накидкой. Настоящую я отдал доктору Марлину, а он уже передал ее вам.
— Все это очень интересно, сеньор Доббс, — вмешался инспектор полиции, — но давайте вернемся к убийству.
— Мы подойдем к этому вопросу через минуту. План состоял в том, что после демонстрации трюка мы должны были найти Али на острове, куда он материализовался бы по волшебству или, скорее, благодаря сверхъестественной силе. Очевидно, что на этой стороне бухты была одна моторная лодка. Но где-то, вероятно, была спрятана еще одна. У нее был бесшумный двигатель, так, Мустафа?
— Да, сеньор, это было маленькое алюминиевое каноэ с электродвигателем и батареей питания. Доктор Марлин спрятал его, подвесив над водой под настилом причала. Чтобы завершить трюк, Али должен был сбросить с себя набедренную повязку, запустить каноэ и переплыть на остров. Каноэ затем он должен был утопить.
— Вот мы и подошли к первой смерти, — сказал мой дядя. — Я не знаю в точности, что произошло. Но, полагаю, что перед исполнением трюка Али потребовал больше денег, чем собирался ему заплатить доктор Марлин. Мустафа, что вам об этом известно?
Бородатое лицо перекосилось гримасой страдания.
— Я ничего не знал, но теперь мне все стало понятно. Мальчик был слишком честолюбив. Перед самой своей смертью доктор Марлин сказал мне, что Али потребовал половину всего вознаграждения вместо десяти тысяч долларов, которые обещали каждому из нас. Али угрожал все рассказать вам, если доктор Марлин не согласится.
— Вот так вот, — промолвил мой дядя. — Без сомнения, доктор Марлин пообещал Али все, чего тот хотел, а потом убил его. Скорее всего, доктор Марлин каким-то образом повредил каноэ.
— Он еще и хвастался этим передо мной! — сердито вскричал Мустафа. — Он разъединил один из швов на дне каноэ, заполнил отверстие какой-то пластической массой, которая должна была раствориться вскоре после того, как Али спустит каноэ на воду. Должно быть, на полпути каноэ затонуло. Но Али плавал лучше, чем думал доктор Марлин. Он почти продержался до того момента, как мы успели подплыть.
— Тогда-то вы и заподозрили неладное? — спросил мой дядя.
— Да, сеньор, но я не был уверен. Поэтому, пока вы вдвоем были в темной комнате, я поставил свой манекен у окна и вышел из дома, чтобы поговорить с доктором Марлином. Оказалось, что он меня уже ждал. У него в руке был пистолет с глушителем. Он рассказал мне, как умер Али, потом заставил меня подойти к обрывистому краю холма и хотел столкнуть вниз, чтобы инсценировать мое самоубийство, якобы совершенное от горя. Но он не знал, что у меня в рукаве был спрятан нож. Я метнул клинок, и он попал доктору Марлину прямо в сердце. Я совсем потерял голову, бросил пистолет в воду, а потом побежал в свою комнату, чтобы спрятать манекен в шкафу. Я глубоко сожалею, сеньор, что смалодушничал и стал обвинять вас, но я и не думал, что мне кто-либо поверит.
— Не переживайте, Мустафа, — сказал мой дядя. — Полиция, без сомнения, найдет пистолет доктора Марлина и поднимет каноэ из вод бухты. Все это подтвердит ваш рассказ о самообороне. Но, главное, мне повезло, что я случайно обратил внимание на то, что часы могли быть намагничены. Полагаю, доктор Марлин не подозревал, что этот маленький механизм способен испортить все его шоу.
— Это так, сеньор. Доктор Марлин предполагал, что магнитное поле может как-то повлиять на ход часовых механизмов, но считал это маловероятным. Хотя у него была идея нанять какого-нибудь вора, чтобы тот еще в Калифорнии выкрал ваши часы. Потом он бы подкупил ювелира, который предложил бы вам купить у него часы с механизмом, не подверженным намагничиванию. Однако доктор Марлин решил, что этот план отнимет у него слишком много времени. Он всегда боялся, что кто-нибудь его опередит и заберет вознаграждение.
— Но почему? — удивленно спросил мой дядя. — Неужели он думал, что есть какой-то конкурент, прознавший про его секрет?
— Нет, сеньор. К тому же мало кто из медиумов имеет достаточно денег, чтобы все это организовать. Но вот что странно: всю свою жизнь доктор Марлин был шарлатаном и мошенником, однако он свято верил в то, что некоторые люди могут быть подлинными экстрасенсами. Все время, пока доктор Марлин готовил этот фокус, он опасался, что какой-нибудь индийский йог, действительно владеющий психофизической силой, вдруг объявится и потребует вознаграждение, продемонстрировав при этом настоящий трюк с веревкой.
Сердитый
