Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
ЗАПЕРТЫЙ СО СМЕРТЬЮ ｢LOCKED IN DEATH｣ ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ: ‘The Mammoth Book of Perfect Crimes and Impossible Mysteries’, 2006 РАССЛЕДОВАТЕЛЬ ｢INVESTIGATOR｣: Инспектор Дордж ｢Inspector Dorj｣ НЕВОЗМОЖНОСТЬ: Смерть от асфиксии в запертом фургоне. Переведено по изданию: ‘The Mammoth Book of Perfect Crimes and Impossible Mysteries’, 2006 Перевод: В. Макаров ▣ Редактор−корректор: О. Белозовская © ‘Клуб Любителей Детектива’, 20 февраля 2018 г. |  |
Подробная информация во вкладках
Каких только преступлений и в достаточном многообразии инспектор монгольской полиции Дорж не повидал на своем веку — материала хватило бы на создание нескольких шекспировских трагедий, но, когда карлик с помощью лома вскрыл запертую дверь циркового трейлера, инспектор впервые в жизни увидел человека, убитого трупом.
Геракл, укротитель львов, хотя и обладал крепким, могучим телосложением, все же был трупом. Он лежал между кроватью, на которой Дорж видел его в последний раз, и окровавленной дверью туалета старого трейлера. Огромные руки Геракла все еще тянулись к своей жертве. Николай Зубов, частично сползший под стол у двери, теперь был вне досягаемости укротителя, но отвратительный след на шее владельца цирка не оставлял никаких сомнений относительно того, что произошло.
— Понятно, — сказал Дорж.
— Понятно? — пробормотал карлик Дима, посмотрев на Доржа, стоящего посреди разгромленного трейлера. От напряженной работы ломом на лбу Димы выступил обильный пот, ручьи которого смыли часть белого клоунского грима, превратив лицо в ужасную маску, не хуже, чем у Зубова. — Как можно говорить ‘понятно’, если очевидно, что Зубова задушил труп?!
— Конечно, укротитель львов был мертв, — сказал Бату, помощник Доржа. — Львица спятила и практически разорвала его. С такой раной долго не проживешь. Вам повезло, что вы покинули наскучившее представление еще до отделения со львами.
Сейчас он жалел, что затащил молодого человека в цирк, поход в который оказался ошибкой еще до трагедии.
— Ты присматривал за трейлером, пока я ездил в город заказывать труповозку?
— Я бы видел, если бы кто-то приблизился к нему.
— Значит, внутри были только Зубов и Геракл?
Хмурая тень пробежала по круглому, плоскому, как луна, лицу Бату — типичному для монгола, в отличие от более угловатых черт Доржа:
— Умерших нельзя называть по именам так скоро после смерти. Души задерживаются. Так много людей говорило их имена — они могут вызвать умерших из нижнего мира.
Дорж давно отказался от попыток бороться с предрассудками Бату, вместо этого он начал прививать молодому человеку зачатки какой-никакой, но все же культуры — к сожалению, в случае с цирком вышла промашка. Поэтому нудную работу по сбору улик он поручил парню, а сам пошел в сторону от трейлера и бывшего авиационного ангара, снятого цирком для своих выступлений, чтобы в одиночестве подумать над загадкой.
Разбитая колея уходила в пустыню, где холодный сентябрьский ветер катил небольшие камешки навстречу его тщательно отполированными туфлям. Если Бату вырос в юрте, традиционном переносном жилище монгольских кочевников, то Дорж был сугубо городским жителем. До тех пор, пока великое потрясение, называемое некоторыми свободой, не забросило его в Гоби, он редко покидал границы сравнительно космополитичного Улан-Батора.
Ему было неуютно в собственной стране. Он ненавидел Гоби, ее безликую необъятность, рядом с которой люди и культура, высоко чтимые Доржем, казались мелкими и незначительными, а полудикие представления Бату о возвращении душ — не такими уж нелепыми. Или, по крайней мере, не более нелепыми, чем те объяснения, которые инспектор находил для кровожадного трупа.
Глядя на далекий горизонт, где неровная линия гор напоминала облака, Дорж пытался восстановить в памяти картину того, что он увидел. Это могло бы пролить свет на загадочную смерть Зубова. Сейчас он жалел, что несчастный случай с укротителем львов ослепил его и не позволил изучить место происшествия должным образом, как он поступил бы, свершись там преступление.
Инспектор подошел к ангару — словно в насмешку, труп укротителя уложили прямо под дверь с броской, аляповатой афишей, рекламирующей среди прочих незабываемых трюков настоящий смертельный номер:
Первый подвиг Геракла! Могучий Геракл убивает Немейского льва!
Дорж был поражен иронией смерти Геракла. В то время как другие, пережив капризы и невзгоды жизни, видели во всем этом черный юмор, он, пережив подобное, замечал иронию.
И сейчас пытался вспомнить, что еще ему бросилось в глаза, кроме несчастных посетителей цирка, проходящих мимо трупа.
Зубов, по-прежнему в костюме и цилиндре инспектора манежа, стоял у ангара и разговаривал с мускулистым юношей в полосатом трико.
— Пожалуй, будет лучше вернуться. Мой номер мог бы отвлечь толпу.
— Самонадеянный болван! — огрызнулся старик. — Иди, помогай выводить их из проходов да следи, чтобы не затоптали друг друга. Думаешь, охота кому-нибудь смотреть на накрашенную, качающуюся обезьяну, когда под носом лежит труп?
Зубов был грузным человеком с рыхлой фигурой и суровым голосом. Именно его фокусы с красным шаром и тремя ящиками с явно фальшивыми днищами выгнали Доржа из цирка.
Вспомнил Дорж и женщину, стоявшую на входе с опущенной головой. Это была высокая, эффектная блондинка, возможно, приближающаяся к зрелым годам, но из-за яркого макияжа судить о возрасте было сложно. Ее свободные одежды, унизанные блестками, вздымались на сильном ветру, но она стояла неподвижно, как большая сверкающая сосулька.
Будучи представителем власти, Дорж предъявил удостоверение Зубову. Тот отдал команду.
— Отвезем амбала в мой трейлер, будет у меня под присмотром, — грубо отрезал хозяин цирка. — Дима! Возьми тачку! — И начал искать глазами клоуна.
— Где этот идиот-недомерок? — Повернувшись к Доржу, он продолжил: — В наши дни невозможно ни на кого положиться. Известное дело, инспектор. Полагаю, даже у вас в полиции есть бездельники и идиоты, но вы знаете, как найти на них управу.
Дорж проследовал за мертвецом, которого доставили в трейлер инспектора манежа и положили на его кровать. Через несколько минут в дверях возникла высокая блондинка. Напоминая ледяную статую, она обняла себя за плечи, словно пыталась сдержать ту бурю эмоций, которая бушевала у нее внутри. Наконец, она пошатнулась.
— О, Чеслав, мой милый! Какое несчастье! Прости меня! — И с рыданиями бросилась на мертвое тело.
— Прекрати, Иванна! — рявкнул Зубов. — Ему уже ничем не поможешь.
Но Иванна продолжала истерически рыдать, обнимая своего мертвого мужа, гладя его по волосам и перебирая руками пропитанную кровью одежду, как будто это могло возместить ущерб, причиненный львицей.
Дорж колебался, стоит ли вмешиваться. Он предпочитал театр, где можно было спокойно наблюдать за эмоциями на сцене, сидя в зале. Он был благодарен тем артистам, которые, наконец, избавили его от Иванны, выпроводив ее наружу. Холодный ветер больше не трепал ее одежд; они были пропитаны кровью мужа.
Запечатлевшиеся эпизоды, казалось, не давали ответа на вопрос, каким образом мертвец мог совершить убийство. Возможно, подумал Дорж, в теории Бату с возвращающимися мертвецами что-то есть.
— Осторожно!
Дорж обходил трейлер сзади, как вдруг почувствовал на плече чью-то руку и замер. Раздался громкий металлический щелчок. Он посмотрел вниз и увидел капкан, ржавые челюсти которого сомкнулись в нескольких сантиметрах от его ноги. Повернувшись, он увидел, что его предупредила женщина. Ее возраст скрывала борода.
— Мы ловим сурков, чтобы кормить животных, — пояснила она на русском языке. Увидев, что Дорж ее понял, она добавила:
— Вам повезло, что не угодили в один из них. Я видела, как вы бродили здесь во время шоу. Мне жаль, что наше представление не заинтересовало вас, болтаться на холоде не очень приятно.
Дорж хотел сказать что-то вежливое в ответ, стараясь не смотреть на довольно редкие, но явно настоящие темные волосы на подбородке женщины.
Дорж любил цирк. От этого места веяло каким-то волшебством, а таинственная атмосфера напоминала ему остров Просперо
— Кажется, вы продали программку моему коллеге? — Дорж все-таки нашел что сказать.
— А вы, очевидно, один из тех, кто никогда не забывает лиц? Меня зовут Лариса Сергеевна.
Ее манера говорить была мягкой, кожа белой. К своему стыду, Дорж обнаружил, что его застали за разглядыванием бороды. Голубые, как небо над Гоби, глаза перехватили его взгляд.
Смутившись, инспектор представился.
— Извините, но я должен задать вам несколько вопросов. Как я понимаю, цирком ‘Чингиз’ вы называетесь недавно. — Он показал на свежую, но небрежно выполненную краской, надпись на трейлере.
Лариса мельком взглянула на трейлер, затем отвернулась, вероятно, вспомнив о двух мертвецах внутри.
— Вы правы. Некоторое время назад Зубов решил, что у него будет больше шансов покрыть расходы, взимая деньги в тугриках, а не в рублях, которые никто из нас не видел с тех пор, как мы пересекли монгольскую границу. Но раз вы спрашиваете, — продолжила она,— дайте вспомнить... Одно время мы носили название ‘Цирк Друзей’, а еще раньше ‘Париж-Тройка’. Я даже застала времена, когда мы были просто цирком Бутурлина. Думаю, мы побудем еще некоторое время ‘монголами’, пока не заработаем на новую краску и еду. Вы дадите нам еще один шанс или хотите, чтобы вам вернули деньги?
— Я уверен, у вас получилось замечательное шоу. Возможно, у меня просто нет чувства юмора или я больше расположен к Шекспиру. Хотя в цирке немало того, что есть у Шекспира.
— Да вы романтик, инспектор Дорж! Никогда не слышала, чтобы цирк сравнивали с Шекспиром. Он ведь в основном писал о старых королях-занудах, убивающих друг друга, не так ли?
— Но даже в его исторических драмах много волшебства. Всевозможные призраки и знамения, колдовство и сверхъестественные существа... — Тут он понял свою оплошность и замолчал. Бородатая леди молча улыбнулась ему. Затем, к его огорчению, голубые глаза наполнились слезами.
— Жаль Чеслава, — сказала она. — Он очень боялся львов.
Дорж вопросительно посмотрел на нее.
— Чеслав, то есть Геракл, не был укротителем. Он был силачом, — пояснила она.— Алексей, настоящий укротитель, ушел от нас несколько недель назад, в Эрдэнэте. Он хотел устроиться на медные рудники. Так вот, Зубов приказал Чеславу перенимать дело. Как скажет Зубов, так и будет!
Она отвернулась, и вдруг начала падать. Дорж схватил ее за руку. В тот момент, когда он почувствовал на себе ее теплое тело, его дыхание перехватило.
— Старая травма, — сказала она. В ее голосе послышались суровые нотки. — Представьте себе, я была акробаткой, однажды повредила лодыжку, так Зубов настоял на том, чтобы я продолжила выступление. Он даже заставлял меня тренироваться на трапеции. Теперь и со спиной у меня плохо. Вот стою, программками торгую. — Слеза скатилась по бледной щеке Ларисы и затерялась в бороде. — Я почти уверена, что труп восстал из мертвых, чтобы убить эту сволочь!
Лариса ушла, но Дорж еще долгое время пребывал в легком смятении, ощущая рядом с собой приятную теплоту ее тела. Ему пришло в голову, что она не столько уродливая, сколько... заколдованная.
Он еще раз обошел вокруг трейлера. Убийство, по всей видимости, произошло незадолго перед возвращением Доржа из Даланзадгада, куда он отправился, чтобы заказать перевозку трупа. Казалось, намного легче было бы позвонить по мобильной связи, но ничего подобного здесь, в пустыне, организовать не удалось. Бату, которого он официально поставил охранять территорию, слышал странные звуки, доносящиеся из трейлера. Когда на крик молодого полицейского никто не откликнулся, он попробовал открыть дверь. Она была надежно заперта изнутри.
Небольшой трейлер был пятидесятых годов выпуска и, несомненно, буксировался одним из цирковым грузовиков, когда труппа переезжала с места на место. Он стоял на некотором расстоянии от ангара и другого транспорта, окруженный голым, плоским пространством земли. Под подошвами Доржа хрустнул гравий. Бату, вероятно, слышал этот звук и мог подумать, что кто-то пытается незаметно приблизиться к трейлеру.
Трейлер был такой же рухлядью, как и всё в этом цирке. Дорж заметил пару наспех залатанных дыр на ржавом корпусе, небрежно закрашенных свежей краской. По бокам расположилось по одному маленькому окошечку, изогнутая крыша имела вентиляционное отверстие. Дорж отошел на небольшое расстояние, чтобы повнимательнее разглядеть это отверстие. Оно было слишком мало, чтобы кто-то мог протиснуться в него. У худого Доржа, как он ни старался, прошла только рука. На секунду он подумал о Диме, клоуне-лилипуте, но даже Дима не смог бы пролезть через узкий продух. Что касается окон, то при ближайшем рассмотрении он заметил, что щели были замазаны наложением грубых слоев краски, целостность которых, однако, не была нарушена.
Заглянув в окно, он увидел двух мертвецов. Зубов теперь лежал на кровати, а его очевидный убийца на полу рядом с ним. Тела благопристойно прикрывали куски холста, возможно, вырезанные из циркового купола.
— Ах, Чеслав, как я хочу, чтобы ты заговорил, — пробормотал Дорж, но тут же вспомнил слова Бату о воззвании к мертвым и поспешил прочь.
— Зубова ненавидели все, — сказал Дима, подтвердив то, что Лариса рассказала Доржу. Карлик, убирая сухой, расслоившийся грим с подбородка, сидел на ящике перед входом в трейлер.
Инспектор поинтересовался, почему Зубова так ненавидели.
— Вы видели, как он обращался со мной?! Что еще нужно?
— Значит, он относился ко всем одинаково?
— Конечно. Разве у таких людей, как он, может быть по-другому? — Дима слез с ящика. Он едва ли был по пояс Доржу. — Постоянно упрекал меня за рост, считал, что я недостаточно маленький, — продолжил он. — Вы можете себе это представить? Смеялся и кричал, что я слишком велик для настоящего карлика.
— Однако он держал вас.
— У него не было выбора.
Дорж спросил его, что будет с маленьким цирком после того, как расследование завершится.
— Работать я не буду, это точно! Что касается других, Зубов никому не доверял. Но кто знает, какие были договоренности?
По мере удаления пятен грима у Димы в углах рта проступили морщины. Дорж понял, что мужчина не так уж и молод. Но трудно было не думать о нем как о ребенке.
— Почему остальные его ненавидели?
— Вы упомянули историю Ларисы, как этот ублюдок превратил ее в калеку, но у других женщин тоже были причины ненавидеть старого козла.
— И у Иванны, жены Чеслава?
— У всех, я же сказал, — кивнул Дима. — А еще случай с Фабаяном. Виктор — наш воздушный гимнаст. Фабаян обиделся на Зубова за то, что тот отказался от представления в московском цирке. Виктор, то есть Фабаян, должен был стать гвоздем программы. Зубов не согласился. А теперь, если вы не возражаете, я хотел бы вернуться к работе, которую нужно сделать, каким бы ни было наше будущее. На вашем месте, инспектор, я бы не стал копать глубоко. Труп не может быть наказан, а убийца Зубова не заслуживает наказания. В любом случае, справедливость восторжествовала, и ладно.
Дима сказал Доржу, что он найдет остальных на так называемом “заднем дворе” — клочке земли за ангаром, где были припаркованы цирковые грузовики, прицепы для животных и трейлеры. Из-за их внешнего вида и возраста задний двор больше напоминал свалку металлолома.
Дорж заметил свет в длинном трейлере и постучал в дверь. Ему открыла Иванна.
Освещенный одной голой лампочкой, трейлер казался тусклым лабиринтом теней. Пахло экзотической смесью навоза и чего-то еще более мерзкого. Очевидно, он использовался для перевозки цирковых животных.— Я рада, что вы нашли меня, инспектор, — сказала Иванна, открывая дверь, чтобы впустить Доржа в трейлер. — Мне нужно признаться. Боюсь, я совершила убийство.
Дорж не без основания считал свой русский безупречным, но сейчас он не был уверен, что правильно понял ее слова.
— Да, инспектор, вы поняли все правильно. Я убийца, — спокойно повторила она. Запачканную кровью одежду она сменила на облегающий розовый купальник. Он не скрывал ее форм, как ниспадающие одежды, и едва ли походил на траурное одеяние, подумал Дорж.
— Пожалуйста, смотрите под ноги, не наступите на эту кучу сурков, — предупредила его Иванна после своего удивительного признания. — Они давно сдохли. — И заплакала.
Дорж никогда особенно не интересовался русской литературой мелодраматической направленности, но уже начинал задумываться, что она, пожалуй, отражает национальный характер куда глубже, чем он считал до сих пор.
Снаружи трейлер был расписан изображениями львов и тигров, дрессированных пуделей, аллигаторов, змей и трубящего слона. Внутри среди чередующихся резких теней выделялись несколько пустых клеток и загонов. Быстрый взгляд, брошенный вокруг, выхватил потрепанного какаду, спящего в птичьей клетке. Один из аквариумов занимала игуана. Рычание из темноты в дальнем конце трейлера говорило о присутствии чего-то крупного, по меньшей мере льва.
— Вы, по понятным причинам, расстроены, — мягко заметил Дорж.
В обычных обстоятельствах он бы не стал подозревать Иванну по той простой причине, что нормальная женщина не оставила бы таких следов, какие были найдены на шее Зубова. Но он должен был постоянно напоминать себе, что к цирковым артистам не всегда применимо то, что другие называют стандартным подходом. Ведь до сих пор он имел дело только с лилипутом и бородатой женщиной. Тем не менее невозможно было предположить, чтобы кто-то другой оказался запертым в трейлере, кроме Чеслава и Зубова.
Иванна, которая вопреки цирковым представлениям выглядела совершенно нормальной, направилась в заднюю часть трейлера, и Дорж последовал за ней. Клетка льва, намертво прикрученная к полу, находилась в глубокой тени. Мускулистая, худая львица на первый взгляд казалась спящей. Дорж надеялся, что ее не придется усыплять.
— Мы вас ни в чем не подозреваем. Вы никоим образом не могли задушить Зубова, — заверил Дорж Иванну.
— Я не о Зубове говорю, а о муже. Я его убила. — Она быстро просунула тушку сурка между прутьев в клетку с львицей и вытерла руки о розовый купальник, после чего порылась в шкафчике рядом с клеткой. — Смотрите сюда.
Дорж оглянулся через плечо и заметил на верхней полке пугающих размеров шприц для подкожных инъекций, а под ним несколько стеклянных бутылочек. Он начал было говорить, что причиной смерти ее мужа послужила огромная рваная рана, но в этот момент его посетила новая мысль.
— Вы хотите сказать, что перед номером с укрощением львицы накачали своего мужа наркотиками?
— Нет, я накачала наркотиками Раису, львицу. Чеслав никогда не был настоящим укротителем. Это был робкий человек. Раиса не такая уж агрессивная, но мы всегда давали ей дозу, по соображениям безопасности, понимаете? Мы вводили наркотик, чтобы сделать ее более управляемой даже при Алексее, вернее, Алексей делал это сам. Поскольку он ушел, за животными стала присматривать я. Не оттого, что мне больше всех надо. У нас заканчиваются транквилизаторы, а также еда для зверей. Всё это очень печально. Возможно, из-за голода Раиса рассвирепела.
Она хлопнула дверцей шкафчика и Раиса, встревоженная шумом, зарычала во сне. Грозный звук низкой тональности передался Доржу через подошвы ботинок и завибрировал в груди.
— Зубов приказал мне уменьшить дозировку, чтобы продлить выступление, — продолжала женщина. — Я должна была предвидеть последствия. Но я боялась его, поэтому сделала так, как он велел. И вот теперь мой муж мертв. И виновата в этом я.
— Если то, что вы говорите, правда, это было не убийство, а трагический несчастный случай. Так или иначе, я должен найти убийцу Зубова. — Он не стал добавлять, что чем больше он узнавал о человеке, тем меньше ему нравилось дело. Впрочем, это была его работа.
Глаза Иванны сверкнули, отражая свет голой лампочки.
— Но доказательства очевидны и говорят о том, что мой муж встал со смертного одра, чтобы отомстить человеку, который сделал из меня убийцу.
Выйдя из трейлера, Дорж поймал себя на том, что ищет Ларису. Он вспомнил, что кое о чем забыл ее спросить. Однако вместо нее его взгляд наткнулся на молодого человека в украшенном блестками трико, которого он видел разговаривающим с Зубовым.
— Я Виктор Фабаян, воздушный гимнаст, — представился молодой человек после того, как Дорж показал удостоверение. — На самом деле, я — ‘Фантастический Полет Фабаяна’, как пишут в афишах. Или написали бы, если бы Зубов их напечатал.
Дорж, содрогаясь под пронизывающим ветром в своем тонком пальто, предложил поговорить в более подходящем месте. Фабаян повел его обратно в ангар, завешанный помявшимися от времени рекламными плакатами цирка Зубова, жирные красные буквы которых по-прежнему обещали невероятное шоу с жонглерами и клоунами, предсказателями и заклинателями змей, акробатами, конторсионистками
— Я только проверю оборудование, хотя сомневаюсь, что мы дадим сегодня вечером еще одно представление. Бог любит троицу, как мы любим говорить. Уверен, у вас накопилась куча вопросов.
Когда они вошли в плохо освещенный пустой ангар, Дорж спросил мускулистого юношу об укротителе льва.
— Чеслав был разнорабочим, а не артистом, — ответил Фабаян пренебрежительным тоном. — Безработный каменщик. Зубов приметил его в Челябинске среди толпы зрителей, покидавших шоу. Нам нужен был такой силач, чтобы занимался наладкой, помогал передвигать клетки, ставить снаряжение. — Он указал на сложную комбинацию веревок, сетей и трапеций, наполовину скрытую вверху. — Но связать узлы, поставить сетку в нужном месте или еще что-то в этом роде я бы ему не доверил. Короче, Зубов попробовал сделать из него укротителя.
‘Все в этом цирке не то, чем кажется’, — подумал Дорж. Удивительные и сверкающие чудеса были не более чем грубой подделкой. А как же кровожадный труп? Был ли он на самом деле убийцей или это тоже обман?
Паутина веревок тускло вырисовывалась под сводом похожего на пещеру ангара. Конечно, расстояние между трапецией Фабаяна под самым потолком и твердым бетонным полом далеко внизу было достаточно серьезным.
— Требуется настоящее мастерство, чтобы выступать там, — похвастался Фабаян, следуя взгляду Доржа. — Бутурлин был прирожденным гимнастом. Он родился в цирке. Именно он меня и научил. Будь он жив, все сложилось бы по-другому.
— Прежним владельцем был Бутурлин?
— Да, а потом Зубов и он стали партнерами. Бутурлин умер год или два назад. Зубов поначалу был простым бухгалтером и никакого отношения к цирковому искусству не имел.
— Но Зубов показывал какие-то фокусы, — заметил Дорж.
— Любой может купить ‘коробочку с секретом’
Голос Фабаяна эхом отразился в гулкой пустоте ангара, когда он на ходу дернул какие-то ответственные тросы, свисающие сверху. Дорж держался в нескольких шагах позади.
— Почему Зубов решил, что в Монголии у вас пойдут дела лучше? — наконец спросил он.
— Сказал, что здесь у нас не будет конкурентов или вроде того. Но самое смешное, как оказалось, он не знал, что у монголов нет тугриков не то, что на искусство, но даже на работающие светофоры.
‘Не дипломатично, зато в точку’, — подумал Дорж. Ему показалось, что смерть владельца и его протеже-укротителя разом устраняла оба препятствия на пути развития карьеры Фабаяна. Он задался вопросом, кто еще мог быть ущемлен отказом Зубова поставить на воздушное шоу.
— Вы выступаете один?
— Сейчас да. В то же время я пытаюсь заниматься с Иванной. Естественно, публика жаждет острых ощущений и артистичности, и я могу удовлетворить эти запросы, но мне также важно внести в работу на снарядах элементы изящества и красоты.
Взгляд молодого человека блуждал где-то среди теней. Птица с подрезанными крыльями.
— Разве не опасно в ее возрасте учиться чему-то подобному? — осторожно поинтересовался Дорж.
Его собеседник отклонил эти домыслы.
— По возрасту Иванна ближе ко мне, чем к Чеславу. — Доржу показалось, что ответ прозвучал довольно резко. — Кроме того, она опытный акробат. Она взяла на себя номер Ларисы, когда та не смогла больше выступать. Его акробатическую часть, по крайней мере. У нас больше нет акробатки. Лариса была единственной с такой специализацией.
Лариса лишь вскользь упомянула о своем акробатическом амплуа. Дорж на мгновение задумался. Он думал об удивительных голубых глазах. Трудно было представить, чтобы эти голубые глаза принадлежали женщине, которая была акробаткой и еще... Дорж заставил свои мысли вернуться к более важным вопросам.
— Правда ли, что у женщин были причины ненавидеть Зубова? — спросил он, помня о словах Димы.
— Вы имеете в виду, что он постоянно домогался их? Я вообще удивлялся, как Чеслав терпит те похотливые взгляды, которые он бросал на Иванну. Бедняге нужно было умереть, чтобы добраться до старого развратника. Будь я ее мужем, давно бы придушил его!
Дорж сразу же распознал в голосе Фабаяна ревность собственника. Сколько раз он сталкивался с жесткими заявлениями при расследовании преступлений? Возможно, именно поэтому он не доверял собственным эмоциям. Слишком часто сильные чувства приводили к катастрофе.
Надо было спросить в лоб, был ли у молодого человека роман с женой Чеслава, но гимнаст уже схватил одну из свисающих веревок и вскарабкался в темноту. Спустя несколько секунд Дорж услышал скрип раскачивающейся трапеции.
Дорж вернулся в трейлер Зубова. Выслушав остальных членов небольшой труппы, он убедился, что веские причины ненавидеть владельца цирка имелись у каждого.
Он уже почти забыл, что приехал сюда в надежде, что ослепительные огни цирка, гибкие артисты и интермедии помогут ему отвлечься на несколько часов от унылой серой пустыни и тесноты служебных кабинетов. В Улан-Баторе он находил утешение в Государственном драматическом театре. Здесь, в Даланзадгаде, культурой был бродячий цирк.
Дорж снял очки в проволочной оправе и тщательно протер круглые линзы платком. Но когда он водрузил их назад, сцена по-прежнему оставалась темной и незыблемой.
Изнутри трейлер не представлял никакого интереса. Шкафчики с предметами первой необходимости были слишком малы и в любом случае не подходили для укрытия. В кабинке туалета никто не прятался, дожидаясь возможности улизнуть под шумок. Наверняка его бы заметили.
Пятна крови на полу и отпечаток кровавой руки на двери туалета платили ему немым укором за отсутствие понимания.
Дорж остановился под вентиляционным отверстием в крыше и потянулся к нему. Осматривая трейлер снаружи, он предположил, что продух слишком мал, чтобы служить местом проникновения. Теперь он убедился в этом. Его плечи были намного шире, чем вентиляционный люк; Дима, несмотря на короткое тело, в плечах тоже был широк. Недостаточно маленький для карлика, как сказал Зубов. Кроме того, не было никаких оснований считать, что люком пользовались в последнее время — под ним висели небольшие клочья паутины.
Паутина навела на мысль о снаряжении Фабаяна. Ведь на то и воздушные гимнасты, чтобы летать по воздуху, не так ли? Если Дорж не ошибался в характере отношений между Иванной и гимнастом, то, безусловно, у последнего мог быть мотив. По большому счету, Иванна была акробаткой. Дорж пытался представить, как гимнастические или акробатические трюки могли помочь проникнуть в запертый трейлер.
Недолго думая, Дорж развернул деревянный стул и сел там, где сидел Зубов, когда они с Димой укладывали тело Геракла на кровать. Почему владелец цирка запер дверь, дожидаясь скорой? В качестве меры предосторожности, без сомнения. Можно понять, почему люди, которых все ненавидят, держат свои двери запертыми.
Он снова огляделся. В угол за разобранной кроватью закатилась пустая бутылка из-под водки.
Что ж, рассуждал он, возможно, Зубов почувствовал потребность в выпивке, сидя в холодном трейлере с трупом своей ‘звезды’. Не удивительно. Дорж нарисовал в голове картину — вот труп, рядом с ним сидит Зубов, выпивает, затем, не исключено, его клонит в сон.
И тут мертвец поднимается с кровати. Невозможно. Это, должно быть, водка, или заключительная часть кошмара. Он в полудреме и ничего не понимает. Он вскакивает со стула, тот опрокидывается навстречу двигающемуся мертвецу. Охваченный паникой, хозяин цирка пятится назад, но бежать некуда. Труп качнуло к двери туалета, он схватился за нее окровавленной рукой. Затем огромные руки, как клещи, смыкаются на горле Зубова. Пытаясь оттолкнуть кошмарное видение, владелец цирка упирается рукой в грудную клетку, превратившуюся в липкое кровавое месиво.
Доржа передернуло. Он чувствовал себя вовлеченным в процесс, как шаман, которого однажды видел выступающим перед туристами. Конечно, человек, танцующий в маске и бьющий в бубен, прекрасно знал, как и его зрители, что ни в какой нижний мир он не спустится. Но по мере того, как его кружения становились все более дикими, Доржу казалось, что вместе с человеком, внушившим себе, что он действительно совершает невозможное перемещение, похожие ощущения возникают и у зрителей, по крайней мере у большинства из них, это точно.
Но убивающий труп в воображении Доржа это уж совсем невозможно.
И все же укротитель был мертв. Рана была настолько ужасной, что он, должно быть, испытал мгновенный шок и умер в течение нескольких минут.
Дорж снова сосредоточился на кровавом отпечатки руки. Не мог он забыть и след на шее задушенного человека.
Снова он пытался примерить на себя картинку с циркачами и то, как их умения могли способствовать смерти Зубова. Все эти упражнения напоминали ему обрывки его не слишком глубоких знаний о родных монгольских культах. Наряду с масками шаманы, эти фокусники веры — как насмешливо называют их некоторые зубоскалы — носят на одежде зеркала. Разве блестки, вшитые в костюмы цирковых артистов, не те же кусочки зеркал? Возможно, это был просто, как сказал Бату, дух, вызванный из нижнего мира, обычная магия. Неужели это так страшно — верить в магию?
Дорж наконец отыскал Ларису рядом с походной кухней среди автомобилей на заднем дворе.
— У вас найдется несколько свободных минут? — спросил он.
Бородатая леди пожала плечами.
— До завтра мы здесь.
— Гастроли продолжатся?
— Что еще нам остается? Рано или поздно юристы доведут до нашего сведения, кто будет новым владельцем цирка. А пока мы должны зарабатывать на жизнь.
Дорж замолчал, вглядываясь в сумеречное небо. Через час с небольшим станет совсем темно.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов. И еще я хотел бы вам кое-что показать. Местная достопримечательность.
— Как таинственно! Джентльмен приглашает меня на прогулку — вспомнить бы, когда это было в последний раз. Что ж, не откажусь.
— Ну, это не совсем так, то есть... есть вопросы…
— Что? И вас не смущает общение с такой девушкой, как я?
По мере того как они следовали нечетким отпечаткам шин, почти не ощущая того, что взбираются на небольшой холм, начинающийся в нескольких минутах ходьбы от заброшенного ангара, Дорж не мог не признать, что хотя он и вправду стеснялся того, что его могли заметить в компании бородатой женщины, тем не менее это могло заметным образом и в лучшую сторону изменить его непривлекательную, регламентированную жизнь.
— Возможно, вас это заинтересует, — сказала Лариса, как только они отошли подальше от заднего двора. — Дима — сын Бутурлина. Незаконнорожденный. Когда Бутурлин сделал Зубова партнером, было условие, что Дима остается в цирке даже в том случае, если собственность единолично перейдет в руки Зубова. Договоренность, по-видимому, не предусматривала, что Зубов должен относиться к нему как к человеку.
Дорж кивнул, не понимая, зачем Лариса сообщает ему эту информацию. Возможно, для пользы дела. Люди не всегда действуют из тайного умысла, напомнил он себе.
— Мог ли Зубов надеяться избавиться от него?
— Со своими методами — мог, — согласилась Лариса.
— Есть ли у Димы интерес к цирку теперь, когда партнера его отца не стало?
— Не знаю. Вы же не подозреваете Диму? Зря я затеяла этот разговор.
Ветер все еще был холодным, но прогулка помогла Доржу согреться. А может, не очень крепкое телосложение подталкивало его к мыслям о холоде. Это было нетипично для монгола, даже городского жителя, каковым он являлся, поскольку для Улан-Батора не новость, когда температура зимой падает за минус сорок.
Он спросил свою спутницу об Иванне и Фабаяне. Лариса подтвердила его подозрение.
— Она вышла за Чеслава, только что нанятого Зубовым, в отместку после того, как вдрызг разругалась с Виктором. Иванна вспыльчива и импульсивна, всегда была такой. С Фабаяном они помирились быстро. Бедняга Чеслав. Ума не приложу, как он не догадывался?
Они достигли вершины холма, где свирепствовал ветер. С этой позиции они могли разглядеть большую часть территории ангара, захламленную советской военной техникой, брошенной там, чтобы найти забвение в бескрайних песках Гоби.
Здесь, на вершине холма, находилась гораздо более ценная достопримечательность, которую Дорж хотел показать Ларисе. Это было обо — древнее святилище, представлявшее собой груду булыжника выше человеческого роста, камень за камнем складываемую руками многих поколений путешественников на протяжении сотен лет. Глядя на такое, можно было поверить в невозможное.
‘Значит, Чеслав отомстил не тому’, — размышлял Дорж.
— Вы действительно верите, что мертвецы могут встать и задушить кого-нибудь? Вы мыслите, как Шекспир со всеми этими призраками, штампующими призывы к кровавой мести!
— Вы знаете Шекспира?
— Народ в цирке знает все.
— На самом деле ничему из этого я не верю, — признался Дорж. Он рассказал о своем разговоре с вдовой.
Лариса ненадолго задумалась.
— Что если она каким-то образом дала Чеславу транквилизатор? — наконец высказала она предположение. — Не убить его напрямую, а только, скажем, замедлить реакцию. Дать львице шанс, понимаете? Он боялся львицы, и, думаю, она могла почувствовать это. Ну, Иванна тоже боялась, особенно, когда кормила. Правда, еще больше она боялась рептилий.
Дорж кивнул. Почему бы нет. Вполне разумная теория, учитывая характер вдовы. Банальный любовный треугольник и более чем мелодраматический способ избавиться от нежеланного мужа.
Лариса продолжила:
— И вот еще что. Эта страшная рана — может быть так, что из-за транквилизатора он умер не сразу и встал? Похоже, он понял, что Зубов имеет виды на Иванну, этого оказалось достаточно, и он решил отомстить перед смертью. — Она вздохнула и продолжила: — Но все это чересчур фантастично, даже для цирка, вам не кажется?
Дорж пожал плечами, никак не комментируя сказанное. В ее теориях было столь же мало здравого смысла, как и в тех, которыми он располагал на данную минуту.
Пурпурное солнце садилось за горизонт. Они стояли в мягком свете заката и смотрели на груду камней, образовавших обо. Такие вещи обычно не привлекали Доржа, но никакого другого волшебства для этой необычной женщины у него не было.
— Обо. Древнее сосредоточие энергии, — сказал он.
— Хорошее место, чтобы разгадать вашу тайну.
Дорж слушал, как ветер гудит в камнях. Он думал о множестве древних рук, чьи безымянные обладатели, ныне забытые и обратившиеся в прах, однажды засвидетельствовали здесь свое присутствие на земле, и теперь эти камни — все, что от них осталось.
— Хорошее место, чтобы помнить, что мертвые могут вернуться, — сказал он тихо. — Вернемся, пока не стемнело.
Он подобрал камешек и добавил его в обо. Когда Лариса наклонилась сделать то же самое, она оступилась, и Дорж вновь схватил ее за руку. На этот раз он не сразу выпустил ее.
— Вы бы ни за что не догадались, что раньше я была акробаткой, — сказала она.
— И еще, как мне сказали, женщиной-змеей. Вы мне об этом не говорили.
Голубые глаза Ларисы слегка расширились.
— Вы что же, подозреваете меня? Вы полагаете, что мне каким-то образом удалось пробраться в трейлер? — Она отвернулась от него. — Простите, инспектор. Однако кое в чем я действительно ввела вас в заблуждение. Вы думали, что она настоящая?
Она ухватилась за нижний край бороды и потянула. Через секунду перед Доржем предстало гладкое лицо.
— Какое удивительное перевоплощение. Думаю, сам Бард
К огорчению Доржа, сорвав маску, Лариса нахмурилась.
— Я никогда не подозревал вас, — поспешил заверить он. — Наоборот, мне позарез нужна ваша помощь. — Он схватил ее за руку (едва ли он сознавал, что делал), увлекая за собою к подножию холма.
— Здесь полно капканов, — волновалась Лариса. — Будьте осторожны. Дима мог поставить еще несколько. Я хочу знать, что вы ищете.
До этой минуты она и инспектор, рыская позади ангара и светя садящимся фонариком, проверили, возможно, с дюжину капканов, и нашли только один сработавший, да и то с несчастной крысой. Дорж просто говорил, что нужно искать. Она водила слабым желтым лучом по земле, пока тот не блеснул на металлической подпорке. Блеснувший луч перешел с подпорки вниз на привязанную цепочку и осветил еще один капкан, а рядом с ним полусонную змею.
— Похоже, цирковое имущество, — сказал Дорж.
— Ой. Это Никита. Как вы догадались?
— Я вырос в городе, но не помню, чтобы в родной Гоби водились удавы. Даже такие маленькие.
— Он совсем кроха, — заметила Лариса. — Ест мало, поэтому Зубов выменял нашего большого питона на него. Иванна ничего не говорила о пропаже.
— На трейлере для животных были изображения змей, но внутри я не увидел ни одной. По крайней мере один аквариум пустовал точно. Как только вы задали вопрос о подозрении вас как женщины-змеи, я сразу представил что-то... гибкое.
Разомлевший от трапезы, которую он нашел в капкане, удав моментально очутился в пустом мешке из-под корма, который Дорж принес с собой.
— Наша улика, — коротко прокомментировал он свои действия.
— Вы хотите сказать, что змея убила Зубова?
Дорж поднял мешок, надеясь, что в ближайшее время змея не проявит активности ввиду ‘послеобеденного отдыха’.
— Я должен был сообразить, что пальцы рук не оставили бы такой непрерывный, опоясывающий след, который мы обнаружили на шее Зубова, — пояснил он. — По крайней мере, кровавый отпечаток руки внутри трейлера должен был подсказать мне.
— Он оказался там во время борьбы. Полагаю, Зубов, изрядно выпив, уснул. — Дорж говорил коротко, не желая расстраивать женщину натуралистическими подробностями. — Змея, сбежав, попала в трейлер. Змей привлекает тепло, а единственным источником тепла в холодном трейлере был дремлющий Зубов.
— Первый и последний раз кого-то привлекло тепло Зубова, — заметила женщина.
— Зубов дремлет и вдруг чувствует, как боа обвивается вокруг его шеи. Он просыпается, но не может позвать на помощь. Пытаясь избавиться от него, он крушит все вокруг и нечаянно сбрасывает труп с кровати.
На мгновение он затих.
— Этим объясняется кровь на полу и двери туалета.
Лариса вздрогнула:
— Похоже, так и было. Я слышала, что боа, чувствуя угрозу, инстинктивно сдавливают свои кольца.
— Мертвый Зубов, — продолжал Дорж, — был слишком толст, чтобы поместиться в брюхе удава. Однако есть вероятность, что змею спугнул Бату, стучавший в двери. Удав выполз через одну из тех, наспех заделанных, дыр в корпусе трейлера и отправился на поиски новой жертвы. Похоже, он был сильно голоден. Не удивлюсь, если голод также спровоцировал нападение львицы в случае с Чеславом.
— Вы полагаете, это случилось не из-за недостатка транквилизатора, как говорила Иванна?
Они поднялись в незапертый трейлер с животными. Дорж нашел пустой аквариум. Мешок, который он держал, тревожно пошевелился.
— Насчет львицы я не уверен. Возможно, все произошло так, как сказала Иванна — уменьшенная доза наркотического вещества, данная под нажимом. Но, возможно, она увидела в этой ситуации свой шанс.
— Получается, обе смерти — не более чем результат несчастного случая. Не странно ли?
— Согласен. Действительно странно. Очень странно. Если только... — Дорж нахмурился. Он уставился в темноту. — Что, если Никита не сбежал? В помешательстве, вызванном гибелью мужа, Иванна могла вернуться сюда и усыпить боа. Он не слишком большой и легко помещается под свободными одеждами, которые были на ней в тот момент. Случись так, мы бы ничего не заметили. И когда она так резко навалилась на труп — ну, Геракл ведь был большим человеком, не исключено, что в той зияющей дыре, которую представляла собой его рана, нашлось местечко для маленького боа. Он проснулся бы в остывшем трупе, в холодном трейлере и переполз бы на Зубова.
Лариса побледнела.
Дорж забыл про мешок, и тот внезапно распахнулся. Из него выглянула голова змеи. Еще одно конвульсивное движение, и мешок был выбит из рук Доржа. Оказавшись на свободе, боа заскользил по полу. Но не в том направлении. Лапа львицы молнией метнулась из клетки, и вскоре Раиса удовлетворенно заурчала, пожирая незадачливого убийцу.
‘Три несчастных случая. Бог любит троицу, как сказал бы Фабаян’, — подумал Дорж.
Лариса и Дорж вышли из трейлера и остановились, заглядевшись на невероятно огромную Луну, опустившуюся на край горизонта. Ее яркий свет, льющийся с темного неба, окрашивал мир серебром. Повсюду легли эбонитовые тени. Внутри трейлера львица доедала единственное доказательство невероятной теории Доржа.
Странное бородатое существо, которое он встретил всего несколько часов назад, теперь превратилось в красивую женщину, намеревающуюся подарить ему волшебный поцелуй. Дорж был уверен, что, он, должно быть, попал в шекспировскую сказку.
— Грустно, — прошептала Лариса. — Но с другой стороны, я не жалею. Мы, циркачи, одна семья. Только Иванна знает, что произошло в действительности. А действительность такова, что доказательств нет.
Доржу было интересно, что скажет его начальство по поводу отчета, который он представит в свое время. Репутация, конечно, немного подмокнет, и он почти не сомневался, что в течение нескольких месяцев с выматывающей душу регулярностью будет выуживать резиновых змей из ящиков своего рабочего стола.
Но по крайней мере он мог с уверенностью заявить, что личность убийцы установлена. Объяснить, как боа попал в трейлер, было бы невероятно трудно, и то, что он начинал сомневаться в своей фантастической истории, которую сам же и придумал, — это факт. Скорее всего, змея попала в трейлер по собственной инициативе, без чьей-либо помощи. Эту часть он отдал бы на откуп фантазии своего начальника.
— Лариса, — тихо сказал он, — вы знаете, что у Шекспира в одном месте упоминается ползучая змея на чьей-то там груди? Красивая золотисто-зеленая змея. И там еще есть львица. Вот я теперь и думаю, что фактически настоящий Геракл Немейского льва задушил. То, что здесь произошло, имеет некоторый смысл.
Женщина улыбнулась.
— Хотя сейчас не то время года, вы имеете в виду, что в некотором смысле то, что здесь произошло, напомнило вам сон в летнюю ночь, не так ли, инспектор Дорж?
