-
Присяга клуба
Председательствующий обращается к Кандидату:
— Имярек, есть ли у вас твердое желание стать Членом Детективного Клуба?
Кандидат громким голосом отвечает:
— Да, у меня есть такое желание.
Председательствующий:
— Обещаете ли вы, что ваши детективы будут старательно и честно расследовать преступления, которые вы предложите им раскрыть, используя ту сообразительность, какою вам заблагорассудится их наделить, и не полагаясь на божественное откровение, женскую интуицию, колдовство, действие тайных сил, совпадение или провидение?
Кандидат:
— Обещаю
Председательствующий:
— Клянетесь ли вы никогда не скрывать от читателя важного ключа к разгадке?
Кандидат:
— Клянусь.
Председательствующий:
— Обещаете ли вы соблюдать приличествующую сдержанность и не слишком увлекаться бандами, преступными сговорами, лучами смерти, призраками, гипнозом, люками—ловушками, китайцами, архипреступниками и сумасшедшими, а также никогда и ни при каких обстоятельствах не прибегать к загадочным ядам, неизвестным науке?
Кандидат:
— Обещаю
Председательствующий:
— Будете ли вы блюсти нормы правильного литературного английского языка?
Кандидат:
— Да.
Председательствующий спрашивает:
— Имярек, есть у вас нечто такое, что вы чтите как святыню? После того как Кандидат назовет ту вещь, которую он считает для себя особо священной, Председательствующий спрашивает у него:
— Имярек, клянетесь ли тем—то (здесь Председательствующий называет вещь, которую Кандидат объявил особо для него священной), что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, до тех пор, пока являетесь Членом Клуба?
Если же Кандидат не сможет назвать вещь, которую он чтит как святыню, Председательствующий предлагает ему поклясться следующим образом:
— Имярек, клянетесь ли вы надеждой на повышение поступлений от продажи ваших книг, что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, покуда являетесь Членом Клуба?
На что Кандидат отвечает так:
— Торжественно клянусь. И, кроме того, обещаю и обязуюсь, храня верность Клубу, не красть и не разглашать никаких сюжетов или секретов, сообщенных мне до публикации кем—либо из Членов, будь то под влиянием спиртного или по какой—либо другой причине.
Тогда Председательствующий обращается к Собранию:
— Если кто—либо из присутствующих Членов возражает против Предложения о принятии, пусть он или она заявит об этом.
В случае, если возражение будет высказано, Председательствующий назначает время и место для подобающего обсуждения данного вопроса и объявляет Кандидату и Собранию:
— Поскольку мы проголодались и дабы избежать неподобающих ожесточенных споров между нами, я приглашаю вас, Имярек, быть сегодня нашим Гостем и напоминаю вам о вашем торжественном обещании касательно кражи или разглашения, сюжетов и секретов.
Если же возражений высказано не будет, Председательствующий говорит, обращаясь к Членам Клуба:
— Итак, провозглашаете вы Имярека Членом нашего Клуба?
Тогда под руководством Церемониймейстера Собрания или Члена, назначенного Секретарем исполнять церемониймейстерские обязанности, собравшиеся выражают единодушное одобрение громкими возгласами в полную меру своих способностей и возможностей. После того как клики прекращаются, будь то из—за необходимости перевести дух или по какой—либо другой причине, Председательствующий делает следующее объявление:
— Имярек, вы по всем правилам приняты в Члены Детективного Клуба, и если вы нарушите данное вами обещание, то пусть другие писатели раньше вас используют ваши сюжеты, пусть ваши издатели околпачат вас при заключении договоров, пусть незнакомые люди притянут вас к суду за клевету, пусть страницы ваших книг будут кишеть опечатками и пусть тиражи ваших книг станут неуклонно сокращаться. Аминь.
Кандидат, а вслед за ним и все присутствующие Члены произносят:
— Аминь. -
Президенты клуба
-
1930 год. Основатели клуба
Gilbert Keith Chesterton║Гилберт Кит Честертон*29 мая 1874 - 14 июня 1936
Henry Christopher Bailey║Генри Кристофер Бейли*1 февраля 1878 - 24 марта 1961
Edmund Clerihew Bentley║Эдмунд Клирихью Бентли*10 июля 1875 - 30 марта 1956
Anthony Berkeley Cox║Энтони Беркли Кокс*5 июля 1893 – 9 марта 1971
Agatha Christie║Агата Кристи*15 сентября 1890 - 12 января 1976
G.D.H. Cole║Дж.Д.Х. Коул*25 сентября 1889 - 14 января 1959
Margaret Cole║Маргарет Коул*6 мая 1893 - 7 мая 1980
J.J.Connington║Дж. Дж. Коннингтон*5 сентября 1880 - 1 июля 1947
Freeman Wills Crofts║Фримен Уиллс Крофтс*1 июня 1879 - 11 апреля 1957
Clemence Dane║Дэйн Клеменс*21 февраля 1888 - 28 марта 1965Robert Eustace║Роберт Юстас*1868-1943
R. Austin Freeman║Р. Остин Фримен*11 апреля 1862 - 28 сентября 1943
Lord Gorell║Лорд Горелл*16 апреля 1884 - 2 мая 1963Edgar Jepson║Эдгар Джепсон*28 ноября 1863 - 11 апреля 1938
Ianthe Jerrold║Айанте Джерролд*1898 - 1977
Milward Kennedy║Миллуард Кеннеди*21 июня 1894 - 20 января 1968
Ronald A. Knox║Рональд Нокс*17 февраля 1888 - 24 августа 1957
A.E.W. Mason║Альфред Э.В. Мэйсон*7 мая 1865 – 22 ноября 1948
A.A. Milne║Алан А. Милн*18 января 1882 - 31 января 1956
Arthur Morrison║Артур Моррисон*1 ноября 1863 - 4 декабря 1945
Baroness Orczy║Баронесса Орци*23 сентября 1865 - 12 ноября 1947
Jessie Louisa Rickard║Джесcи Луиза Рикард*1876-1963
John Rhode║Джон Роуд*3 мая 1884 - 8 декабря 1964
Dorothy L. Sayers║Дороти Сэйерс*13 июня 1893 - 17 декабря 1957
Henry Wade║Генри Уэйд*10 сентября - 30 мая 1969
Victor L. Whitechurch║Виктор Л. Уайтчерч*12 марта 1868 - 25 мая 1933
В том же 1930 году в состав клуба были приняты:
Helen Simpson║Хелен Симпсон*1 декабря 1897 – 14 октября 1940
Hugh Walpole║Хью Уолпол*13 марта 1884 - 1 июня 1941 -
Новые участники (по годам)
1933 г.*1934 г.*Margery Allingham║Марджери Аллингхэм1935 г.*Norman Kendal║Норман Кендал1936 г.*John Dickson Carr║Джон Диксон Карр1937 г.*Nicholas Blake║Николас Блейк
Newtin Gale║Ньютин Гейл
E.C.R. Lorac║Э.К.Р. Лорак
Christopher Bush║Кристофер Буш1946 г.*1947 г.*1949 г.*1952 г.*1955 г.*1958 г.*Edward Candy║Эдвард Кэнди*1925-1993G. Belton Cobb║Дж. Белтон Кобб*1892-1971E.H. Clements║Э.Х. Клементс*????
J.C. Masterman║Джон Сесил Мастерман*12 января 1891 - 6 июня 1977John Trench║Джон Тренч*1920-2003
Clifford Witting║Клиффорд Уиттинг*15 августа 1907-1968
Elizabeth Ferrars║Элизабет Феррарс*6 сентября 1907 - 30 марта 1995Katherine Farrer║Кэтрин Фаррер*1911-19721959 г.*1963 г.*1966 г.*1968 г.*1969 г.*1970 г.*1971 г.*1972 г.*1973 г.*1974 г.*1975 г.*1976 г.*1978 г.*1979. г.*1985 г.*1987 г.*1991 г.*1994 г.*2000 г.* -
Произведения клуба
Behind the Screen║За занавесом*
The Floating Admiral║Последнее плавание адмирала*Первое издание на языке оригинала:*Hodder & Stoughton, декабрь 1931 г.Перевод:*/М.: Артикул, 2002 г., Серия: Агата Кристи. Собрание сочинений (+ дополнения), Том 26; М.: АСТ, август 2016 г., Серия: Чай, кофе и убийстваКоллектив авторов*Г. Честертон, В.Л. Уайтчерч, Дж.Д.Х. & Маргарет Коулы, Г. Уэйд, А. Кристи, Д. Роуд, М. Кеннеди, Д. Сэйерс, Р. Нокс, Ф. Крофтс, Э. Джепсон, К. Дейн, Э. Беркли.
Ask a Policeman║Спроси полицейского*Первое издание на языке оригинала:*Morrow, 1933 г.Перевод:*/М.: АСТ, январь 2017 г., Серия: Чай, кофе и убийстваКоллектив авторов*М. Кеннеди; Д. Род; Э. Симпсон; Г. Митчелл; Э. Беркли; Д. Сэйерс.Примечание:*Главные герои этого совместного произведения различных авторов английского детективного клуба, известные литературные сыщики (миссис Брэдли, сэр Джон Сомарес, лорд Питер Уимзи и Роджер Шерингем). Каждого из них описывает не их "родной" автор. Но самое пикантное в том, что разгадывает загадку обычный сельский констебль
Six Against the Yard║Шестеро против Скотленд-Ярда*Первое издание на языке оригинала:*Selwyn & Blount, 1936 г.Перевод:*/М.: АСТ, сентябрь 2016 г., Серия: Чай, кофе и убийстваКоллектив авторов*М. Аллингем; Р. Нокс; Э. Беркли; Р. Торндайк; Д. Сэйерс; Ф. Крофтс;Примечание:*Авторы детективных произведений задают различные свои выдуманные преступления реальному полицейскому, который разбивает в пух и прах их объяснения и отвечает на вопрос - кто убийца и каков мотив
Double Death║Двойная смерть*Первое издание на языке оригинала:*Gollancz, 1939 г.Коллектив авторов*/Д. Сэйерс; Э. Армстронг; Ф. Крофтс; Д. Хьюм; Ф.Т. Джесси; В. УильямсПримечание:*Миссис Фарланд — богатая вдова, убежденная, что кто-то пытается ее убить. Мотив? Его огромное наследие. Будет ли это правдой или это просто скучная ипохондрик, страдающий манией преследования? Начиная с членов семьи и двух ее лечащих врачей, все склоняются ко второму предположению, но в один прекрасный день женщина умирает отравленной. И здесь... на этом история останавливается, и Д. Сэйерс, автор, который начала эту историю, останавливается и передает руку своему коллеге Ф. У. Крофтсу. Потому что особенность этого романа заключается в том, что авторы — всего шесть — входят в рассказ в том месте, где его остановились предшественники и продолжают развитие сюжет в предпочтительном для них направлении. Не только это, потому что каждый автор, намереваясь помочь или запутать, следующий коллега предоставляет набор полезных заметок, чтобы лучше сформулировать персонажей, их движения, подсказки, возможные мотивы. Все это дает полную свободу использовать их или нет.; не переведена
Detection Medley║Детективное попурри*Первое издание на языке оригинала:*Hutchinson & Co, 1939 г.Коллектив авторов*/A.Милн; М. Аллингем; Г. К. Бейли; Э. Бентли; Н. Блейк, Д.Д. Карр, Г. Честертон, А. Кристи, Дж.Д.Х. и Маргарет Коулы, Дж.Дж.Коннингтон, Ф. Крофтс, К. Диксон, Э. Джепсон and Р. Юстас; R. Р. Остин Фримен; А. Гилберт; Бэрнс, 3-ий барон Горелл; А. Джерролд; М. Кеннеди; Е.С.Р. Лорак; А. Моррисон; Баронесса Э. Орци; Э.Р. Паншон; Д. Сэйерс; Г. Уэйд; Х. Уолпол.Примечание:*антология, ред. Д, Роуд .; не переведенаNo Flowers By Request║Цветов не требуется*
Verdict of Thirteen║Вердикт тринадцати*Первое издание на языке оригинала:*Faber and Faber Ltd, 1978 г.Коллектив авторов*/Ф.Д. Джеймс; Г. Батлер; Д. Френсис; М. Гилберт; К. Брэнд; М. Иннес; П. Хайсмит; С. Фремлин; Г. Китинг; М. Андервуд; Н. Марш; П. Дикенсон; Д. СаймонсПримечание:*Несколько из рассказов этой аналогии изданы на русском языке в сборнике "Зарубежный детектив", М.: Молодая гвардия, 1982 г.The Man Who...║Человек, который...*Первое издание на языке оригинала:*Macmillan, 1992 г.Коллектив авторов*/К. Эрд; Э. Эмблер; С. Бретт; Л. Дейтон; А. Фрэзер; М. Гилберт; Р. Хилл; Ф. Д. Джеймс; Г. Китинг; П. Ловси; Р. Ренделл; Д. Симс; М. АндервудПримечание:*Названия рассказов начинаются "Человек, который..."
Отдельные рассказы сборника переведены участниками форума "Клуб любителей детектива"The Detection Collection║Коллекция детективных историй*The Verdict of Us All║Наш общий вердикт*Первое издание на языке оригинала:*Crippen & Landru, октябрь 2006 г.Коллектив авторов*/К. Эрд; Т. Хилд; Р. Барнард; Р. Хилл; С. Бретт; П. Д. Джеймс; Л. Коди; Л. Дэвидсон; П. Ловси; Л. Дейтон; Д. Мелвилл; К. Декстер; М. Нартланд; Д. Гэш; Э. Тейлор; Д. ТомсонПримечание:*Сборник в честь юбилея Генри Китенга; не переведен
The Sinking Admiral║Адмирал идёт ко дну* -
Ф. Глаузер "Открытое письмо"
Ф. Глаузер. Открытое письмо по поводу "Десяти заповедей детективного романа"
Под заглавием "Десять заповедей детективного романа" писательШтефан Брокхоф*опубликовал в начале 1937 года в "Zurcher Unterlander" статью-уведомление о выходе в свет своего нового детектива — "Три киоска у озера". "Открытое письмо" Глаузера — ответ на эту статью.Коллективный псевдоним, под которым три немецких писателя в период с 1935 по 1955 год опубликовали серию детективов. Это Д. Кунг, Р. Плант и Сейдлин
Бернери (Франция), 25.III.37
Дорогой и уважаемый коллега Брокхоф!
Некоторое время тому назад с Синая еженедельника "Zurcher Unterlander" Вы возвестили о десяти заповедях детективного романа, и мне захотелось оспорить некоторые из выдвинутых Вами положений. Отдельные Ваши утверждения разбудили во мне дух противоречия и критики — вот только свои соображения я охотнее высказал бы Вам устно. Мне кажется несправедливым, что Вам придется молча выслушать мой монолог, не имея возможности вмешаться и поправить меня, если я допущу ошибку или в ложном свете представлю Ваши мысли. Но раз уж мы, подобно королевским детям из сказки, никак не можем встретиться, то пусть наша полемика, наша мирная, дружеская дискуссия развернется на страницах "Zurcher Unterlander". Пусть она примет форму маленького состязания певцов, в котором публика возьмет на себя роль Элизабет (так, кажется, звали ту даму, для которой Вагнер сочинил торжественный въезд миннезингеров?). Но без музыкального сопровождения. Так будет лучше.
Я всегда считал, что Ветхий завет со своим перечнем десяти заповедей — нарушение которых, кстати, все еще поставляет материал для наших романов — создал прискорбный прецедент. Все, кто чувствует в себе неизъяснимое желание поучать несчастных ближних, почему-то считают своей обязанностью расчленить избранную тему на десять частей, хотя вся она укладывается в пять, четыре или три пункта. Так, нас мучали десятью заповедями домашней хозяйки и десятью заповедями холостяка; даже владельцев радиоприемников и пылесосов не постеснялись терзать числом десять.
Десять заповедей!.. Пусть будет так. Я ничего не имею против десяти заповедей детективного романа. Позвольте только одно замечание: роман — продукт человеческой деятельности, предмет неодушевленный, на кой ляд ему заповеди. Заповеди нужны не роману, а его создателю. Но я готов согласиться, что формулировка "Десять заповедей автора детективного романа" тоже не особенно благозвучна…
Зато, вероятно, Вы согласитесь со мной в другом: в том, что часть Ваших требований — нечто само собой разумеющееся. Английский детективный клуб, куда входит ряд писателей детективного жанра — Агата Кристи, Дороти Сейерс, Крофтс, Каннингем, — уставным порядком предписывает своим членам то, что Вы, дорогой коллега, изобретаете: правдоподобность действия, отказ от изображения преступных сообществ, честную игру, уклонение от ненужных сенсаций, добротный язык.
Добротный язык! В нашем случае добротный немецкий язык. Этого постулата я в Ваших заповедях недосчитался. Вполне может быть, что я ошибаюсь: он, этот постулат, показался Вам до такой степени самоочевидным, что Вы просто не сочли нужным о нем упоминать.
Детективный роман, процветающий сегодня в англосаксонских странах, — это, как Вы верно заметили, игра, игра, разыгрываемая по определенным правилам. Само собой разумеется, эти правила нужно соблюдать — правда, иногда это очень трудно сделать. Тут Вы, я думаю, со мной согласитесь.
Благодаря заключенному в детективном романе элементу игры он родственными узами связан со своим более изысканным собратом, который величает себя просто "романом" и претендует на то, чтобы его относили к произведениям искусства. А эти произведения искусства читают только до тех пор, пока они не превратятся в искусно сделанные, точнее, в искусственные продукты, не станут делом определенных групп и отдельных снобов, пока их авторы не начнут копаться в изнанке души или спекулировать на философии, психологии и метафизике и не забудут об основных требованиях, предъявляемых к роману: об искусстве сочинительства, повествования, изображения людей, их судеб, об атмосфере, в которой эти люди обретаются. В хорошем романе должно присутствовать и напряжение. Это не то напряжение, которое господствует в детективе, но оно непременно должно быть.
И поскольку роман отбросил напряжение как нечто нехудожественное, его презираемый собрат, детектив, пережил тот успех, который в глазах определенного сорта людей низвел его до положенияпарвеню*.От фр. parvenu "добившийся успеха, разбогатевший; выскочка" — человек незнатного происхождения, добившийся доступа в аристократическую среду и подражающий аристократам в своём поведении, манерах.
Но все это Вы знаете не хуже меня, и я вовсе не собираюсь читать Вам лекцию о развитии романа. И все же мои предварительные замечания были необходимы. Ибо из всех особенностей, составляющих суть романа, детектив сохранил только напряжение. Но напряжение особого рода. Автор детектива тоже немножко сочиняет, но при этом не покидает проторенных троп. И он добровольно отказывается от самого главного: от изображения людей и их борьбы с судьбой.
Человек и его судьба! Детективный роман добровольно отказывается от этой художественной особенности. В своей сегодняшней форме он отличается строгой логичностью и некоторой абстрактностью. Вот что хочу я первым делом ответить на Ваши "Десять заповедей": роман, написанный по этому рецепту, лишен судьбоносности. Убийство, единичное, двойное или тройное убийство, совершенное в начале, в середине и, может быть, даже в конце романа, нужно только для того, чтобы обеспечить мыслящую машину материалом для логических умозаключений. Согласен, все это может быть весьма увлекательным. Когда эта метода только лишь входила в моду — вспомните об "Убийстве на улице Морг", об отце всех этих Шерлоков Холмсов, Эркюлей Пуаро, Фило Вансов, Эллери Квинов, о дедушке инспекторов и комиссаров Скотленд-Ярда, вспомните о шевалье Дюпене Эдгара По, — когда метода была еще новой, она обладала даже художественными достоинствами, видимо, только потому, что ею пользовался настоящий поэт. Теперь она вконец затаскана, если не сказать опошлена.
Так называемый образцовый детектив — независимо от того, выступает его герой от имени властей или же ведет дело в частном порядке, — почти всегда строится по определенной схеме. Вначале автор создает список действующих лиц и помещает его, чтобы не перегружать память читателя, на оборотной стороне титульного листа. В первой главе происходит убийство. Последующие страницы банальны и пусты вплоть до появления проницательного сыщика. Это, как Вы пишете, человек "непременно ловкий и находчивый", человек со взглядом психолога. Взгляд этот он использует для того, чтобы разгадывать загадки. А загадку носит в своей груди каждое из обозначенных в списке действующих лиц, носит и тщательно оберегает. Но все тщетно. Появляется проницательный сыщик, бросает свой взгляд психолога в невидимую щель, тянет за колечко — и получает признание вместе с необходимыми уликами. Ему надо только протянуть руку. То же самое повторяется и с другими действующими лицами — и когда проницательный сыщик каждого прощупает своим взглядом психолога и от каждого получит билетик с признаниями, он с этими признаниями, как с талончиками, дающими право на скидку, идет на рынок и покупает себе преступника. Разгадка раскрывается перед ним, как цветок при дороге. Цветок разгадки проницательный сыщик прикрепляет к шляпе или втыкает в петлицу пиджака и шагает дальше, навстречу новым подвигам. А преступник, который, как Вы пишете, "в общем, непременно злой человек", расплачивается за свои злодеяния на электрическом стуле, на гильотине или на виселице — если не предпочтет сам свести счеты с жизнью. Ладно. Все хорошо и верно! Но почему убийца должен быть "непременно злым человеком"? Разве есть непременно злые люди в общем и непременно злые люди в частности? Разве люди не просто люди — не звери и не святые, не герои и не сыщики, не ловкие и находчивые, не непременно злые, а просто люди, обыкновенные люди, как бы они ни назывались —Глаузер*,Фридрих Чарльз Гла́узер — швейцарский писатель, писал на немецком языке.Брокхоф*, Гитлер илиИоганн Брокхоф — немецкий художник, график.Ридель*, Эмма Кюнцли и Гуала? Разве мы, сочинители, не обязаны — даже когда мы создаем напряжение, даже когда идеализируем, — разве не обязаны мы снова и снова (разумеется, без всяких нравоучений) указывать на то, что между "непременно злым человеком (в общем)" и "ловким и находчивым, со склонностью к логическому мышлению" существует лишь крошечная, едва заметная разница?Ридель, Клаус Йозеф — австрийский производитель бокалов для вина и бренди, представитель династии производителей стекольной продукции, глава фирмы Riedel.
Видите, вопросы терзают меня, как слепни в июле. Но раз уж Вы готовы отказаться от опускающихся дверей, банд, таинственных аппаратов, испускающих невидимые смертоносные лучи, раз Вы готовы отвергнуть и осудить "романтические чары", то Вам придется отказаться и от деления людей на злых и добрых. Ибо это деление такое же сомнительное романтическое "волшебство", как и опускающиеся двери и все эти реквизиты эпохи, которая была наивнее, чем наша.
Действие детективного романа можно легко и свободно изложить на полутора страничках. Все остальное — сто девяносто восемь машинописных листов — начинка. И все дело в том, как с этой начинкой обойтись. Большинство детективных романов в лучшем случае представляют собой растянутые анекдоты — ибо в наше хаотичное время литературные жанры различают уже не по содержанию, а исключительно по длине. Три страницы — short story, короткий рассказ. От пятнадцати до двадцати страниц — новелла. Сто страниц — короткий роман. Да, существует и такое! Не смейтесь, пожалуйста. Короткий роман изобретен людьми, которые плохо знали английский язык и определение short novel, что значит просто повесть, перевели как "короткий роман". За чертой в сто страниц начинается роман, детективный роман, нечто среднее между кроссвордом и шахматной задачей…
Почему он не хочет быть чем-то большим? Почему не стремится поднять планку еще выше? Выступающие в нем персонажи — всего лишь автоматы на привокзальной площади (разумеется, бывают и исключения): они выкрашены в красный, синий, зеленый и желтый цвета. Это привокзальные автоматы, и в их невидимые щели проницательный сыщик вместо вульгарных монеток достоинством в двадцатьраппенов*бросает свой взгляд психолога. Это автоматы, а не люди. Вы знаете их не хуже меня: супруга или дочь миллионера, дворецкий по фамилии Батлер, доктор (иногда мошенник, иногда нет), горничная, секретарь и так далее. Они существуют в безвоздушном пространстве. Ибо все эти загородные дома, все эти замки и дворцы миллионеров, которые нам демонстрируют, лишены даже осязаемой реальности продуваемого всеми ветрами железнодорожного вокзала (места, где, собственно, и должны стоять автоматы) с его пропитанными угольной копотью помещениями, с его багажным отделением, в котором пахнет кожей и табаком, с монотонной музыкой его сигнальных аппаратов…Раппен (рапп) (нем. rappen, rapen) — первоначально тип пфеннига тёмного цвета, чеканившегося в XIV веке в области Верхнего Рейна. В дальнейшем раппенами назывались верхнерейнские пфенниги, выпускавшиеся основанным в 1403 году Раппенским монетным союзом. Раппен союза был равен двум пфеннигам.
В настоящее время в Швейцарии в обращении находятся монеты в 5, 10 и 20 раппенов.
Напряжение — элемент превосходный; оно облегчает читателю процесс чтения. Оно отвлекает терзаемый заботами дух от превратностей жизни, помогает забыться, как помогает забыться глоток шнапса или стаканчик вина. Но, точно так же как есть настоящая вишневая наливка и есть подделка под нее, так есть истинное напряжение и напряжение дешевое — простите мне это выражение. Дешевым я называю такое напряжение, которое ставит перед собой только одну цель: разрешение загадки в конце книги. Оно, это псевдонапряжение, не позволяет рассматривать каждую страницу книги как текущее время, в котором несколько минут или секунд живет читатель. Эти короткие мгновения, эти минуты и секунды могли бы растянуться для него в часы, дни и месяцы, как нередко случается во сне. Если такое чувство возникает, значит, перед нами подлинное напряжение. Но стоит напряжению отринуть настоящее, как платить по счетам приходится будущему. Когда читаешь книгу, еще куда ни шло. Разве что неприятный привкус во рту да пустота в голове подскажут, что напряжение было ложным. Оно было нацелено на разрешение загадки и не сумело разбудить добрые сновидения, ничего не всколыхнуло в душе, ибо ничто не заставило ее зазвучать. Разве в этой торопливой жажде будущего в ущерб настоящему не заключено проклятие нашей эпохи? Мы вообще забыли, что есть настоящее, которое стремится быть пережитым. Мы забыли, что это настоящее надо прожить, а не проглотить, как обжора глотает суп, мясо и овощи, потому что думает только о пироге, который ему подадут на десерт. Можно также сказать, что современный человек ведет себя наподобие велогонщика, который, тяжело сопя, мчится по красивейшим местам только затем, чтобы надеть майку того или иного цвета, хотя в ней он вряд ли будет выглядеть красивее — наоборот, она лишь подчеркнет его сходство с маленькой больной обезьяной.
Образумить читателя, заставить его даже с помощью наших очень скромных сил и средств задуматься — вот что должно стать нашей обязанностью. Поверьте, стоит разочаровать тех, кто уже после первых десяти страниц заглядывает в конец книги, чтобы как можно быстрее узнать, кто же преступник…
Я полностью согласен с Вами, когда вы пишете, что преступник, чтобы возбудить интерес к себе и к своим деяниям, должен играть достаточно заметную роль. А что, если нам удастся создать в книге такое напряжение, чтобы читателю было все равно, кто убийца? Что, если нам удастся хитростью заманить читателя в лабиринт образов и видений, чтобы он размечтался вместе с нами в маленьких, никогда не виданных им ранее комнатках, чтобы он мог разговориться с людьми, которые вдруг покажутся ему ближе его самых близких знакомых, чтобы он в неожиданном освещении разглядел предметы повседневной жизни, на которые перестал обращать внимание, потому что давно притерпелся к ним, чтобы он увидел их в свете нашего прожектора, который мы для него изобрели? Что, если нам удастся зарядить каждую главу нашей книги иным напряжением, не тем примитивным, которое гонит читателя вперед, а именно иным. Что, если нам удастся пробудить в нем симпатии и антипатии к нашим созданиям, к домам, в которых они обитают, к играм, в которые они играют, к судьбе, которая витает над ними и угрожает, а может, и улыбается им?
Раньше все это делал роман вообще, относимый к произведениям искусства. Разве не стоит постараться и вернуть ему читателей с помощью его презираемого собрата, детектива? Быть может, нам удастся избавить детективный роман от презрения, привлечь к нему внимание людей со вкусом, тех, кто обладает способностью отличать подлинное от подделок? И если мы изловчимся и сумеем сохранить иное, "детективное напряжение", то нам, возможно, удастся пробиться к сердцам тех, кто читает толькоДжона Клинга*илиглавный герой немецкого телесериала с участием секретного агента, который выполняет международные миссии по всему миру.Ника Картера*… Мы не можем и не должны стесняться создавать детективную литературу. Разве не изображали преступления и то, как они раскрываются, мастера куда более значительные, чем мы? Разве Шиллер не перевел своего "Питаваля", а Конрад не написал своего "Тайного сообщника"? Разве Стивенсон не создал "Клуб самоубийц"?Nick Carter — популярный персонаж массовой культуры, детектив из американских дешёвых "романов с продолжением".
Но, так же как одной только хорошей поваренной книги мало, чтобы по всем правилам искусства приготовить ризотто, так и "Десяти заповедей" недостаточно, чтобы написать хороший детектив. Простите меня, но я позволю себе добавить к Вашим требованиям несколько других, своих. Новыми мои требования назвать нельзя — и, вероятно, я бы их никогда не сформулировал, если бы уже не видел их воплощенными в жизнь.
Прежде чем сказать несколько слов об одном из воплотителей, я попрошу у Вас позволения коротко изложить мои требования.
Очеловечивать. Превращать привокзальные автоматы в людей. И прежде всего не идеализировать мыслительную машину — проницательного сыщика с цветком разгадки в петлице. Я не сомневаюсь, что в этой заповеди мы с Вами едины. Вы ведь тоже считаете, что он должен быть человеком. Но я хочу пойти дальше. Ему совсем необязательно быть ловким и находчивым. Достаточно, если он будет располагать интуицией и здравым смыслом. Но самое главное: он должен приблизиться к нам, а не витать в горних высях, где и после дождя не промокают и где все лезвия для бритья бреют безукоризненно. Сыщик должен спуститься с пьедестала! Должен реагировать, как Вы и я. Давайте наделим его этими реакциями, давайте дадим ему семью, жену, детей — к чему ему вечно оставаться холостяком? А если уж выпало ему идти по жизни без спутницы, то пусть у него по крайней мере будет любовница, отравляющая ему существование… Почему он всегда безупречно одет? Почему никогда не испытывает недостатка в деньгах? Почему не чешется, когда свербит, и почему не выглядит — подобно мне — чуть глуповато, когда чего-нибудь не понимает? Почему не решается вступать в контакты с людьми, вживаться в атмосферу, в которой обитают интересующие его люди? Почему он не обедает вместе с ними и не проклинает про себя подгоревший суп — сколько напряжения может быть скрыто в подгоревшем супе! — или не слушает вместе с ними по радио доклад знаменитого профессора о проблемах брака? В таких ситуациях люди раскрываются — они зевают. Насколько поучительной может быть такая зевота!..
А если стоячий воротничок у сыщика грязный — это же просто откровение! Не говоря уже о рваных носках…
Нет, я не глумлюсь и не саботирую нашу дискуссию. Я говорил о судьбе и о ее неразумии. Надо ли умалчивать, что она способна принимать формы одновременно трагичные и смешные? Надо ли только тогда говорить о судьбе, когда она похожа на тщательно выглаженные брюки, только что полученные в портняжной мастерской, или когда она черна, как свежевыкрашенный траурный костюм?
Только у одного автора я нашел то, чего мне недоставало во всей детективной литературе. Имя этого автора — Сименон, именно он создал образ, который хотя и имел несколько предшественников, но никогда не воспринимался с особым восторгом, — образ комиссара Мегре. Обыкновенный полицейский чиновник, благоразумный, немного мечтательный. Главное в романах Сименона — не преступление само по себе, не изобличение убийцы и не раскрытие преступления, а люди и особенно атмосфера, в которой они обретаются. Прежде всего атмосфера: маленький портовый городок, элегантное кафе ("Желтый пес"), шлюз внутреннего канала ("Коновод с баржи "Провидение""), южный провинциальный городок ("Маньяк из Бержерака"), доходный дом в Париже ("Тень в окне"). Надо ли продолжать список? В этих романах, которые и не романы вовсе, а растянутые новеллы, необычно вот что: мы, собственно говоря, равнодушны к развязке, хотя сюжет чаще всего строится по испытанному рецепту. Но между черными печатными строчками веет тот воздух мечты, сияет тот свет, которые даже самые мелкие и самые скромные вещи пробуждают к жизни — чаще всего к жизни призрачной. А преступник? Он человек среди себе подобных, как это и бывает в повседневной жизни. И то, что его разоблачают, не столь уж и важно, в финале нет вздоха облегчения, нет театральных трюков, у истории вообще нет финала, она лишь прерывается, очерчивается какой-то отрезок жизни, но сама жизнь продолжается — алогичная, захватывающая, печальная и гротескная одновременно.
Я благодарен Жоржу Сименону. У него я научился всему, что умею. Он был моим учителем — разве не все мы чьи-нибудь ученики?..
Но я отвлекся. Вероятно, все то, что я сейчас сказал Вам, Вы знаете много лучше меня. К сожалению, я еще не имел возможности и удовольствия прочитать один из Ваших романов. Но я совершенно уверен, что все те упреки, которые я выдвинул здесь в адрес детективного жанра, в адрес его "героев" и его "проницательных сыщиков", не имеют к Вам ни малейшего отношения. Я не сомневаюсь, что Ваш роман "Три киоска у озера" будет иметь большой успех. Если в моем письме и возникали иногда нотки поучения, то совершенно случайно, поверьте, я к этому не стремился. Для меня важнее было четко сформулировать некоторые мысли. Но как это сделать, не пытаясь облечь их в слова?
Остаюсь с добрыми дружескими чувствами преданный Вам
Фридрих Глаузер
1937 - ×
Подробная информация во вкладках