Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
ПРИДОРОЖНАЯ ГОСТИНИЦА ｢THE HALF WAY HOUSE｣ 1st ed: “The American Magazine”, May 1922 Series: Deputy Parr & Oliver Armiston Переведено по изданию: “Ellery Queen’s Mystery Magazine”, February 1948 Перевод: Виктор Краснов Редактор: Ольга Белозовская © “Клуб Любителей Детектива”, 02 июня 2018 г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
- INTRODUCTION | +
- BIBLIOGRAPHY | +
Вскоре после того, как часы на каминной полке пробили девять, бойкий пес по кличке Зубастик, который выкусывал несуществующих блох из обрубка своего хвоста, вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на своего хозяина — специалиста по строительству мостов Белдена — и его хорошего приятеля Армистона. Оба сидели за шахматной доской.
Двое мужчин в простой домотканой одежде, с нечесаными бородами, не обратили никакого внимания на внезапно тревожную позу собаки. Тишину в комнате нарушало лишь приглушенное тиканье часов да слабое потрескивание огня в камине.
Зубастик настороженно приподнялся на лапах. Что-то ощущалось в воздухе. Что-то поднималось на холм. Зубастик подошел к хозяину и остановился, чутко прислушиваясь. Потом пес ткнулся носом в запястье хозяина, и Белден рассеянно погладил собаку по голове. Зубастику было непонятно, почему эти два глупых представителя человеческой породы сидят и в ус не дуют.
Белден, который должен был вскоре отправиться в Анды на строительство моста, приехал сюда и поселился в доставшемся ему по наследству поместье, чтобы побыть в одиночестве и немного поразмыслить перед дальней дорогой. Оливер Армистон — отошедший от дел писатель, живущий на доходы от написанных ранее и проданных детективных романов, — предложил свою помощь, заявив, что будет готовить и мыть посуду.
Если бы дело происходило в прежние времена, сейчас бы здесь уже царила суматоха. Бравый кучер, подгоняющий лошадей на крутом каменистом склоне, возвестил бы о себе громким звуком дорожного рожка. Кусок старого рельса, все еще свисающий с крепкой деревянной перекладины во дворе под обветшавшей вывеской “Три ворона”, звонко бы гудел, призывая конюха и служанку. Четверка вороных, мчащаяся из Хартфорда в Олбани, ворвалась бы в распахнутые ворота; а потом в холл грациозно впорхнули бы дамы, и джентльмены стали бы пить из оловянных кружек, обсуждая попутно последние новости. Но так было давным-давно. Теперь же вывеска с изображением трех воронов глухо скрипела на ржавых петлях; не слышно было веселых голосов, и даже дорога на вершину холма была уже почти неразличима.
— Шах, — сказал Белден.
Зубастик двинулся к двери, прижался мордой к щели у порога и заскулил. Белден поднялся, чтобы выпустить пса на улицу. Ночь была отвратительной; морось, падавшая с неба, тут же схватывалась легким морозцем.
Белден вышел наружу.
— Разве это не мотор? — озадаченно пробормотал он.
Звук был такой, словно гигантские крылья били по воздуху. Белден, прищурившись, всмотрелся в темноту, откуда показался призрачный свет двух фар. Автомобиль ехал медленно, как будто нащупывая дорогу. Вот он приблизился и въехал в ворота.
— Эй! — закричал Белден. — Смотрите, куда едете!
Зубастик залаял. Автомобиль продолжал медленно двигаться. Белден подскочил к рельсу и, схватив молоток, с незапамятных времен подвешенный рядом на цепочке, ударил по металлу. Кусок рельса отозвался ужасающим лязгом. Автомобиль остановился и сдал немного назад, к воротам.
— Привет, хозяева! — крикнул чей-то голос, а потом послышался вопрос: — Куда ведет эта дорога?
— Никуда! — закричал в ответ Белден. — Здесь тупик. Вам надо было ехать вдоль реки. Как вы сюда забрались?
— Бог его знает! — ответили из машины.
Свет фар выхватил из темноты Белдена и собаку, стоявших под перекладиной с рельсом. Потом луч переместился выше и остановился на облупившейся вывеске “Три ворона”.
— О, придорожная гостиница! — воскликнул невидимый водитель. — Неплохо!
— Это не придорожная гостиница. Здесь нет мест для ночлега, — проинформировал незнакомца Белден.
— В самом деле? Но ведь вот вывеска!
В голосе, доносившемся из темноты, внезапно появились агрессивные нотки.
— Этой вывеске уже почти сто пятьдесят лет, — сказал Белден.
— Почитайте комментарии Блэкстона
— Я тоже не сделаю отсюда ни шагу, — послышался из машины еще один решительный — на этот раз женский — голос.
Белден церемонно поклонился. Он должен постараться использовать ситуацию наилучшим образом.
С фонарем в руках на улицу вышел Оливер.
— Они принимают нас за придорожную гостиницу, — шепнул ему на ухо Белден. — Пусть себе так и думают.
Он взял у Оливера фонарь и, помахивая им, чтобы показать автомобилю путь, пошел по заросшей тропинке к сараю. Из подъехавшей следом машины выбрались две неясные фигуры в меховых одеждах.
— У нас в багажнике два чемодана, — сказал мужчина.
— Я возьму один, а вы — второй, — ответил с улыбкой Белден.
Он занес чемодан на кухню и вышел за дополнительной порцией дров. Когда Белден вернулся, то увидел, что перед камином мужчина стягивает с рук перчатки. Женщина, наклонившись, гладила вилявшего хвостом Зубастика, который норовил лизнуть ее в щеку. Засмеявшись, женщина выпрямилась и сбросила с плеч меховую накидку. Она была стройная, с волосами пепельного цвета, в которых сверкали мелкие капельки дождя. На ее лице, круглом и гладком, как у ребенка, сиял здоровый румянец, как нельзя лучше сочетавшийся с ее жизнерадостной улыбкой. Женщина придержала рукой разыгравшегося пса и окинула взглядом комнату.
— Прелестно! — воскликнула она и восторженно захлопала в ладоши.
В мерцающем свете камина и свечей, выделявших слабый гвоздичный аромат, комната и старая мебель выглядели очаровательно и привлекательно. Женщина подошла к стойке из вишневого дерева.
— Это регистрационный журнал? — беспечно спросила она, увидев старый фолиант, прикрепленный к стойке шнурком. — Мы должны записать наши имена?
— Как предписывает закон, мадам, — сказал Белден, открывая книгу на последней пустой странице.
Он вытащил из выдвижного ящика гусиное перо и протянул его женщине. Та удивленно и обрадованно засмеялась.
— Кто тут был последним постояльцем? — спросила она и, посмотрев в книгу, прочитала: “Джонатан Кройден, джентльмен; его дама; их двое слуг. Четверг, семнадцатое мая тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года”.
Женщина глубоко вздохнула.
— Тысяча восемьсот пятьдесят четвертый! — восторженно повторила она. — И я — следующая!
С сияющими глазами, жеманно отставив мизинец левой руки, женщина сделала в книге запись, стараясь подражать каллиграфическому почерку неизвестного ей Джонатана Кройдена, джентльмена.
— В последние годы дела шли не особенно бойко, — с усмешкой произнес Белден.
Его слова предназначались мужчине, который внимательно посмотрел на страницу, где расписалась дама. Женщина ухватила своего спутника за лацканы пальто и развернула лицом к себе.
— Как романтично! Наш приезд сюда! В такую ночь! — воскликнула она.
И потом, обращаясь к Белдену, спросила:
— А как сюда добрался Джонатан Кройден, джентльмен, со своей дамой и двумя слугами?
— В хорошем экипаже компании “Лайтнинг Экспресс”, мадам.
— Ах! В экипаже, запряженном четверкой! — мечтательно произнесла женщина. — А мы… приехали в нашем экипаже, в котором — сколько, Энгус — сорок лошадей?
— Я полагаю, все восемьдесят, — отозвался мужчина.
Женщина театрально всплеснула руками и процитировала:
— “Ночью была буря. На большой дороге можно было встретить лишь грабителей и мошенников. Домовладелец был неприветлив. Он отказал нам в ночлеге. Но... — она с улыбкой посмотрела на мужчину, — мы сказали: “Сэ-эр, для чего же у вас здесь вывеска? Разве вам не ведомо, что Блэкстон — сам Блэкстон! — заявил, что тот, у кого имеется вывеска, должен обеспечить едой и кровом любого, кто к нему обратится?”
— Боюсь, что возникло некоторое недоразумение, — мягко произнес мужчина.
— Мои предки в течение ста лет славились гостеприимством, — сказал Белден. — Я тоже могу пойти по их стопам, особенно в такую ночь. Вы уже ели?
— О, да, — небрежно ответил мужчина.
В следующий момент он заметил шахматную доску с расставленными на ней фигурами, подошел к столу и присел рядом.
— Ага, защита Филидора
— Нас устраивает.
— Пожалуйста, продолжайте, — сказал мужчина. — Мне действительно интересно.
— А я могу тоже посмотреть? — спросила женщина.
— Так что же это за место? — довольно резко осведомился мужчина.
— Не говорите нам, — женщина приложила палец к губам мужчины. — Мы не хотим этого знать.
Трое мужчин погрузились в тишину шахматной игры. Маленькие “французские” каблучки на ботиночках женщины выбивали негромкую дробь на кленовых досках пола, когда она переходила от одной стороны шахматной доски к другой. Игра настолько захватила мужчин, что все они невольно вздрогнули, когда женщина вдруг спросила:
— Можно мне подняться по лестнице?
— Но, моя дорогая… — начал возражать мужчина.
— Я дам вам свечу, — перебил его Белден.
Когда женщина опять спустилась вниз, игра уже была закончена. Трое мужчин мирно беседовали, сидя у камина.
— Тут, наверное, водятся привидения? — спросила женщина, присаживаясь на стул и поглаживая Зубастика.
— Скорее, тут водится… лошадь.
— Лошадь? — в унисон воскликнули женщина и ее спутник.
— Да, лошадь.
— Но почему лошадь? Привидения — это остатки чьих-то душ. А у лошадей ведь нет души.
— Мне об этом ничего не известно, — сказал Белден. — Она приходит по ночам, на лужайку перед домом. Цокает копытами. А к копытам у нее привязан мертвец.
В этот момент об оконную раму хлопнула незакрепленная ставня. Гости вздрогнули. Потом рассмеялись.
— Это наше старое семейное предание, о котором мы стараемся всуе не упоминать, — объяснил Белден. — Этот дом и все прилегающие земли — так гласит предание — были выиграны в карты при помощи маленького зеркальца у одного обедневшего пьянчужки. Выиграл их один из моих славных предков. Точнее, их было двое: жена моего предка, как я полагаю, и держала то самое маленькое зеркальце.
— И этот пострадавший человек стал мстить? — чуть дрогнувшим голосом спросила женщина.
— Да. Он выкрал из конюшни лошадь. Одну из тех, что он проиграл вместе с домом. О, он проиграл все, что у него было! Потом он привязал себя к лошадиным копытам, хлестнул лошадь и... в результате вышиб себе мозги. Лошадь прискакала домой... Всю ночь обитатели дома слышался ее топот. А утром они обнаружили несчастного.
— Понятно.
Женщина машинально поглаживала Зубастика.
— Энгус, — тихо позвала она.
— Да, дорогая?
— Это подходящее место.
— О, дорогая... пожалуйста!
— Это оно, я знаю! — настойчиво повторила женщина.
Она приподняла голову Зубастика и посмотрела собаке прямо в глаза.
— Я поняла это, как только вошла в комнату.
— Дорогая, прошу тебя. Мы положились на милость этих двух джентльменов, и, я уверен, они примут нас со всем гостеприимством.
Он повернулся к Белдену с извиняющейся улыбкой — так, словно ему было стыдно за поведение не в меру капризного ребенка.
— Мадам склонна преувеличивать, — сказал мужчина ироничным тоном, — Когда она видит то, что ей нравится, ей очень хочется обладать этим. Очевидно, сэр, сейчас ее привлекло ваше родовое жилище. Имейте это в виду.
— Я никогда раньше не видела таких комнат, — пробормотала женщина. — Этот дом все время принадлежал вашей семье?
— С тысяча семьсот восемьдесят девятого года; с того момента, когда во время игры в карты состоялась манипуляция зеркальцем.
Белден пристально смотрел на женщину.
— А все эти вещи?
— Они приобретались постепенно. Но в последние семьдесят лет ничего нового не покупалось. Видите ли, дорогу проложили в стороне отсюда, и мы оказались на отшибе.
— Я все это куплю. Все как есть.
Глаза женщины пылали огнем.
— Я буду возражать! — воскликнул мужчина, поднимаясь со стула и всем своим видом выражая протест.
— Я хочу, чтобы все оставалось на своих местах, — продолжала женщина. — Даже пепел в камине.
— А как же призрак? — подал голос Белден.
— О, на призраке я буду настаивать особенно!
— Вы были в розовой комнате? В той, угловой? — спросил Белден, указывая рукой на потолок.
— Там, где большая кровать?
— Да. Это еще одно семейное предание, о котором мы стараемся не распространяться. Оно может поубавить ваш энтузиазм. Там никто не рискует спать. Некоторые пытались. Но к утру все они были мертвы.
— Энгус! Энгус! — восторженно воскликнула женщина.
Она подскочила к мужчине и обвила руками его шею. Мужчина же с обиженным видом пытался отстраниться.
— Ты только подумай! Все сразу! Призрачная лошадь! Топот ее копыт! И комната, как камера смерти! Это как раз по мне! Я поняла это, как только сюда вошла.
Женщина обернулась к Белдену.
— Назовите вашу цену. Я немедленно покупаю!
Лицо мужчины приняло угрюмое выражение.
— Это обещает стать неприятным продолжением отличного вечера, — негромко проговорил он. — Я не знаю вашего имени. И вашего тоже не знаю, — он посмотрел на Оливера. — Вы не спросили, как зовут меня. Я также не знаю, где нахожусь. Как бы странно это ни звучало, но я с одинаковым успехом мог бы предположить, что я или в Нью-Йорке, или в Массачусетсе, или в Коннектикуте. Я наверняка знаю только то, что поначалу был излишне груб с таким любезным хозяином, гостем которого я оказался.
Мужчина повернулся к женщине.
— А ты теперь предлагаешь лишить этого человека его крова, — добавил он с плохо скрытым огорчением.
Женщина негромко рассмеялась.
— Ты не знаешь, где находишься? Да чего тут еще желать? — воскликнула она.
Последовала натянутая пауза. Оливер с любопытством посмотрел на Белдена.
— Вы действительно готовы продать ей все это? — спросил мужчина. — Простите... но это… как-то нечестно.
— Напротив, я был бы рад избавиться от всего этого. Тут слишком много жутких воспоминаний. А толку от этого места никакого. Заброшенные четыреста акров земли. Дом, как видите, тоже разваливается. Добраться сюда невозможно. Вы, сэр, заехали сюда по чистой случайности. Второй раз этот номер бы не прошел. Так что называть какую-то цену просто глупо. Все эти… вещи… — Белден обвел взглядом комнату, заполненную старинной мебелью и антикварными предметами, которые, казалось, покорно ждали своей участи. — У кого-нибудь они могли бы вызвать сентиментальные чувства. Но не у меня! Мне это место никогда не нравилось… Там, наверху, в той розовой комнате, что-то кроется. Не знаю, что. Но оно, несомненно, там! Так что, я вас предупредил.
Женщина издала глубокий вздох.
— Десять тысяч наличными.
— Этого слишком много. На эти деньги можно было бы проложить сюда дорогу.
— Согласен, — коротко сказал мужчина.
— Неважно! Ничего не хочу знать! — воскликнула женщина, опустилась коленями на коврик перед камином и обняла Зубастика за шею.
Белден поднялся и подошел к конторке. Взял ручку и начал писать, вслух зачитывая текст, который ложился на бумагу:
— “За уплаченный мне аванс в сумме одного доллара, я даю согласие на продажу земельного участка, именуемого “Придорожная гостиница и ферма Белдена” и расположенного в городе…”
— Нет! Не надо! — пронзительно крикнула женщина. — Мы не хотим знать, где это находится.
— В городе, графстве, штате… оставляем пробел, — вслух произнес Белден, — в собственность… — он поднял глаза от бумаги. — Кому? Не могу же я продать это место безымянному невидимке.
Женщина вопросительно посмотрела на мужчину. Повисла пауза. Белден быстро шагнул к стойке регистрации и прочитал то, что написала женщина в книге:
— “Агнес Уитчерли, дама и ее джентльмен”.
— Пишите “в собственность Агнес”, — сказала женщина.
Белден вернулся к конторке.
— “В собственность Агнес Уитчерли, город, штат…” Еще один пробел?
Женщина согласно кивнула.
— “Пробел; вместе с содержимым жилых помещений, амбаров, хозяйственных построек, а также пеплом в камине. Стороны согласны с тем, что в дальнейшем упомянутая Агнес Уитчерли выплатит — как анонимный спонсор — детскому приюту “Ньюсбойз”, расположенному в Нью-Йорке, сумму в размере десяти тысяч долларов. Выплата будет произведена в течение тридцати дней с момента подписания этого документа. Уэбстер Белден. Подпись”.
— Уэбстер Белден? — слегка развернувшись в кресле, переспросил мужчина.
— Уэбстер Белден, — повторил Белден. — Оливер будет подходящим свидетелем. Мадам, подпишитесь и вы тоже. Спасибо. Желаете получить, сэр?
Мужчина сложил лист бумаги пополам, положил его на каминную полку, затем достал однодолларовую купюру и передал ее Белдену. Возникло общее минутное замешательство. Атмосфера в комнате ощутимо изменилась. Мужчина вздрогнул, словно от холода. Он взял пару поленьев и бросил их в огонь камина. Стараясь придать своему голосу шутливый тон, он сказал:
— Полагаю, сейчас я могу это сделать? Ведь все тут теперь мое. Или по крайней мере ее.
Женщина взяла подсвечник с горящей свечой и, напевая что-то себе под нос, стала подниматься по лестнице. Вскоре мужчины услышали доносившийся со второго этажа глухой шум. Потом женщина спустилась, неся в руках две сумки. Она поставила их на пол, прошла в прихожую и вернулась с шубой.
— Это ваша шуба, сэр? — ангельским голоском спросила она Белдена.
— Да, мадам.
— Я что, должна вас поторопить?
— Дорогая, ты слишком перегибаешь палку! — воскликнул мужчина.
— Вы ведь понимаете, о чем я? — продолжала женщина, обращаясь к Белдену.
— Вполне понимаю, — ответил Белден и взял из ее рук шубу.
Женщина снова вышла в прихожую и на этот раз вернулась, неся пальто Оливера.
— Не знаю, где ваши шапки. Я упаковала сумки: это вещи из ваших комнат. На этом все, не так ли?
— Но… ты не можешь вот так просто их выставить! — попытался возразить мужчина.
— Это мой дом! Я здесь хозяйка! — решительно заявила женщина.
Она распахнула входную дверь.
— Луна уже вышла из-за облаков. Правда, немного подморозило. Но, думаю, это только придаст бодрости вашей прогулке. Спасибо за все.
С улицы в комнату залетел порыв холодного ветра. Зубастик подскочил, ожидая выхода на свежий воздух. Двое мужчин переступили порог.
— Утром из деревни придет мальчик, чтобы прочистить дымоход и развести огонь, — сказал Белден на прощание.
Когда дверь за ними мягко закрылась, Белден поднял воротник шубы.
— Какая удивительная, хладнокровная женщина, — заметил он, обращаясь к Оливеру.
Прошло четыре дня.
— Кого я вижу! Я думал, ты уехал в Антофогасту
Белден вопросительно посмотрел на посетителя, который находился в кабинете еще до него.
— Нет, я не занят, — поймав взгляд Белдена, быстро произнес Оливер.
Посетитель смутился. Это был Парр, заместитель начальника полиции.
Белден придвинул себе стул.
— Так в чем дело? — спросил Оливер.
— Дело в деньгах, — проворчал Белден и с наивной, как у ребенка, улыбкой добавил: — Не мог бы ты одолжить мне пару миллионов?
— Все настолько плохо?
— Хуже не бывает. Ты сегодня утром смотрел биржевые котировки?
— Мой дорогой друг, — с легким упреком проговорил Оливер. — Я инвестор, а не игрок. Я смотрю только дневные котировки.
— Рынок опять пошел ко дну, — мрачно сказал Белден. — Столкнулся с китом, или как они это называют? И никто не знает, в чем дело. Может быть, просто у кого-то из больших шишек разболелся зуб. Я строю мост, железную дорогу, электростанцию. Мне нужны деньги. Они сказали: “Подождите. Рынок нестабилен”. Но я не могу ждать. Я так им и сказал. А они… — бормотал инженер, подразумевая каких-то финансовых магнатов, — они сказали: “Повидайтесь с Винчестером”.
Армистон и Парр навострили уши и переглянулись друг с другом.
— Винчестер — это компания “Электрический свет”, — пояснил Белден. — Вы можете не знать его лично, но каждый раз, когда вы включаете дома свет, вы делаете это, благодаря генеральной доверенности, полученной от человека по фамилии Винчестер.
— Вы с ним повидались? — резко спросил Парр.
— Я пошел к нему, как последний дурак, — ответил Белден. — Никого не оказалось дома.
— Чем вам это объяснили?
— О, сказали, что он где-то на конференции: в Каламазу
— Так же, как и я, — заметил Парр.
— Неужели? — удивился мостостроитель.
Оливер Армистон только хмыкнул.
— В своих романах я всегда старался избегать тех или иных совпадений, — сказал он, — но в реальной жизни такое случается. Не правда ли, Парр?
Армистон с интересом посмотрел на седовласого служителя закона.
— Так получилось, что несколько джентльменов, которых мы можем условно назвать “Они”, — он стрельнул взглядом на Белдена, — вчера вечером пожелали встретиться с мистером Парром. У “Них” было к нему некое “секретное” дело. “Они” поведали мистеру Парру, что некий магнат с Уолл-стрит в критический момент неожиданно бросил все, что у него было, в том числе жену и детей в Коронадо
— Винчестер? — рявкнул Белден.
Оливер кивнул.
— “Они” хотели бы, чтобы он вернулся. В этом и заключается работа Парра. Не то, чтобы “Их” заботило благополучие данного магната. Ради него “Они” и пальцем бы не шевельнули. Но “Их” заботит собственная судьба.
Белден негромко выругался. То, что его дело, в которое были вовлечены тысячи рабочих и миллионы долларов, должно зависеть от местонахождения какого-то одного человека, казалось ему смешным и несправедливым.
— Вы не хотели бы взглянуть на него? — спросил Парр.
Белден утвердительно кивнул головой, и Парр извлек из кармана фотографию.
— Святый Боже! — воскликнули одновременно Белден и Оливер, вскакивая на ноги.
— Он вам знаком? — удивился Парр.
— Еще бы! — бушевал инженер, размахивая руками. — Как его не узнать? Не он ли четыре дня назад позволил своей женщине выгнать меня из собственного дома?
Белден схватил свою шляпу и трость.
— Он тоже меня узнает, когда я до него доберусь.
Мужчины только-только достигли вершины холма, когда услышали собачий вой.
— Это ведь Зубастик? — воскликнул Оливер.
Белден и Армистон бросились бежать вперед. Парр догнал их уже на повороте дороги.
— Точно, это Зубастик. Вон под тем окном, — сказал Оливер, и мужчины устремились к дому.
На крыльце, наполовину засыпанном выпавшим накануне снегом, были в кучу свалены товары и продукты, доставленные курьером из магазина. В щель между дверью и косяком мальчик-посыльный воткнул записку. В записке было написано:
“Уважаемый сэр. Яйца и молоко лежат в корзинке с картошкой. Я развел огонь. Еще я видел крысу. Я поставил ловушку”
— Похоже, они сбежали? — саркастически заметил Парр.
Белден открыл ворота сарая. Внутри стоял автомобиль. Белден перевел взгляд на крышу дома: дым из трубы не шел.
Они с Оливером навалились плечами на входную дверь дома. Парр тоже помог им, и вот старая дверь с треском распахнулась.
Комната была в том же состоянии, в каком они ее оставили. Норковая шуба, шляпка и пурпурная вуаль женщины лежали на диване. На табурете перед камином — раскрытый шахматный учебник. В очаге — остывший, холодный пепел. У Белдена перехватило дыхание. Он подошел к лестнице и стал подниматься на второй этаж. Его спутники следовали за ним по пятам. Наконец, мужчины достигли розовой комнаты.
— Черт бы побрал эту женщину! — пробормотал Белден, в голосе которого явственно слышался страх.
Белден открыл дверь в комнату. В нос ему ударил неприятный запах тлена. Неяркий свет зимнего дня, пробивавшийся сквозь полураздвинутые занавески на окнах, освещал безрадостную картину. Сначала мужчины увидели на кресле несколько элементов роскошного женского белья. Перед креслом валялась пара домашних туфель маленького размера. За ножку туалетного столика зацепился небрежно брошенный пеньюар. В кровати лежала женщина, безжизненные руки которой вытянулись поверх покрывала. А под окном, на полу, покоилось бездыханное тело Винчестера.
— Он пытался открыть окно, — сухим профессиональным тоном произнес Парр.
Когда пришел деревенский врач, вызванный Парром, на улице уже стемнело. Сам же Парр отправился на железнодорожную станцию, чтобы телеграфировать об увиденном тем самым могучим “Им”, которые должны будут теперь приготовиться к последствиям трагического события.
Пожилой врач с длинной густой бородой отряхнул со своей шубы снег. Его взгляд задержался на женской одежде, лежавшей на диване. Потом с задумчивым выражением лица он поднялся по лестнице вслед за Белденом и Оливером. У двери розовой комнаты врач остановился и принюхался.
— Гм! — хмыкнул он и взял из руки Белдена подсвечник с горящей свечой. — Сюда? Я полагал, что старый Идифалум никогда больше не будет точить свой топор!
— Топор! — ахнул Оливер.
— Нет, тут другое.
Врач качнул подсвечником, отчего на стенах комнаты заметались огромные тени, и склонился над телом Винчестера.
— Видите, какой синюшный цвет?
Армистон присмотрелся и кивнул головой.
— Они ведь ничего не знали об этой комнате? — спросил врач.
— Я им рассказал. Но… эта женщина! Ей все нужно было проверить самой, — отозвался Белден.
— Ну, теперь она все знает.
Пожилой врач немного помолчал, а потом добавил:
— Я не верю в привидения, но весьма люблю свежий воздух.
И он распахнул окно.
Мужчины вышли из розовой комнаты, плотно прикрыли за собой дверь и спустились на первый этаж. Внизу их уже поджидал Парр.
— Ну, что там, доктор? — спросил полицейский.
Пожилой врач покачал головой.
— Что-то такое, что еще предстоит выяснить, — негромко ответил он. — Они мертвы уже несколько дней.
Белдену пришла на ум мысль о слепых ударах, которые могут наносить мертвецы.
— Мы должны выяснить, что произошло с женщиной и мужчиной, — сказал он.
— И с комнатой тоже, — подхватил врач.
Белден подошел к камину. На каминной полке лежала расписка, в соответствии с которой четыре дня назад, из-за своей нелепой прихоти, всего за один доллар аванса, он дал согласие продать той женщине этот дом и прилегающий к нему участок. Белден взял бумагу и сунул ее в карман.
На следующий день дневные газеты сообщили новость о внезапной смерти Винчестера, который, по словам журналистов, скончался от застарелой болезни сердца, когда находился на отдыхе в графстве Личфилд, где присматривал земли для покупки. Новость привела Уолл-стрит в шок, но “Они” благодаря своевременному предупреждению Парра сумели выгодно распорядиться своими активами. И практически незамеченными остались краткие сообщения на последних страницах газет о смерти некой Агнес Уитчерли.
— Я отправлюсь в город, чтобы со всем этим покончить, — сказал Белден. — Вы с Зубастиком оставайтесь здесь и держите оборону.
— Хорошо, — согласился Армистон. — А можно я тут пошурую? Какие-нибудь старые семейные записи сохранились?
Белден извлек из шкафа ветхую семейную Библию и целую пачку каких-то пожелтевших от времени бумаг. Армистон же вытащил из вновь принесенной посыльным корзинки с картофелем яйца и молоко. А Зубастик громким лаем выражал свою радость, обнаружив ловушку, полную крыс.
Бывший автор детективов, искавший хоть каких-то зацепок, счел обнаружение попавших в ловушку крыс событием знаменательным. Он отнес клетку с дрожащими узниками на второй этаж в розовую комнату и оставил крысам запас сыра и воды. Потом Армистон закрыл в комнате окна и спустился вниз.
Белден вернулся через три дня.
— И что вы думаете? — сказал он, когда они курили, сидя у камина. — Ничего, как я и подозревал. Никто ничего не знает.
— Насколько я понял, никто ничего и не пробовал узнать, — отозвался Оливер. — Я хочу задать вам несколько вопросов.
Белден согласно кивнул.
— Два ваших двоюродных деда умерли в один и тот же день — пятого декабря тысяча восемьсот сорок четвертого года. Эбенезер и Идифалум. Идифалум был “человеком с топором”. Ваш дед, переживший своих братьев, сделал перед смертью запись в семейной Библии: “Господь есть Бог воздаяний; и Он воздаст сполна”
— Мой дед всегда говорил, что Эбенезер погиб по вине Идифалума, — ответил Белден. — Эбенезер был первым, кто умер в той комнате. Его тело обнаружили утром. Сразу пошли к водяной мельнице, чтобы сообщить Идифалуму. Как оказалось, тот отправился точить свой топор. Идифалума нашли мертвым на снегу — с размозженной головой. Приводной ремень заточного станка был порван. Видимо, в момент разрыва ремень, подобно хлысту, с силой ударил Идифалума в голову. Но не было никаких признаков того, что обе эти смерти как-то связаны друг с другом.
— Той же зимой и в той же комнате умерла незамужняя тетка Констанция Хугар, — заметил Оливер.
— Да.
— И что?
— Мой дед не придавал особого значения ее смерти, — ответил Белден. — Обычное дело, когда человек умирает в своей постели. Однако комнату все же решили запереть. И больше ею никто не пользовался.
Белден помолчал, что-то припоминая.
— Погодите, — вновь заговорил он. — Был еще один случай, десять лет спустя. Никак не связанный... Про это нет записей. Однажды ночью, зимой — кажется, в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году — в эту комнату незаметно пробрался местный пьяница Сайрус Уитман. Утром его обнаружили мертвым.
— И что потом?
— Это стало последней каплей. Дела шли все хуже и хуже: дорогу проложили в стороне от них, ну и тому подобное. Мой дед закрыл гостиницу и покинул поместье. Когда мой отец вступил в права наследования, он никогда не приезжал сюда надолго. И вот что странно… — задумчиво произнес Белден. — Я сам несколько раз ночевал в той комнате.
— Неужели? — подался вперед Армистон.
— Юношеская бравада. Когда я учился в колледже, мы с отцом приезжали сюда летом на рыбалку. Вас удивляет то, что я не боялся комнаты?
— Нисколько, — неожиданно ответил Армистон. — У меня там стоит клетка с крысами. Я кормлю их каждое утро. Им, как будто, нравится. Расскажите мне еще об Идифалуме. Кажется, цепь трагических событий начинается именно с него.
Белден стал припоминать, но смог сообщить Армистону лишь отрывочные сведения. Идифалум был необуздан по натуре. Он перепробовал разные занятия: был матросом, золотоискателем, бродячим жестянщиком. Он растратил все свое наследство, полученное от отца, и вынужден был вновь и вновь возвращаться, чтобы то лестью, то угрозами выманивать у братьев деньги. Но не все его визиты были неудачными. Иногда он возвращался со средствами и свежими идеями о том, как благоустроить это место. Он подтолкнул братьев к тому, чтобы провести на кухню водопровод. Он установил над дровяной печью паровой отопительный котел — новшество для тех времен.
Пока Белден рассказывал, Оливер ходил из угла в угол. Когда же хозяин замолчал, Армистон решил продолжить свои изыскания в других комнатах. Белден тем временем спустился в подвал, разжег огонь в печи и привел в действие отопительную систему.
На следующее утро перед завтраком Армистон принес из розовой комнаты клетку с крысами. Все животные были мертвы. Оливер рассматривал их со странным выражением на лице.
— Это случилось ночью? — хрипло спросил Белден.
Оливер кивнул. Пока они спали, таинственный враг снова нанес удар.
— Надо, в конце концов, с этим разобраться! — воскликнул Белден. — Этот дом должен раскрыть свой секрет.
— Вам что-нибудь приходит на ум?
Белден отрицательно покачал головой.
— Ну, а я могу лишь строить догадки, — сказал Армистон.
Он повернул голову и прислушался к собачьему лаю, донесшемуся в этот момент со двора.
— Мне кажется, сюда идет тот, кто и отправил Винчестера и женщину в лучший мир.
Послышался скрип ступенек, и в прихожую вошел мальчик-посыльный из деревни.
— Скажи, сынок, — обратился к нему Оливер, — в какое время ты разжег печь во вторник утром на прошлой неделе?
— Примерно в шесть,— ответил парень. — А что? С печкой что-то не так? Я никого не смог докричаться. Но я оставил записку.
— Нет, все в порядке. Я просто спросил. Вернешься в деревню, найди доктора и скажи ему, что мы хотели бы сегодня с ним увидеться. Ты все понял?
Когда мальчик ушел, удивленный Белден повернулся к Армистону.
— К чему вы клоните?
— Смерть в той комнате Эбенезера, Констанции и местного пьяницы — это ведь все случилось зимой, не так ли? — спросил Армистон.
— Да. И что из этого?
— По вашей просьбе на рассвете мальчик разжег огонь в печи. В тот момент Винчестер и та женщина еще спали, — сказал Оливер.
— Господи! Да что вы имеете в виду? — воскликнул Белден.
— Вчера вечером вы тоже разожгли печь. А сегодня утром мои крысы оказались мертвы. Вы следите за моей мыслью?
— Да… да…
— Идифалум собственноручно поработал с печью и системой отопления, — продолжал Армистон. — Ну, посудите сами. В воздухе той комнаты явно что-то есть. Я не могу сказать, что это. Я этого просто не знаю. Но я абсолютно уверен, что, когда печь растоплена, она испускает какие-то смертоносные испарения. Если Идифалум поместил в трубы какое-то вещество с целью прикончить Эбенезера, то он, вероятно, намеревался удалить эту отраву, когда дело будет сделано. Но Божья десница поразила его в тот момент, когда он точил свой топор. Вещество так и осталось в трубах. С тех пор всякий раз, когда работало отопление, в розовой комнате кто-то умирал. В любое другое время это вещество совершенно безвредно. Давайте найдем ответ. Для этого нам нужно вновь развести в печи огонь.
Они выждали какое-то время, пока, по их мнению, наверху в розовой комнате стало более-менее безопасно, поднялись на второй этаж и принялись за дело. Они уже разобрали пол вокруг отопительной трубы, когда к ним присоединился пожилой врач, который, принюхиваясь, вошел в розовую комнату.
— Что вы там ищете? — спросил он.
Оливер протянул врачу каминный совок для золы, на котором лежали фрагменты небольшой полуистлевшей коробочки. Врач пошевелил картонные обрывки обратной стороной своего карандаша.
— Идифалум все-таки приложил к этому руку? Я всегда это подозревал, — пробормотал старик. — Меня давно настораживал этот запах… Он с давних пор преследовал меня… Я даже пытался сам разобраться…
— И что же это? — спросил Белден.
Врач подковырнул карандашом покрытый пылью комок какого-то вещества размером с яйцо.
— Цианид, — ответил он, внимательно рассматривая находку. — При нагревании до девяноста или ста градусов он выделяет смертельный газ циан.
Бывшая придорожная гостиница как стояла, так и стоит на своем месте. Дом и хозяйственные постройки отремонтировали. К гостинице проложили дорогу. В доме установили современную отопительную систему. Ставни на окнах починили, и теперь в ветреные ночи больше не слышно топота копыт призрачной лошади.
Розовую комнату переделали в солярий.
Спокойный
