Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
___О проекте «Убийства на улице "Эдгар"»___В 1979 году премию «Эдгар» получила американская писательница Барбара Оуэнс (1934 — 2008) за рассказ «Облако под карнизом» (The Cloud Beneath The Eaves), впервые опубликованный в журнале «Ellery Queen’s Mystery Magazine» в январе 1978 года. Позднее рассказ вошел в состав антологий «Best Detective Stories of the Year» (1979), «Ellery Queen's Circumstantial Evidence» (1980), «The Edgar Winners» (1980) и «Simply the Best Mysteries» (1998).
___Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е. согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
___Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.
10 мая. Я начинаю. Наконец-то. Первый майский “свежачок”. А про меня можно сказать — новичок. Какое приятное словечко: “новичок”. Отличное слово, чтобы начать дневник. Повторю еще раз: я новичок. Что было раньше, того уж нет. Та кошмарная авария и проблема с моими нервами — все это увяло, как прошлогодняя листва, и прочно забыто. Я упомяну об этом один раз, и больше не буду к этому возвращаться. Вот так вот.
Раньше я никогда не вела дневников и поэтому не вполне понимаю, почему я вынуждена делать это сейчас. Может быть потому, что мне нужны доказательства новой жизни в чем-то таком, что я могу видеть и к чему могу прикоснуться. Я уже зашла далеко, и я преисполнена надежды.
11 мая. Утром в ванной я долго смотрела на себя в зеркало. Моя внешность другая, новая. Я не считаю, что я красива, но лицо у меня живое, и в нем нет той былой бледности. И я совсем не боюсь на себя смотреть. Это хороший знак.
Я только что прибрала за собой после завтрака и теперь сижу за маленьким кухонным столиком с чашкой дымящегося кофе. Утреннее солнце пробивается сквозь занавески, создавая на ткани струящиеся кружевные узоры. Снаружи по-прежнему тихо. Я просыпаюсь, конечно, слишком рано — трудно менять привычки, которым следовала долгие годы. Я скучаю по пению птиц, но во дворе есть несколько больших деревьев, так что, возможно, и птицы здесь есть. Даже в городе должны быть птицы.
Я должна описать мою квартиру. Слово “новичок” подходит и ей — моей собственной квартире. Мне посчастливилось ее найти. Я не знала, что делать, но официантка из кофейни МЖХО
По соседству стоят роскошные старинные дома и скромные, относительно небольшие многоквартирные постройки. На всем — благородный налет времени. Дом, в котором живу я, довольно старый, с забавными куполами на крыше и старомодными эркерами. Передний дворик маленький, зато позади дома — огромный сад с деревьями и цветами. Там даже есть красивый пруд, в котором плавают золотые рыбки.
Моя хозяйка — вдова, которая живет здесь уже более сорока лет, и которая постаралась с толком использовать каждый уголок в доме. Сама она живет на первом этаже в обществе нескольких кошек. Там же, во второй квартире, живет еще одна пожилая дама. Двое молодых иностранцев живут в одной из квартир на втором этаже, а обитателя соседних с ними апартаментов я пока не видела. И, насколько я поняла, еще один молодой студент занимает комнату в подвальном помещении.
Остается чердак. Для последнего жильца, то есть для меня. Чердак великолепен; у меня есть даже собственная лестница для выхода во двор. Из-за странной планировки дома стены и потолки в моей квартире словно подшучивают надо мной. Гостиная и кухня представляют собой большое единое пространство с высоким — из-за того, что он находится под крутым уклоном крыши, — потолком. А там, где находятся спальня и ванная, крыша резко устремляется вниз. В результате окно в спальне находится всего в нескольких сантиметрах от пола, и я должна наклоняться, чтобы увидеть край крыши; а потолок в этом месте соединяется со стеной на высоте всего лишь четырех футов. То же самое и в ванной, куда даже входить приходится в полусогнутом положении. Наверное поэтому, мне все это так нравится: забавно, уютно и оригинально.
Мебель старая, но удобная. В гостиной диван и мягкие кресла; и хотя они из разных наборов, но вместе смотрятся неплохо. В целом квартирка аккуратная; выдержана в светло-зеленых тонах. Жить здесь будет довольно приятно.
Весь вчерашний день я обустраивалась.
На этом я пока должна закончить, потому что надо сходить в ближайший магазин, прикупить кое-что для кухни. Еще я подумываю о небольшом телевизоре. У меня никогда не было телевизора. Может быть, я потрачу часть своей первой зарплаты именно на него. Воистину, все складывается как нельзя лучше.
12 мая. Сегодня у меня в гостях был тот самый жилец из нижней квартиры, которого я еще не видела. Это женщина. Она поднялась по лестнице и постучалась ко мне как раз тогда, когда я заканчивала завтракать. Сначала мне было неловко и очень не по себе, но я все же пригласила ее войти, и этот визит в целом закончился вполне мило.
Ее зовут Сара Кули. Она вдова, невысокая и полная, с седыми волосами и добрыми голубыми глазами. Она заметила, что у меня нет автомобиля, и предложила мне пользоваться ее машиной, если вдруг возникнет необходимость. Она также предложила мне этим же утром сходить с ней в церковь. Я отнеслась к этому спокойно. Думаю, надо вежливо поблагодарить ее за оба эти предложения, но отклонить их. Разумеется, я никогда больше не сяду в автомобиль, да и она вряд ли сможет понять мое отношение к религии. Тем не менее этот визит стал для меня знаменательным событием; причем, в моей собственной квартире. Я весь день не убирала со стола чашку, из которой она пила кофе, — только для того, чтобы напоминать самой себе, что она была здесь, и что все прошло замечательно. Это хорошее предзнаменование.
Несколько слов я должна сказать о своей новой работе, к которой приступлю завтра. Я стараюсь быть уверенной в себе; ведь все идет хорошо. Прежде всего, должна признать: то, что я получила работу — это маленькое чудо. Когда я сюда приехала, я не была готова к такому повороту, но всего один поход в агентство по трудоустройству убедил меня в том, что я зря волновалась.
Видимо, мне суждено было попасть на эту конкретную улицу, в этот конкретный магазин с желтой вывеской над витриной. Мистер Мацек был очень добр. Он был, конечно, удивлен, что кто-то может дожить до тридцати двух лет и еще ни разу нигде не работать, но я сказала ему, что прожила всю жизнь на ферме, — и это его удовлетворило. Он даже объяснил мне, как получить карточку социального страхования, о необходимости которой я не знала. Он был настолько мил, что я пожалела о том, что сказала ему, будто у меня есть свидетельство об окончании средней школы, но я уверена, что он никогда не взял бы на работу кого-нибудь с образованием не выше начальных классов. Однако меня выручит то, что я долгие годы тайком много читала. А теперь у меня и вправду будет хорошая работа.
13 мая. Все прошло хорошо. В самом деле. Я в таком восторге, что просто не могу уснуть.
Мне удалось не опоздать на автобус, и я приехала вовремя. Мистер Мацек, казалось, рад был меня видеть. Он сразу стал звать меня Элис, а не мисс Уайтхед. День пролетел на удивление быстро.
Магазин маленький и скромный. По сути, это небольшая районная аптека. Внутри — два довольно тесных прохода между полками, на которых в живописном беспорядке лежат товары. Мистер Мацек — старомодный человек. В его магазине нет буфета и стоек с журналами, которые привлекают праздных бездельников. Он хочет, чтобы покупатели приходили, приобретали то, что им нужно, и сразу уходили. Он владеет магазином уже много лет, поэтому почти все, кто заходит, ему хорошо знакомы. Я хотела бы стать частью всего этого.
Большую часть дня я просто наблюдала за работой мистера Мацека и Глории, еще одной сотрудницы магазина. Я уверена, что тоже справлюсь. Ближе к закрытию мистер Мацек позволил мне пробить несколько покупок на кассовом аппарате, и я ни разу не ошиблась. Я боюсь, что никогда не запомню наименования и цены всех товаров в магазине, но мистер Мацек говорит, что я быстро все выучу, а Глория добавляет, что если она смогла, то я тоже сумею.
Да, я тоже смогу! С каждым днем я чувствую себя все увереннее.
16 мая. Прошло три дня, а я ничего не записала в дневник. Время летит так быстро! Как мне описать мои чувства? Каждое утро я просыпаюсь в своей уютной квартирке; иду на желанную работу, где во мне нуждаются, и где меня ценят; а вечером возвращаюсь домой и делаю все, что хочу. Никаких ограничений, никаких внимательных наблюдающих глаз.
Я быстро осваиваю все премудрости работы в магазине и даже удивляюсь, насколько легко мне это дается. Глория жалуется на скуку, но я считаю, что и целого дня мало для того, чтобы насладиться работой.
Давайте, я расскажу о Глории. Она примерно моего возраста, разведена. У нее вялые, медлительные движения; рыжие крашеные волосы и густые черные брови. Она чуть полноватая и кажется мягкой и податливой, как резиновая кукла. Ногти у нее очень длинные, ярко-красного цвета, и она постоянно дрожит над ними. На лице у Глории так много косметики, что это придает ей несколько жутковатый вид, но ко мне она добра, и, поскольку она работает у мистера Мацека уже несколько лет, думаю, ей можно доверять.
Рядом с ней я чувствую себя коровой, неуклюжей и неловкой. Мы с Глорией совершенно несхожи, но я надеюсь, что она станет моей первой настоящей подругой. Вчера во время обеденного перерыва мы вместе пили кофе, и в какой-то момент во время разговора она отвлеклась от разглядывания своих ногтей и сказала:
— Ой, Элис, ты говоришь как-то очень по-книжному.
Я сначала опешила. Но Глория улыбалась, поэтому я тоже улыбнулась ей в ответ. Мне надо больше слушать и учиться. Непринужденная беседа дается мне очень нелегко.
Мистер Мацек все так же любезен и терпелив. Он уверяет меня, что я неплохо осваиваюсь. Он во многом напоминает мне папу.
Сегодня что-то случилось с аптекарскими весами. Я вызвалась их посмотреть и быстро все исправила. Мистер Мацек был изумлен, а я не поняла, что в этом такого особенного? Будучи столько лет постоянной помощницей на ферме у папы, я научилась разбираться в самых разных механизмах. Но я обещала не думать о папе.
17 мая. Сегодня я получила мою первую зарплату. Невзрачный кусочек бумаги, но для меня этот чек представляет значение. Хотя, очевидно, что с этих денег я сильно не разбогатею. И телевизор не куплю. Я могу заплатить за квартиру, купить еды; ну, и еще кое-что останется. К счастью, на работе мне выдали униформу, так что новая одежда в ближайшее время мне не понадобится.
Сразу же после работы я пошла в банк и открыла счет, на который положила зарплату и еще кое-какие имевшиеся у меня деньги. Я опять все сделала чисто. Опасности больше нет. Похоже, я действительно выиграла. Если бы она меня нашла, то за мной уже бы пришли. Но я забралась слишком далеко и очень хорошо спряталась. Слава богу, она не доверяет банкам. Это лучше, что деньги забрала я, а не какой-нибудь случайный вор. Наверное, сейчас она молится за мою душу. Ну, все, хватит вспоминать об этом.
18 мая. По выходным я не работаю; мистер Мацек дает возможность подзаработать одному студенту-заочнику. Но лучше бы я трудилась в магазине; тогда у меня оставалось бы поменьше свободного времени. Когда мне нечего делать, я много думаю.
Сегодня утром я позволила себе подольше поваляться в постели и, когда наблюдала за восходом солнца, заметила странное явление под карнизом за моим окном. Из-за своей протяженности и, возможно, каких-то температурных причуд, карниз, очевидно, задерживал влагу. В верхней части окна мягко клубился отчетливо выраженный туман, сквозь который пробивались лучи солнца. Это было необычно. Я подошла к окну на кухне, чтобы посмотреть, не наблюдается ли и там такое же явление. Но там этого не было. Прежде чем растаять, туман продержался еще несколько минут, и мне на моем чердаке казалось, что я погрузилась в нежное облако.
В это утро я занималась уборкой и ходила в бакалейную лавку. Когда я поднималась с покупками по лестнице, меня окликнула Сара Кули и пригласила посидеть с ней во дворе. Она познакомила меня с еще одной вдовой — с первого этажа. Миссис Хармон. Сара опять предложила брать ее автомобиль для поездок за покупками, но я сказала, что люблю ходить пешком.
Для мая день был неожиданно мягким и теплым. Приятно было сидеть и греться на солнце. Легкий ветерок поднимал небольшую рябь на поверхности пруда, и, хотя золотых рыбок там еще не было, у меня возникло ощущение, что в воде что-то есть: мне почудилось, что я вижу в глубине какие-то темные очертания. Дамы, с которыми я сидела, казалось, ничего подобного не замечали; я же не могла заставить себя отвести взгляд от воды. Мое ощущение было настолько реальным, что мне стало не по себе, и у меня не осталось другого выбора, кроме как извиниться и покинуть приятную компанию.
Весь остаток дня меня мучили страх и беспокойство. Я рано легла спать, но это не принесло успокоения. Снова и снова перед моим мысленным взором вставали запретные картины. Снова и снова я слышала скрип лебедки и видела безмятежную поверхность пруда Джордана, раскалываемую поднимавшейся крышей старой папиной машины. Я вновь и вновь слышала мучительный крик и видела ее дикие безумные глаза. Мне не следует больше сидеть во дворе у пруда.
19 мая. Сегодня я опять проснулась в хорошем настроении. Я лежала в кровати и смотрела на маленькое облачко под карнизом. Есть что-то очень успокаивающее в его беззвучном дрожании. Я даже огорчилась, когда оно растаяло в воздухе.
Я хорошо позавтракала и попыталась углубиться в чтение газеты, но меня постоянно тянуло к кухонному окну, откуда был хорошо виден пруд во дворе. Наконец, я сдалась и решила выйти на свежий воздух. Когда я спустилась вниз, то в холле повстречала Сару и миссис Хармон, которые собрались на прогулку за город. Сара пригласила и меня тоже, но я отказалась.
Мистер Мацек очень удивился, увидев меня в магазине в воскресенье. Они были заняты работой. Я предложила свою помощь, но мистер Мацек сказал, что я должна идти и наслаждаться жизнью, пока молода. Глория помахала мне рукой. Я немного задержалась, купила шампунь и, наконец, вышла из магазина.
На углу стоял автобус. Я села в него, даже не посмотрев, куда он идет. В результате, он привез меня в центр города, и я весь день бродила и смотрела на людей. Я поняла, что город живет в своем собственном ритме. Казалось, что каждый человек точно знает, чего он хочет и куда направляется.
Шампунь я где-то потеряла. Но это не имеет значения. У меня дома есть шампунь.
20 мая. Сегодня я пришла в магазин пораньше. На прошлой неделе я заметила, что внутри на стеклянных витринах было много пыли, поэтому я их помыла. Мистер Мацек был в восторге. Он сказал, что Глория никогда не следит за чистотой в магазине.
Глория решила, что мне нужно подстричься и покраситься, а не ходить с распущенными волосами. Она рассказала мне, какую парикмахерскую посещает сама. Я думаю, она просто пыталась быть дружелюбной. Я ее, конечно, поблагодарила, но мысленно посмеялась, когда представила себя с такими же рыжими, как у нее, волосами.
Сегодня мистер Мацек говорил со мной о присоединении к какой-нибудь группе, чтобы я могла познакомиться с новыми людьми. Для начала он предложил церковную общину. Церковную общину, надо же! Вероятно, он подумал, что вчера я пришла в магазин потому, что мне было одиноко и нечем было заняться.
Сегодня моя хозяйка, миссис Райт, поинтересовалась, оформила ли я переадресацию для доставки почты. Поскольку на мое имя до сих пор ничего не приходило, она подумала, что, может быть, на почте допустили ошибку. К сожалению, мне снова пришлось лгать. Только миссис Райт да еще люди в белых халатах могли интересоваться моим местонахождением; а ведь я приложила столько усилий, чтобы ускользнуть от них.
Сегодня вечером мне очень неспокойно.
24 мая. Закончилась моя вторая рабочая неделя. Вторая зарплата помещена в банк. И пока все идет хорошо.
С некоторым сожалением я осознала, что мы с Глорией не сможем стать подругами. Я стараюсь, но она мне просто не нравится. Причина одна — ее лень. Я поняла, что выполняю чуть ли не половину обязанностей Глории. Она допускает многочисленные ошибки в бухгалтерских проводках, и хотя я все время указываю ей на них, она не реагирует. Не знаю, следует ли привлекать к этому внимание мистера Мацека. Наверное, он все же должен знать об этом.
На этой неделе несколько раз возникала ситуация, когда у меня становилось хуже со зрением: как будто легкий туман застилал мне глаза. Я беспокоюсь, потому что информацию на ценниках нужно видеть четко. Видимо, мне надо будет проверить зрение.
26 мая. Странное дело! Маленькое облачко переместилось из-под карниза у моей спальни к кухонному окну. Вчера, когда я проснулась, его не было, но когда завтракала, то увидела его за окном. Облачко слабо колыхалось — такое нежное и дружелюбное. Возможно, это только моя фантазия, но, кажется, оно стало больше в размерах. Сегодня оно снова было там. Какое приятное зрелище.
И день вчера был хороший. Обычный: уборка и поход по магазинам.
А вот сегодня не так хорошо. Только я пообедала, как услышала голоса с улицы, с того места, где Сара паркует свою машину. Дамы готовились к очередной воскресной прогулке, и, когда я выглянула, они горячо обсуждали подозрительный посторонний звук в моторе. Прежде, чем я успела опомниться, я услышала свой собственный голос, предлагающий посмотреть, что там случилось. Пока я спускалась вниз, я твердила себе, что все будет в порядке, но как только открыла капот, в глазах у меня потемнело, и к горлу подступила тошнота. Мне показалось, что я слышу далекий голос, зовущий меня: “Элис! Элис, где ты?”
Кое-как мне удалось найти и устранить неисправность, после чего я поднялась к себе наверх. Перед глазами все было, как в тумане. Руки у меня тряслись; мне было трудно дышать. Я стояла у кухонного окна и смотрела вниз, на пруд. Не представляю, что меня ждет в дальнейшем.
Но пока самое страшное позади. Теперь я в порядке. Я закрыла окно на кухне шторой, чтобы больше не видеть этот пруд.
Хочу, чтобы побыстрее наступило завтра, и я была бы опять у мистера Мацека.
30 мая. Глория просто издевается над ним. Я всю неделю за ней наблюдаю и могу сделать вывод, что в магазине пользы от нее нет. Мистер Мацек настолько мягок и терпелив, что не обращает внимания на ее неадекватность, но это неправильно. Теперь я вижу, что она, к тому же, еще и бессовестная кокетка, которая заигрывает почти с каждым мужчиной, заходящим в магазин. Сегодня они с агентом по снабжению целый час проторчали на складе; курили там и смеялись. Я видела, что мистеру Мацеку это не нравится, но он даже замечания им не сделал. Я уже здесь достаточно долго, чтобы понять, что мы с мистером Мацеком и вдвоем отлично бы управились с магазином. И Глория нам абсолютно не нужна.
Я записалась на прием к врачу по поводу моего зрения. Туман перед глазами появляется все чаще.
2 июня. Облако становится все больше. Вчера утром солнце ярко светило в окно моей спальни, а в кухне было сумрачно, и на шторе лежала тень. Я отодвинула штору. Облако клубилось под карнизом: мягкое, переливчатое, успокаивающее. Оно полностью закрывало собой вид на пруд.
Вчера я собралась за покупками. Спускаясь по своей лестнице во двор, я старательно смотрела себе под ноги, только чтобы не видеть пруда, но зато я, конечно же, заметила крышу автомобиля Сары. Мне вдруг показалось, что по этой крыше переливаются потоки воды. Меня внезапно охватила слабость, закружилась голова. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за перила. Кое-как я поднялась по лестнице и вернулась в свою квартиру.
Больше я вчера никуда не выходила.
7 июня. Со среды я валяюсь с гриппом. Я почувствовала себя плохо уже во вторник, но работала до полудня среды, прежде чем мистер Мацек настоял, чтобы я отправилась домой. Мне не хочется оставлять его одного с Глорией, но я действительно пока не в состоянии работать.
Я пошла домой и легла в постель. В окно светило солнце, и по комнате прыгали яркие зайчики. Но все было такое зеленоватое, что мне казалось — я нахожусь под водой. Внезапно я почувствовала, что задыхаюсь.
Я перенесла постельные принадлежности в гостиную и устроилась на диване. Отсюда я могу видеть облако, которое меня успокаивает. Теперь я смогу заснуть.
10 июня. Я совсем разболелась. Сара дважды подходила к моей двери, но я была настолько слаба и измотана, что не могла ей ответить, и она оба раза уходила. У меня лихорадка. Иногда я путаюсь: то ли я бодрствую, то ли сплю и вижу сон. Кстати, я поняла, что сегодня — особенный день: ровно месяц со дня начала моей новой жизни. Хотя, кажется, что времени прошло гораздо больше.
11 июня. Я только что проснулась и сейчас смотрю на облако. Маленькие клочки его игриво пробиваются из-под двери. Думаю, оно хочет войти ко мне.
12 июня. Сегодня мне немного лучше. Миссис Райт воспользовалась вторым ключом, зашла в квартиру и ужаснулась, узнав, что я болею, и что никто об этом не знал. Они с Сарой хотели отвезти меня к доктору, но я не могу заставить себя сесть в автомобиль, поэтому я убедила их, что уже иду на поправку. Миссис Райт принесла мне немного горячего супа, и я поела.
Когда моя хозяйка заходила в дверь, облако увязалось было за ней, но на полпути остановилось. Возможно, оно ждет приглашения. Бедная миссис Райт была так озабочена моим состоянием, что облака даже не заметила.
13 июня. Сегодня я чувствовала себя уже достаточно хорошо для того, чтобы спуститься к миссис Райт и позвонить мистеру Мацеку. Но до полудня я не могла выйти из квартиры — внизу стояла машина Сары. Я беспокоилась, так как была уверена, что нужна мистеру Мацеку в магазине. Похоже, он был рад меня слышать и доволен, что мне уже лучше; но он настаивал, чтобы я не выходила на работу раньше понедельника, и чтобы набиралась побольше сил.
Мне так стыдно. Вдруг захотелось быть сегодня рядом с ним. Сама не поняла, как начала его упрашивать. Прежде, чем я смогла остановиться, я рассказала ему о своем стратегическом плане: чтобы он уволил Глорию, и мы остались бы работать в магазине с ним вдвоем. Он молчал так долго, что я успела прийти в себя и понять свою ошибку. Поэтому я рассмеялась и сказала что-то о моем горячечном бреде. Через секунду он тоже засмеялся, а я уверила его, что выйду на работу в понедельник.
Я позволила облаку войти в мою квартиру. Оно мягко обволакивает меня, и, кажется, что оно заполняет собой всю комнату.
21 июня. В банк сегодня не пошла. Меня начинают раздражать люди и очереди. Обойдусь той суммой, что у меня пока есть; да и еды сейчас хватает.
Мистер Мацек — благослови его Господь! — переживает за мое здоровье. Я вижу, как он смотрит на меня с озабоченным выражением лица, и стараюсь работать усерднее, чтобы показать ему, что со мной все в полном порядке.
Я теперь беру облако с собой на работу. Оно тихо прячется в укромном уголке, и мне приятно сознавать, что оно тут, рядом. Иногда, если никто не видит, я даже дружелюбно ему улыбаюсь.
Вчера днем мне что-то понадобилось на складе. Я направилась туда, забыв, что там была Глория со своим очередным агентом по снабжению. Я услышала их голоса и решила вернуться в торговый зал, но перед этим успела уловить несколько слов из их разговора. Глория назвала мое имя и произнесла что-то про “тупую деревенщину”. Потом они засмеялись.
Слезы навернулись мне на глаза. Но вдруг со всех сторон меня окутал туман, Это было оно — облако. Теплое, нежное, скрывающее меня от всех горестей.
В записке от миссис Райт, которую она прикрепила сегодня на мою дверь, написано, что звонил окулист, чтобы напомнить мне о приеме. Думаю, теперь в этом нет никакой необходимости.
23 июня. Вчера автомобиль Сары весь день стоял внизу, поэтому я никуда не выходила.
Теперь я даже не захожу в спальню. По-прежнему сплю на диване. Диван уже старый и продавленный, поэтому, наверное, на нем так хорошо спится.
Сегодня я внезапно проснулась с бешено колотящимся сердцем. Мое лицо было мокрым от слез. Мне приснилось, что я снова там, и надо мной склонились люди в белых халатах. “Можете отправляться домой”, — нараспев, неприятными голосами тянули они хором. “Можете, наконец, отправляться домой и жить с вашей матерью”. Я лежала, и меня сотрясала дрожь от воспоминаний. Они и вправду верили, что я могу с ней остаться!
Я так от всего устала.
27 июня. Вы видите? Я в здравом уме. Я пишу, а значит со мной все в порядке. Ах, этот продавленный старый диван. Прошлой ночью мне приснился папа, который, задыхаясь, тонет в пруду Джордана. Я проснулась почти в истерике, но облако быстро меня успокоило. Сегодня я разложила на полу одеяла.
28 июня. Дорогой мистер Мацек продолжает тревожиться о моем здоровье. Сегодня он предложил мне взять неделю отпуска — отдохнуть или съездить куда-нибудь. Он выглядел очень обеспокоенным. Нет, я не могу оставить его в таком состоянии.
Иногда мне становится страшно. Я чувствую, что от меня ускользает что-то важное. Но я ведь так стараюсь.
Может быть, и к Глории мне нужно быть более терпимой.
5 июля. Проведя несколько часов внутри моего благословенного облака, я посчитала, что достаточно успокоилась, чтобы спокойно все обдумать. Мне сделали очень больно. Меня предали. Я еще никогда в жизни не сталкивалась с таким предательством!
Сегодня я узнала, что Глория — как бы это сказать? — “крутит любовь” с мистером Мацеком и, очевидно, делает это уже на протяжении нескольких лет. Видимо, они собирались провести прошлые выходные вместе, но Глория нашла себе в компанию кого-то другого. Через закрытую дверь кабинета мистера Мацека я слышала, как они громко ругались, и как Глория смялась над ним! Облако мгновенно окутало меня, и остальную часть дня я уже помню довольно смутно.
Теперь я начинаю понимать. Это многое объясняет. Сначала я жутко разозлилась на мистера Мацека. Но потом до меня дошло, что это Глория его искушала, а он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. В этой женщине — зло. Надо что-то делать. Нельзя позволить этому продолжаться.
8 июля. Сегодня, когда мы вместе работали на складе, я улучила удобный момент. Я сказала ей, что стала свидетельницей их скандала, и что она должна прекратить так себя вести. Она же лишь рассматривала свои ногти, улыбалась и ничего не говорила, пока я не напомнила ей, что он — уважаемый женатый мужчина, имеющий внуков, и что она разрушает и его жизнь, и свою. Тогда она громко рассмеялась и сказала, что мистер Мацек уже большой мальчик, и что это вообще не мое дело.
11 июля. Боюсь, это безнадежно. Три дня я ходила за ней и уговаривала прекратить совершать бессердечные поступки. А сегодня днем она вдруг повернулась ко мне и начала говорить такие ужасные слова, которые я не могу заставить себя повторить. Я не могла этого больше вынести и укрылась в моем облаке. Позже я увидела, как она горячо говорила что-то мистеру Мацеку. У меня сложилось впечатление, что она, возможно, даже угрожала ему. Что мне теперь делать?
От этих забот я стала очень плохо спать.
12 июля. Меня освободили от работы. Так, наверное, прозвучит достаточно мягко. Сегодня днем мистер Мацек пригласил меня в свой кабинет и сказал, что на работу я могу не выходить, но он готов заплатить мне за всю следующую неделю. Я не нашлась, что ответить. Я была ошарашена. Он что-то объяснял мне про студента-заочника, которому летом требуется больше денег, но я знаю, что причина, конечно же, не в этом. Он сказал, что очень сожалеет, и, действительно, вид у него был такой несчастный, что мне стало его жалко. Я понимаю, что это не его вина. И я уверена, что он предпочел бы работать со мной, а не с Глорией. Сегодня даже облако не смогло меня утешить.
16 июля. Я не выхожу из квартиры уже четыре дня. Знаю об этом, потому что отмечаю дни на стене так, как делала это там. Завтра я перечеркну горизонтальной чертой четыре маленькие вертикальные черточки.
Вроде бы я ела. На полу валяются пустые жестянки из-под консервов, а на одеяле полно крошек.
Облако меня поддерживает; своей нежностью притупляет мою душевную боль.
19 июля. Все складывается. Когда я утром я пришла за моей последней зарплатой, Глория была в магазине одна. Казалось, она нервничает и выглядит слегка пристыженной. Мы вежливо поздоровались друг с другом, и она пошла в кабинет мистера Мацека за чеком.
Мне было очень грустно. Я полюбила этот маленький магазин. И я хорошо изучила его за то время, пока мне дозволялось тут работать. Как славно, что я точно знаю, где что лежит.
Сначала она отказалась от приглашения пообедать со мной сегодня. Сказала, что завтра у нее начинается отпуск. Но я настаивала, говорила, как мне важно, чтобы мы с ней расстались без взаимных обид. В конце концов, она согласилась. Мне стало так спокойно внутри моего облака. Я снова почувствовала силу и уверенность.
Она пришла ко мне в квартиру, и все было хорошо. Обед прошел отлично. Про мистера Мацека мы даже не вспоминали. Я рассказала ей о себе, но, похоже, мои откровения мало ее тронули.
Вечером я прикрепила к двери квартиры миссис Райт записку, в которой написала, что уезжаю на несколько недель. В моей же квартире я задвинула входную дверь тяжелой мебелью. Я должна вести себя очень тихо и помнить, что нельзя включать лампу. С улицы проникает достаточно света, чтобы можно было писать. Облако тоже здесь: оно хранит меня и защищает. Я прошла долгий путь. Но в этот раз все идет так, как должно.
Июль. Все возвращается. Все снова возвращается. Люди в белых халатах были неправы. Я не могу…
Я снова видела папу. Мы стояли в большом старом сарае под светом фонаря. Папа показывал мне детали и узлы своей старой машины и объяснял, как что работает. С ним было так спокойно, так надежно, и папа снова сказал, что я его лучшая помощница. Я хотела…
Плохо. Ой, как плохо. Любой бы сказал, что ты сошла с ума. Не удивительно. Твоя Библия, твои молитвы, твоя церковь — все одно и то же. Каждый день. Твоя церковь, причитания и молитвы. Вместо того чтобы помогать папе и мне на ферме. Сидела за кухонным столом с Библией в руках, даже не подметала пол и посуду не мыла, только причитала и молилась, пока мы с папой работали.
Никогда его не поощряла. Никогда его не любила. Только молилась и перечисляла его грехи. Мне нельзя было ходить в школу. Я должна была сидеть дома и работать на ферме. Никаких книг. Книги — это происки дьявола. Приходилось прятать книги в сарае. Высоко, под карнизом. Нехорошая, дрянная девчонка. И ты молилась о моей душе. Молилась о душах: моей и папиной. Бедная папина душа.
Говорят, что такое трудно пережить. О, да, действительно, пережить это трудно. Поэтому меня отправили к людям в белых халатах. Чтобы привести мое душевное состояние в порядок. А потом меня вернули назад: к твоей Библии, к твоим молитвам. И все говорили, что это был несчастный случай. Трагический несчастный случай — так они говорили. Но ты знала. Ты никогда не говорила об этом, но ты знала. Молилась, цитировала Библию… Ты сломала жизнь моему папе. В облаках. Девочки всегда витают в облаках. Я любила папу. А ты молилась и ездила в церковь. Каждый день. Каждый день. Тут очень душно. На улице, наверное, лето. Все окна наглухо закрыты. Здесь, под карнизом, очень душно. В облаках…
Сегодня. Я не знаю, какой сейчас день. Не знаю, сколько дней я уже здесь. Метки на стенах, слова, знаки — я не понимаю.
Я лежу на полу и смотрю на мое облако. Оно вздыхает, клубится и охраняет меня. Я не вижу, что находится за ним. Облако теплое и мягкое. Я останусь внутри него навсегда. Никто теперь меня не найдет.
Глория уже начинает попахивать. Полненькая Глория и ее длинные красные ногти. Глупенькая, наивная Глория, которая даже не обратила внимания на то, что у кофе немного странный вкус. Я потеряла папу.
Я в сарае. Поздний вечер. Я должна доить корову. Я совершенно спокойна. Я все сделала правильно, и теперь жизнь будет долгой и благополучной. Мотор старого автомобиля кашляет, чихает и со второй попытки заводится. Я слышу, как машина отъезжает, и через некоторое время понимаю, что она только что свернула в сторону крутого утеса над прудом Джордана. Машина срывается вниз. Я слушаю. Далекий грохот доставляет мне удовольствие. Потом шум стихает. И голос… Не тот голос… Зовет меня по имени: “Элис! Элис, где ты?”. У меня темнеет в глазах.
О, папа, папа, папа. Ну, зачем в тот вечер ты решил куда-то ехать на машине? Тебя не должно было быть в автомобиле. В машине должна была сидеть она, она, она…
Литературный перевод Виктор.
Редактура киевлянки.
© Данные материалы разрешается использовать с обязательным указанием авторства и ссылки на первоисточник (форум «Клуб любителей детектива»).
