Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
ТАЙНА СЕВЕНОКСКОГО ТОННЕЛЯ ｢THE MYSTERY OF THE SEVENOAKS TUNNEL｣ ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ: “London Magazine”, октябрь 1913 г. РАССЛЕДОВАТЕЛЬ ｢INVESTIGATOR｣: профессор МАГНУМ ｢Professor MAGNUM｣ НЕВОЗМОЖНОСТЬ: Смерть в результате падения с железнодорожного вагона, в котором жертва находилась одна. Переведено по изданию: “The Mammoth Book of Perfect Crimes and Impossible Mysteries”, 2006 Перевод: Э. Кецлах ▣ Редактор−корректор: О. Белозовская © ‘Клуб Любителей Детектива’, 30 сентября 2018 г. |  |
Подробная информация во вкладках
— Какая разница — несчастный случай или самоубийство? — сказал Магнум в телефонную трубку с явным раздражением, потому что его прервали посреди весьма сложных расчетов, требовавших применения кватернионов
— Разница равняется пятидесяти тысячам фунтов, — ответил голос на другом конце провода. — На такую сумму он был застрахован. Компания утверждает, что это было самоубийство, и, следовательно, страховой полис следует аннулировать.
— В настоящее время, — рявкнул Магнум, — меня не волнует, получит ли он свою страховку! Найдите детектива и не беспокойте меня!
Положив трубку рядом с телефоном, чтобы его больше не беспокоили, Магнум погрузился в мир sin α и cos β.
Человек, помешавший ему, был младшим партнером в фирме "Ост, Ост и Стейси". Юноша обладал немалым упорством, а также большими способностями к юриспруденции. Так случилось, что у него был особый интерес в деле недавно умершего клиента страховой фирмы, поскольку ближайшей родственницей покойного была необычайно привлекательная юная леди. Во всяком случае, необычайно привлекательной она показалась ему. Итак, он поймал такси и проехал от Клиффордс-инн
— Черт возьми! — так поприветствовал его Магнум.
— Я ужасно сожалею, что побеспокоил вас. Сколько времени вы еще собираетесь работать? — таков был спокойный ответ, призванный смягчить гнев хозяина.
— До полуночи! — рявкнул Магнум, насупив свои кустистые рыжие брови и воинственно выпятив клочковатую рыжую бороду.
— Я подожду, — решил Стейси. — Пойду, поболтаю с Мередитом.
Юный Айвор Мередит, уроженец Уэльса, аналитический гений и правая рука Магнума, был сама скромность и застенчивость. Стейси отправился в лабораторию и, чтобы убить время, принялся подшучивать над ним.
— Что это я слышал про тебя и некую очаровательную вдовушку? — начал он свою игру.
Юный Мередит, ужасно смутившись, запротестовал, что он не знает никакой очаровательной вдовушки. Это была читая правда, ведь любое существо женского пола внушало ему смертельный ужас.
Через час Магнум вышел из своего кабинета. Кристаллографический анализ в точности подтвердил его догадку, и грозовые тучи гнева исчезли с его небосвода. Он обнаружил, что Стейси совсем сконфузил его юного уэльского протеже, и предложил адвокату изготовить стеклянную колбу, что было на первый взгляд совершенно простым делом, но в действительности требовало месяцев упорных тренировок. Вскоре Стейси, вспотевшей над паяльной лампой, был окружен двумя десятками кошмарных, похожих на луковицы уродцев.
— Лучше уж занимайтесь своими законами, — улыбнулся Магнум. — Преуспевающим законником можно быть, даже если у вас обе руки левые. Ну а теперь, что там за проблема с этим страховым полисом?
Стейси серьезно отвечал ему, кратко изложив суть дела. Абель Джонасон, живший уединено чудак пятидесяти четырех лет от роду, шесть месяцев назад застраховал свою жизнь на пятьдесят тысяч фунтов в страховой компании "Империя". Во время поездки по железной дороге через Севенокский тоннель он находился один в купе второго класса. Каким-то образом Джонасон выпал из движущегося поезда. Возможно, он погиб при падении, но в любом случае его переехал поезд, двигавшийся по параллельному пути.
Коллегия присяжных при коронере не смогла прийти к какому-либо определенному выводу. По совету своих докторов и адвокатов, "Империя", фирма с незапятнанной репутацией, решила бороться и, если понадобится, обратиться в Палату лордов.
Они утверждали, что для человека с такими незначительными доходами страховой полис на пятьдесят тысяч фунтов был слишком дорогим, если только он не задумал намеренно лишить себя жизни, чтобы его родные получили большие деньги. Такие случаи уже бывали.
— Им не следовало заключать договор на такую крупную сумму, — перебил Магнум.
— Вероятно, но они уже сделали это, — ответил Стейси. — Они получили страховые взносы, а теперь отказываются платить. Мисс Джеральд, его племянница и ближайшая родственница очень стеснена в средствах…
Что-то в тоне Стейси навело Магнума на мысль, что адвокат необычайно интересуется этой стесненной в средствах родственницей.
— …чтобы купить еще один свадебный подарок! — ехидно заметил он.
Стейси оценил замечание с полуслова и метко отбил удар обратно.
— Помогите нам, и мы будем считать это свадебным подарком.
— Не думаю, что этот случай для меня. Попробуйте обратиться в Скотленд-Ярд.
— Я обращался. Бесполезно. Здесь нужен эксперт. Скотленд-Ярд не мог объяснить мне, почему умерший человек носил в кармане флакон с атоксилом
— Лекарство от сонной болезни.
— Это заболевание встречается в Центральной Африке. Оно неизвестно в Англии. Зачем он носил с собой лекарство от него?
— Нужно взять у него анализ крови.
— Это уже сделали. Следов заболевания не обнаружили. Но доктор "Империи" утверждает, что Джонасон, должно быть, думал, что он болен и поэтому покончил с собой. В его деревенском коттедже была найдена книга об этой болезни. С другой стороны, зачем бы еще ему понадобилось носить с собой атоксил. Потому-то я и обратился к вам за помощью.
Магнум вытащил возмутительно зловонную трубку из своей просторной бесформенной рабочей куртки и принялся набивать ее крепкой почти до прогорклости курительной смесью своего собственного изобретения.
Мередит поспешил в библиотеку и вернулся с одним из двенадцати томов Химического словаря Уоттса. Его шеф взял справочник и внимательно изучил полстолбца, описывающих химические свойства атоксила, одного из производных мышьяка. Через некоторое время он заметил:
— Вы думали, что это могло быть убийство?
— Эта мысль первой пришла в голову, — ответил Стейси, — но есть свидетели, что Джонасон был один в купе на станции в Тонбридже, это всего в пяти милях от тоннеля, и не было никаких следов на подножке
— Окна?
— Все заперты.
— Кто-нибудь мог спрятаться под сиденьем?
— Нет следов.
— Когда все обнаружилось?
— Как только поезд вышел из тоннеля и прибыл на станцию в Севеноксе. Дверь в купе Джонасона была открыта и раскачивалась туда-сюда… Все свидетели видели, что он был один в купе; он открыл дверь сам (его отпечатки пальцев на ручке двери) и выпал. Мы думаем, что старика Джонасона, должно быть, внезапно что-то сильно испугало, и он потерял голову, открыл дверь, чтобы позвать на помощь, а порыв ветра выбросил его наружу.
— Звучит вполне правдоподобно.
— "Империя" говорит, что, если бы он хотел позвать на помощь, он мог бы дернуть за специальный шнур. В купе больше никого не было — это видно по следам в пыли на полу. Они утверждают, что ему нечего было бояться.
— Тоже весьма похоже на правду.
— Вы можете сказать мне, зачем он носил с собой атоксил?
Магнум был не тем человеком, который может откровенно признаться в своем неведении. Он отрывисто ответил:
— Я не теоретик. Задавайте мне практические вопросы.
В ответ Стейси вынул из кармана чистый конверт, а из конверта — сильно измятый сложенный вдвое лист бумаги — на нем ничего не было.
— Я нашел это в кабинете Джонасона, когда искал его завещание. Я сильно подозреваю, что здесь какое-то послание, написанное невидимыми чернилами. Мисс Джеральд говорила мне, что Абель был оригиналом, которому нравились такие вещи. Не хотите ли попробовать прочесть это?
— Думаете, — хитро спросил Магнум, — что это может быть запиской самоубийцы?
— В этом случае, — рассмеялся адвокат, — я бы не позвал вас в свидетели.
— Ах вы юный прохвост!
— Но этого не может быть, — отвечал Стейси, снова становясь серьезным. — Мисс Джеральд хорошо его знала. Абель очень любил ее на свой неловкий, чудаковатый манер, и она совершенно уверена, что он не думал о самоубийстве.
— Если вы ошибаетесь, — предупредил Магнум, — не рассчитывайте, что я стану хранить молчание.
Он передал лист бумаги Мередиту, который жадно осмотрел его. Глаза юноши засверкали при мысли применить познания в химии, чтобы раскрыть тайну, которую, очевидно, скрывал чистый лист бумаги.
Первое, что сделал Мередит, — это разрезал листок на четыре части, чтобы не испортить весь текст во время своих опытов.
Ни нагревание, ни воздействие йодистой солью или сероводородом не принесли желаемого результата.
Магнум понял, что исследование будет долгим, посмотрел на часы, обнаружил, что на них уже семь и послал в ресторан за тремя стейками, сыром Стилтон, хлебом и пивом.
— Я предпочел бы устрицы, жареную камбалу и бутылку кларета, — предложил Стейси.
— Вы будете есть то, что для вас полезнее, — парировал Магнум, у которого были малопривлекательные взгляды на еду.
Было уже около девяти часов, когда Мередит наконец добился успеха. На трех частях листа, сложенных вместе (четвертая была уничтожена во время испытаний), проступили следующие фразы, написанные заглавными буквами:
 |
Магнум повернулся к Стейси.
— Вот ваш свадебный подарок, — сказал он, ухмыляясь.
Все показное легкомыслие Стейси исчезло. Он тихо спросил:
— Что это значит?
— Предупреждение, — отвечал Магнум. — Предупреждение, которое довело нервы Джонасона до предела. В купе поезда, в одиночестве, когда он проезжал через длинный Севенокский тоннель, произошло нечто, внушившее ему такой ужас, что он попытался спастись бегством.
— Если бы мы могли доказать это! Но что именно случилось?
— Судя по двум предыдущим строчкам, последние слова в третьем предупреждении были: "С небес"!
— Да, да! — нетерпеливо вскричал Стейси.
— Этот вагон — конечно, его опечатали и отогнали на запасной путь?
— Естественно.
— Завтра утром мы отправимся туда и обследуем его.
— Да, но у вас уже есть какая-то теория?
Характер Магнума заключал в себе немалую долю тщеславия. Ему нравилось, чтобы его успехи казались как можно более впечатляющими. Ему нравилось, чтобы все выглядело так, словно он добился результатов без серьезной подготовки. Вместо того чтобы просто дать объяснение загадке, поставившей всех в тупик, он предпочитал хранить молчание, пока не настанет самый эффектный момент для объяснений.
Стейси вынужден был ждать.
Железнодорожный вагон — возможного свидетеля по делу, которое могло принести пятьдесят тысяч фунтов, — отогнали на товарную станцию Юго-Восточной и Чатемской железной дороги
Адвокат, представляющий компанию, и окружной начальник товарной станции Юго-Восточной и Чатемской железной дороги проводили туда Магнума и Стейси для нового осмотра. Адвокат страховой компании — высушенный, тонкогубый, ехидно-враждебный и чрезмерно самоуверенный человек в пенсне — приветствовал гостей кислой улыбкой и рассматривал Магнума с победоносным видом. Начальник товарной станции сохранял совершенно безучастный вид. Стейси, трепетавший от надежды, скрывал свои чувства под маской сдержанности и гордости.
Начальник станции, сломав печать на двери купе, открыл его Магнуму для осмотра. Проницательные глаза последнего оглядели все купе, не упустив ни одной детали.
Судя по всему, это было самое ординарное, обычное, ничем не примечательное купе второго класса, без каких-либо намеков на произошедшую в нем трагедию. Пальто, зонтик и дорожная сумка погибшего висели на вешалке, в том же положении, в каком были найдены, словно намекая, что путешественник оставил их здесь, а сам вышел купить журнал в киоске. Маленькая книжечка — эссе Лэма
Затем Магнум попросил разрешения осмотреть два соседних купе — одно для курящих, а второе обычное. В них не было никаких посторонних предметов и ничего подозрительного.
— Ну? — потребовал адвокат страховой компании со слабой кислой улыбкой. — Обнаружили вы что-нибудь, что мы по глупости своей упустили?
— Каждую проблему можно рассматривать с двух сторон, — ответил Магнум.
— С вашей стороны и нашей стороны?
— Изнутри и снаружи, — ответил Магнум с металлом в голосе.
— И каков смысл этой весьма важной сентенции?
— Смысл в том, что, если мы хотим выглянуть наружу, нужна лестница.
— И зачем же нужна лестница, смею я спросить?
— Я не "Детская энциклопедия всех наук"
Когда лестницу доставили, Магнум поднялся на крышу, чтобы найти следы человека, который крался по ней. Магнум был твердо уверен, что они должны быть там. Его ожидало горькое разочарование. Капли дождя расчертили полосами сажу и копоть, покрывавшие крышу, и, высохнув, превратили ее в подобие карты фантастической горной цепи. Там не было никаких следов.
— Шел ли дождь в тот день, когда случилось это происшествие? — резко спросил он.
Стейси, подумав минуту, ответил утвердительно.
— Жаль, — заметил Магнум. — Дождь мог смыть все следы. Идите сюда.
Стейси наконец-то понял, куда клонил Магнум. “С небес!” — такими словами завершалось предупреждение, полученное покойным. Кто-то вскарабкался на крышу, поднес фонарь к окну купе, где находился Джонасон, а затем — словно при вспышке молнии он увидел эту картину — старик, один в купе, в длинном тоннеле, где крик о помощи никто не услышит из-за рева мчащегося поезда, смотрит вверх и видит зловещее лицо, уставившееся на него, свет фонаря и револьвер, готовый застрелить его, в какой бы угол купе бедняга ни забился. Попавший в ловушку, беспомощный, до смерти перепуганный, Джонасон попытался выбежать за дверь и свалился на рельсы.
Магнум двинулся на следующую крышу, где на видном месте находился фонарь, чтобы, подняв его, наглядно доказать свою мысль. Но слова начальника станции остановили его на полпути.
— Вы подумали о фонарях старой конструкции, сэр. Они уже не используются. Эти прикреплены к крыше.
Магнум недоверчиво прошел вперед и обнаружил, что фонарь действительно намертво привинчен к крыше проржавевшими болтами.
Адвокат страховой компании позволил себе сдержанный смешок, откровенно веселясь.
— Факты, — сказал он, — имеют печальное обыкновение опровергать самые изобретательные и изящные теории.
Магнума совершенно вывела из себя тайна железнодорожного купе, которая словно насмехалась над ним. Он выставил себя дураком перед этим страховым адвокатом. Это было невыносимо. Был только один способ вернуть себе самоуважение — разгадать загадку и швырнуть ответ в лицо нахалу.
Прежде Магнума не слишком занимала эта проблема, лежавшая в стороне от его профессиональных интересов; теперь же он твердо решил полностью сосредоточиться на ней.
Вместе со Стейси Магнум поспешил на станцию Нью Кросс и взял билет до Паддок Вуда, возле Тонбриджа, где Джонасон жил со своей экономкой в деревенском коттедже, в нескольких милях от железной дороги. По дороге Магнум забросал Стейси вопросами о биографии, привычках и странностях покойного. Стейси знал не слишком много; экономка могла рассказать гораздо больше.
Приехав в Паддок Вуд, они нашли коттедж пустым и запертым. Какой-то работник, подстригавший живую изгородь в переулке по соседству, объявил, что экономка, должно быть, закрыла дом и уехала.
— Куда? — требовательно спросил Магнум, подкрепив свой вопрос парой полукрон.
Работник не знал. Возможно, он расспросит соседей? Работник был поражен этой гениальной идеей и, бросив свои инструменты, отправился наводить справки.
Между тем Магнум, не терпевший препятствий, разбил окно коттеджа и совершил “незаконное проникновение”. Под руководством Стейси он просмотрел книги и бумаги умершего и его личные вещи в поисках новых улик, которые прольют свет на тайну.
Оба они были теперь уверены, что Джонасон стал жертвой преступления, или, если выразиться точнее, что Джонасон в закрытом купе был смертельно напуган действиями какого-то человека. Оба также полагали, что все дело было в затянувшейся мести, причина которой терялась во мраке прошлой жизни Джонасона.
Однако эти соображения были плохим оружием в большом судебном процессе. Необходимы были факты. Они должны были выяснить — кто, почему, как. Нужно было доказать в суде, каким образом человек, несомненно находившийся один в купе поезда, с закрытыми дверями и окнами и без каких-либо признаков, что в купе проник кто-то еще, мог быть так напуган, что выскочил наружу. Ведь в случае опасности первой мыслью любого человека было бы позвать на помощь, дернув за специальный шнур, который проходил через весь вагон из одного купе в другое. Почему же Джонасон не сделал этого?
Долгие поиски среди книг, бумаг и одежды не принесли ничего, кроме раздражающей неопределенности. Очевидно, Джонасон был образованным человеком и вел праздную жизнь. Кем бы он ни был в юности, в последнее время он жил в свое удовольствие, занимаясь садом, книгами и рыбной ловлей. Все это ничем не могло им помочь.
В спальне Магнум, повинуясь внезапному импульсу, распахнул окно. К своему удивлению он обнаружил, что оно было затянуто мелкой проволочной сеткой.
— Зачем бы это? — спросил он Стейси.
— Думаю, от насекомых.
Магнум внезапно крепко задумался, нахмурив кустистые брови и теребя клочковатую бороду.
Работник, светясь от гордости за успех своего детективного расследования, вошел, чтобы объявить, что домработница навещает свою замужнюю дочь в Тонбридже.
— Мы сейчас же отправимся туда, — сказал Магнум, — и первое, о чем мы ее спросим, — зачем Джонасону понадобилась эта проволочная сетка.
Стейси озадаченно посмотрел на него.
— В том, что он держал в спальне заряженный револьвер, — продолжал Магнум, — нет ничего необычного, для нервного человека, живущего в уединенном коттедже. Но проволочная сетка — это очень странно. С этой странностью нужно разобраться.
Через час они были в Тонбридже. Они без труда нашли кондитерскую на Хай-стрит, принадлежавшую дочери миссис Притчетт, а в гостиной над магазином — и саму миссис Притчетт — седую, старую женщину, смирившуюся с ударами судьбы. Ее речь, как это часто бывает у ограниченных людей с узким кругозором, была бестолковой, с множеством не относящихся к делу и уводящих в сторону подробностей. Характер Магнума, не терпевшего никаких промедлений, подвергся серьезному испытанию, когда он пытался добиться толковых ответов на свои вопросы. В итоге полученные от нее сведения сводились к следующему.
Мистер Джонасон повесил сетку на окно шесть месяцев назад. Он был крайне скрытным человеком и, давая свои указания, не любил объяснять их причины. Дело было зимой, стало быть, незачем было опасаться ос, комаров или москитов. Нет, она не знает, зачем ему понадобилась эта сетка, но он очень беспокоился о том, чтобы установить ее как можно скорее.
— Как можно скорее? — переспросил Магнум, ухватившись за эту фразу, прозвучавшую довольно многозначительно.
Это произошло сразу после того, как его посетил темнокожий джентльмен с очками в золотой оправе. У них вышел крупный разговор. Нет, она не знает, кто это был. Мистер Джонасон был очень скрытным. Ничего никогда не рассказывал о своих делах. Тот темнокожий джентльмен был иностранцем — он был похож на метиса. Его видели недалеко от Паддок Вуда три месяца спустя. Она уверена, он-то и убил мистера Джонасона в поезде. Она убеждена, что он спрятался под сиденьем в купе.
— Оказалось, что это невозможно, — вставил Стейси.
Миссис Притчетт полагала, что нет ничего невозможного для иностранца.
Что касается прошлой жизни покойного, ее сведения главным образом представляли собой догадки, фантастически приукрашенные деревенскими сплетнями. Единственное, что было точно известно, — в юности он жил в Африке. У нее в памяти засело название “Уганда”. Одно время он хранил в своем кабинете сувениры из Африки, но несколько лет назад избавился от них и сжег все на костре в дальнем конце сада.
Письма? Если мистер Джонасон получал письма, он обычно сжигал их. Нет, разумеется, она никогда не заглядывала в его личные бумаги. Она знает свое место! Нет, она не слышала, о чем говорил мистер Джонасон с иностранцем. Она не могла не слышать, что они злились и кричали друг на друга, но предполагать, что она будет стоять и подслушивать у замочной скважины...
— Если бы вы это сделали, — нетерпеливо перебил Магнум, — мистер Джонасон, возможно, сегодня был бы жив.
Миссис Притчетт залилась старческими слезами, и понадобились все усилия Стейси, чтобы успокоить ее.
— Теперь вы еще скажете, что это я убила его, — кричала она Магнуму.
Он предложил соверен, чтобы успокоить ее оскорбленные чувства, и продолжил расспросы. Но больше ничего важного они не узнали.
Магнум и Стейси вернулись в город. Ученый выбрал точно такое же купе второго класса, как то, где случилось загадочное происшествие, и попросил Стейси оставить его одного во время поездки.
Когда Стейси приехал на Уппер-Таймс-стрит, он обнаружил, что Магнум просто светится от возбуждения.
— Думаю, мы нашли доказательство! — крикнул он, хлопая Стейси по плечу. — Первым делом пошлите сыщиков найти этого метиса с очками в золотой оправе.
— Да, я так и сделаю, — ответил молодой адвокат, — но, даже если мы найдем его, это не поможет нам в суде. Предположим, он угрожал убить Джонасона, предположим, Джонасон до смерти боялся его, предположим, он и Джонасон ехали в соседних купе. Даже тогда страховая компания будет утверждать, что Джонасон погиб, выбросившись из поезда, — самоубийство в приступе временного умопомешательства, но все равно — самоубийство. Мисс Джеральд никогда не получит страховую премию в пятьдесят тысяч фунтов, если мы не сможем доказать в суде, что именно напугало Джонасона в пустом купе.
— Уверен, я могу это доказать, — решительно ответил Магнум. — Флакон с атоксилом у него в кармане, книга о сонной болезни, проволочная сетка на окне его спальни, Уганда, родина мухи цеце — все подходит друг к другу, как кусочки мозаики. Вставить на место еще один кусочек — и вся картинка будет готова. Завтра мы еще раз осмотрим это запертое купе.
— В присутствии адвоката “Империи”?
— Естественно. Организуйте все завтра вечером. И если я не смогу доказать ему, что Магнум вовсе не такой дурак, как он воображает...
Как мы уже заметили прежде, Магнум был не лишен порядочной доли тщеславия.
Следующим вечером те же четыре человека снова собрались в ангаре, где безмолвно стоял таинственный вагон, готовый открыть свой секрет. Кислая улыбка адвоката “Империи” сейчас превратилась в выражение мягкой снисходительности. Он больше не боялся никаких теорий Магнума. Начальник станции, до сих пор безучастный, теперь перенес свои симпатии на страховую компанию.
Хотя дело было летом, Магнум надел пару тонких перчаток. Его боковой карман сильно оттопыривался от какого-то пакета.
— Я хотел бы, чтобы каждый дюйм в этом купе тщательно подмели, — сказал он железнодорожному чиновнику. — Не желаете ли вы сами сделать это, чтобы исключить подозрения, которые могли бы возникнуть, если это сделал бы я?
Начальник станции послал за веником и терпеливо принялся за работу, подметая за подушками и под сиденьями, и собирая все выметенное в небольшую кучку, пока трое остальных с напряженным вниманием ждали в стороне.
— Стоп! — внезапно крикнул Магнум, в его глазах сверкало нескрываемое торжество. Из кучки мусора он извлек большое мертвое насекомое и многозначительно сунул его своей, одетой в перчатку, рукой в лицо адвокату “Империи”.
— Муха цеце! — заявил он.
— Прекрасно, ну и что из этого?
— Переносчик сонной болезни. Смертельной. Один укус, и у человека останется мало шансов.
— Я не понимаю ваших аргументов, — сухо и невозмутимо возразил адвокат страховой компании.
— Вот, что было причиной гибели Джонасона. Эта муха, или, возможно, дюжина таких. Остальные, вероятно, вылетели через открытую дверь в Севенокском тоннеле. Вот, что убило его.
— Я все еще вас не понимаю. Как ваша дюжина мух цеце оказалась в закрытом купе?
— Зайдите внутрь, и я покажу! — огрызнулся Магнум.
Адвокат, пожав плечами, вошел в купе и закрыл за собой дверь. Магнум тут же отправился в смежное купе для курящих, зажег сигару и достал из кармана ту самую коробочку, которая и оттопыривала его. В коробочке была дюжина живых ос, рассерженных своим долгим заточением. Магнум влез на сиденье и вынул пальцами, одетыми в перчатку, одно из жужжащих насекомых и поместил в трубу, через которую проходил шнур для вызова помощи. Дым от его сигары заставил насекомое искать спасения на противоположном конце трубы. Остальные осы быстро последовали за первой.
То, что затем произошло в купе, где сидел адвокат страховой компании, могло бы показаться очень смешным, если бы не было повторением случившейся в там трагедии.
Отбиваясь от взбешенных насекомых, растрепанный, растерзанный, совершенно лишившийся своей снисходительной улыбки и какого-либо достоинства, адвокат поспешно выскочил наружу.
— Вот это, — заключил Магнум. — и погубило Джонасона.
Убийцу так и не удалось поймать, и потому история этой трагической вражды осталась тайной. Однако стало совершенно ясно, что погибший опасался нападения мух цеце; из-за этого он повесил проволочную сетку на окно своей спальни и всегда носил с собой в кармане лекарство, которое могло бы уменьшить ужасные последствия укуса. Без сомнения, неизвестный убийца угрожал ему такой необычной местью. Джонасон застраховал свою жизнь на крупную сумму то ли в суеверной надежде, что это спасет его от смерти, то ли желая оставить своей племяннице хорошее наследство, то ли по обеим причинам сразу.
Важно было то, что Магнум показал, почему Джонасон выпрыгнул из своего купе. Поэтому страховая компания “Империя” согласилась выплатить сорок тысяч фунтов, чтобы избежать судебного разбирательства.
Магнум, который не считал нужным скрывать свои заслуги, отправил Стейси свадебный подарок: вставленный в красивую рамку лист бумаги, на котором было написано: “Мистеру и миссис Стейси сорок тысяч фунтов от Магнума”.
