Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
УЖАС НАЯВУ ｢THE FLUNG-BACK LID｣ ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ: ‘Death Under the Table’ as ‘Out of This World’, 1954 г. РАССЛЕДОВАТЕЛЬ ｢INVESTIGATOR｣: Рольф Ле Ру ｢Rolf le Roux｣ НЕВОЗМОЖНОСТЬ: Смерть от ножевого ранения в канатной дороге, в которой потерпевший был единственным пассажиром. Перевод: Виктор ■ Редактор: киевлянка © ‘Клуб Любителей Детектива’, 12 июля 2014 г. |  |
Подробная информация во вкладках
В последний день марта канатная дорога к вершине Столовой горыПассажиры, как направляющиеся вверх, так и едущие вниз, могли любоваться изумительной панорамой, если им не очень мешала голова равнодушного к окружающему виду кондуктора. На вершине горы в небольшой будке сидел Клоббер — оператор канатной дороги. Во время каждого рейса он внимательно следил за пультом управления, ну, а в течение следующих тридцати минут ему удавалось отдохнуть и немного расслабиться.
На вершине горы был еще ресторан, в котором работала миссис Орвин. Она общалась с туристами, продавала им сувениры, открытки и булочки с маслом
В кассе у подножья горы начальник станции Брэндер продавал билеты на подъем, болтал с кондуктором, который оказывался в этот момент внизу, и попивал чай.
В 17:30 звук сирены возвестил о том, что на канатной дороге начинается последняя в этот день поездка. В верхнюю кабинку вошли последние отстающие экскурсанты, дежурный инженер, миссис Орвин и кондуктор Скейгер. В нижней кабинке в это время находился только один человек — второй кондуктор по фамилии Хестон, который должен был заночевать на вершине.
Прозвенело два звонка, и кабинки тронулись. На протяжении семи минут Клоббер и чернокожий рабочий Бен были единственными, кто оставался на вершине горы. Потом кабинки остановились, и Хестон беззаботно шагнул на платформу.
Он присоединился к Клобберу, но ни один из них не произнес ни слова. Была очевидна их взаимная неприязнь друг к другу. В тишине они поужинали.
Клоббер взял в руки книгу. Хестон немного прогулялся, а затем пошел спать.
Через несколько часов он проснулся. Лежа в темной комнате, он слышал похрапывание Клоббера.
Хестон усмехнулся. “Храпи, храпи, — подумал он. — Но вот завтра…”
Ночная тьма постепенно отступала. Потускнели звезды. Потом далеко внизу в городе погасли огни. Небо на востоке заалело. Взошло солнце.
Начался новый день.
Брэндер вошел в комнату для персонала на нижней платформе и, близоруко прищурившись, посмотрел вверх, вдоль уходящего далеко ввысь стального троса.
Старый гриква
— Dag, baas
— Привет, Пит, — ответил Брэндер.
Будучи расположенной на две тысячи футов
Брэндер подумал: “Отличная погода. Будем работать весь день”.
Пит был всецело поглощен своим занятием, орудуя щеткой в самых труднодоступных местах кабинки. Однако он заметил, что Брэндер смотрит на него, и его морщинистое старческое лицо вдруг расплылось в широчайшей улыбке.
— Хозяин-инженер Димбл сегодня работает, — сказал он. — Кабина должна быть очень чистая.
— Совершенно верно, Пит, — отозвался Брэндер. — Постарайся для хозяина Димбла. У тебя еще есть двадцать минут.
На верхней станции Клоббер уселся в кресло в своей операторской будке и открыл последний выпуск “Кабинетного ученого”
Строчка за строчкой, его глаза пожирали слова, фразы и предложения. И вдруг он сбился с мысли, потому что буквально почувствовал чей-то тяжелый взгляд у себя на затылке. Он с раздражением мысленно представил себе Хестона, тонкие губы которого были искажены в сардонической ухмылке.
Он обернулся. Это, действительно, был Хестон, но на этот раз лицо его было необычайно серьезным.
— Я вас отвлек? — спросил он.
— Идите к черту, — огрызнулся Клоббер. Он заложил страницу и отбросил журнал в сторону. — Ну, чего еще?
— Я хотел поговорить с вами, — сказал Хестон.
— Если это пустой базар, то поищите кого-нибудь другого.
Хестон выглядел растерянным.
— Это… ну, это, скорее, личная проблема. Вы не против?
— Ладно, валяйте.
— Я немного беспокоюсь о поездке вниз.
— Почему? Вы знаете не хуже меня, что с тросом ничего не может случиться.
— Нет, не то. Это просто… Слушайте, Клоббер, я не хочу, чтобы вы думали, будто я морочу вам голову, поскольку говорю серьезно. Мне кажется, я не доеду вниз живым. Видите ли, вчера был мой день рождения. Мне исполнился тридцать один год, и вчера было тридцать первое марта. И прошлым вечером я был здесь. Я, конечно, не суеверный, но мне как-то предсказали, что я не останусь в живых после своего дня рождения, если моя первая поездка на следующий день будет проходить с вершины горы вниз. Если бы я не забыл об этом, то поменялся бы с кем-нибудь, но теперь…
— Вот что, Хестон, если вы не врете, то вы самый большой идиот…
— Я не вру, Клоббер. И я не шучу. Послушайте, у меня нет никого родных. Если что-то случится, я хочу, чтобы у каждого здесь осталось что-нибудь от меня как своего рода память. Вы можете взять мои часы, Димбл возьмет мой бинокль…
— Конечно, конечно. И ваш банковский счет на миллион рэндов
— Мне приснился сон…
— Убирайтесь отсюда ко всем чертям!
— Но я говорю правду, Клоббер.
— Убирайтесь! Было бы чертовски здорово для всех нас, если бы вы не доехали живым до нижней станции!
Димбл, как всегда опрятный и любезный, подошел к кабинке на нижней станции одновременно со Скейгером и миссис Орвин.
Брэндер двинулся вперед, чтобы приветствовать их.
— Прекрасный день, — сказал Димбл. — Сколько сейчас на ваших часах, Брэндер? 9:25? Отлично, наши часы идут в унисон. Значит, все в порядке? Прекрасно.
Скейгер почесал свою прыщавую шею.
Миссис Орвин поинтересовалась:
— Как ваша рука, мистер Брэндер?
Начальник станции посмотрел из-под очков на свою левую руку, которая была аккуратно забинтована.
— Постепенно становится лучше, спасибо. Но все еще побаливает. Я пока не могу ею особенно пользоваться.
— Не нравится мне этот Хестон, — произнес Димбл. — Он сыграл с вами злую шутку, Брэндер.
— Может быть, это не было нарочно, мистер Димбл. Возможно, он не знал, что другой конец железного прута был горячим.
— Вздор, — возразила миссис Орвин. — Он, наверное, специально нагрел его. В отношении Хестона я могу поверить во что угодно. Наглец, так бы я о нем сказала.
— Даже если он и сделал это, — настаивал на своем Брэндер, — я не могу таить на него обиду.
Димбл сказал:
— Вы ведь верите в Бога, не так ли, Брэндер? Это хорошо, но слишком непрактично. Не следует подставлять другую щеку такому парню, как Хестон. Наверное, вам нужно не один раз попасть в подобную ситуацию, чтобы воздать полной мерой. Нет, я другой. Если бы он проделал это со мной, я бы всадил в него нож.
— Скоро он точно получит ножом, — мрачно заметил Скейгер.
Он на мгновение запнулся, а потом спросил:
— Хестон спустится в первой кабинке?
— Да, — ответил Брэндер.
— Ну что же, пора, — сказал Димбл. — Нам лучше уже садиться. После вас, миссис Орвин. До встречи, Брэндер.
— До свидания, мистер Димбл, миссис Орвин, Скейгер.
На верхней станции Хестон прошел через дверь, ведущую к посадочной платформе. В кабинке все еще прибирался чернокожий рабочий Бен.
— Давай-ка побыстрее, ты, ленивая черная свинья, — проворчал Хестон. — Какого дьявола ты все еще возишься? Уже пора ехать. Убирайся отсюда.
Бен взглянул на него со злостью.
— Вы не должны так говорить со мной. Я работаю в этой компании уже двадцать лет, и за все это время никто со мной так не разговаривал.
— Значит, теперь кто-то начал так разговаривать. Убирайся!
Бен пробормотал:
— Я хотел бы…
— Чего ты хотел бы? Подобраться ко мне сзади, когда я не вижу? Ну, я не дам тебе такого шанса. Хватит торчать здесь! Voetsak10[f][/f]
Они услышали, как в будке оператора прозвенело два звонка. Это означало, что кабинки готовы к движению. Бен отступил в сторону. Когда верхняя кабинка начала скользить вниз, увозя Хестона, Бен вышел с платформы через дверь и поднялся по маленькой лесенке в будку оператора. Встав позади Клоббера, он тоже стал смотреть в переднее окно будки.
Верхняя кабинка удалилась на 20 или 30 ярдов от станции. Клоббер и Бен видели, как Хестон, слегка перегнувшись через бортик, демонстративно помахал им правой рукой. Оба мужчины вполголоса выругались.
Секунды текли, обе кабинки приближались друг к другу в середине воздушного пути.
Димбл смотрел на спускающуюся сверху кабинку критическим взглядом. Вдруг он забеспокоился.
— Ну что за дурак, — воскликнул он. — Поглядите, как он высунулся из дверцы. Это опасно…
Внезапно он умолк. Кабинки как раз проплывали мимо друг друга, и он увидел, что из спины Хестона что-то торчит. Это что-то было размером в один или два дюйма, сверкало металлическим блеском, а сверху было увенчано рукояткой ярко-красного цвета.
— Господи! — только и сумел вымолвить Димбл.
Он протянул руку и дернул рычаг ручного тормоза. Обе кабинки тут же остановились, покачиваясь над бездной.
— Он не высунулся… — простонал Скейгер.
Миссис Орвин громко сглотнула слюну.
— Это мой нож, — сказала она. — Тот самый…
Пронзительно зазвенел телефон, установленный в кабинке. Димбл ответил.
— Что случилось? — донесся голос Клоббера.
— Хестон. Он наполовину вывалился из дверцы кабинки. И, кажется, у него в спине нож.
— Нож? Вот ведь черт! Он был жив, когда уехал отсюда. Он помахал мне рукой… Что мы должны делать?
— Минуточку! Брэндер, вы на связи? Вы слышали наш разговор?
— Да, мистер Димбл.
— О`кей. Клоббер, сейчас я отпущу тормоз. Поднимайте потихоньку.
— Хорошо.
Кабинки снова двинулись.
Оказавшись на вершине, Димбл устремился по лесенке в будку оператора, где его уже ждали. Лицо Клоббера было белым, как мел.
Зазвонил телефон.
Клоббер потянулся было к трубке, но Димбл снял ее раньше.
— Я осмотрел его, — с сомнением произнес Брэндер. — Он мертв.
— Вы уверены?
— Да, он мертв.
— Брэндер, будьте осторожны. Нужно удостовериться, что ничего не тронуто. Немедленно позвоните в полицию. И пусть Пит посторожит тело, пока они не приедут, о`кей?
— Это не так просто, мистер Димбл. Тут уже люди пришли за билетами, так что я не могу отлучиться. Да и Пит боится. Так он сказал. Я запер дверь, ведущую на посадочную платформу. Может быть, этого будет достаточно?
— Нет, если кому-то станет любопытно, они подберутся к кабинке с другой стороны и испортят все улики. Дайте мне поговорить с Питом.
— Передаю ему трубку, мистер Димбл.
— Привет, Пит. Послушай, я хочу, чтобы ты постоял на страже на посадочной платформе и проследил, чтобы никто не прикасался к кабинке, пока не приедет полиция.
— Нет, хозяин. Только не я, хозяин. Только не с мертвым телом, хозяин.
— Черт возьми. Ладно, дай мне мистера Брэндера. Брэндер? Послушайте, я придумал. Не продавайте билеты, мы сегодня не будем работать. Мы запустим кабинки и остановим их на середине пути, тогда никто не сможет добраться до них. Тем временем вы позвоните в полицию. Вам понятно?
— Да, я позвоню в полицию.
— И сообщите мне, когда они приедут.
— Хорошо, мистер Димбл.
|
✎﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏ |
Управление полиции выслало лучшую группу убойного отдела. Возглавлял группу лейтенант Дирк Жубер, с которым прибыл и его дядя Рольф Ле Ру, “эксперт по людям”, как он сам себя в шутку называл. Здесь же были жизнерадостный детектив-сержант Джонсон, угрюмый сержант Бота, доктор Макгрегор и еще несколько человек в форме. Все они вошли в помещение нижней станции, где их ожидал Брэндер.
— Ну, и где тело? — спросил Жубер.
Брэндер показал на две кабинки, висевшие в тысяче футов над ними и казавшиеся отсюда совсем маленькими.
— Вы не хотели бы поговорить по внутреннему телефону с дежурным инженером, мистером Димблом? Он сейчас на верхней станции.
— Дайте его мне, — сказал Жубер.
Брэндер установил связь и передал трубку полицейскому.
— Мистер Димбл? Говорит инспектор Жубер, управление уголовной полиции Кейптауна. Я хочу, чтобы кабинку с телом спустили сюда вниз. Что? Нет, будет лучше, если вы все останетесь на вершине, пока мы здесь проведем первичный осмотр. Я позвоню вам, когда мы управимся. Алло! Минуточку. Расскажите-ка мне все, что вы видели. Только, пожалуйста, коротко. Ясно. Вы поднимались в правой кабинке и, когда поравнялись с кабинкой, идущей сверху, увидели нож, торчащий из спины кондуктора. Его имя? Хестон… да, я понял. А потом? Ясно. Да. Скажите, а почему вы переместили кабинку с телом вверх на половину пути? М-м… Нет, все в порядке. Это была хорошая идея. Ну, а теперь лучше отправить тело сюда.
Как только он повесил трубку, трос канатной дороги ожил.
Стоя на посадочной платформе, полицейские наблюдали за приближающейся кабинкой. Даже издали они могли достаточно ясно видеть скорченную фигуру и красную рукоятку ножа, торчащего из ее спины.
— Я могу сказать вам кое-что прямо сейчас, — произнес Макгрегор. — Это не самоубийство.
Кабинка уже почти приблизилась к платформе, и Джонсон стал готовить фотокамеру и принадлежности для снятия отпечатков пальцев.
— На все воля Господа… — пробормотал Брэндер.
Он почувствовал немалое облегчение, когда Жубер сказал:
— Здесь мы ничем не сможем помочь, Брэндер. Пойдемте в кассу. Я задам вам пару вопросов…
Рольф пошел с ними.
— Кое-какие подробности этой истории я уже узнал от мистера Димбла, — начал Жубер. — Вы были здесь, когда тело первый раз опустилось вниз. Вы прикасались к нему?
— Нет.
— Почему?
— Он был мертв. Я и так это увидел.
— Кто-нибудь еще подходил к телу? Этот гриква Пит?
— Нет, только не Пит. Он боялся. Он и близко не подходил к кабинке. Он стоял у входа на платформу до тех пор, пока моторы вновь не заработали. Хотя, если кто-нибудь другой решил подойти посмотреть…
— Кто-нибудь другой? А кто еще здесь был?
— Ну, здесь были пассажиры — мужчина и две женщины. Но они ушли, когда я не стал продавать им билеты.
Жубер попробовал зайти с другой стороны:
— Теперь об этом Хестоне. Расскажите мне, Брэндер, что за человек он был? И, может быть, кто-то из тех, кто здесь работает, ненавидел его?
Брэндер замялся.
— Я не хотел бы говорить о нем. Он ведь умер. Так что, какая разница, каким он был при жизни?
— Отвечайте на мой вопрос, — потребовал Жубер. — Есть здесь кто-нибудь, кто его ненавидел?
— Его здесь не любили, — ответил Брэндер, — но никто не испытывал к нему такой ненависти, чтобы убить.
— Никто? И, тем не менее, кто-то воткнул в его спину нож. Кто бы это мог сделать?
— Да какое это имеет значение? — сказал Брэндер. — Теперь он мертв. И пусть покоится с миром.
Эксперты завершили работу. Два констебля неуклюже вынесли носилки с телом к ожидавшей их карете скорой помощи.
— Что скажете, доктор? — спросил Жубер.
— Один удар, — ответил Макгрегор. — Очень уверенный, быстрый удар. Чисто сработано. Убийца ударил сзади и сверху. Либо он встал на что-то, либо это довольно высокий мужчина.
— Или женщина?
— Все может быть. Я не могу сказать точнее.
Потом отчитался Джонсон.
— На ноже никаких отпечатков, Дирк. Есть пара смазанных следов, и это все. Похоже, убийца был в перчатках.
— Хорошо, — сказал Жубер. — Док, вы возвращаетесь с телом и пишете заключение о смерти. Если обнаружите что-то новое, позвоните мне… А теперь давайте побеседуем с этим гриквой Питом.
Но Пит ничего не знал. Он был стар и суеверен. Он даже ни разу не взглянул на тело. Ближе всего он находился к нему только в тот момент, когда стоял на страже по другую сторону закрытой двери.
Жубер позвонил Димблу.
— Мы поднимаемся наверх. По какому сигналу запускается кабинка? Два звонка? Хорошо. Меня не интересует, что в кабинке должен быть кондуктор. Мы поднимаемся без кондуктора, и верхняя кабинка должна прийти вниз абсолютно пустая. Согласен, это не по правилам. Но здесь убийство. Я беру ответственность на себя… Мы поговорим со всеми вами по очереди. У вас там есть место, где можно будет поговорить? Ресторан? Отлично. Вы услышите сигнал через пару минут.
Жубер, Рольф Ле Ру и Джонсон. Плюс четверо полицейских в форме. Все они поднимались на вершину горы в кабинке, где побывала смерть.
— Я не думаю, что мы долго провозимся, — сказал Жубер. — Очевидно, что решение — наверху.
— Как ты это себе представляешь? — спросил Рольф.
— Когда кабинки встретились на середине пути, у Хестона в спине уже был нож. Хестон был в кабинке один. Следовательно, он был убит до того, как покинул вершину. Один из тех, кто там сейчас находится, и есть тот малый, которого мы ищем.
Рольф выглядел обеспокоенным.
— Надеюсь, что ты прав, — сказал он.
— Конечно, я прав. Это единственное возможное объяснение.
— Значит, ты возьмешь в оборот тех людей, которые были на горе, когда утром кабинки начали движение?
— Нет, пусть они некоторое время поварятся в собственном соку. Этот Димбл, по-моему, слишком суетится — лучше с него и начать.
— …Итак, я попросил Брэндера проследить, — объяснял Димбл, — чтобы тело охраняли, а когда оказалось, что Пит боится, я сказал ему…
— Хорошо, Димбл. Мы все поняли. А теперь позвольте мне уточнить одну вещь. Кроме Хестона, на вершине ночевали еще два человека — Клоббер и Бен?
— Да.
— Кто-то из этих двоих имел что-нибудь против Хестона?
— Возможно. Хестон был не слишком симпатичным, знаете ли. Но я не думаю, что кто-то из них стал бы убивать его.
— Но кто-то это сделал, — снова высказал свою мысль Жубер. — Значит, насколько вам известно, Димбл, ни Клоббер, ни Бен ничего против Хестона не имели?
— Насколько мне известно, нет. Но одно не исключает другого. Если уж на то пошло, он нам всем не нравился. Он всегда делал что-нибудь такое…нежелательное. Любил устраивать розыгрыши. Только его шутки были злыми. И никогда нельзя было понять, шутит он или действует всерьез. Противный тип.
— Что он конкретно делал, мистер Димбл? — спросил Рольф.
— Ну, например, положил рвотное средство в мой сэндвич, когда я этого не видел. Правда, не смогли доказать, что это сделал он, но все же. Или обжег руку Брэндеру.
— Я заметил, что его левая рука забинтована, — сказал Жубер. — Что же случилось?
— Хестон попросил его подержать металлический прут, один конец которого оказался очень горячим.
— Понятно. То есть, можно сказать, что и у вас, и у Брэндера были причины ненавидеть этого человека?
— Разумеется, были, и я должен признать, что мне он очень не нравился. Но Брэндер другой. Мы разговаривали с ним об этом сегодня утром, и он сказал, что совсем не злится на Хестона. Брэндер, понимаете ли, верующий человек.
— Ну что ж, на этом пока все, — сухо произнес Жубер.
— И, кстати, я еще вспомнил, — продолжал Димбл, — что Скейгер тоже имел зуб на Хестона. Когда я сказал, что если бы по его вине я обжег руку, то пырнул бы его ножом, Скейгер заметил, что однажды кто-нибудь так и сделает… Ирония судьбы, не правда ли?
— Да, — отозвался Жубер. — Хорошо, Димбл. Позовите, пожалуйста, Скейгера.
Скейгер был полным, прыщавым молодым человеком с перхотью на плечах.
— Я ничего не имел в виду, инспектор. Это всего лишь выражение. Он просто мне не нравился.
— Значит, вам он не нравился, и вы просто так выразились? Неужели вас не удивляет такая странность, что через несколько минут после ваших слов Хестон получил удар ножом в спину?
— Я не думал об этом.
— Вот и подумайте теперь, Скейгер. За что вы его ненавидели?
— Послушайте, инспектор, я к убийству не имею никакого отношения. Да и как я мог его убить?
— Скажу вам откровенно, Скейгер, я готов арестовать любого человека, который попытается скрыть свои мотивы… Так что, отвечайте на мой вопрос.
После некоторой заминки Скейгер ответил:
— Ладно, хуже не будет, если я скажу. У меня есть девушка. Некоторое время назад кто-то позвонил ей и предупредил, чтобы она не гуляла со мной, потому что у меня неизлечимая болезнь. Мне потребовалась целая неделя, чтобы убедить ее, что это была ложь.
— И вы решили, что звонил Хестон?
— Да.
— Почему?
— Может быть потому, что он всегда делал ехидные замечания по поводу моих прыщей. И, кроме того, он вообще был способен на такие подлые вещи.
— То есть, вы его ненавидели, Скейгер? Ненавидели до такой степени, что могли убить его?
— Почему вы ко мне прицепились, инспектор? Я ничего не знаю ни о каком убийстве. Почему бы вам не поговорить с миссис Орвин? По крайней мере, она узнала нож…
— Да, это мой нож, — миссис Орвин даже не думала отказываться. — Муж моей сестры прислал мне его из Конго.
— Для чего вы его использовали?
— В основном, в качестве декора. Иногда для резки. Он лежал вот на этой полке под стеклом прилавка.
— Значит, любой мог взять его, пока вы были на кухне?
— Да, наверное, так и случилось.
— Когда вы обнаружили, что нож пропал?
— Вчера после обеда.
— А до этого, когда вы в последний раз видели его?
— Несколькими минутами раньше. Я использовала его, чтобы отрезать кусок веревки, а потом положила на место и ушла на кухню.
— Кто-нибудь еще был в ресторане в это время?
— Да, довольно много людей. Четыре или пять туристов, а еще Хестон и Клоббер.
— Клоббер был здесь?
— Да, пил чай. Он сидел за столом в дальнем углу.
— А Хестон?
— Сначала он был на балконе, но, когда я вернулась из кухни, уже сидел за этим столом.
— Так. И что вы сделали, когда обнаружили пропажу ножа?
— Я спросила у Хестона…
Хестон посмотрел на нее невинными глазами:
— Что, миссис Орвин?
— Мистер Хестон, вы, случайно, не видели моего ножа?
— Вы имеете в виду тот большой, с красной рукояткой? Нож вуду?
— Да, но теперь его нет. Вы не видели, кто его взял?
— Нет, этого я не видел, миссис Орвин, но я знаю, что с ним случилось.
— Что же?
— Он вдруг поднялся в воздух и выпорхнул через дверь. Сам по себе.
— Мистер Хестон, вы глупый и дерзкий человек…
— Но это истинная правда, миссис Орвин. Кто-нибудь здесь тоже мог это видеть. Спросите хотя бы Клоббера.
— И вы спросили Клоббера, миссис Орвин? — поинтересовался Жубер.
— Да.
— И что он сказал?
— Он ничего не знал о ноже. И очень рассердился, когда я рассказала ему о том, что наплел Хестон.
— Спасибо, миссис Орвин. Я думаю, что пока это все.
Рольф выпустил клуб дыма из своей трубки. Потом сказал, обращаясь к Джонсону:
— Итак, теперь у нас появился летающий нож вуду.
— Полная бессмыслица, — сказал Жубер. — Это убийство, а не мистическая повесть. Кто-то в перчатках убил Хестона, и убийство было совершено на вершине горы. Это мог сделать только один из двух людей — негр или Клоббер. Я предполагаю, что это Клоббер.
— Ты в этом уверен? — отозвался Рольф. — А что ты скажешь, если мы обнаружим, что Хестон был жив, когда покинул вершину?
— Этого просто не может быть. Нет никакой возможности заколоть человека, который находится один в кабинке канатной дороги.
— Я чувствую, что в этом деле… — начал Рольф.
— Чувства к делу не пришьешь, — перебил его Жубер. — Нам нужно еще всего лишь несколько фактов. Давайте сюда Клоббера.
Клоббер был бледен. На нем все еще была запачканная спецовка, которую он обычно надевал во время управления канатной дорогой. Жубер обратил внимание на что-то, торчащее из кармана спецовки, и бросил многозначительный взгляд на Джонсона и Рольфа.
— Вы всегда носите перчатки? — спросил он.
— Да, они позволяют рукам оставаться чистыми.
— У них также есть и другое, очень полезное назначение. Они не оставляют отпечатков пальцев.
Лицо Клоббера побледнело еще больше.
— К чему вы клоните? Я не убивал Хестона. Он был живой, когда покинул вершину.
— И мертвый, когда проезжал мимо другой кабинки на середине пути? Перестаньте, Клоббер. Скорее всего, он был убит здесь. И в этом виновны или вы, или Бен.
Клоббер, однако, упорно стоял на своем:
— Никто из нас этого не делал. Говорю вам, он был живой, когда уехал.
— Это вы так говорите. Но вы можете это доказать?
— Да, думаю, что могу. После того как кабинка отъехала примерно на двадцать ярдов, он перегнулся через ее бортик и помахал мне рукой. Бен как раз зашел ко мне в будку. Он тоже это видел.
— А где Бен был до этого?
— Он был в кабинке с Хестоном.
Глаза Жубера блеснули.
— Как вы думаете, Клоббер, — спросил он, — не мог ли Бен заколоть Хестона перед тем, как кабинка тронулась?
— Может быть, и мог, но не забывайте, что Бен был около меня, когда Хестон помахал рукой.
— Вы уверены, что он именно помахал вам? Не мог ли это быть непроизвольный взмах руки при падении тела?
— Нет. Определенно, нет. Он сделал два или три взмаха рукой. Он был жив. Я уверен в этом.
Жубер в нетерпении всплеснул руками.
— Погодите. Вы говорите, что он был жив. Тогда как нож мог оказаться в спине Хестона, если он уже отъехал от вас довольно далеко?
Клоббер выглядел совершенно растерянным.
— Я не знаю. Правда, у Хестона была одна навязчивая идея… но это полная ерунда…
— Идея? Какая идея?
— Он сказал мне сегодня утром, что не надеется добраться до подножия горы живым.
— Не надеется? — эхом отозвался Рольф.
— Да. Он сказал, что ему было пророчество. Вчера ему исполнился тридцать один год — тридцать первого марта — и ему, якобы, было предсказано, что, если он проведет эту ночь на вершине горы, то он никогда больше не спустится с нее живым. Я подумал, что он дурачит меня.
— А кто мог ему все это наговорить?
— Он сказал, что это был сон.
Жубер простонал:
— О, мой Бог!
Но лицо Рольфа оставалось серьезным.
— Скажите, мистер Клоббер, — произнес он, — Хестон рассказывал вам когда-нибудь раньше о своих пророческих снах?
— Всего один раз. Около месяца назад.
— При каких обстоятельствах?
— Я только что вернулся с дежурства и находился на нижней станции с Хестоном и Брэндером. Как-то незаметно разговор пошел о смерти…
— Когда человек умирает, —утверждал Клоббер, — он умирает окончательно и бесповоротно. Вместо человека остается скелет и органическая масса на нем. И нет причин благоговеть перед телом. Похороны и кремации — все это бесполезная чушь. Должен быть закон, обязывающий использовать тела для практических целей: для трансплантации, для медицинских исследований, для изготовления удобрений, наконец, — для чего угодно, но только не для сжигания или закапывания их в землю с идиотскими надгробиями сверху.
Брэндер был обескуражен:
— Не думаю, что могу согласиться с вами…
— Ваша проблема, Брэндер, в том, что вы — верующий человек, а это также означает, что вы суеверны. Попробуйте посмотреть в лицо фактам. То, что мы делаем с нашими умершими, — это не просто нерационально, это еще и экономически невыгодно. Вчера вечером я был на муниципальном предвыборном митинге. Выступающий высказал мысль, которую все собравшиеся приняли за шутку, но его слова были по-настоящему разумны. Он сказал, что стена вокруг кладбища Вольтемаде
Неожиданно в разговор вмешался Хестон:
— Вы расстроили его своим грубыми словами. Вы что, не можете понять, что Брэндер — благопристойный верующий человек, который проявляет должное уважение к мертвым?
Брэндер приложил свою ладонь сначала ко лбу, потом к губам в явной попытке взять себя в руки.
— Нет… нет… дело не только в этом. Эта история о стене и тех, кто за ней, напомнила мне о том, что всегда ужасало меня. О том, что мертвые оживают. Даже библейский рассказ о Лазаре
— Простите, Брэндер, — спохватился Клоббер. — Не хотел вас расстраивать. Но если вы задумаетесь на минутку, то поймете, что все это ерунда — воскрешение мертвецов и тому подобное. Полная чушь.
— В самом деле? — произнес Хестон. — А как насчет зомби?
— Что-о? — ахнул Брэндер.
— Зомби. В Вест-Индии при помощи магии вуду оживляют мертвецов, чтобы они работали на полях. А еще сны. Я многое знаю про вещие сны.
Клоббер чуть не плюнул с досады.
— Что вы имеете в виду? Чего вы вообще добиваетесь?
— Я скажу вам об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас, извините, тороплюсь.
— И этот другой раз, когда он вновь заговорил о снах, — подытожил Жубер, — случился именно в тот момент, когда он сказал вам, что может не добраться до нижней станции живым?
— Да.
— И теперь вы верите в вещие сны?
— Получается так, что я не знаю, во что верить.
Жубер поднялся.
— Так, хватит. В этом деле нет никаких пророчеств и ничего сверхъестественного, кроме искусно спланированного убийства, и да поможет вам Бог, если это сделали вы, Клоббер, потому что я собираюсь опровергнуть ваше алиби.
— Вы не сможете опровергнуть правду, — сказал Клоббер. — И, вообще, почему вы подозреваете только меня?
— Одна из причин, — ответил Жубер, — заключается в том, что вы носите перчатки.
Клоббер впервые за все время беседы усмехнулся.
— Тогда вам придется расширить список подозреваемых. Мы тут все их носим. У Димбла есть пара. У Бена. И, да, миссис Орвин обычно носит лайковые перчатки.
— Отлично! — свирепо рявкнул Жубер. — С вами пока все. Скажите Бену, что мы хотим его видеть.
Пришел Бен, дал показания и был быстро отпущен.
— Если бы я мог доказать, что он и Клоббер были в сговоре… — начал Жубер, но Рольф, с сомнением покачав головой, перебил его:
— Нет, Дирк. У них не было сговора. Я уверен в этом. Да и ты, в общем-то, тоже.
— Мы в тупике, — подал голос Джонсон. — Очевидно, что никто не мог этого сделать. Я лично проверил кабинку и могу подтвердить под присягой, что в ней нет признаков наличия каких-то механизмов, которые могли бы объяснить, как был заколот человек, находившийся между небом и землей. Он был жив, когда покинул вершину, и оказался мертв на середине пути вниз. Это просто… просто невозможно.
— Почему же? — отозвался Жубер. — Некоторые факты нам доподлинно известны. Во-первых, это тщательно обдуманное умышленное преступление. Во-вторых, оно было совершено до того, как кабинка покинула вершину.
— Нет, Дирк, — вновь вмешался Рольф. — Наиболее важные факты в этом деле связаны с тем, о чем Хестон сказал Клобберу. Это его сон о смерти, и его тридцать первый день рождения.
— Что вы хотите этим сказать, дядя?
— Мне кажется, Дирк, я знаю, как и почему был убит Хестон. Сейчас это только теория, и я не хотел бы говорить о ней, пока у меня не будет доказательств. Но ты можешь помочь мне получить эти доказательства…
По станции прошёл слух о следственном эксперименте. Каждый должен делать именно то, что он делал, когда Хестон был убит. И сразу начались перешептывания.
— Кто займет место Хестона?
— Тот пожилой мужчина с бородой. По-моему, его зовут Ле Ру. Они называют его дядей Рольфом.
— Думаете, они что-нибудь обнаружат?
— В любом случае скоро узнаем.
Жубер на нижней станции подал сигнал к началу следственного эксперимента. Димбл, миссис Орвин и Скейгер направились к кабинке. С ними был сержант Бота.
Рольф Ле Ру прошел через дверь верхней посадочной платформы и посмотрел на Бена, который подметал пол в пустой кабинке.
Ле Ру спросил:
— Baas Хестон заговорил с тобой, и ты перестал подметать?
— Да. А потом я вышел из кабинки, вот как сейчас.
— А потом?
— Потом мы с ним говорили.
— Где стоял baas Хестон?
— Он зашел в кабинку и встал возле дверцы. Да, примерно так, — Бен помолчал. — Вы думаете, что узнаете, кто убил его?
— Возможно.
— Я надеюсь, что не узнаете, baas. Этот Хестон был плохим человеком.
— Тем не менее убийство — это не выход из ситуации. Убийца должен быть наказан.
Два резких звонка прозвучали в будке оператора. Кабинка пришла в движение. Бен вышел через дверь, поднялся по лесенке в будку и встал рядом с Клоббером и Джонсоном. Они видели, как Рольф перегнулся через бортик кабинки и старательно, так, чтобы им было видно, помахал рукой.
Клоббер потянулся к биноклю, но Джонсон перехватил его руку.
— Погодите. Вы смотрели в бинокль перед тем, как произошло убийство?
— Нет. Я посмотрел в него после того, как кабинки были остановлены ручным тормозом.
— Тогда сейчас не трогайте его.
Они наблюдали, как кабинки, висящие над бездной, медленно приближались друг к другу.
Из кабинки, поднимающейся снизу, Димбл внимательно вглядывался в ту, которая опускалась.
— Все правильно, — сказал он сержанту Бота. — Он высунулся из дверцы точно так, как Хестон… Господи Боже!
Димбл потянул ручной тормоз. Миссис Орвин ойкнула, а потом вскрикнула.
Зазвонил телефон. Бота приложил трубку к уху.
— Все в порядке? — спросил Джонсон.
— Нет! — воскликнул Бота. — Нет! С Рольфом что-то случилось. Из его спины торчит нож. Он похож на тот самый…
В трубку ворвался взволнованный голос Жубера:
— Что вы говорите, Бота? Это невозможно…
— Это правда, инспектор. Я отсюда вижу очень ясно. И он не двигается…
— Доставьте его сюда, — воскликнул Жубер. — Быстро!
Кабинки снова тронулись.
В будке оператора Джонсон в мощный бинокль смотрел, как кабинка с обмякшим телом в ней уходила все ниже и ниже, пока не скрылась из вида на уровне нижней станции.
Жубер и Брэндер стояли на посадочной платформе, наблюдая за приближающейся кабинкой. Жубер чувствовал и растерянность, и злость одновременно.
— Дядя Рольф, — пробормотал он себе под нос.
В глазах Брэндера читался мистический ужас.
— Бог дал, — промолвил он, — Бог и взял. Да будет благословенно имя Господа.
Как только кабинка остановилась, они с Жубером шагнули вперед.
Голова трупа с ножом в спине неожиданно повернулась, ухмыльнулась и злорадно произнесла:
— Первоапрельская шутка!
Брэндера бросило в дрожь. Он в панике взмахнул руками. Перевязанной левой рукой он схватил рукоятку ножа, зажатого между телом и левой рукой Рольфа, и судорожным движением высоко поднял клинок. Рольф откатился в сторону, но это уже было излишне. Жубер действовал быстро.
Брэндер сопротивлялся, но всего лишь пару секунд. Потом он покорно стоял, изумленно наблюдая, как наручники защелкиваются у него на запястьях.
|
✎﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏ |
— Вот так Хестон и был убит, — сказал Рольф. — Он погиб, потому что вспомнил, что сегодня первое апреля — День дураков
— Но для Брэндера это не было шуткой — это был ужас во плоти. Мертвец оживает. Это было намного страшнее, чем сон, где он слышал стук из гроба. Это было подобно тому, как если бы крышка гроба открылась прямо у него на глазах. И его реакция была типичным ответом на панику, когда некуда деться, — дикой, неконтролируемой агрессией, направленной на все вокруг. Он набросился на меня, когда снова оказался лицом к лицу со своим невероятным ужасом.
— В тот раз он таки всадил в Хестона нож. Шутка стала реальностью. Мертвец перестал двигаться.
— И теперь понятно, почему на ноже не было отпечатков пальцев. Брэндер — левша. Он потянулся за горячим прутом левой рукой, помните? Эта рука была обожжена и перебинтована. Бинты — и никаких отпечатков пальцев. Кстати, и положение тела Хестона, и местонахождение раны говорят о том, что удар был нанесен с левой стороны.
Жубер задумчиво произнес:
— Значит, это было непредумышленное убийство.
И добавил, обращаясь к Брэндеру:
— Почему вы не сказали правду?
— Кто бы поверил правде? — смиренно ответил Брэндер. Потом он заговорил громче, и в его голосе послышались истеричные нотки. — Мертвые — это мертвые. Они должны упокоиться с миром. Упокоиться навсегда. Ужасно, если они оживают…
Потом он забормотал что-то невнятное, голос его сорвался, он поднял глаза и уставился взглядом куда-то далеко за гору, в синеву неба.
Единственное, что мне удалось — я понял, кто убийца и почему он не оставил “пальчики”. А вот как всё произошло — тупик, сплошной тупик 
Видно, мой усиленный поиск преступника заслонил само “невозможное” преступление — человека находят мертвым в кабине канатной дороги на высоте несколько сот футов над землей. Жертва, отправившись в путь живой и невредимой, проехала 20м к подножию горы, помахала ручкой надежным свидетелям, прежде чем скрылась из вида. А дальше где-то посередине трассы — нож в спине и новая партия не менее надежных свидетелей, поднимающихся навстречу трупу в параллельной кабине. Все в ужасе... Чудесная, безумно чудесная головоломка!
— пришлось перечитать некоторые моменты по-внимательней, так как суховатый, лаконичный текст Годфри ввел меня в заблуждение, и я легкомысленно пронесся по рассказу аки мустанг. Не тут-то было и еще как! Отвык, понимаете ли, от простых решений, всё изощренный подвох какой-нибудь ищу (типа положения “страх вратаря перед одиннадцатиметровым”: вратарь знает, в какой угол будет бить игрок, игрок знает, что вратарь знает, в какой угол он будет бить и т.д. и прочая пурга). Что ж, век живи — век учись уму разуму!
Здесь, мне кажется, сыграла свою роль уловка автора - запутать читателя одновременно простотой стиля (я его называю “жили-были”) и необходимостью держать в уме множественность лиц, соотносить их должности и перемещения. Такая уловка выдает незаурядный талант автора. О, если бы я самого начала внимательно читал, тогда всё бы стало на свои места. Но тогда бы, наверное, не было такого удивления и очарования от Годфри и...собственных ошибок. 
Спокойный
