Павел Шестаков

Павел Шестаков

Павел Александрович Шестаков (1932-2000) - самобытный советский писатель, работавший в том числе в жанре детектива.
Павел Шестаков родился, прожил почти всю жизнь и умер в Ростове-на-Дону. Его отец погиб на фронте вскоре после начала Великой Отечественной войны, а значительная часть детства Шестакова пришлась на эвакуацию. В 1954 году Шестаков окончил историко-филологический факультет Ростовского университета и отправился школьным учителем на Донбасс, но вскоре вернулся в родной город и после недолгой работы в местном краеведческом музее обратился к литературе - работал редактором в местных издательствах и журналах, корреспондентом столичной "Литературной газеты". В 1966 году Шестаков взялся за перо, обратившись к жанру "милицейского романа", заменявшему в советских условиях детектив. При этом, в отличие от большинства коллег по жанру, он никогда не работал в соответствующих органах и не имел никакого опыта сыскной деятельности. Первая же его повесть "Через лабиринт" продемонстрировала необычную для советского автора тенденцию. В советских "милицейских романах" внимание обычно уделялось либо описанию повседневного быта следователей, милиционеров и противостоящего им преступного мира, либо анализу причин, порождающих преступность. Молодой автор сделал упор на загадочные обстоятельства преступления, раскрыть которое было поручено следователю Мазину, ставшему в дальнейшем постоянным героем Шестакова. А Мазину это удалось лишь в финале повести путём логического анализа собранных данных. В то же время главным для Шестакова оставалась тщательная проработка психологии персонажей, на которой в первую очередь и строилась разгадка. Н. Н. Вольский на своём сайте вполне справедливо называет "Через лабиринт" "первым русским детективом". Прискорбная малоизвестность Шестакова обусловлена тем, что его произведения в основном выходили в местном Ростовском издательстве и провинциальных журналах.

: В последующие годы Шестаков пишет целый ряд романов с Мазиным в качестве главного героя и большим или меньшим использованием элементов классического детектива. Дальше всего он зашёл в изданной в 1971 году повести "Три дня в Дагезане", где была откровенно заимствована сюжетная схема "Золотого века" - убийство совершалось одним из гостей, приглашённых жертвой в отрезанный от мира домик в горах, а оказавшийся среди них Мазин фактически выступал не как представитель закона, а как частный сыщик. Даже несмотря на то, что финал повести и личность убийцы соответствовали канонам советского "милицейского романа", Шестаков подвергся жёсткой критике со стороны Сергея Михалкова и Аркадия Адамова, обвинивших автора в ориентации на "буржуазные образцы" жанра, который "не имеет почвы в советском обществе", отказе от реализма, который должен быть присущ советскому писателю, и даже плагиате у... Чарльза Сноу и его "Смерти под парусом". Скандал прекратился после вмешательства ростовского отделения Союза писателей, в котором состояли такие влиятельные авторы, как симпатизировавший Шестакову Михаил Шолохов. Тем не менее, дальнейшие произведения Шестакова в большей степени ориентировались на канонические советские образцы.
С середины 1970-х годов Шестаков сосредоточил свое внимание на других жанрах. Хотя детективы с участием Мазина продолжали изредка появляться до самой его смерти, а последний даже вышел посмертно, в его творчестве начинают преобладать реалистическая проза о войне и современной жизни Донского края, а также беллетризованные исторические и литературоведческие труды, в том числе о Дмитрие Самозванце и творчестве Гоголя.; читать дальше

Библиография детективных произведений | +: * Через лабиринт, Ростовское книжное издательство, 1967.
* Страх высоты, Ростовское книжное издательство, 1969.
* Игра против всех, Ростовское книжное издательство, 1970.
* Три дня в Дагезане, в кн.: П. Шестаков, Через лабиринт, М., Молодая гвардия, 1971.
* Давняя история, в кн.: П. Шестаков, Давняя история. Страх высоты, Ростовское книжное издательство, 1972.
* Рапорт инспектора, Ростовское книжное издательство, 1975.
* Остановка, М., Молодая гвардия, 1987.
* Он был прав, в кн.: П. Шестаков, Остановка, М., Молодая гвардия, 1987.
* Клад, в кн.: П. Шестаков, Игра против всех, М., Квадрат, 1994.
* Вертеп, М., Эксмо, 1995.
* Смерть в ассортименте, М., Омега, 2004.

Мой первый пост в этой теме. И, очень вероятно, на ближайшее время последний. Русскоязычный детектив я не читаю вообще, поскольку советский в большинстве не соответствует моим ожиданиям, а на исследование современного потока в целях обнаружить что-нибудь действительно стоящее (которое, возможно, и существует) лень тратить силы и время. Тем не менее, эту книгу я давно собирался прочесть, и коли не получил великого восторга, то, по крайней мере, принципиально заполнил ещё одну лакуну. Возможно, кто-то из любителей советского детектива или же тех, кто ещё застал времена, когда его читали, понял, какую книгу я имею в виду.

Павел Шестаков, "Три дня в Дагезане" / "Отпуск в Дагезане"

Несомненно, Шестаков - не самый известный и значительный советский автор "милицейского детектива". И в относительном отношении "Три дня в Дагезане" не так уж интересны даже для любителей социалистического детектива. Но, тем не менее, в абсолютном отношении они крайне любопытны, ибо это, как установлено энтузистами, единственный в доперестроечном СССР русскоязычный детектив, формально построенный по канонам классического, а не полицейского детектива. Возможно, сюда же принадлежит до некоторой степени "Дикая охота короля Стаха" Владимира Короткевича, но я её не считаю, ибо, во-первых, это, во многом, исторический детектив, а во-вторых, он написан в оригинале по-белорусски.
Что до "Трёх дней в Дагезане", то их схема действительно необычна (для детектива СССР, разумеется). Хотя основной следователь здесь и является профессионалом, но преступление совершается в горной деревеньке, куда он приехал на отдых, и мало того, что с самого начала присутствует и ясен строго ограниченный, "семейный" круг подозреваемых, в лучших иноземных традициях ужинавших в доме убитого, так и деревня ещё оказывается отрезанной от внешнего мира капризами погоды. В итоге наши герои вынуждены вести следствие, опираясь лишь на собственные наблюдения и логику, в открытую, впрочем, признавая, что вынуждены рассуждать, как "в буржуазном детективе". Да и мотивы наклёвываются по большинству вполне буржуазные.
Следствие в результате выходит несколько сумбурное, хотя следователь Мазин, серийный герой Шестакова, беседует с подозреваемыми, стараясь отсеять в их словах ценные сведения, ищет улики и пытается строить версии ничуть не хуже "буржуазных" инспекторов, основываясь, правда, в основном на психологических наблюдениях и здравом смысле. Помощь прибывших всё же в финале специалистов помогает ему получить дополнительные сведения, которые незамедлительно ускоряют расследование, но не успевают превратить его в полицейское. В итоговом решении Мазин хотя и пользуется не только собранными самостоятельно фактами, но и информацией специалистов, но всё же доходит до всего путём логических рассуждений, пусть и немного невнятных. А что ещё лучше, несколько персонажей строят и свои аргументированные версии. Прямо как в одном очень известном "буржуазном" детективе.
Что до финала, то он, конечно, глубоко "советский" и морализаторский. Чего и следовало ожидать - у того же Ежи Эдигея "советским" финалом запорото несколько очень неплохих вещей. Обычный советский гражданин преступником быть не может - он либо бывший коллаборационист, либо профессиональный преступник, либо шпион и т.п., и злодействует из своих чёрных целей или боясь разоблачения. Здесь, конечно, убийца тоже оказывается принадлежащим к одной из этих категорий. Но есть два "но". Во-первых, мотив конкретного преступления оказывается вполне обыденным и вписывающимся в "западный" детектив, а во-вторых, прячется злодей среди вполне традиционного набора подозрительных, но благообразных в большинстве гостей убитого, и определить его не так просто. Хотя и не так сложно. Так что даже искушённый читатель может получить определённое удовольствие от попыток вычислить убийцу, базируясь на немногих уликах и наблюдениях за тем, что и как говорят герои. Фактически решение построено на их оговорках и манере речи. Прибавим к этому лаконично, но чётко обрисованные характеры, каждый со своей манерой речи, немного ненавязчивой философии, ряд психологических выкладок и действительно красивые описания горной природы и погоды.
Вывод - читать стойкому почитателю английского классического детектива можно. И даже, если кому попадётся (а не переиздавались "Три дня в Дагезане" давно) и кто не читал, прочесть бы советовал. Тем более что повесть достаточно небольшая, а "воды" в сюжете не так много, разве что лёгкие пробуксовки в середине. Если приноровиться к некоторой невнятности и "советскости", а также перетерпеть финальное описание того, как злодей дошёл до жизни такой, не исключен даже некоторый кайф. Мне лично понравилось даже больше, чем я от "Трёх дней в Дагезане" ожидал. Но за другие книги Шестакова вряд ли буду браться в ближайшей перспективе, да и отдалённой тоже. :)

А зря: у Шестакова из четырех прочитанных мною повестей три ("Дагезан", "Через лабиринт", "Остановка") вполне детективные. А вот "Страх высоты" - занудство, к нашему любимому жанру отношения не имеющее...

Петр Алексеевич писал(а):А зря: у Шестакова из четырех прочитанных мною повестей три ("Дагезан", "Через лабиринт", "Остановка") вполне детективные.

Спасибо за информацию. Возможно, и попробую. Но я полистал местами - там, по-видимому, именно "милицейский детектив", который мне, как и вообще детектив советский, не очень интересен. А "Дагезан" я читал именно из-за его особенностей. Хотя по сути это тоже "милицейский детектив", только по форме не совсем похож.

Спасибо за наводку на Шестакова, часто встречал эту фамилию, но даже не приходило в голову поинтересоваться, как пишет этот автор...

"Через лабиринт"

Прочитал с месяц назад, начал читать вторую повесть, завяз в ней, так что теперь пишу уже не "по горячим следам".

Ещё одна книга 1966 года, наряду с произведениями Виктора Смирнова отнесённая Петром Алексеевичем к первым русскоязычным детективам. И, если сравнивать её со Смирновым, то, с одной стороны, Шестаков ему проигрывает. Сыщик Мазин фигура невнятная (впрочем, мало ли таких положительных незапоминающихся инспекторов в английском детективе?), да и пишет Шестаков вязче, ориентируясь стилистически скорее на обстоятельную русскую классику, чем на приключенческую литературу. С другой стороны, он выигрывает. И не только тем, что остался в жанре и постепенно совершенствовался. Уже в первой повести он умело переводит внимание с одного подозреваемого на другого, вбрасывая в сюжет всё новые странные, никак не стыкующиеся факты, и постепенно разбирая их по ложным версиям. И всё бы хорошо, не будь истина так очевидна. Дело не в обязательных нацистах-коллаборационистах, а в том, что, как приводит в своей статье примеры П.А., схема убийства в чистом виде уже многажды использовалась в мировом детективе, в том числе у Конан Дойля в известном и тогда в СССР рассказе, так что уже само описание обстоятельств убийства сразу указывает "через лабиринт" на разгадку. Мазин, правда, на неё тоже быстро вышел, но почему-то сам себе не поверил и еще долго, на радость читателю, отрабатывал другие версии.

"Страх высоты"

Молодой перспективный учёный сразу после защиты диссертации выпал из окна. Начальство признаёт это за несчастный случай и велит закрыть дело, но Мазин, уйдя в отпуск, продолжает его расследовать. И сам он тут выступает, фактически, как сыщик-любитель, и среда научно-интеллигентная, и финальный сбор подозреваемых с разоблачением их вранья есть. А на выходе то самое "занудство", о котором выше в теме написал Петр Алексеевич. Всё потому, что, не выходя из рамок советского детектива, нельзя обойтись без профессиональных преступников или бывших коллаборационистов (до самой перестройки совсем обойтись без них не рискнул никто), а здесь, хоть я и ждал подобного поворота и, тем самым, детектива, хоть и были даже намёки, с этим проблема. Так что путь, избранный автором, понятен и поучителен для того, чтобы разобраться в механике "советского детектива". И, хотя в начале сюжета лежит некое противоречивое событие, а в конце оно с грехом пополам объясняется, в целом эту повесть хочется отнести скорее по ведомству психологической прозы, тем более, что любопытного психологического анализа тут хватает. Да и Мазин, как выясняется в конце, знал всё заранее и просто решил поглубже понять для себя не подозреваемых, но всего лишь персонажей этой истории.

"Игра против всех"

Эта повесть и похожа, и не похожа на "Через лабиринт". Вновь здесь Шестаков, оставаясь в рамках милицейского расследования, стремится усложнить сюжет обилием всё новых и новых фактов и внезапных поворотов, никак не укладывающихся в единую мозаику, и это, конечно, очень напоминает детектив. Вроде бы всё сходится - и вдруг одна улика не стыкуется. Или подозрительный персонаж погибает. И если в "Через лабиринт" сквозь всю эту сеть, независимо от того, как лягут в неё отдельные элементы, разгадка просто светилась (но именно это наличие среди множества подозрительных посторонних обстоятельств ясной разгадки и придавало простенькому сюжету некую традиционную детективность), то здесь догадаться сложнее, зато и окажется несколько связанных между собой, но всё-таки разных историй. И если в английском детективе "Золотого века" подобное возникало как эксперимент, то тут это как раз рудимент. Впрочем, должен признать, что преступник в одной из этих историй всё-таки оказался для меня неожиданным (точнее, я так и не определился между ним и другим кандидатом), хотя на него указывал колоритный - поскольку работает он только в рамках "идейной" советской литературы - ключ. А ещё один преступник здесь вовсе не какой-то профессионал или бывший нацист, хотя из-за этого в его мотивы и пришлось подпустить приветствуемой тогдашними критиками "достоевщинки".

И вновь, как и в "Через лабиринт", Шестаков компенсирует "полицейскость" расследования, давая основному сыщику, Мазину, молодого напарника (в "Лабиринте" подчинённого, а здесь скорее соперника), склонного строить ошибочные торопливые версии, но иногда и находить новые факты. Своеобразный поворот свойственной "Золотому веку" пары "главный сыщик и полицейский-недотёпа". В общем, уже третью книгу автор осторожно ходит вокруг да около истинного детектива, чтобы в четвёртой, наконец, прорваться к нему.

"Три дня в Дагезане"

Не стоит, наверное, повторно писать отзыв на то же самое произведение, пусть и перечитанное через десять лет. В целом я им доволен и не хочу повторяться (единственно, теперь я не соглашусь, что преступник здесь совершает убийство по обыденному, вписывающемуся в западный детектив мотиву; мотивы преступника, в отличие от всего остального, тут всё-таки лежат вполне в рамках советского "милицейского романа"). Можно только ещё раз восхититься, как автор старается пересадить на советскую почву клише английского "Золотого века". Да, Мазин представитель официальных органов, но здесь он не просто на отдыхе, здесь он с лёгкой руки своего спутника (который, на самом деле, в отличие от Мазина, как раз ушёл из органов и выступает в сюжете именно "спутником-помощником", но воспринимается подозреваемыми как официальный сыщик; кстати говоря, это тот самый "сыщик-соперник" из "Игры против всех") вынужден выдавать себя за доктора, становясь в полной мере частным сыщиком до самого приезда милицейской подмоги. Причём, пожалуй, ко всем своим выводам Мазин мог бы прийти и без появления коллег на вертолёте, другое дело, что он не смог бы эти выводы нормально обосновать, поэтому нарушение в конце "абсолютной герметичности" тут выглядит вполне уместным. А некоторые подозреваемые в какой-то момент тоже начинают строить свои вполне аргументированные версии, причём Шестаков старается психологически обосновать, почему они срываются и заходят, так сказать, на недолжное поле деятельности.

И только в этот раз я обратил внимание, что здесь ближе к концу есть своего рода "невозможность" со следами на снегу - следы ведут только в одну сторону к обрыву, внизу под обрывом труп в обуви, эти следы и оставившей, но экспертиза показывает, что умер этот труп существенно раньше и не от падения с обрыва. Решение, конечно, простенькое, но некоторое остроумие в том, как это решение исключает всех персонажей, кроме одного, есть. Да и вообще, хотя значимость этой книги относительна, но в истории русского детектива непреходяща. И если предыдущие повести я мучал по нескольку дней каждая, то эту, даже смутно помня с прошлого раза преступника, вновь проглотил за один вечер.

"Остановка"

Две повести, написанные после катастрофы с "Дагезаном", я пока пропустил, но решил ознакомиться с уже "перестроечной", к тому же включённой в 90-е (вместе с "Лабиринтом", "Страхом высоты" и "Дагезаном") в том избранных вещей Шестакова в "Библиотеке советского детектива". И она, безусловно, наглядно показывает эволюцию Шестакова в условиях получения определённой свободы творчества.

Насторожиться меня заставило уже поистине тургеневское описание природы на первой же странице. И в целом эволюция получилась двоякая. С одной стороны, вытекающее в данном случае из особенностей "милицейского романа" расследование событий далёкого прошлого, приводящего к преступлениям настоящего, не связано тут ни с какими коллаборационистами и последствиями войны. Это "нормальные" скелеты в шкафу вполне благообразных, интеллигентных людей, вполне в духе некоторых романов поздней Кристи (сразу скажем, что и сложность разгадки находится на уровне этих самых романов). И Мазин здесь выступает скорее в амплуа консультанта, направляющего действия главного героя-рассказчика (который вроде бы и Ватсон, но будучи участником всей истории изнутри, выступает, как позже у Инны Булгаковой, протагонистом, движущим события). С другой стороны, всё повествование проходит скорее по ведомству психологической прозы, т.н. "большой литературы", куда всё больше тянет Шестакова. И хотя в сюжете постоянно остаются какие-то минимальные недовыясненные обстоятельства, такой уровень лёгких загадок в поведении персонажей и необъяснённых деталей их биографий вполне возможен и в обычном реалистическом романе. Так что, получив возможность свернуть в сторону детектива, фактически Шестаков сворачивает в противоположную сторону, и понятно, что его новые произведения уже не могли выдержать конкуренции с пришедшими в жанр авторами (даже говоря только о достойных детективистах, а не только о многочисленной макулатуре).

Автор **afanasev** » 06 авг 2021, 15:31

    Три дня в Дагезане

      Ну что сказать, это самый настоящий детектив в классической традиции, написанный великолепным русским языком. Стоит ли желать большего от книги в целом. Колоритные персонажи, природа, психология. Убийства, улики, судьбы. По-моему, здесь отлично сочетается все лучшее от английского классического (атмосфера, схемы, ключи, закрытый круг в ограниченном пространстве и прочее) и от классической русской литературы с ее стремлением постичь потемки души человеческой. И всего в меру. Чуть-чуть философии и морали, понятная и логичная детективная схема.
     Есть и чисто детективные находки, хоть алиби сразу приходит в голову, все равно следует признать этот ход оригинальным (справедливости ради следует сказать, что разгадка алиби указывает не на одного человека, т.е. вычислить убийцу не настолько легко), а приключения одной улики вызывает просто восторг, она была буквально под носом. Под носом у каждого из персонажей. Невозможность со следами великолепна, хоть решение технически и простое, но если это не приходит в голову в первые секунды, то невозможность засчитывается. Причем решение я бы назвал изящным в своей простоте и абсолютно реальным с точки зрения технического исполнения и психологической правдоподобности. А это является дополнительным плюсом в пользу отечественного детектива в принципе, поскольку подмечено, что у русскоязычных авторов с правдоподобностью вообще проблем нет. Вполне возможно, что это еще и первая российская невозможность. Если это так, то дебют более чем достойный.
     Вообще, если не знать и не держать это в голове, повесть совсем не создает впечатление «первого отечественного детектива», слишком качественно для первого опыта. Я понимаю, что у автора это не первый именно детективный опыт, но… как-то не верится, что он был единственным, кто писал не «милицейские детективы».
     И кстати я не согласен, что и здесь автор не обошёлся без «милицейский» элементов. Да, в истории присутствует чисто криминальная тематика, но это, во-первых, фон для истории, это не влияет принципиально на детективную схему, во-вторых, история и мотивы в целом частные, а это главное. Я исхожу из того, что на первом плане в милицейском детективе это работа органов, борьба с преступностью, т.е. описание профессиональной деятельности. Если в истории какую-то роль играют профессиональные преступники, само по себе это не переводит детектив в разряд милицейских. Ведь на самом деле такое сплошь и рядом. Даже в самых классических детективах есть профессиональные преступники, более того известны даже примеры, когда убийство совершается профессиональным преступником. Чтобы было понятно, что спойлера здесь нет, скажу прямо: на вопрос является ли убийцей профессиональный преступник в данной повести ответ будет: и да и нет. Понятно будет после прочтения. Просто криминальные профессионалы упоминаются здесь и в другом контексте, а это уже точно не может определять поджанр.

  afanasev
  Я, в данном случае, использовал "милицейский детектив" (или, возможно, лучше даже "милицейский роман", как писал Петр Алексеевич, поскольку большая часть книг этого типа детективами не являются) как термин. У этого жанра есть определённые признаки, один из которых - преступник обычно профессионал (хотя конкретное преступление он может совершать не в профессиональных целях, а боясь разоблачения; это даже часто встречается, особенно в случае со скрывающимися бывшими "полицаями"). Шестаков начинал в рамках этого жанра, а в "Дагезане" почти ушёл от него. Поэтому здесь, по-моему, можно говорить про профессионального преступника как рудимент этого жанра в рамках чисто классического детективного сюжета. А английский, например, детектив с участием профессиональных преступников никакого отношения к советскому "милицейскому роману" иметь не будет, значит, и рудиментами даже схожие детали сюжета там назвать нельзя.
  В любом случае, "Дагезан" можно читать как чисто классический детектив, и, как видно по моему старому отзыву на него, в первый раз я так и сделал. А во второй раз, наоборот, решил попробовать прочитать в контексте других книг того же автора и посмотреть, а чем он всё-таки похож на советские книжки.
  А вот насчёт первой советской невозможности - доктор Немо предложил как-то "Зимние каникулы" Льва Овалова 1939 года. Другое дело, там эта "невозможность" как-то не до конца осознана и подана именно как детективная загадка, так что лично я тоже за Шестакова.