Я бы не сказал, что это истоки. Это первый поворот винта. Всё-таки есть уже автомобили, телефон, аэроплан... Приличная загадка, соперничество двух групп — судебного следствия и компании сыщиков-любителей. Следователь Жиру каноничен: улика величиной со слона, подозрение, арест, тюрьма — никаких угрызений совести. У Иггинса, Дальтона и Валлорба — трех мушкетеров дедукции и логики - не всё так просто и не всё так быстро. В общем, начало шибко интересное, чтение легкое. А вот дальше...
Пожалуй, авторы несколько перебарщивают, когда на протяжении всего романа то ли с юмором, то ли с серьезным тоном объясняют, как эта троица мазохистов в очередной раз триумфально терпит поражение и с важным видом заходит в блистательный тупик. "Орешек знаний тверд, но всё же мы не привыкли отступать..." На каждый вопрос "Это тупик?" пустота разрешается глумливой констатацией ("констатация" вообще любимое слово Иггинса и Ко): "тупик, господа, полный тупик". Или, если вышло неубедительно, авторы обустраивают эту "констатацию" еще парочкой диалогов, чем окончательно загоняют действие в унылое посмешище. Над кем вот только?
Бюр и Ферлан посчитали, чем больше убийств, тем светлее дорога к истине. Ладно полиция, но и сыщик-интеллектуал не гнушается количеством, никак не переходящим в качество: вдруг убийца, совершив очередное кровавое злодеяние, всё же оставит после себя хоть какой-то след. Но убийца, сущий сувестровский Фантомас, настоящий ангел тьмы, нарочно ничего не оставляет нашим добровольцам, никакой пищи для размышлений не дает и пространство для маневров зажимает. Убивая, не оставляет даже трупов! Иногда кажется, что добровольцы-сыщики здесь показаны как наглядное пособие для вечно опаздывающих: благородны не только бесплодные усилия, но и трудные ошибки. В тесном кругу иггинсоподобных не принято строить вольные предположения и красивые версии. Принят сухой закон фактов и только фактов. И это очень необычно для соплеменников, того же Леру, если вспомнить буйную фантазию Рультабия. Скорее, здесь можно провести параллели с ванькой-встанькой Жювом и его многоликим визави.
В конце концов понимая, что, пожалуй, хватит переливать из пустого в порожнее, Бюр и Ферлан ненадолго удаляют со сцены фигуру наиглавнейшего детектива, Иггинса, для начала серьезной розыскной работы и консультаций с "дьяволом, который в деталях". Естественно, изолированный от треволнений света, Иггинс, предстает перед публикой, с готовым решением. Ответ на вопрос, как он достиг сей вершины, нужно, по-видимому, искать среди всего того предшествующего утомительного словоблудия и, как верно заметил
Виктор,
топтания на месте. Заключительное слово Иггинса — это росчерк пера! По-французски, туше!
Вот уж здесь, отбросив ложную клятву фактам, Иггинс, извините, всеми фибрами души начинает великолепно ездить по ушам. Всему заинтересованному ареопагу, в том числе желчному Жиру, объяснил не моргнув глазом, как с помощью одного аэроплана и мешка из-под муки (!) в одном случае и канализационной трубы диаметром в два сантиметра (?!) в другом избавиться от сомнений, страхов и обременительных свидетельств. Шерлок Холмс завязывает с наркотой, доктор Торндайк изменяет науке, профессор Ван Дузен сходит с ума в запертой комнате... Шик, блеск, труляля. "Титаник" тонет, наступает Золотой Век детектива.
По-моему, чистой воды пародия. Воды не пожалели. Имена авторов — похоже, псевдонимы. Ни биографии, ни фотографии, ни библиографии. Ничего. Просто заря "Юджина Пеппероу" какая-то. Буду рад ошибиться, если не так.