Интеллектуальный литературно-философский детектив и не только...
В начале романа, как полагается, суть дела. В открытом море обнаружена дрейфующая яхта. Все пассажиры и команда исчезли. Просто испарились. Ватерлиния испещрена кровавыми царапинами. Штормов в этом районе не было. Вертолеты не кружили. Никакое другое судно к яхте не подходило. Тел не найдено.
Белая яхта, гладкая, лакированная, синее море и ни души вокруг - ни на воде, ни под водой, нет даже трупов, только размытые тени, словно застывшая похоронная процессия, медленно уносимая подводным течением, да еще веселые рыбки по бокам...
Автор как бы шутит, резвится по-черному.
Судно буксируют в так называемый "сухой док". "Вещь" в доке — вещь-док. Есть основания предполагать, что во время трагедии на борту находились семь человек, все - писатели, члены литературной династии Най. Сама яхта "Уран" - это импровизированная творческая студия и плавучая библиотека. Люди не от мира сего отправились в море поработать и отдохнуть. Каждая каюта — рабочий кабинет. Слуг нет. Только гении. Была ли эта поездка обычным круизом или произошло непредвиденное выяснений отношений, состоящих из бесконечных конфликтов, чудовищных извращений, любовных связей, ревности, ненависти, амбиций — должно установить следствие.
Кто-то из семерых, пока остальные купались, поднял веревочную лестницу. Или сбросил ее в море. Но исчезли все, а, значит, и последний тоже в живых не остался. Вот общие черты Загадки, которая окружает то ли массовое убийство, то ли коллективное утопление.
Следствие в лице Следователя морского ведомства привлекает двух консультантов — Литературоведа и Поэта-Криминолога. Все профессионалы, в своих областях не первый год, они дружны между собой и вполне доверяют друг другу. Есть мнение, что разгадку нужно искать в творчестве пропавших без вести, которое не останавливалось ни на одну минуту. Литературовед допущен к бумагам, найденным на яхте. В бумагах, рукописях, черновиках, дневниках царит идеальный порядок — это говорит о том, что борьбы не было. Криминолог, он же тайный поэт, рассматривает дело с научной точки зрения. У Следователя в записной книжке 22 версии того, как могли развиваться роковые события.
Следствие по делу яхты "Уран" представляет из себя непрерывную цепь библиографических, криминологических и философских изысканий в виде застольных бесед. Детективный сюжет не движется линейно, а вращается вокруг непростых взаимоотношений внутри литературного клана. Триумвират заседает либо в морском ресторане, либо в отеле, где живет и разбирает бумаги Литературовед, биограф, знаток творчества и близкий друг семьи. В расследовании он основную роль, собирая по крупицам улики и исследуя природу исчезновения. Поэт-Криминолог отвечает за мотивы и "родословную" преступления, Следователь осуществляет общий надзор - его подопечные иногда увлекаются и уходят в дебри философии и мистики. Словом, Следователь — единственный нормальный человек в этой ненормальной компании.
Читая, ловил себя на мысли, что эту книгу писал человек, хорошо знакомый с ирреальными мирами Александра Грина. Смеющееся, легкое море, люди говорят шепотом, они лишены земных черт и парят в воздухе. Картинку заслоняет особенный туман, господа теоретики, как духи, невесомы, но исполнены какой-то фантастической, нереальной жизнедеятельности и окрыленности. Роман ловко балансирует на грани, за которой начинаются заумь и абсурд.
Поэт-Криминолог признается, если бы не это странное расследование, он бы покончил с собой, так как его ребенок-инвалид обречен, а жизнь без него теряет смысл. И происходит чудо. Поэт делится впечатлениями от Загадки с женой и чувствует, как больной ребенок, ползающий рядом, прислушивается к его словам, а в глазах светится понимание. В один вечер малыш даже закатил истерику, когда не услышал от отца продолжение "сказки"... И это говорит человек, которого интересует не только в этой конкретной Загадке, но и "в среднем по больнице", дикая вещь — так называемая "красота" преступления. Он, романтик и любящий отец, вдруг начинает научно оправдывать убийц. Убийца, дескать, вынашивая не по своей вине тяжелый замысел преступления, страдает и мучается. Так пусть же он сбросит груз и вздохнет свободно — пусть убивает и избавляется от страданий.
Следователь живет в "неразлучной разлуке" с женой. Когда звучит зов природы, они встречаются в отеле или идут в море под парусом. В этих прогулках можно хорошо обдумать последние версии и рассмотреть Загадку со всех сторон.
Литературовед не чувствует время, не слышит, о чем его спрашивает Следователь, он готовит целый доклад из записок, расшифровывает литературное наследие, оставленное на борту яхты и приходит к парадоксальным выводам. Некогда он написал о семье Най откровенную книгу и теперь, когда получен доступ к завершенным и незавершенным рукописям, когда в его распоряжении оказались целые кипы бумаг и вскрылись новые обстоятельства, он понимает, что написанная им книга обесценилась, она уничтожена и всё, что написано в ней, больше не соответствует действительности. На некоторое время осознание собственного краха заслоняет работу над Загадкой, но Литературовед с помощью друзей выходит из ослепляющей депрессии и возвращается в состояние бесконечной творческой задумчивости - утопить семейство мог каждый, у каждого было "желание", каждое слово в их произведениях — готовый мотив и приговор, если не диагноз, даже проскакивает безумная версия, что убийца выжил и скрывается под именем одного из троих мудрецов, ведущих не менее безумное расследование...
Этот удивительный роман хочется раздербанить на цитаты. Он весь состоит из каких-то непостижимых источников, выходов, пересказов и прецедентов. Поэт-Криминолог неистощим на многочисленные истории из жизни и книг. Подкрепляя свои утверждения, он ссылается на свою дьявольскую науку, которой служит, и приводит в пример различные памятные случаи. Например, обсуждается тема предсмертных посланий.
А вспомните известный случай, произошедший у вас во Франции. Один старик миллионер, причем высокообразованный, которому нанесли множество ударов отверткой, смог дотащиться до стены и окровавленной рукой написать имя своего убийцы, а также еще несколько слов, в одно из которых закралась невероятная орфографическая ошибка. И эта ошибка больше, чем само преступление, безумно напугало всю Францию. Преступление, настоящее непростительное преступление, было здесь, на стене. И оно, как электрошок, пробудило всю Францию от ее успокоенности за свою литературу и грамматику. Это было не кровавое преступление, а орфографическое.
Другими словами — забыв про убийство, общество обвинило жертву в необразованности - как можно было сделать столь грубую орфографическую ошибку в простейшем слове! Во как — человек ползет, теряя сознание, а ситуация названа "простейшей"...
Или прекрасная в своей психологической достоверности и извращенности история с анонимками.
Одна работница от скуки или ненависти к своей семье начала писать сама себе анонимные письма. Хотела развлечься? Устала от роли «матери семейства»? Никто не знает! Какие угрозы были в ее письмах? Конечно же, разбить ее семейное и материнское счастье. То счастье, которое эта работница в тайне души ненавидела. Но так как никто не воспринимал всерьез эти анонимки, которые по ее замыслу должны были пробудить интерес к ней, то она в каждом письме стала увеличивать дозу. Угрозы стали более конкретными. Она дошла до того, что начала угрожать жизни собственного ребенка. Но никто так и не всполошился. Люди смеются, когда шантаж приобретает огромные размеры. Вполне естественно, что молодой женщине нужно было выполнить обязательства по литературному контракту, который она заключила сама с собой. И тогда она убила своего ребенка! Написанное осуществилось.
Литературовед и Поэт окончательно запутались в визуализации трагических событий на "Уране", обвиняя то одного, то другого, то всех разом, устраивая театральный прогон с воображаемой лестницей, с палачом, который сначала посмеивается над остальными несчастными, огибающими корабль в поисках спасительного выступа или зазубрины, а потом прыгает с веселым воплем туда же, в бездну; их коллективный ум уже не воспринимает активную боль бесконечного тупика и сдается - Следователь настаивает на проведении следственного эксперимента. Яхта выходит снова в море, примерно на то же место. Шесть человек, среди которых жена Следователя, жена и ребенок Поэта-Криминолога. Все бумаги возвращены и разложены по каютам в том же порядке. Шесть
других человек и та же белая Яхта, Найев ковчег, синее море-сфинкс со своей Загадкой, поглощающей разум. "Безумный шаг, быть может роковой..." - скажет поэт. Уж и не знаю, можно ли справиться с такими запоздалыми реконструкциями?
Блестящий, умный роман, острое, неудобное удовольствие. Он бесконечно литературен, таких людей не существует, таких метаморфоз нет в природе - и в этом он побеждает за явным преимуществом поднадоевшую "правду жизни". Читать тем, кто, как лексикографы, любит копаться в софистике, ворошить казуистику, игру слов и филологические казусы - в нескончаемом
заговоре бумаг... Резвани несомненно иронизирует над порочными иллюзиями, пресыщенностью и самоуспокоенностью постиндустриального общества. Его гении жаждут неудач и завидуют плохим писателям, убийцы после тотальных жертвоприношений поступают в гуманитарные университеты. Мир капитально сходит с ума.