Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
1st ed: “The Evening Standard”, 13 Aug 1955 Series: Gervase Fen Переведено по изданию: “Fen Country”, by Penguin, January 1979 Перевод: Николай Баженов Редактор: Ольга Белозовская © “Клуб Любителей Детектива”, 11 марта 2021 г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
- Библиография | +
“Дорогой мальчик, — писала ему тетя — конечно, ты можешь пользоваться домом, пока я нахожусь во Франции. Единственное мое условие: привези собственную посуду: мой споудский фарфор уникален… Моя домоправительница, миссис Бленч, согласилась остаться и позаботиться о тебе, и если не считать глухоты (боюсь, тебе придется все ей писать), ты обнаружишь, что она превосходная служанка.
Должна предупредить тебя, однако, что у нее есть недостойная сестра по имени Бесси, которая вечно клянчит у нее деньги, и ты не должен ее поощрять ни при каких обстоятельствах. К сожалению, миссис Бленч настаивает, чтобы держать крупные суммы в доме (она из тех глупых женщин, которые не доверяют банкам), поэтому проследи, чтобы двери и окна по ночам запирались как следует.
Тебе это место покажется захолустной дырой, но, без сомнения, это как раз хорошо для твоего выздоровления, так как, насколько я понимаю, в таких случаях важны тишина и покой. Тебе следует свернуть налево с Саутгемптон-роуд в…”
Далее следовали указания и карта.
Эпитет “захолустная” оказался точным, подумал Перси Уиндхэм, когда его автомобиль остановился на короткой гравийной подъездной дорожке — до ближайшего жилья было не меньше трех миль.
Но он не жаловался. Этот аккуратный небольшой дом, окруженный со всех сторон большими дубами и буками Нью-Фореста, прекрасно подходил для человека, восстанавливающегося после нервного срыва. Достав ящик с фарфоровой посудой, он потащился с ним к парадной двери.
Она оказалась приоткрытой, а сразу за порогом на натертом полу лежал маленький, легкий и совершенно убийственный персидский коврик. Уиндхэм отметил для себя первый факт, но, к сожалению, не последний. Поэтому его появление сопровождалось продолжительным неуклюжим скольжением и падением, во время которого ему удалось заметить, что домоправительница, стоя спиной к нему, спокойно протирает вешалку.
Это была маленькая, седая дама средних лет, опрятная и почтенная; ее единственной броской особенностью был голос: громкий, но очень ровный и лишенный эмоций — несомненно, в результате долгих лет глухоты.
Но было ясно, что миссис Бленч была очень усердной служанкой. Конечно, необходимость писать приказания не слишком радовала, но она сама сказала, что иногда ей достаточно и одного слова.
Прежде всего, она была очень уравновешенной. Единственное беспокойство у нее вызвали слова Уиндхэма о том, что он страдает бессонницей и даже с помощью снотворного редко может проспать больше трех часов, и поэтому она не должна беспокоиться и думать о грабителях, если услышит, как он выйдет прогуляться в сад, — возможно, даже среди ночи.
Заметив ее беспокойство, он добавил, что ни при каких обстоятельствах не оставит дом незапертым или без присмотра в темные часы, и ее это, казалось, успокоило.
Вероятно, главной причиной беспокойства для нее была сестра Бесси. Когда тем вечером Уиндхэм заглянул на кухню, на глаза ему попался женский носовой платок в пятнах помады, который лежал на буфете и который миссис Бленч, заметив его взгляд, быстро запихнула в свой карман, пробормотав слова извинения. Миссис Бленч не пользовалась никакой косметикой, поэтому можно было предположить, что Бесси воспользовалась промежутком между отъездом тети и его собственным прибытием, чтобы навестить сестру.
Вечером, следуя собственным привычкам и инструкциям тети, Уиндхэм тщательно запер дом, затем, раздевшись, проглотил снотворное и сумел заснуть. На сей раз, однако, его сон продлился лишь немного больше часа, и по опыту он знал, что, раз проснулся, пытаться сразу заснуть бесполезно. Чертыхаясь, он сел в кровати и нащупал сигарету. Снаружи было темно и…
Но было ли тихо? Что это там шуршало и топало в саду?
Обеспокоенный, Уиндхэм встал с кровати и подошел к окну — увиденное заставило его широко открыть раму и высунуться.
В глубине сада, где тот подходил к самому лесу, в свете почти полной луны, но скрытые тенью, боролись и толкались две смутные фигуры. Как раз когда Уиндхэм смотрел на них, одна из них чуть отдалилась от другой и упала… Быстрей! Домашние туфли, лестница, и через открытый черный ход…
Через минуту он подбежал к миссис Бленч, лежащей без сил (но полностью одетой) около мусорной кучи. Но ее противник исчез, а когда Уиндхэм бросился было его преследовать, миссис Бленч ухватилась за него и отчаянно удержала.
— Я сказал ей, что знаю об этой Бесси, — сказал Уиндхэм на следующий день после ланча, вспоминая трагикомический “диалог”, который последовал за событиями минувшей ночи, — и она не пыталась отрицать ни что это было, ни кто это был. “Полиция”, — сказал, вернее, написал я. Но нет, она не хочет натравливать полицию на родную плоть и кровь. Не знаю, что делать. Очевидно, ее сестра прячется где-то по соседству. И хотя, возможно, я отпугнул ее надолго, не хочется на это полагаться.
Джервейс Фен, который заглянул к нему по пути назад из Саутгемптона в Лондон и внимательно выслушал всю историю, глубокомысленно заметил:
— Нет, не думаю, что это еще конец… Вы сегодня выходили из дома?
— Пока нет.
— Хорошо. На вашем месте я бы и не выходил. Оставайтесь в доме… или в саду и внимательно смотрите по сторонам. Послушайте, вы могли бы приютить меня на ночь? Знаю, вы сейчас не в том настроении, чтобы принимать гостей, но…
— С радостью, — искренне сказал Уиндхэм. — Думаете, сегодня вечером произойдет что-то еще?
— Да. И мы не будем одиноки. Если вы позволите, я на час съезжу в Линдхерст и поговорю с местным инспектором.
В итоге той ночью, спустя довольно много времени после того, как все отправились спать, можно было видеть две мужские фигуры, осторожно спускающиеся из окна спальни. “Мы устроим засаду подальше от дома”, — сказал Фен, и им пришлось углубиться на некоторое расстояние в лес прежде, чем они встретились с полицейскими. Больше часа ждали напрасно, но потом послышались шаги — но идущие от дома, как заметил Уиндхэм, а не к нему. На мгновение это озадачило его, пока он не понял, что это, должно быть, миссис Бленч, а не Бесси: миссис Бленч смело (или отчаянно) вышла на поиски сестры, чтобы…
Именно в этот момент они увидели фигуру. В прошедшем через листву лунном свете она казалась странно горбатой и шла медленно, явно с усилием… Она приблизилась. Вот она уже рядом. Внезапно сильный луч фонарика инспектора осветил лицо миссис Бленч и предмет, который она несла…
Голос инспектора был тверд:
— Бесси Мулфорд, я арестовываю вас за убийство вашей сестры Шарлотты Бленч, и должен предупредить, что все, сказанное вами, может быть записано и использовано на суде в качестве доказательств.
— Да, — сказал Фен позднее за кофе, который сварил Уиндхэм, — Бесси, должно быть, задушила сестру перед самым вашим приездом — по-видимому, где-то в доме и, по-видимому, ради денег, которые миссис Бленч там прятала.
Ваше появление помешало побегу. В таких чрезвычайных обстоятельствах она сыграла роль миссис Бленч, и в течение ночи попыталась унести ее тело. “Схватка”, которую вы видели в саду, была просто маленькой женщиной средних лет, пытающейся справиться с тяжелым трупом, а носовой платок с помадой, конечно же, имел значение, противоположное тому, что вообразили вы.
Уиндхэм кивнул.
— Понимаю. Когда она поняла, что я не сплю, у нее как раз хватило времени оттащить тело с дороги куда-нибудь поблизости, прежде, чем я выскочил из дома. Неудивительно, что она не хотела, чтобы я начал шнырять вокруг, и совершенно понятно, что ее огорчило, что я страдаю от бессонницы!
— И, конечно, после того, как вы помешали ее первой попытке, — добавил Фен, — было опасно делать что-нибудь с телом до следующего вечера. Как вы догадываетесь, мне удалось найти его, прежде чем оправиться в полицию, но там посчитали важным поймать ее с поличным, когда она сделает новую попытку.
— Чего же не заметил я? — спросил Уиндхэм.
— Ее реакции на ваше падение с ящиком, когда вы разбили фарфор.
— Но она никак не отреагировала на это.
— Именно, — кивнул Фен. — И именно поэтому я понял, что она лишь притворяется глухой. По-настоящему глухой человек почувствовал бы вибрацию от этого тяжелого падения, переданную через пол и стены, и сразу обернулся бы.
Должна предупредить тебя, однако, что у нее есть недостойная сестра по имени Бесси, которая вечно клянчит у нее деньги, и ты не должен ее поощрять ни при каких обстоятельствах. К сожалению, миссис Бленч настаивает, чтобы держать крупные суммы в доме (она из тех глупых женщин, которые не доверяют банкам), поэтому проследи, чтобы двери и окна по ночам запирались как следует.
Тебе это место покажется захолустной дырой, но, без сомнения, это как раз хорошо для твоего выздоровления, так как, насколько я понимаю, в таких случаях важны тишина и покой. Тебе следует свернуть налево с Саутгемптон-роуд в…”
Далее следовали указания и карта.
Эпитет “захолустная” оказался точным, подумал Перси Уиндхэм, когда его автомобиль остановился на короткой гравийной подъездной дорожке — до ближайшего жилья было не меньше трех миль.
Но он не жаловался. Этот аккуратный небольшой дом, окруженный со всех сторон большими дубами и буками Нью-Фореста, прекрасно подходил для человека, восстанавливающегося после нервного срыва. Достав ящик с фарфоровой посудой, он потащился с ним к парадной двери.
Она оказалась приоткрытой, а сразу за порогом на натертом полу лежал маленький, легкий и совершенно убийственный персидский коврик. Уиндхэм отметил для себя первый факт, но, к сожалению, не последний. Поэтому его появление сопровождалось продолжительным неуклюжим скольжением и падением, во время которого ему удалось заметить, что домоправительница, стоя спиной к нему, спокойно протирает вешалку.
Это была маленькая, седая дама средних лет, опрятная и почтенная; ее единственной броской особенностью был голос: громкий, но очень ровный и лишенный эмоций — несомненно, в результате долгих лет глухоты.
Но было ясно, что миссис Бленч была очень усердной служанкой. Конечно, необходимость писать приказания не слишком радовала, но она сама сказала, что иногда ей достаточно и одного слова.
Прежде всего, она была очень уравновешенной. Единственное беспокойство у нее вызвали слова Уиндхэма о том, что он страдает бессонницей и даже с помощью снотворного редко может проспать больше трех часов, и поэтому она не должна беспокоиться и думать о грабителях, если услышит, как он выйдет прогуляться в сад, — возможно, даже среди ночи.
Заметив ее беспокойство, он добавил, что ни при каких обстоятельствах не оставит дом незапертым или без присмотра в темные часы, и ее это, казалось, успокоило.
Вероятно, главной причиной беспокойства для нее была сестра Бесси. Когда тем вечером Уиндхэм заглянул на кухню, на глаза ему попался женский носовой платок в пятнах помады, который лежал на буфете и который миссис Бленч, заметив его взгляд, быстро запихнула в свой карман, пробормотав слова извинения. Миссис Бленч не пользовалась никакой косметикой, поэтому можно было предположить, что Бесси воспользовалась промежутком между отъездом тети и его собственным прибытием, чтобы навестить сестру.
Вечером, следуя собственным привычкам и инструкциям тети, Уиндхэм тщательно запер дом, затем, раздевшись, проглотил снотворное и сумел заснуть. На сей раз, однако, его сон продлился лишь немного больше часа, и по опыту он знал, что, раз проснулся, пытаться сразу заснуть бесполезно. Чертыхаясь, он сел в кровати и нащупал сигарету. Снаружи было темно и…
Но было ли тихо? Что это там шуршало и топало в саду?
Обеспокоенный, Уиндхэм встал с кровати и подошел к окну — увиденное заставило его широко открыть раму и высунуться.
В глубине сада, где тот подходил к самому лесу, в свете почти полной луны, но скрытые тенью, боролись и толкались две смутные фигуры. Как раз когда Уиндхэм смотрел на них, одна из них чуть отдалилась от другой и упала… Быстрей! Домашние туфли, лестница, и через открытый черный ход…
Через минуту он подбежал к миссис Бленч, лежащей без сил (но полностью одетой) около мусорной кучи. Но ее противник исчез, а когда Уиндхэм бросился было его преследовать, миссис Бленч ухватилась за него и отчаянно удержала.
— Я сказал ей, что знаю об этой Бесси, — сказал Уиндхэм на следующий день после ланча, вспоминая трагикомический “диалог”, который последовал за событиями минувшей ночи, — и она не пыталась отрицать ни что это было, ни кто это был. “Полиция”, — сказал, вернее, написал я. Но нет, она не хочет натравливать полицию на родную плоть и кровь. Не знаю, что делать. Очевидно, ее сестра прячется где-то по соседству. И хотя, возможно, я отпугнул ее надолго, не хочется на это полагаться.
Джервейс Фен, который заглянул к нему по пути назад из Саутгемптона в Лондон и внимательно выслушал всю историю, глубокомысленно заметил:
— Нет, не думаю, что это еще конец… Вы сегодня выходили из дома?
— Пока нет.
— Хорошо. На вашем месте я бы и не выходил. Оставайтесь в доме… или в саду и внимательно смотрите по сторонам. Послушайте, вы могли бы приютить меня на ночь? Знаю, вы сейчас не в том настроении, чтобы принимать гостей, но…
— С радостью, — искренне сказал Уиндхэм. — Думаете, сегодня вечером произойдет что-то еще?
— Да. И мы не будем одиноки. Если вы позволите, я на час съезжу в Линдхерст и поговорю с местным инспектором.
В итоге той ночью, спустя довольно много времени после того, как все отправились спать, можно было видеть две мужские фигуры, осторожно спускающиеся из окна спальни. “Мы устроим засаду подальше от дома”, — сказал Фен, и им пришлось углубиться на некоторое расстояние в лес прежде, чем они встретились с полицейскими. Больше часа ждали напрасно, но потом послышались шаги — но идущие от дома, как заметил Уиндхэм, а не к нему. На мгновение это озадачило его, пока он не понял, что это, должно быть, миссис Бленч, а не Бесси: миссис Бленч смело (или отчаянно) вышла на поиски сестры, чтобы…
Именно в этот момент они увидели фигуру. В прошедшем через листву лунном свете она казалась странно горбатой и шла медленно, явно с усилием… Она приблизилась. Вот она уже рядом. Внезапно сильный луч фонарика инспектора осветил лицо миссис Бленч и предмет, который она несла…
Голос инспектора был тверд:
— Бесси Мулфорд, я арестовываю вас за убийство вашей сестры Шарлотты Бленч, и должен предупредить, что все, сказанное вами, может быть записано и использовано на суде в качестве доказательств.
— Да, — сказал Фен позднее за кофе, который сварил Уиндхэм, — Бесси, должно быть, задушила сестру перед самым вашим приездом — по-видимому, где-то в доме и, по-видимому, ради денег, которые миссис Бленч там прятала.
Ваше появление помешало побегу. В таких чрезвычайных обстоятельствах она сыграла роль миссис Бленч, и в течение ночи попыталась унести ее тело. “Схватка”, которую вы видели в саду, была просто маленькой женщиной средних лет, пытающейся справиться с тяжелым трупом, а носовой платок с помадой, конечно же, имел значение, противоположное тому, что вообразили вы.
Уиндхэм кивнул.
— Понимаю. Когда она поняла, что я не сплю, у нее как раз хватило времени оттащить тело с дороги куда-нибудь поблизости, прежде, чем я выскочил из дома. Неудивительно, что она не хотела, чтобы я начал шнырять вокруг, и совершенно понятно, что ее огорчило, что я страдаю от бессонницы!
— И, конечно, после того, как вы помешали ее первой попытке, — добавил Фен, — было опасно делать что-нибудь с телом до следующего вечера. Как вы догадываетесь, мне удалось найти его, прежде чем оправиться в полицию, но там посчитали важным поймать ее с поличным, когда она сделает новую попытку.
— Чего же не заметил я? — спросил Уиндхэм.
— Ее реакции на ваше падение с ящиком, когда вы разбили фарфор.
— Но она никак не отреагировала на это.
— Именно, — кивнул Фен. — И именно поэтому я понял, что она лишь притворяется глухой. По-настоящему глухой человек почувствовал бы вибрацию от этого тяжелого падения, переданную через пол и стены, и сразу обернулся бы.
