Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
Перед вами рассказ про Эллери Квина, который написал... Эдвард Хоч. Не буду рассказывать, почему так получилось, пусть лучше он сам всё объяснит:
Осенью 1975 года Фред Данней обратился ко мне с проблемой. У его агента была сделка с «National Enquirer» на рождественский рассказ от Эллери Квина. Никаких новых романов или рассказов с Эллери Квином-персонажем не было с момента смерти Мэнни Ли в 1971 году, и Фред не чувствовал, что хочет написать что-то сейчас. Он спросил, не сделаю ли я это за фиксированную плату, а он проделает некоторые редакционные изменения перед тем, как рассказ будет напечатан. Конечно, я согласился.Хотя я написал под именем Эллери Квина роман «The Blue Movie Murders», я почувствовал особые обязательства в использовании персонажа Эллери Квина. Я решил, что рассказ должен содержать предсмертное сообщение, так как многие из последних рассказов ЭК были построены вокруг подобного типа подсказки. Детский Зоопарк в Центральном парке казался идеальным местом действия, с демонстрацией оленей для праздников. Я отправил рассказ Фреду, и мы обсудили несколько небольших изменений по телефону. Рассказ был опубликован в «National Enquirer» незадолго до Рождества, и мне казалось, что всё вышло неплохо. Он был перепечатан в двух антологиях (одну из которых редактировал я).
Играть предлагаю в открытую.
— Эллери! — крикнул инспектор Квин над головами ожидающих детей. — Сюда!
Эллери стал пробираться сквозь толпу ко входу в Детский Зоопарк. Хотя до Рождества оставалось два дня, погода была необычайно тёплой, и дети не возражали против того, чтобы подождать.
Если присутствие полудюжины полицейских машин и возбуждало у кого-то любопытство, его было недостаточно, чтобы спросить что-то у Эллери, пока он продвигался вперед.
— Что случилось, папа? — спросил он, когда инспектор закрыл за ним деревянные ворота.
— Убийство, Эллери. И если мы не сможем его быстро раскрыть, тут будет много разочарованных детей.
— Они ждут Санта-Клауса? — усмехнулся Эллери.
— Почти — оленя Санты. Тут есть рождественская традиция — украшать зоопарк мишурой и игрушками и давать одному из северных оленей роль Рудольфа.
Эллери мог видеть, как полицейские работают над телом человека, растянувшегося внутри оленьего загона у ограды. Снаружи загона мужчина в белом халате крепко держал самого оленя, пока полицейские щёлкали вспышками. Рядом стояли ещё один мужчина в белом халате и женщина.
— Кто убитый? — спросил Эллери. — Я его знаю?
— Должен. Это Кейси Стерджесс, бывший журналист.
— Ты, должно быть, шутишь, — воскликнул Эллери, — Стерджесс убит в детском зоопарке?
Старик пожал плечами.
— Похоже, он вернулся к старым проделкам. — Стерджесс вёл колонку сплетен в ныне несуществующей нью-йоркской газете. Когда газета закрылась, он продолжил свою торговлю сплетнями, продавая информацию таким образом, что это часто граничило с шантажом.
Эллери взглянул на женщину и двух мужчин.
— Один из них шантажируемый?
— Зачем ещё ему было приходить сюда в восемь утра, кроме как не встретиться с одним из них? Пошли, я познакомлю тебя с ними.
Женщина была доктором Эллой Маннерс, ветеринаром. У неё были прямые светлые волосы и никакого макияжа.
— Это ужасно, просто ужасно! — закричала она. — У нас тут сто детей со своими матерями, ожидающие увидеть оленей. Разве вы не можете убрать это тело отсюда?
— Мы работаем так быстро, как можем, — заверил её инспектор Квин, указывая Эллери на двух мужчин.
Тот, который шагал с заметной хромотой, был директором зоопарка, Бернардом Уайтом. Другой мужчина, моложе и намного тяжелее Уайта, представился Майком Галлеем.
— Для детей капитан Майк, — объяснил он. — Я укротитель животных, если не считать того, что сейчас больше укротителей людей. Наш олень очень ручной, но он всё ещё большое животное. Мы не позволяем детям слишком близко подходить к нему.
Инспектор показал на тело.
— Кто-нибудь из вас знает убитого?
— Нет, сэр, — ответил за остальных Бернард Уайт. — Мы не знали его и понятия не имеем, как он попал к оленям. Мы обнаружили его, когда приехали сразу после восьми часов.
— Вы прибыли все сразу? — спросил его Эллери.
— Я как раз выходил из машины, когда подъехал капитан Майк. Элла приехала за ним.
— Кто-нибудь ещё здесь работает?
— У нас есть ночная команда для уборки, но утром тут только мы трое.
Эллери кивнул.
— Итак, один из вас мог здесь встретиться с Кейси Стерджессом пораньше, убить его, а затем проехаться по парку и увидеть, что едут другие.
— Зачем одному из нас убивать его? — спросила Элла Маннерс. — Мы даже не знали его.
— Стерджесс в последнее время увяз в шантаже третьей степени: все вы работаете в городе, на работе, где вы контактируете с детьми. Было бы достаточно малюсенького намёка на наркотики или аморальное поведение, чтобы вы потеряли свою работу. Верно, папа?
Инспектор Квин кивнул.
— Чертовски верно! Стерджесс был застрелен в грудь из автоматического пистолета 22-го калибра. Мы нашли оружие в соломе. Один из вас встретил его здесь для того, чтобы заплатить за шантаж, но вместо этого выстрелил в него. Это должен быть один из вас — он, скорее всего, не полез бы в олений загон, прежде чем зоопарк откроется, чтобы встретиться с кем-то ещё.
Эллери поманил отца в сторону.
— На пистолете есть какие-нибудь отпечатки пальцев, папа?
— Он был вытерт, Эллери. Но жертва сумела оставить нам кое-что — предсмертное послание.
Лицо Эллери озарилось.
— Какое, папа?
— Пошли к телу.
Эллери обошёл бадью, к которой были прилеплены красные и зелёные значки: «Я видел оленя Санта-Клауса!» Он наклонил голову под висячей бахромой остролиста и присоединился к отцу рядом с телом. Только сейчас он заметил, что задний забор оленьего загона был украшен семью выветренными деревянными плакатами, каждый из которых содержал восемь строчек из знаменитого стихотворения Климента Кларка Мура «Визит святого Николая».
Кейси Стерджесс умер под третьим плакатом, его рука была протянута к нему.
— Он мог прожить только минуту или около того с такой раной, — сказал старик. — Но посмотри на кровь на правом указательном пальце. Он использовал его, чтобы нарисовать отметину.
Эллери наклонился поближе, чтобы рассмотреть две строчки стихотворения Мура. «Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь! Эй, Скакун! / Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун!»
— Папа, он подчеркнул каждое из восьми имён оленей кровью!
— Верно, Эллери. Теперь расскажи мне, что это значит.
Эллери горбился ещё несколько минут, продолжая изучать отмеченное стихотворение. Все отметины были похожими.
Похоже, что ни одной не уделялось больше внимания, чем любой другой. Наконец он выпрямился и подошёл к оленю, который пил воду из корыта, не обращая внимания на беспорядок.
— Как его зовут? — спросил он грузного капитана Майка.
— Спарки, но на Рождество мы зовём его Рудольфом. Детям это нравится. — Эллери ласково погладил его и коснулся огромных рогов нескладного животного, желая, чтобы он умел разговаривать и рассказал ему, что видел в загоне.
Но он был таким же тихим, как лама, ослик и корова, которых Эллери мог видеть в соседних загонах.
— Долго ещё это будет продолжаться? — требовательно спросил Уайт у инспектора.
— Столько, сколько потребуется. У нас на руках убийство, мистер Уайт. — Он отвернулся от директора зоопарка и посмотрел на своего сына. — Что ты об этом думаешь, Эллери?
— Немного. Нашли кого-нибудь, кто слышал выстрел?
— Ещё нет. Звук от маленького 22-го калибра не разносится слишком далеко.
Эллери снова вернулся к изучению кровавых знаков на стихотворении Мура.
Затем он спросил Эллу Маннерс:
— Вы случайно не являетесь очень хорошей танцовщицей, доктор?
— Едва ли! Ветеринария и танцы несовместимы.
— Так я и думал, — неожиданно довольно сказал Эллери.
— У тебя что-то есть? — спросил его отец.
— Да, папа. Я знаю, кто убил Кейси Стерджесса.
Эллери стал пробираться сквозь толпу ко входу в Детский Зоопарк. Хотя до Рождества оставалось два дня, погода была необычайно тёплой, и дети не возражали против того, чтобы подождать.
Если присутствие полудюжины полицейских машин и возбуждало у кого-то любопытство, его было недостаточно, чтобы спросить что-то у Эллери, пока он продвигался вперед.
— Что случилось, папа? — спросил он, когда инспектор закрыл за ним деревянные ворота.
— Убийство, Эллери. И если мы не сможем его быстро раскрыть, тут будет много разочарованных детей.
— Они ждут Санта-Клауса? — усмехнулся Эллери.
— Почти — оленя Санты. Тут есть рождественская традиция — украшать зоопарк мишурой и игрушками и давать одному из северных оленей роль Рудольфа.
Эллери мог видеть, как полицейские работают над телом человека, растянувшегося внутри оленьего загона у ограды. Снаружи загона мужчина в белом халате крепко держал самого оленя, пока полицейские щёлкали вспышками. Рядом стояли ещё один мужчина в белом халате и женщина.
— Кто убитый? — спросил Эллери. — Я его знаю?
— Должен. Это Кейси Стерджесс, бывший журналист.
— Ты, должно быть, шутишь, — воскликнул Эллери, — Стерджесс убит в детском зоопарке?
Старик пожал плечами.
— Похоже, он вернулся к старым проделкам. — Стерджесс вёл колонку сплетен в ныне несуществующей нью-йоркской газете. Когда газета закрылась, он продолжил свою торговлю сплетнями, продавая информацию таким образом, что это часто граничило с шантажом.
Эллери взглянул на женщину и двух мужчин.
— Один из них шантажируемый?
— Зачем ещё ему было приходить сюда в восемь утра, кроме как не встретиться с одним из них? Пошли, я познакомлю тебя с ними.
Женщина была доктором Эллой Маннерс, ветеринаром. У неё были прямые светлые волосы и никакого макияжа.
— Это ужасно, просто ужасно! — закричала она. — У нас тут сто детей со своими матерями, ожидающие увидеть оленей. Разве вы не можете убрать это тело отсюда?
— Мы работаем так быстро, как можем, — заверил её инспектор Квин, указывая Эллери на двух мужчин.
Тот, который шагал с заметной хромотой, был директором зоопарка, Бернардом Уайтом. Другой мужчина, моложе и намного тяжелее Уайта, представился Майком Галлеем.
— Для детей капитан Майк, — объяснил он. — Я укротитель животных, если не считать того, что сейчас больше укротителей людей. Наш олень очень ручной, но он всё ещё большое животное. Мы не позволяем детям слишком близко подходить к нему.
Инспектор показал на тело.
— Кто-нибудь из вас знает убитого?
— Нет, сэр, — ответил за остальных Бернард Уайт. — Мы не знали его и понятия не имеем, как он попал к оленям. Мы обнаружили его, когда приехали сразу после восьми часов.
— Вы прибыли все сразу? — спросил его Эллери.
— Я как раз выходил из машины, когда подъехал капитан Майк. Элла приехала за ним.
— Кто-нибудь ещё здесь работает?
— У нас есть ночная команда для уборки, но утром тут только мы трое.
Эллери кивнул.
— Итак, один из вас мог здесь встретиться с Кейси Стерджессом пораньше, убить его, а затем проехаться по парку и увидеть, что едут другие.
— Зачем одному из нас убивать его? — спросила Элла Маннерс. — Мы даже не знали его.
— Стерджесс в последнее время увяз в шантаже третьей степени: все вы работаете в городе, на работе, где вы контактируете с детьми. Было бы достаточно малюсенького намёка на наркотики или аморальное поведение, чтобы вы потеряли свою работу. Верно, папа?
Инспектор Квин кивнул.
— Чертовски верно! Стерджесс был застрелен в грудь из автоматического пистолета 22-го калибра. Мы нашли оружие в соломе. Один из вас встретил его здесь для того, чтобы заплатить за шантаж, но вместо этого выстрелил в него. Это должен быть один из вас — он, скорее всего, не полез бы в олений загон, прежде чем зоопарк откроется, чтобы встретиться с кем-то ещё.
Эллери поманил отца в сторону.
— На пистолете есть какие-нибудь отпечатки пальцев, папа?
— Он был вытерт, Эллери. Но жертва сумела оставить нам кое-что — предсмертное послание.
Лицо Эллери озарилось.
— Какое, папа?
— Пошли к телу.
Эллери обошёл бадью, к которой были прилеплены красные и зелёные значки: «Я видел оленя Санта-Клауса!» Он наклонил голову под висячей бахромой остролиста и присоединился к отцу рядом с телом. Только сейчас он заметил, что задний забор оленьего загона был украшен семью выветренными деревянными плакатами, каждый из которых содержал восемь строчек из знаменитого стихотворения Климента Кларка Мура «Визит святого Николая».
Кейси Стерджесс умер под третьим плакатом, его рука была протянута к нему.
— Он мог прожить только минуту или около того с такой раной, — сказал старик. — Но посмотри на кровь на правом указательном пальце. Он использовал его, чтобы нарисовать отметину.
Эллери наклонился поближе, чтобы рассмотреть две строчки стихотворения Мура. «Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь! Эй, Скакун! / Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун!»
— Папа, он подчеркнул каждое из восьми имён оленей кровью!
— Верно, Эллери. Теперь расскажи мне, что это значит.
Эллери горбился ещё несколько минут, продолжая изучать отмеченное стихотворение. Все отметины были похожими.
Похоже, что ни одной не уделялось больше внимания, чем любой другой. Наконец он выпрямился и подошёл к оленю, который пил воду из корыта, не обращая внимания на беспорядок.
— Как его зовут? — спросил он грузного капитана Майка.
— Спарки, но на Рождество мы зовём его Рудольфом. Детям это нравится. — Эллери ласково погладил его и коснулся огромных рогов нескладного животного, желая, чтобы он умел разговаривать и рассказал ему, что видел в загоне.
Но он был таким же тихим, как лама, ослик и корова, которых Эллери мог видеть в соседних загонах.
— Долго ещё это будет продолжаться? — требовательно спросил Уайт у инспектора.
— Столько, сколько потребуется. У нас на руках убийство, мистер Уайт. — Он отвернулся от директора зоопарка и посмотрел на своего сына. — Что ты об этом думаешь, Эллери?
— Немного. Нашли кого-нибудь, кто слышал выстрел?
— Ещё нет. Звук от маленького 22-го калибра не разносится слишком далеко.
Эллери снова вернулся к изучению кровавых знаков на стихотворении Мура.
Затем он спросил Эллу Маннерс:
— Вы случайно не являетесь очень хорошей танцовщицей, доктор?
— Едва ли! Ветеринария и танцы несовместимы.
— Так я и думал, — неожиданно довольно сказал Эллери.
— У тебя что-то есть? — спросил его отец.
— Да, папа. Я знаю, кто убил Кейси Стерджесса.
ВЫЗОВ ЧИТАТЕЛЮ
Кто убил Кейси Стерджесса
И как Эллери это понял?
Сердитый
Разве в тексте такое сказано? Кровь принадлежит жертве.
А я решил, что в слове "оленей" перед "кровью" просто пропущен мягкий знак. Читаю и думаю, почему кровь оленья?
