Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
В молодости я часто ездил на кладбище "Весенняя лощина" на пикники (начал свой рассказ доктор Сэм Хоторн после умеренного возлияния). Тогда это был скорее парк, чем кладбище, рассечённый на две части ручьём, мирно струившимся по земле бóльшую часть года. Лишь весной, когда снег на горе Коббл стаивал, ручей иногда переполнялся и затапливал часть могил.
После снежной зимы тридцать шестого случилось именно это. Свирепый поток столь сильно размыл почву на берегах, что сразу несколько акров кладбищенской земли было потеряно. В то время я был одним из председателей общества охраны кладбища, и к нашему заседанию весной 39-го было ясно, что необходимо что-то делать.
— За эти три года стало только хуже, — говорил Дальтон Суон, показывая нам фотографии разрушений, причинённых наводнением. Высокий, лысеющий, он тогда был нашим президентом — переходящая должность время от времени доставалась каждому из нашей пятёрки. Суон, банкир лет пятидесяти, приближался к концу своего двухлетнего срока.
Я просмотрел фотографии и передал их Вирджинии Тейлор справа от меня. Зная о финансовых затруднениях кладбища, я спросил:
— Не может это подождать ещё год-другой?
— Посмотри на эти снимки, Сэм, — возразил Дальтон Суон. — Склеп семьи Брюстер практически полностью смыт! Вон здесь уже видно угол гроба среди древесных корней.
— Эти гробы нужно выкопать и переместить на новое место, — согласилась с ним Вирджиния Тейлор. Она была высокой, атлетично сложенной женщиной за тридцать, которую я часто замечал на теннисных кортах. Семья Тейлоров сколотила состояние на табачных плантациях по всему Коннектикуту, но единственное, чего они добились-таки благодаря этим деньгам — это крупнейший семейный участок на кладбище "Весенняя лощина".
Мы продолжили обсуждение, и Рэнди Фрид, отвечавший у нас за юридические вопросы, предложил отложить работы всего на месяц. — Мы просто не сможем обосновать необходимость этих затрат, если есть другой вариант.
Дальтон Суон усмехнулся. — Да, есть другой вариант: позволить гробам Брюстеров уплыть по воде. Ты это имеешь в виду?
Фрид ощетинился скорее на интонацию Суона, чем на слова. — Делай, как знаешь, — проворчал он.
Суон открыл голосование по предмету переноса небезопасно расположенных гробов на новое место. — Я уже договорился с семьёй Брюстеров, они готовы подписать необходимые бумаги.
Мисс Тейлор, Суон и я проголосовали "за", как и Хайрем Маллинз, бывший агент по недвижимости, редко говоривший на наших заседаниях. Он сидел там сейчас с печальной улыбкой на лице, возможно, вспоминал старые добрые времена, когда реки не выходили из берегов. Единственный отрицательный голос принадлежал Рэнди Фриду.
— В таком случае, мы выполним работы так быстро, как возможно, — сказал Дальтон Суон. — Гюнтер сможет доставить на место рабочих и необходимое снаряжение прямо с утра. — Эрл Гюнтер был смотрителем кладбища, отвечал за ежедневный уход.
— Вы все совершаете ошибку, — сказал нам Фрид. — Высыпать грузовик земли на берег гораздо проще, чем перетаскивать эти гробы.
— Пока всю её не смоет следующий же крупный дождь, — возразил Суон. — Мысли практично, чёрт тебя возьми!
— Если это поможет делу, — вызвался я, — я могу лично прибыть туда завтра, просто чтобы проследить, что ничего, кроме брюстеровских захоронений, не тронут.
— Это было бы просто замечательно, доктор Хоторн, — согласилась со мной Вирджиния Тейлор. — Все мы будем чувствовать себя спокойнее, если за работой проследим кто-нибудь ещё помимо Эрла Гюнтера.
Смотрителя мы все недолюбливали после того инцидента, когда пару его рабочих обнаружили вдрызг пьяными, доканчивающими кванту ячменного виски прямо на перевёрнутом могильном камне. Потрясённые посетители вызвали шерифа Ленса, и он предложил им на выбор тридцать дней за решёткой или немедленно покинуть город. Они предпочли последнее, но история достигла ушей попечителей. Эрли Гюнтеру пригрозили, что, если он не будет контролировать своих людей, он лишится должности.
* * *
После заседания мы разыскали его в домике возле кладбищенских ворот. (Там же находился и его рабочий кабинет.) Жена Эрла, Линда, провела нас внутрь. — Дорогой, доктор Хоторн и мистер Суон хотят видеть тебя.
Эрл Гюнтер был крепким мужчиной с чёрными усами и лысеющей головой. Он много лет был в "Весенней лощине" простым гробокопателем, пока ему не предложили занять пост смотрителя. Никто из попечителей не испытывал особого энтузиазма от его назначения, но он был лучшей из имевшихся кандидатур. Он тогда только женился на Линде, и мы подсознательно надеялись, что она приведёт его в порядок. В общем-то, так оно и получилось, но сознательности в Гюнтере прибавилось явно недостаточно.
Совет попечителей собирался лишь ежеквартально. Это заседание в апреле было последним перед традиционным июльским пиршеством на ферме Дальтона Суона. Эта работа, как видите, не отнимала у меня много времени, и в тот раз я впервые выполнял что-либо, кроме разговора на собрании. — Доктор Хоторн завтра утром лично проследит за эксгумацией и перезахоронением, — сказал Суон смотрителю. — Мы не думаем, что возникнут проблемы.
Эрл Гюнтер почесал подбородок. — Я приведу людей, подготовлю верёвки и блоки. На участке Брюстеров шесть могил. Это может занять весь день.
— Быстрее, увы, не получится. Кто-то из семьи приедет на перезахоронение, вероятно, со священником.
— Мы сделаем всё, что сможем, — заверил нас смотритель.
Дальтон Суон кивнул. — Я уверен в этом.
* * *
Я вернулся к себе в кабинет, поскольку несколько больных было записано мне на утро. — Что-нибудь интересное на собрании? — спросила Мэри Бест, зная, что такого не бывает.
— Ничего особенного. Мне придётся отправиться на кладбище завтра утром, когда будут перетаскивать участок Брюстеров. Ручей просто смыл все берега.
Она заглянула в книгу записи посетителей. — Мне переписать миссис Уинстон после полудня?
— Лучше сразу на утро пятницы, если можно. Я не представляю пока, как долго там пробуду.
Ожидая первого пациента, я просмотрела заголовки газет. Гитлер настаивал на возвращении Данцига, и возможность войны между Германией и Польшей стала определённой1. А нас в Нортмонте подобные проблемы на другом конце света пока ещё нисколько не волновали.
* * *
Позднее тем же вечером, покидая свой кабинет, я увидел, как из соседней больницы "Пилгрим Мемориал" выходит Вирджиния Тейлор. Она подождала меня у своей машины. — Вы будете в "Весенней лощине" завтра?
— Я собираюсь.
— Хорошо. Брюстеры очень обеспокоены тем, чтобы останки были перенесены приличествующим образом.
— Я уверен: никаких проблем не возникнет. Что бы о нём ни говорили, Гюнтер — хороший работник.
Она кивнула и двинулась обратно к больнице. — По вторникам я занимаюсь здесь благотворительностью. Если в этот же день бывает собрание, я оказываюсь занята полные сутки. — Она принадлежала к одной из старейших семей Нортмонта. Пару лет назад она была обручена с молодым адвокатом из Провиденса2, но они порвали друг с другом, так что замуж она так и не вышла. Как это часто бывает с не замужними женщинами, всю её жизнь занимали теннис, путешествия и благотворительность. Семейный же табачный бизнес был давным-давно продан.
Мы ещё немного поболтали, потом она села в свой маленький спортивный кабриолет, на котором обычно перемещалась по городу, и уехала. Подобная машина была у меня самого в молодости.
* * *
Утром я выехал на кладбище и прибыл незадолго к девяти. Эрл Гюнтер уже подогнал к прежнему участку Брюстеров грузовичок с платформой, загруженный лопатами, блоками, верёвками и сваленным в кучу солидным куском парусины. Полдюжины рабочих только что прибыли на место, подходя со стороны главных ворот.
— Рад видеть вас, док, — приветствовал меня Гюнтер рукопожатием. — У меня две группы по три человека. Одна будет работать на берегу, выкапывал сбоку. Вторая же одновременно будет работать сверху. Возможно, работа займёт всё утро или даже больше.
Я следил, как рабочие снимают мягкую почву и вырубают топорами отдельные древесные корни. По могильным надписям я установил, что самые новые из этих могил были пятнадцатилетней давности, самые же давние относились к началу века. Когда спустя час один гроб наконец явился из-под земли, рабочие подцепили его и погрузили на платформу грузовика. После этого дело пошло быстрее. Быстрее, чем я успел проследить, на платформе оказались второй и третий гроб, а четвёртый уже поднимался с места упокоения.
Я прогуливался по кладбищу, пока велась работа, читая имена на могильных камнях, вспоминал стариков-пациентов, чьи жизни мне удалось немного продлить. Наконец, около полудня, последний из шести гробов был извлечён на свободу из путаницы крепких дубовых корней. Я прошёл к грузовику, когда его уже ставили на место.
— Отлично сделано, Эрл, — похвалил я его. — Похоже, повреждены всего один или два угла. — Эти захоронения относились к тому времени, когда ещё не убирали гробы в металлические саркофаги, и самые старые показывали все признаки их многолетнего пребывания в земле даже без учёта свежих повреждений. Так или иначе, все они были вполне целыми. Или мне так казалось, потому что я нащупал что-то влажное и липкое на повреждённом углу одного из гробов.
— Что это? — спросил я Гюнтера. Моя рука оказалась запачкана кровью, и на мгновение мне показалось, что я порезался.
— У тебя кровь?
— Не у меня. У этого гроба.
— Из гробов не течёт кровь, док, особенно через тридцать лет.
— Давай откроем его. — Крышка была плотно прикручена. — У тебя есть чем?
— Там только кости, — пытался возразить смотритель.
— Лучше посмотрим.
Он вздохнул и пошёл за инструментами. Легко отвинтив крышку, он приподнял её. Я сам открыл гроб, готовый к зрелищу гниения. Я не был готов к окровавленному трупу, смотревшему прямо на меня, брошенному прямо поверх старых белых костей.
Невозможно, невообразимо, но то был труп Хайрема Маллинза, сидевшего рядом со мной на собрании не далее как двадцать два часа назад…
* * *
Всё случившееся час спустя метко определил шериф Ленс, прибывший осмотреть тело. — Вы превзошли сами себя на этот раз, док. Как ещё вчера живой человек мог оказаться убитым внутри гроба двадцатилетней давности?!
— Я не знаю, шериф, но, чёрт возьми, я это скоро выясню! — Я опросил Эрла Гюнтера и рабочих, пока мы ждали прибытия шерифа, но они клялись, что ничего не знают. Эрл был особенно расстроен, пот градом катился с его лба, хотя было не больше шестидесяти3.
— Что скажет совет попечителей, док? Меня уволят?
— Нет, если мы докажем твою непричастность. Но ты должен быть предельно честен со мной, Эрл. Ночью кто-то мог выкопать одну из этих могил?
— Ты сам видел почву, док, прежде чем они начали копать. Её не касались уже годы. Нет способа, которым можно было бы выкопать гроб и вернуть на место, не оставив следов!
— Ты хорошо знал Хайрема Маллинза?
— Едва ли. Я видел его только, если меня вызывали на собрания попечителей, и всё. Он выглядел хорошим человеком. Никогда мне не болтал.
Это было совершённой правдой, и шерифу я описал Маллинза практически теми же самыми словами. Ленс с отвращением поглядел на труп в гробу и спросил: — Что, по вашему мнению, было орудием?
— Какой-то острый инструмент вроде ножа, только лезвие было тоньше и длиннее. Очень сильно повреждена грудь, потеряно столько крови, что весь угол гроба мокрый.
— Это хорошо, а то бы Маллинза похоронили вместе с Брюстерами. — Шериф привёз с собой фотоаппарат и снимал место преступления на плёнку. Он часто стал делать это в последнее время, следуя методам, изложенным в новых криминалистических пособиях. Будучи шерифом маленького городка, он, однако, всегда был готов изучать новое. — Что вам известно о Маллинзе?
Я пожал плечами. — Не больше, чем вам. Ему было около семидесяти, наверное, бывший агент по недвижимости. Видел его только на заседаниях попечителей — раз в три месяца.
— Его жена мертва, детей у них вообще не было, — добавил шериф. — Но как же он попал в запертый гроб, док?
— Не представляю.
* * *
Вернувшись в свой офис, я покопался на книжных полках, пока не обнаружил там детектив Эллери Квина семилетней давности, который я смутно помнил. Он назывался "Тайной греческого гроба" и рассказывал, как в одном гробу обнаружили два тела. Но второе тело добавили ещё до похорон. Это ни сколько не помогало в случае с убийством Хайрема Маллинза. Его тело появилось в гробу, закопанному двадцать лет назад.
Вскоре мой телефон стал разрываться: новости разошлись по городу. Первым позвонил Рэнди Фрид, адвокат, служивший у нас юридическом констультантом. — Сэм, история с Маллинзом — это правда?
— Правда. Мы нашли его тело в одном из гробов, которые выкопали люди Гюнтера.
— Как это возможно?
— Никак.
— Слушай, Сэм, ты последний, от кого я жду веры в сверхъестественное. Может, люди Эрла Гюнтера подбросили труп уже после того, как вырыли гроб.
— Я был там всё время, Рэнди, никогда не отходил дальше сотни футов4.
— Связаны как-нибудь "Весенняя лощина" и семья Маллинза?
— Не знаю, какая там семья. У нас просто убийство, и мы должны понять, как это сделано.
— Я перезвоню потом, — сказал Фрид и повесил трубку.
Дальше был Дальтон Суон, сообщил мне, что намерен созвать экстренное заседание попечителей. — Нужно докопаться до правды. Мы должны найти кого-то на его место.
Мне это не казалось срочным, всё равно в следующий раз встречаться только спустя квартал.
— Как скажешь, Дальтон. Утром у меня клиенты, но потом я свободен до полудня.
— Тогда пусть будет одиннадцать. Я уже договорился с Вирджинией на это время.
— Хорошо.
Когда я повесил трубку, вернулась с ленча Мэри Бест. — Что там за история о двух телах в одном гробу? — немедленно спросила она. — Неужели на "Весенней лощине" так мало места?
— Похоже, уже весь город знает.
Она уселась за свою стойку. — Я знаю только, что у тебя опять невозможное убийство и ты опять в самом центре событий.
— Поверь, я этого не планировал. До сих пор работа попечителя кладбища была самой простой моей должностью.
— Все проблемы — от ручья. Возможно, даже лучше было бы хоронить в Шинн-Корнерс. — Соседний город намеревался создать новое региональное кладбище на оба поселения, но раньше, чем смогли что-либо сделать, землю успели продать частном колледжу, строительство которого завершалось и готовилось открытие в сентябре.
— Я узнал об этом предложении уже после того, как всё кончилось, — признал я. — Не знаю, что думали другие попечители.
Мэри всегда любила докопаться до сути. — У Эрла Гюнтера были какие-нибудь мотивы убить Маллинза? — спросила она.
— Не представляю, что бы это могло быть. Старик всегда просто сидел на своём месте, не говорил ничего ни о Гюнтере, ни о ком-либо другом.
— И ты всё равно уверен, что Гюнтер ни при чём?
— Я не представляю себе, что Маллинз согласился бы по какой-либо причине встречаться с Гюнтером ночью на кладбище. И как бы он поместил тело в гроб под шестью футами непотревоженной земли?
— Дай мне подумать об этом, пока я печатаю квитанции, — сказала он. Мэри никогда не признавала поражения.
* * *
После полудня я ожидал у больницы, пока доктор Праути не закончит вскрытие старого Хайрема. Никаких сюрпризов не последовало. — Полностью одет, за исключением воротничка и галстука, — сказал он, умываясь после процедуры. — Глубокая рана поразила грудную клетку и задела сердце. Нанесена снизу, из-под рёбер.
— Что за орудие может нанести такую? Широкий меч?
Он усмехнулся. — Нортмонт не настолько отстав от времени. На кладбище полно садовых инструментов. Например, садовыми ножницами это было бы легко произвести.
— Можно уточнить время смерти?
— Он завтракал где-то за час до того, как умерли
— Завтракал?
— Похоже на тост и яичницу.
— Я был там уже к девяти!
— Одинокие люди в возрасте Маллинза иногда завтракают уже в четыре утра. Я бы сказал, что его могли убить в любое время между пятью и девятью, судя по температуре тела и подобному.
— Спасибо, док.
Я уже направлялся к выходу, когда он остановил меня. — Ещё один момент.
— Какой?
— С такой раной у убийцы не было никакой возможности не запачкаться кровью при убийстве и переноске тела.
Я позвонил шерифу Ленсу и первым рассказал ему о результатах вскрытия, упомянув и про кровь. — Не видел следов крови ни на Гюнтере, ни на его рабочих, — был ответ.
— Конечно, нет. Убийство не могло произойти после моего появления.
— У Хайрема Маллинза был дорогой "линкольн". Насколько я помню, он на нём ездил уже много лет. Так вот, мы нашли его припаркованным рядом с его домом.
— И что?
— Как же он добрался до кладбища, док? В его возрасте явно не пешком. Да ещё и в темноте.
Это была всего пара миль5, расстояние вполне доступное пешеходу, но я не мог не признать, что маловероятное для человека вроде Маллинза. Выходит, его привёз на место преступления убийца. Это должен был быть кто-то, кого он знал и с кем бы согласился выехать на автомобиле рано утром. Был это Эрл Гюнтер? Или один из попечителей?
Я окончил разговор с шерифом и сказал Мэри, что она может идти домой. Сам же я ещё остался ещё ненадолго, размышляя о жизни и смерти человека, которого я едва знал, тихого человека, виденного мной четыре раза в год. Я думал, не по моей ли вине мы так и не завели знакомства.
* * *
— Доктор Хоторн?
Я обернулся на своё имя и увидел молодую женщину, стоящую в дверном проёме. Свет из зала падал ей в спину, и я сразу узнал Линду Гюнтер, жену Эрла. — Чем могу помочь? — спросил я, уверенный, что причина её визита чисто медицинская.
— Я просто хотела поговорить с вами об Эрле и о том, что случилось утром. Я слышала, будет какое-то заседание —
— Садитесь. Я уже закрывался.
— Я знаю, что у моего мужа раньше были проблемы с попечителями. Он боялся потерять работу, а после случившегося сегодня он боится быть арестованным.
— У нас нет никаких причин считать Эрла виновным в убийстве. Я был там всё время, пока гробы извлекались из земли. Если бы он сделал что-нибудь странное, я бы точно заметил.
— Но многие его никогда не любили.
— Это не так. Он всегда добросовестно выполнял работу.
— Я могу ему чем-нибудь помочь?
— Просто расскажите шерифу Ленсу всю правду и только правду, если он будет задавать вопросы. Кстати, сегодня утром было что-нибудь необычное?
— Совсем ничего. Эрл встал около семи, и я накормила его. Потом он сразу направился к могиле Брюстеров.
— Что вы ели на завтрак?
— Сок, тост, кофе. Как и каждое утро.
— Никаких яиц?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Просто любопытно. Вы не слышали странных звуков ночью или же рано утром?
— Нет. А могли быть?
— Если Хайрем Маллинз был убит на самóм кладбище, то он мог закричать.
— Мы ничего не слышали,
Я вспомнил слова доктора Праути о крови. — Что было на вашем муже, когда он не выходил?
— Его обычный рабочий костюм, как всегда.
— У него есть западной комплект?
— Есть, в сарае с инструментами.
Я попытался успокоить её. — Не волнуйтесь, миссис Гюнтер. У нас действительно будет экстренное заседание совета попечителей, но мы не собираемся ничего предпринимать против вашего мужа. Мы будем искать замену Маллинзу.
— А Эрл — ?
— Ни о чём может не беспокоиться, если он не виновен. Его не покарают лишь за то, что это случилось на кладбище.
Линда Гюнтер позволила себе осторожно улыбнуться. — Спасибо вам, доктор Хоторн. Я запомню ваши слова.
Когда она ушла, я впервые понял, что она — довольно привлекательная женщина. Несомненно, она могла рассчитывать на лучшего мужа, чем Эрл Гюнтер, но пути любви и брака часто необъяснимы.
* * *
На утро я сперва навестил в больнице двоих лежачих больных, успешно выздоравливающих после сердечного приступа. Затем я позвонил Мэри в мой кабинет и сказал, что выезжаю на кладбище на заседание попечителей. — Я думала, что оно назначено только на одиннадцать, — удивлённо сказала она.
— Я хочу добраться дотуда пораньше и побродить по местности, в особенности же изучить сарай для инструментов.
— Ты уже знаешь, как это всё было сделано.
— Чистая магия! — отозвался я с ухмылкой.
Когда я добрался до "Весенней лощины", утреннее солнце уже пробивалось сквозь весенние листья, окутывая место мягким и приветливым сиянием. Я прибыл на час раньше и был поэтому удивлён, что оказался не первым. Кабриолет Вирджинии Тейлор занимал соседнее парковочное место, хотя её самой видно не было.
Я обошёл красный домик смотрителя, где жили Гюнтеры, и по извилистой тропке направился прямо к сараю с инструментами. На расстоянии я заметил пару рабочих, отпиливающих сучья от повреждённого холодами дерева. Сарай был отперт, как и всегда, когда кто-то работал. Я стал искать сменный комплект униформы Эрла, но… ничего не обнаружил.
Когда я уже был готов прекратить свои поиски, я заметил большие садовые ножницы, неплохо спрятанные за куском холста. Я вытянул их, не задумываясь об отпечатках пальцев, и исследовал лезвия на предмет следов крови. Их явно мыли и вытирали насухо, но возле соединения лезвий находились ржавые пятна, заслуживающие изучения. Я завернул их в промасленное полотенце, стараясь не повредить отпечатки больше, чем уже это сделал.
Я Выхдил из сарая со своею находкой, когда увидел идущую навстречу мне Вирджинию Тейлор. — Что там у вас?
— Садовые ножницы. Могут быть орудием преступления.
— Я всё время забываю, что вы в некотором роде детектив.
— Всего лишь любитель.
— Мне хотелось посмотреть на то место, где нашли тело Хайрема, — объяснила она. — Похоже, все гробы Брюстеров уже унесли.
— Вы хорошо знали Хайрема? Я видел его лишь на заседаниях.
— Он произвёл несколько операций с недвижимостью для моей семьи много лет назад. Он отлично заключал сделки. Умел держать язык за зубами. Иногда это особо ценно.
— И он всё ещё работал?
Она покачала головой. — Он ушёл на покой около года назад, после того как организовал скупку всех участков земли для того нового колледжа в Шинн-Корнерс.
— Он, наверное, был интересным человеком. Жаль, что я его так и не узнал получше.
Я вспомнил вечеринку прошлым летом на ферме у Суона. Даже там я никогда не видел его без жёсткого воротничка и галстука. То была эпоха накрахмаленных съёмных воротничков, и люди вроде Маллинза и Суона носили их регулярно. Я же предпочитал рубашки с прикреплёнными воротничками, как и молодые люди вроде Рэнди Фрида.
Мы пошли назад к маленькому офисному зданию, где работал Эрл и проводились все заседания. Временный секретарь помогал Гюнтеру с бумажной работой, но обычно он был один. Сегодня, как всегда, он собрал свои бумаги, чтобы оставить нас одних.
— Останься ненадолго, Эрл, — предложил я. — Мы хотели бы поговорить с тобой о случившемся.
— Конечно, как хотите. — Однако, он остался за своим столом, нежели присоединился к нам. Почти немедленно после этого подъехали ещё две машины: прибыли Суон с Фридом.
Адвокат перешагнул порог первым и перешёл к делу. — У нас серьёзные проблемы, Гюнтер. Я обеспокоен финансовым состоянием кладбища.
Дальтон Свон уселся на своё место во главе стола, проведя рукой по лысеющим волосам. — Об этом позже, Рэнди. Давайте сначала все усядемся и обменяемся информацией, которую знаем. Ты выяснил что-нибудь, Сэм?
— Не особо, — признал я. Я пересажал всем отчёт о вскрытие и повернулся к Гюнтеру. — Эрл, ты обычно хранишь чистый комплект рабочей униформы в сарае для инструментов?
— Верно.
— Я был там, но ничего подобно не нашёл. Однако мне удалось обнаружить там вот эти садовые ножницы со следами, похожими на кровь, на них.
Вирджиния Тейлор скорчила гримасу. — Сэм думает, что это орудие преступления.
— Это возможно.
Дальтон Суон теперь перевёл свой взгляд на смотрителя. — А этот сарай, он всегда заперт, Эрл?
— Чаще всего да.
— А позапрошлой ночью был он закрыт?
— Ну… — Гюнтер забеспокоился. — Видите ли, нам нужно было работать с самого утра. Я подумал, что кто-то из рабочих может прибыть раньше, поэтому я оставил для них сарай незапертым. Но никто не копал могилы до нашего с доктором прибытия. Док может подтвердить это.
— Это верно, — неохотно вынужден был согласиться я. — Все гробы ещё были под землёй, когда я прибыл туда.
— Как предполагаешь, каким образом могло телом Маллинза оказаться там? — спросил Суон.
— Никак. Это похоже на чудо.
— Ладно. — Суон махнул рукой. — Иди. Оставь нас на несколько минут.
Эрл вышел из кабинета и пошёл домой.
— Кого вы предполагаете на место Хайрема? — вернулась к основной теме Вирджиния.
Ответил ей Рэнди Фрид. — Мы с Дальтоном поговорили по телефону и сошлись на кандидатура Мильтона Дойля —
— Только не второй адвокат! — взорвалась Вирджиния. — Мы что, судиться с кем-нибудь собираемся? Лучше назначить какую-нибудь женщину.
— У нас есть женщина, — тихо ответил Суон.
— А почему не две? У вас , мужчин, до сих пор абсолютное большинство голосов.
— Эта мысль заслуживает внимания, — согласился я. — Предлагаю отложить вопрос до похорон. К тому моменту, полагаю, мы сможем найти подходящую женскую кандидатуру.
Вирджиния Телор благодарно мне улыбнулась, и Саон согласился подождать до понедельника. Когда мы уходили, Фрид сказал: — Без старого Маллинза это совсем не то.
— Он всегда молчал.
— Но он сидел здесь, прямо в этом кресле! Не могу забыть эти его вечно выпученные глаза, его толстую бычью шею; вид у нег овсё время был такой, будто воротник его душит.
Тут-то меня и осенила мысль. — Рэнди, где могут храниться документы о покупке земли для нового колледжа?
— В Шинн-Корнерс, в администрации.
Это была лишь догадка, но съездить в Шинн-Корнерс всё равно стоило. По пути туда я стал собирать в своём мозгу части головомки. Существовал способ, позволяющий это сделать. Теперь я чётко его видел, иногда убийцы сознательно идут на невозможность, но не сейчас. Убийце нужно было лишь место, где не обнаружили бы труп, где он пролежал бы незамеченным много десятилетий…
* * *
Администрация Шинн-Корнерс была большим старым зданием начала века, окружённым полуразвалившейся каменной стеною. В большой комнате я обнаружил карты и бумаги, архив всех записей за сто последних лет и даже раньше. Девушка лет девятнадцати, клерк на подработке, вышла мне навстречу. — Новый колледж? Мы все возбуждены по этому поводу. Я уже поступила и с сентября буду учиться.
— Это отлично, — искренне отозвался я. — Я бы хотел посмотреть документы о сделках, касающихся земли колледжа. Это будет сложно?
— Вовсе нет. Это общедоступная информация.
Там было так много отдельных крошечных земельных участков, что поиск казался безнадёжным. Потом, однако, заметил имя Хайрема Маллинза, я стал изучать сделки, где он упоминался, и вскоре отыскал нужную мне фамилию. После этого всё было просто.
Я позвонил Мэри и велел отменить все мои оставшиеся сегодняшние назначения. — Это просто, — ответила она, — там только мальчишка Кейн, а его мать говорит, что он вполне поправился. Сыпь целиком ушла.
— Скажи ей, пусть не водит его в школу до конца недели. В понедельник уже можно.
— Тебя искал шериф Ленс.
— Я ему позвоню.
Что я и немедленно и сделал.
— Где вы, док?
— В Шинн-Корнерс, проверяю финансовые дела нового колледжа.
— Почему колледжа? — удивился он.
— Это была последняя сделка Хайрема Маллинза, прежде чем он окончательно отошёл на покой.
— Есть что-нибудь интересное?
— Полагаю, я обнаружил возможный мотив.
— И у нас новости. Нашли окровавленную униформу. Эрл Гюнтер признал, что она принадлежит ему. Внутри его инициалы.
— Где же её нашли?
— На берегу ручья. Похоже, Эрл свернул их и швырнул в воду, но они упали на отмели. Там же и воротничок с галстуком, тоже все в крови. Вспомни, на теле Хайрема их не обнаружили.
— Я помню. Что вы теперь намерены делать?
— Арестовать Эрла Гюнтера за убийство, естественно. Эта униформа — наша решающая улика.
— Послушайте, шериф, вы можете привести его для допроса, но пока не выдвигайте обвинений. Я буду у вас в кабинете в течение часа.
* * *
Я преодолел расстояние между городами за рекордное время и успел войти в кабинет шерифа как раз когда он собирался начать процедуру допроса. Линда Гюнтер стояла за дверью с обеспокоенным видом, и я вновь попытался успокоить её.
— Эрл в беде?
— Да, но для него могло быть и хуже. Постарайтесь успокоиться, пока мы будем говорить с ним.
Внутри шериф Ленс говорил с Гюнтером, а заместитель записывал разговор. — Я не надевал эту униформу и не убивал в ней Маллинза, — говорил смотритель. — Кто-то взял их из сарая с инструментами.
— И ты рассчитываешь, что мы поверим, Эрл?
— Я невиновен! — Он обернулся ко мне за помощью. — Вы ведь верите мне, доктор Хоторн?
Я сел напротив и тщательно подобрал слова. — Ты не убивал Маллинза, но ты едва ли невиновен, Эрл…
После снежной зимы тридцать шестого случилось именно это. Свирепый поток столь сильно размыл почву на берегах, что сразу несколько акров кладбищенской земли было потеряно. В то время я был одним из председателей общества охраны кладбища, и к нашему заседанию весной 39-го было ясно, что необходимо что-то делать.
— За эти три года стало только хуже, — говорил Дальтон Суон, показывая нам фотографии разрушений, причинённых наводнением. Высокий, лысеющий, он тогда был нашим президентом — переходящая должность время от времени доставалась каждому из нашей пятёрки. Суон, банкир лет пятидесяти, приближался к концу своего двухлетнего срока.
Я просмотрел фотографии и передал их Вирджинии Тейлор справа от меня. Зная о финансовых затруднениях кладбища, я спросил:
— Не может это подождать ещё год-другой?
— Посмотри на эти снимки, Сэм, — возразил Дальтон Суон. — Склеп семьи Брюстер практически полностью смыт! Вон здесь уже видно угол гроба среди древесных корней.
— Эти гробы нужно выкопать и переместить на новое место, — согласилась с ним Вирджиния Тейлор. Она была высокой, атлетично сложенной женщиной за тридцать, которую я часто замечал на теннисных кортах. Семья Тейлоров сколотила состояние на табачных плантациях по всему Коннектикуту, но единственное, чего они добились-таки благодаря этим деньгам — это крупнейший семейный участок на кладбище "Весенняя лощина".
Мы продолжили обсуждение, и Рэнди Фрид, отвечавший у нас за юридические вопросы, предложил отложить работы всего на месяц. — Мы просто не сможем обосновать необходимость этих затрат, если есть другой вариант.
Дальтон Суон усмехнулся. — Да, есть другой вариант: позволить гробам Брюстеров уплыть по воде. Ты это имеешь в виду?
Фрид ощетинился скорее на интонацию Суона, чем на слова. — Делай, как знаешь, — проворчал он.
Суон открыл голосование по предмету переноса небезопасно расположенных гробов на новое место. — Я уже договорился с семьёй Брюстеров, они готовы подписать необходимые бумаги.
Мисс Тейлор, Суон и я проголосовали "за", как и Хайрем Маллинз, бывший агент по недвижимости, редко говоривший на наших заседаниях. Он сидел там сейчас с печальной улыбкой на лице, возможно, вспоминал старые добрые времена, когда реки не выходили из берегов. Единственный отрицательный голос принадлежал Рэнди Фриду.
— В таком случае, мы выполним работы так быстро, как возможно, — сказал Дальтон Суон. — Гюнтер сможет доставить на место рабочих и необходимое снаряжение прямо с утра. — Эрл Гюнтер был смотрителем кладбища, отвечал за ежедневный уход.
— Вы все совершаете ошибку, — сказал нам Фрид. — Высыпать грузовик земли на берег гораздо проще, чем перетаскивать эти гробы.
— Пока всю её не смоет следующий же крупный дождь, — возразил Суон. — Мысли практично, чёрт тебя возьми!
— Если это поможет делу, — вызвался я, — я могу лично прибыть туда завтра, просто чтобы проследить, что ничего, кроме брюстеровских захоронений, не тронут.
— Это было бы просто замечательно, доктор Хоторн, — согласилась со мной Вирджиния Тейлор. — Все мы будем чувствовать себя спокойнее, если за работой проследим кто-нибудь ещё помимо Эрла Гюнтера.
Смотрителя мы все недолюбливали после того инцидента, когда пару его рабочих обнаружили вдрызг пьяными, доканчивающими кванту ячменного виски прямо на перевёрнутом могильном камне. Потрясённые посетители вызвали шерифа Ленса, и он предложил им на выбор тридцать дней за решёткой или немедленно покинуть город. Они предпочли последнее, но история достигла ушей попечителей. Эрли Гюнтеру пригрозили, что, если он не будет контролировать своих людей, он лишится должности.
* * *
После заседания мы разыскали его в домике возле кладбищенских ворот. (Там же находился и его рабочий кабинет.) Жена Эрла, Линда, провела нас внутрь. — Дорогой, доктор Хоторн и мистер Суон хотят видеть тебя.
Эрл Гюнтер был крепким мужчиной с чёрными усами и лысеющей головой. Он много лет был в "Весенней лощине" простым гробокопателем, пока ему не предложили занять пост смотрителя. Никто из попечителей не испытывал особого энтузиазма от его назначения, но он был лучшей из имевшихся кандидатур. Он тогда только женился на Линде, и мы подсознательно надеялись, что она приведёт его в порядок. В общем-то, так оно и получилось, но сознательности в Гюнтере прибавилось явно недостаточно.
Совет попечителей собирался лишь ежеквартально. Это заседание в апреле было последним перед традиционным июльским пиршеством на ферме Дальтона Суона. Эта работа, как видите, не отнимала у меня много времени, и в тот раз я впервые выполнял что-либо, кроме разговора на собрании. — Доктор Хоторн завтра утром лично проследит за эксгумацией и перезахоронением, — сказал Суон смотрителю. — Мы не думаем, что возникнут проблемы.
Эрл Гюнтер почесал подбородок. — Я приведу людей, подготовлю верёвки и блоки. На участке Брюстеров шесть могил. Это может занять весь день.
— Быстрее, увы, не получится. Кто-то из семьи приедет на перезахоронение, вероятно, со священником.
— Мы сделаем всё, что сможем, — заверил нас смотритель.
Дальтон Суон кивнул. — Я уверен в этом.
* * *
Я вернулся к себе в кабинет, поскольку несколько больных было записано мне на утро. — Что-нибудь интересное на собрании? — спросила Мэри Бест, зная, что такого не бывает.
— Ничего особенного. Мне придётся отправиться на кладбище завтра утром, когда будут перетаскивать участок Брюстеров. Ручей просто смыл все берега.
Она заглянула в книгу записи посетителей. — Мне переписать миссис Уинстон после полудня?
— Лучше сразу на утро пятницы, если можно. Я не представляю пока, как долго там пробуду.
Ожидая первого пациента, я просмотрела заголовки газет. Гитлер настаивал на возвращении Данцига, и возможность войны между Германией и Польшей стала определённой1. А нас в Нортмонте подобные проблемы на другом конце света пока ещё нисколько не волновали.
* * *
Позднее тем же вечером, покидая свой кабинет, я увидел, как из соседней больницы "Пилгрим Мемориал" выходит Вирджиния Тейлор. Она подождала меня у своей машины. — Вы будете в "Весенней лощине" завтра?
— Я собираюсь.
— Хорошо. Брюстеры очень обеспокоены тем, чтобы останки были перенесены приличествующим образом.
— Я уверен: никаких проблем не возникнет. Что бы о нём ни говорили, Гюнтер — хороший работник.
Она кивнула и двинулась обратно к больнице. — По вторникам я занимаюсь здесь благотворительностью. Если в этот же день бывает собрание, я оказываюсь занята полные сутки. — Она принадлежала к одной из старейших семей Нортмонта. Пару лет назад она была обручена с молодым адвокатом из Провиденса2, но они порвали друг с другом, так что замуж она так и не вышла. Как это часто бывает с не замужними женщинами, всю её жизнь занимали теннис, путешествия и благотворительность. Семейный же табачный бизнес был давным-давно продан.
Мы ещё немного поболтали, потом она села в свой маленький спортивный кабриолет, на котором обычно перемещалась по городу, и уехала. Подобная машина была у меня самого в молодости.
* * *
Утром я выехал на кладбище и прибыл незадолго к девяти. Эрл Гюнтер уже подогнал к прежнему участку Брюстеров грузовичок с платформой, загруженный лопатами, блоками, верёвками и сваленным в кучу солидным куском парусины. Полдюжины рабочих только что прибыли на место, подходя со стороны главных ворот.
— Рад видеть вас, док, — приветствовал меня Гюнтер рукопожатием. — У меня две группы по три человека. Одна будет работать на берегу, выкапывал сбоку. Вторая же одновременно будет работать сверху. Возможно, работа займёт всё утро или даже больше.
Я следил, как рабочие снимают мягкую почву и вырубают топорами отдельные древесные корни. По могильным надписям я установил, что самые новые из этих могил были пятнадцатилетней давности, самые же давние относились к началу века. Когда спустя час один гроб наконец явился из-под земли, рабочие подцепили его и погрузили на платформу грузовика. После этого дело пошло быстрее. Быстрее, чем я успел проследить, на платформе оказались второй и третий гроб, а четвёртый уже поднимался с места упокоения.
Я прогуливался по кладбищу, пока велась работа, читая имена на могильных камнях, вспоминал стариков-пациентов, чьи жизни мне удалось немного продлить. Наконец, около полудня, последний из шести гробов был извлечён на свободу из путаницы крепких дубовых корней. Я прошёл к грузовику, когда его уже ставили на место.
— Отлично сделано, Эрл, — похвалил я его. — Похоже, повреждены всего один или два угла. — Эти захоронения относились к тому времени, когда ещё не убирали гробы в металлические саркофаги, и самые старые показывали все признаки их многолетнего пребывания в земле даже без учёта свежих повреждений. Так или иначе, все они были вполне целыми. Или мне так казалось, потому что я нащупал что-то влажное и липкое на повреждённом углу одного из гробов.
— Что это? — спросил я Гюнтера. Моя рука оказалась запачкана кровью, и на мгновение мне показалось, что я порезался.
— У тебя кровь?
— Не у меня. У этого гроба.
— Из гробов не течёт кровь, док, особенно через тридцать лет.
— Давай откроем его. — Крышка была плотно прикручена. — У тебя есть чем?
— Там только кости, — пытался возразить смотритель.
— Лучше посмотрим.
Он вздохнул и пошёл за инструментами. Легко отвинтив крышку, он приподнял её. Я сам открыл гроб, готовый к зрелищу гниения. Я не был готов к окровавленному трупу, смотревшему прямо на меня, брошенному прямо поверх старых белых костей.
Невозможно, невообразимо, но то был труп Хайрема Маллинза, сидевшего рядом со мной на собрании не далее как двадцать два часа назад…
* * *
Всё случившееся час спустя метко определил шериф Ленс, прибывший осмотреть тело. — Вы превзошли сами себя на этот раз, док. Как ещё вчера живой человек мог оказаться убитым внутри гроба двадцатилетней давности?!
— Я не знаю, шериф, но, чёрт возьми, я это скоро выясню! — Я опросил Эрла Гюнтера и рабочих, пока мы ждали прибытия шерифа, но они клялись, что ничего не знают. Эрл был особенно расстроен, пот градом катился с его лба, хотя было не больше шестидесяти3.
— Что скажет совет попечителей, док? Меня уволят?
— Нет, если мы докажем твою непричастность. Но ты должен быть предельно честен со мной, Эрл. Ночью кто-то мог выкопать одну из этих могил?
— Ты сам видел почву, док, прежде чем они начали копать. Её не касались уже годы. Нет способа, которым можно было бы выкопать гроб и вернуть на место, не оставив следов!
— Ты хорошо знал Хайрема Маллинза?
— Едва ли. Я видел его только, если меня вызывали на собрания попечителей, и всё. Он выглядел хорошим человеком. Никогда мне не болтал.
Это было совершённой правдой, и шерифу я описал Маллинза практически теми же самыми словами. Ленс с отвращением поглядел на труп в гробу и спросил: — Что, по вашему мнению, было орудием?
— Какой-то острый инструмент вроде ножа, только лезвие было тоньше и длиннее. Очень сильно повреждена грудь, потеряно столько крови, что весь угол гроба мокрый.
— Это хорошо, а то бы Маллинза похоронили вместе с Брюстерами. — Шериф привёз с собой фотоаппарат и снимал место преступления на плёнку. Он часто стал делать это в последнее время, следуя методам, изложенным в новых криминалистических пособиях. Будучи шерифом маленького городка, он, однако, всегда был готов изучать новое. — Что вам известно о Маллинзе?
Я пожал плечами. — Не больше, чем вам. Ему было около семидесяти, наверное, бывший агент по недвижимости. Видел его только на заседаниях попечителей — раз в три месяца.
— Его жена мертва, детей у них вообще не было, — добавил шериф. — Но как же он попал в запертый гроб, док?
— Не представляю.
* * *
Вернувшись в свой офис, я покопался на книжных полках, пока не обнаружил там детектив Эллери Квина семилетней давности, который я смутно помнил. Он назывался "Тайной греческого гроба" и рассказывал, как в одном гробу обнаружили два тела. Но второе тело добавили ещё до похорон. Это ни сколько не помогало в случае с убийством Хайрема Маллинза. Его тело появилось в гробу, закопанному двадцать лет назад.
Вскоре мой телефон стал разрываться: новости разошлись по городу. Первым позвонил Рэнди Фрид, адвокат, служивший у нас юридическом констультантом. — Сэм, история с Маллинзом — это правда?
— Правда. Мы нашли его тело в одном из гробов, которые выкопали люди Гюнтера.
— Как это возможно?
— Никак.
— Слушай, Сэм, ты последний, от кого я жду веры в сверхъестественное. Может, люди Эрла Гюнтера подбросили труп уже после того, как вырыли гроб.
— Я был там всё время, Рэнди, никогда не отходил дальше сотни футов4.
— Связаны как-нибудь "Весенняя лощина" и семья Маллинза?
— Не знаю, какая там семья. У нас просто убийство, и мы должны понять, как это сделано.
— Я перезвоню потом, — сказал Фрид и повесил трубку.
Дальше был Дальтон Суон, сообщил мне, что намерен созвать экстренное заседание попечителей. — Нужно докопаться до правды. Мы должны найти кого-то на его место.
Мне это не казалось срочным, всё равно в следующий раз встречаться только спустя квартал.
— Как скажешь, Дальтон. Утром у меня клиенты, но потом я свободен до полудня.
— Тогда пусть будет одиннадцать. Я уже договорился с Вирджинией на это время.
— Хорошо.
Когда я повесил трубку, вернулась с ленча Мэри Бест. — Что там за история о двух телах в одном гробу? — немедленно спросила она. — Неужели на "Весенней лощине" так мало места?
— Похоже, уже весь город знает.
Она уселась за свою стойку. — Я знаю только, что у тебя опять невозможное убийство и ты опять в самом центре событий.
— Поверь, я этого не планировал. До сих пор работа попечителя кладбища была самой простой моей должностью.
— Все проблемы — от ручья. Возможно, даже лучше было бы хоронить в Шинн-Корнерс. — Соседний город намеревался создать новое региональное кладбище на оба поселения, но раньше, чем смогли что-либо сделать, землю успели продать частном колледжу, строительство которого завершалось и готовилось открытие в сентябре.
— Я узнал об этом предложении уже после того, как всё кончилось, — признал я. — Не знаю, что думали другие попечители.
Мэри всегда любила докопаться до сути. — У Эрла Гюнтера были какие-нибудь мотивы убить Маллинза? — спросила она.
— Не представляю, что бы это могло быть. Старик всегда просто сидел на своём месте, не говорил ничего ни о Гюнтере, ни о ком-либо другом.
— И ты всё равно уверен, что Гюнтер ни при чём?
— Я не представляю себе, что Маллинз согласился бы по какой-либо причине встречаться с Гюнтером ночью на кладбище. И как бы он поместил тело в гроб под шестью футами непотревоженной земли?
— Дай мне подумать об этом, пока я печатаю квитанции, — сказала он. Мэри никогда не признавала поражения.
* * *
После полудня я ожидал у больницы, пока доктор Праути не закончит вскрытие старого Хайрема. Никаких сюрпризов не последовало. — Полностью одет, за исключением воротничка и галстука, — сказал он, умываясь после процедуры. — Глубокая рана поразила грудную клетку и задела сердце. Нанесена снизу, из-под рёбер.
— Что за орудие может нанести такую? Широкий меч?
Он усмехнулся. — Нортмонт не настолько отстав от времени. На кладбище полно садовых инструментов. Например, садовыми ножницами это было бы легко произвести.
— Можно уточнить время смерти?
— Он завтракал где-то за час до того, как умерли
— Завтракал?
— Похоже на тост и яичницу.
— Я был там уже к девяти!
— Одинокие люди в возрасте Маллинза иногда завтракают уже в четыре утра. Я бы сказал, что его могли убить в любое время между пятью и девятью, судя по температуре тела и подобному.
— Спасибо, док.
Я уже направлялся к выходу, когда он остановил меня. — Ещё один момент.
— Какой?
— С такой раной у убийцы не было никакой возможности не запачкаться кровью при убийстве и переноске тела.
Я позвонил шерифу Ленсу и первым рассказал ему о результатах вскрытия, упомянув и про кровь. — Не видел следов крови ни на Гюнтере, ни на его рабочих, — был ответ.
— Конечно, нет. Убийство не могло произойти после моего появления.
— У Хайрема Маллинза был дорогой "линкольн". Насколько я помню, он на нём ездил уже много лет. Так вот, мы нашли его припаркованным рядом с его домом.
— И что?
— Как же он добрался до кладбища, док? В его возрасте явно не пешком. Да ещё и в темноте.
Это была всего пара миль5, расстояние вполне доступное пешеходу, но я не мог не признать, что маловероятное для человека вроде Маллинза. Выходит, его привёз на место преступления убийца. Это должен был быть кто-то, кого он знал и с кем бы согласился выехать на автомобиле рано утром. Был это Эрл Гюнтер? Или один из попечителей?
Я окончил разговор с шерифом и сказал Мэри, что она может идти домой. Сам же я ещё остался ещё ненадолго, размышляя о жизни и смерти человека, которого я едва знал, тихого человека, виденного мной четыре раза в год. Я думал, не по моей ли вине мы так и не завели знакомства.
* * *
— Доктор Хоторн?
Я обернулся на своё имя и увидел молодую женщину, стоящую в дверном проёме. Свет из зала падал ей в спину, и я сразу узнал Линду Гюнтер, жену Эрла. — Чем могу помочь? — спросил я, уверенный, что причина её визита чисто медицинская.
— Я просто хотела поговорить с вами об Эрле и о том, что случилось утром. Я слышала, будет какое-то заседание —
— Садитесь. Я уже закрывался.
— Я знаю, что у моего мужа раньше были проблемы с попечителями. Он боялся потерять работу, а после случившегося сегодня он боится быть арестованным.
— У нас нет никаких причин считать Эрла виновным в убийстве. Я был там всё время, пока гробы извлекались из земли. Если бы он сделал что-нибудь странное, я бы точно заметил.
— Но многие его никогда не любили.
— Это не так. Он всегда добросовестно выполнял работу.
— Я могу ему чем-нибудь помочь?
— Просто расскажите шерифу Ленсу всю правду и только правду, если он будет задавать вопросы. Кстати, сегодня утром было что-нибудь необычное?
— Совсем ничего. Эрл встал около семи, и я накормила его. Потом он сразу направился к могиле Брюстеров.
— Что вы ели на завтрак?
— Сок, тост, кофе. Как и каждое утро.
— Никаких яиц?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Просто любопытно. Вы не слышали странных звуков ночью или же рано утром?
— Нет. А могли быть?
— Если Хайрем Маллинз был убит на самóм кладбище, то он мог закричать.
— Мы ничего не слышали,
Я вспомнил слова доктора Праути о крови. — Что было на вашем муже, когда он не выходил?
— Его обычный рабочий костюм, как всегда.
— У него есть западной комплект?
— Есть, в сарае с инструментами.
Я попытался успокоить её. — Не волнуйтесь, миссис Гюнтер. У нас действительно будет экстренное заседание совета попечителей, но мы не собираемся ничего предпринимать против вашего мужа. Мы будем искать замену Маллинзу.
— А Эрл — ?
— Ни о чём может не беспокоиться, если он не виновен. Его не покарают лишь за то, что это случилось на кладбище.
Линда Гюнтер позволила себе осторожно улыбнуться. — Спасибо вам, доктор Хоторн. Я запомню ваши слова.
Когда она ушла, я впервые понял, что она — довольно привлекательная женщина. Несомненно, она могла рассчитывать на лучшего мужа, чем Эрл Гюнтер, но пути любви и брака часто необъяснимы.
* * *
На утро я сперва навестил в больнице двоих лежачих больных, успешно выздоравливающих после сердечного приступа. Затем я позвонил Мэри в мой кабинет и сказал, что выезжаю на кладбище на заседание попечителей. — Я думала, что оно назначено только на одиннадцать, — удивлённо сказала она.
— Я хочу добраться дотуда пораньше и побродить по местности, в особенности же изучить сарай для инструментов.
— Ты уже знаешь, как это всё было сделано.
— Чистая магия! — отозвался я с ухмылкой.
Когда я добрался до "Весенней лощины", утреннее солнце уже пробивалось сквозь весенние листья, окутывая место мягким и приветливым сиянием. Я прибыл на час раньше и был поэтому удивлён, что оказался не первым. Кабриолет Вирджинии Тейлор занимал соседнее парковочное место, хотя её самой видно не было.
Я обошёл красный домик смотрителя, где жили Гюнтеры, и по извилистой тропке направился прямо к сараю с инструментами. На расстоянии я заметил пару рабочих, отпиливающих сучья от повреждённого холодами дерева. Сарай был отперт, как и всегда, когда кто-то работал. Я стал искать сменный комплект униформы Эрла, но… ничего не обнаружил.
Когда я уже был готов прекратить свои поиски, я заметил большие садовые ножницы, неплохо спрятанные за куском холста. Я вытянул их, не задумываясь об отпечатках пальцев, и исследовал лезвия на предмет следов крови. Их явно мыли и вытирали насухо, но возле соединения лезвий находились ржавые пятна, заслуживающие изучения. Я завернул их в промасленное полотенце, стараясь не повредить отпечатки больше, чем уже это сделал.
Я Выхдил из сарая со своею находкой, когда увидел идущую навстречу мне Вирджинию Тейлор. — Что там у вас?
— Садовые ножницы. Могут быть орудием преступления.
— Я всё время забываю, что вы в некотором роде детектив.
— Всего лишь любитель.
— Мне хотелось посмотреть на то место, где нашли тело Хайрема, — объяснила она. — Похоже, все гробы Брюстеров уже унесли.
— Вы хорошо знали Хайрема? Я видел его лишь на заседаниях.
— Он произвёл несколько операций с недвижимостью для моей семьи много лет назад. Он отлично заключал сделки. Умел держать язык за зубами. Иногда это особо ценно.
— И он всё ещё работал?
Она покачала головой. — Он ушёл на покой около года назад, после того как организовал скупку всех участков земли для того нового колледжа в Шинн-Корнерс.
— Он, наверное, был интересным человеком. Жаль, что я его так и не узнал получше.
Я вспомнил вечеринку прошлым летом на ферме у Суона. Даже там я никогда не видел его без жёсткого воротничка и галстука. То была эпоха накрахмаленных съёмных воротничков, и люди вроде Маллинза и Суона носили их регулярно. Я же предпочитал рубашки с прикреплёнными воротничками, как и молодые люди вроде Рэнди Фрида.
Мы пошли назад к маленькому офисному зданию, где работал Эрл и проводились все заседания. Временный секретарь помогал Гюнтеру с бумажной работой, но обычно он был один. Сегодня, как всегда, он собрал свои бумаги, чтобы оставить нас одних.
— Останься ненадолго, Эрл, — предложил я. — Мы хотели бы поговорить с тобой о случившемся.
— Конечно, как хотите. — Однако, он остался за своим столом, нежели присоединился к нам. Почти немедленно после этого подъехали ещё две машины: прибыли Суон с Фридом.
Адвокат перешагнул порог первым и перешёл к делу. — У нас серьёзные проблемы, Гюнтер. Я обеспокоен финансовым состоянием кладбища.
Дальтон Свон уселся на своё место во главе стола, проведя рукой по лысеющим волосам. — Об этом позже, Рэнди. Давайте сначала все усядемся и обменяемся информацией, которую знаем. Ты выяснил что-нибудь, Сэм?
— Не особо, — признал я. Я пересажал всем отчёт о вскрытие и повернулся к Гюнтеру. — Эрл, ты обычно хранишь чистый комплект рабочей униформы в сарае для инструментов?
— Верно.
— Я был там, но ничего подобно не нашёл. Однако мне удалось обнаружить там вот эти садовые ножницы со следами, похожими на кровь, на них.
Вирджиния Тейлор скорчила гримасу. — Сэм думает, что это орудие преступления.
— Это возможно.
Дальтон Суон теперь перевёл свой взгляд на смотрителя. — А этот сарай, он всегда заперт, Эрл?
— Чаще всего да.
— А позапрошлой ночью был он закрыт?
— Ну… — Гюнтер забеспокоился. — Видите ли, нам нужно было работать с самого утра. Я подумал, что кто-то из рабочих может прибыть раньше, поэтому я оставил для них сарай незапертым. Но никто не копал могилы до нашего с доктором прибытия. Док может подтвердить это.
— Это верно, — неохотно вынужден был согласиться я. — Все гробы ещё были под землёй, когда я прибыл туда.
— Как предполагаешь, каким образом могло телом Маллинза оказаться там? — спросил Суон.
— Никак. Это похоже на чудо.
— Ладно. — Суон махнул рукой. — Иди. Оставь нас на несколько минут.
Эрл вышел из кабинета и пошёл домой.
— Кого вы предполагаете на место Хайрема? — вернулась к основной теме Вирджиния.
Ответил ей Рэнди Фрид. — Мы с Дальтоном поговорили по телефону и сошлись на кандидатура Мильтона Дойля —
— Только не второй адвокат! — взорвалась Вирджиния. — Мы что, судиться с кем-нибудь собираемся? Лучше назначить какую-нибудь женщину.
— У нас есть женщина, — тихо ответил Суон.
— А почему не две? У вас , мужчин, до сих пор абсолютное большинство голосов.
— Эта мысль заслуживает внимания, — согласился я. — Предлагаю отложить вопрос до похорон. К тому моменту, полагаю, мы сможем найти подходящую женскую кандидатуру.
Вирджиния Телор благодарно мне улыбнулась, и Саон согласился подождать до понедельника. Когда мы уходили, Фрид сказал: — Без старого Маллинза это совсем не то.
— Он всегда молчал.
— Но он сидел здесь, прямо в этом кресле! Не могу забыть эти его вечно выпученные глаза, его толстую бычью шею; вид у нег овсё время был такой, будто воротник его душит.
Тут-то меня и осенила мысль. — Рэнди, где могут храниться документы о покупке земли для нового колледжа?
— В Шинн-Корнерс, в администрации.
Это была лишь догадка, но съездить в Шинн-Корнерс всё равно стоило. По пути туда я стал собирать в своём мозгу части головомки. Существовал способ, позволяющий это сделать. Теперь я чётко его видел, иногда убийцы сознательно идут на невозможность, но не сейчас. Убийце нужно было лишь место, где не обнаружили бы труп, где он пролежал бы незамеченным много десятилетий…
* * *
Администрация Шинн-Корнерс была большим старым зданием начала века, окружённым полуразвалившейся каменной стеною. В большой комнате я обнаружил карты и бумаги, архив всех записей за сто последних лет и даже раньше. Девушка лет девятнадцати, клерк на подработке, вышла мне навстречу. — Новый колледж? Мы все возбуждены по этому поводу. Я уже поступила и с сентября буду учиться.
— Это отлично, — искренне отозвался я. — Я бы хотел посмотреть документы о сделках, касающихся земли колледжа. Это будет сложно?
— Вовсе нет. Это общедоступная информация.
Там было так много отдельных крошечных земельных участков, что поиск казался безнадёжным. Потом, однако, заметил имя Хайрема Маллинза, я стал изучать сделки, где он упоминался, и вскоре отыскал нужную мне фамилию. После этого всё было просто.
Я позвонил Мэри и велел отменить все мои оставшиеся сегодняшние назначения. — Это просто, — ответила она, — там только мальчишка Кейн, а его мать говорит, что он вполне поправился. Сыпь целиком ушла.
— Скажи ей, пусть не водит его в школу до конца недели. В понедельник уже можно.
— Тебя искал шериф Ленс.
— Я ему позвоню.
Что я и немедленно и сделал.
— Где вы, док?
— В Шинн-Корнерс, проверяю финансовые дела нового колледжа.
— Почему колледжа? — удивился он.
— Это была последняя сделка Хайрема Маллинза, прежде чем он окончательно отошёл на покой.
— Есть что-нибудь интересное?
— Полагаю, я обнаружил возможный мотив.
— И у нас новости. Нашли окровавленную униформу. Эрл Гюнтер признал, что она принадлежит ему. Внутри его инициалы.
— Где же её нашли?
— На берегу ручья. Похоже, Эрл свернул их и швырнул в воду, но они упали на отмели. Там же и воротничок с галстуком, тоже все в крови. Вспомни, на теле Хайрема их не обнаружили.
— Я помню. Что вы теперь намерены делать?
— Арестовать Эрла Гюнтера за убийство, естественно. Эта униформа — наша решающая улика.
— Послушайте, шериф, вы можете привести его для допроса, но пока не выдвигайте обвинений. Я буду у вас в кабинете в течение часа.
* * *
Я преодолел расстояние между городами за рекордное время и успел войти в кабинет шерифа как раз когда он собирался начать процедуру допроса. Линда Гюнтер стояла за дверью с обеспокоенным видом, и я вновь попытался успокоить её.
— Эрл в беде?
— Да, но для него могло быть и хуже. Постарайтесь успокоиться, пока мы будем говорить с ним.
Внутри шериф Ленс говорил с Гюнтером, а заместитель записывал разговор. — Я не надевал эту униформу и не убивал в ней Маллинза, — говорил смотритель. — Кто-то взял их из сарая с инструментами.
— И ты рассчитываешь, что мы поверим, Эрл?
— Я невиновен! — Он обернулся ко мне за помощью. — Вы ведь верите мне, доктор Хоторн?
Я сел напротив и тщательно подобрал слова. — Ты не убивал Маллинза, но ты едва ли невиновен, Эрл…
Счастливый
