ДЖУЛИАН САЙМОНСМисс Марпл в добром здравииМеня зовут Леонард Климент, и я много лет служил викарием Сент – Мери – Мид. Признаюсь, я не без колебаний согласился на предложение мистера Саймонса написать небольшие заметки об этой деревушке и мисс Марпл, но, в конце концов, моя дорогая супруга Гризельда убедила меня.
«Ведь это ты сам все затеял, милый», - сказала она.
«Поэтому справедливо ожидать, что ты доведешь дело до конца. Ты знаешь о деревне больше, чем кто – либо из местных жителей. Кроме того, тебя это развлечет».
«Есть один человек, который осведомлен лучше меня».
«Кто бы это мог быть?» - спросила она с невинным видом.
«Разумеется, мисс Марпл».
Впрочем, и мне, и моей супруге было хорошо известно, что никто на свете не заставит мисс Марпл написать о себе. И хотя поделиться воспоминаниями о мисс Марпл меня убедила Гризельда, предложение написать о Сент - Мери - Мид исходило от мистера Саймонса. Читателям будет интересно узнать побольше об этой деревушке, которой не найти даже на военно-топографической карте, сказал он.
Когда я дал согласие написать свой рассказ, я поставил условие, согласно которому деревня должна была избежать нежелательной известности, и поэтому я изменил ее настоящее название. С тех пор за ней сохранялось вымышленное название, хотя, раскрой я тайну, читателям это вряд ли что- нибудь сказало. Сент - Мери - Мид самая обычная английская деревушка, если не считать, разумеется, того, что там совершилось больше преступлений, чем могло бы быть.
Но я не должен забегать вперед. Прежде всего, позвольте мне описать, как выглядела деревня. Приблизительные карты, приведенные в моем первом рассказе, не ошибались: через деревню действительно проходила всего одна дорога - Хай - стрит, хотя от нее отходило несколько переулков. Эта улица выходила к станции железной дороги, находящейся в миле к северо-западу от деревни. Станция по- прежнему действует, хотя там останавливается не так много поездов. Если вы едете к нам из Лондона, гораздо удобнее выйти в Мач - Бенхам, в двух милях от нашей деревни, и воспользоваться местной службой такси, которую все называют Инч, по имени ее владельца. Местная газета называется « Мач Бенхам Геральд энд Аргус»; каждую неделю она помещает колонку новостей из Сент - Мери - Мид. Первое сколько- нибудь крупное селение с другой стороны деревни - это Маркет Бейсинг, поблизости от которого располагается киностудия Геллинг - форт. Ближайший курорт на побережье, Дейнмаут. Находится от нас не более чем в восемнадцати милях. Я полагаю, что изложенные мною факты позволят усердному исследователю определить настоящее название деревни. Тем не менее, никто этого до сих пор не сделал.
Это общая картина. Если вы приедете в деревню со стороны Мач - Бенхам, вы, прежде всего, минуете несколько коттеджей, в их числе и тот, где некоторое время проживал Лоуренс Реддинг, а затем по обе стороны улицы начнутся магазины. Затем с правой стороны вы увидите несколько домов эпохи королевы Анны и короля Георга; это самые красивые дома в деревне. Среди них дом доктора Хейдока, со входом чуть ниже по переулку, а по соседству с ним, в глубине переулка, находится дом священника, окруженный прелестным садом. Следующий дом вниз по переулку принадлежит миссис Прайс Ридли, которую кто- то метко назвал « крупной властной вдовой». Главный вход дома мисс Марпл, называемого Дейнмид, выходит на улицу, но ее сад примыкает к дому доктора и дому священника, поэтому мы были близкими соседями, когда я служил викарием в деревне. По соседству с мисс Марпл живет сплетница мисс Хартнелл, а рядом с ней - эта безнадежная старая дева, мисс Уэтерби, смесь уксуса и сантиментов, как я однажды ее назвал. Их сады выходят в другой переулок, от которого через лес ведет дорожка в Олд - Холл, где жил полковник Протероу. Если вы снова вернетесь на Хай - стрит, то слева вы увидите церковь, а за ней находится гостиница « Голубой кабан». А за ними, справа и слева, располагаются деревенский клуб, лавки зеленщика Барнса и мясника Футита, аптека, принадлежащая человеку со странной фамилией - Херувим, контора Биддла Рассела, агентов по продаже недвижимости, и корзинная лавка мистера Томса. Да, и еще рыбная лавка, имя владельца которой я сейчас не могу припомнить. Прямо за « Голубым кабаном» налево отходит еще одна дорожка, которая ведет в Госсингтон- холл, принадлежавший полковнику Бантри и его супруге и находящийся более чем в миле от деревни. Затем следует еще несколько домов, и деревня кончается, а дорога выводит вас в Маркет Бейсинг.
Так выглядела деревня Сент- Мери –Мид в те дни, когда я сделал поспешный вывод и сказал: « В Сент – Мери – Мид не привыкли к загадкам». Это, разумеется, было до того, как полковника Протероу нашли мертвым за письменным столом в моем кабинете. Как выглядит деревня сейчас? С ней произошли перемены, которые неизбежно должны иметь место с годами. Доктор Хейдок, этот прекрасный сильный человек с лицом боксера ушел в отставку, и теперь на его месте работает его напарник, доктор Сэндфорд. Я тоже ушел на покой, и меня сменил другой священник. Я не сомневаюсь, что это перемена к лучшему. Мисс Уэтерби покинула мир, и в ее доме теперь живет управляющий банком. Миссис Ридли переехала в Челтенхэм, и в ее доме с тех пор сменилось множество жильцов. У торговца рыбой новые, со вкусом сделанные витрины и прилавки с охлаждением. Корзинной лавки мистера Томса больше нет, на ее месте теперь небольшой универсальный магазин. К деревенскому клубу были сделаны пристройки. Полковник Бантри умер, а его жена переехала жить в другое место. Самая значительная перемена- это появление нового поселка по дороге в Госсингтон- холл, где проживает множество бойких молодых замужних женщин, которые ходят за покупками в универсам, потому что это дешевле и удобнее. Одна из них приходила к мисс Марпл каждый день помочь по хозяйству; она быстро и вкусно готовила, хотя посуда при мытье валилась из ее рук.
Такова деревня и некоторые из ее обитателей. Я надеюсь, что меня простят за некоторые мои высказывания на их счет, а так же за то, что я в прошлом говорил о своей Гризельде.
Теперь о мисс Марпл. Мистер Саймонс предложил мне написать о ее семье, рассказать о ее доме и образе жизни, а также о ее отношении к жизни и окружающим людям. Я не стану останавливаться на ее достижениях в разгадке многих ошеломляющих преступлений, потому что о них было подробно рассказано в книгах миссис Кристи.
Мне всегда казалось, что Джейн Марпл происходила из церковной семьи, хотя я никогда не слышал о том, чтобы ее отец был напрямую связан с церковью. Она несколько раз упоминала о том, что два ее дяди служили канониками в различных соборах, и что она некоторое время посещала церковную школу. Ее мать звали Клара, имя ее отца мне неизвестно. Что касается ее детства, она говорила, что у нее была сестра и немецкая гувернантка и, кажется, еще и брат – неудачник. В детстве она побывала в музее восковых фигур мадам Тюссо, в юности пережила любовное приключение, о котором не распространялась, а ее отец обычно пил чай у себя в кабинете, пока женщины шушукались в гостиной – вот те обрывочные сведения, которые известны мне о ее молодости. Похоже, у нее не осталось уже в живых родственников, которые навещали бы ее, за исключением племянника, романиста Раймонда Уэста, который, на мой взгляд, вел себя очень достойно по отношению к своей тете, принимая во внимание все то, что она время от времени говорила о нем и его жене Джоан. Я помню, как она заметила однажды, что живопись Джоан Уэст, которую высоко оценивали знаменитые критики, состояла главным образом из горшков с умирающими цветами и сломанных гребней на подоконниках. Как – то она упомянула свою племянницу по имени Мейбл, дочь своей сестры, но я так и не узнал ни фамилию ее сестры после замужества, ни места ее жительства. Нельзя даже быть вполне уверенным, что Мейбл действительно была ее племянницей, потому что и Джоан Уэст она называла своей племянницей, хотя на самом деле она была лишь женой ее племянника. Да и самого Раймонда Уэста она иногда называла внучатым племянником.
Мне часто казалось, что ее молодость была отмечена какой – то трагедией, хотя она об этом никогда не говорила.
Это может создавать впечатление, что она была скрытной: она и впрямь любила держать при себе то, что касалось ее лично. Если она не хотела, чтобы вам стало что – то известно, она умело пускала в ход свои излюбленные средства избежать неловких вопросов, оставаясь при этом вежливой. Например, Гризельда заинтересовалась ее дружбой с сестрой Руфью и Керри – Луизой Мартин. Они познакомились в пансионате во Флоренции, когда мисс Марпл была «бело – розовой барышней из церковной школы». Как могла мисс Марпл оказаться во Флоренции совсем одна, удивилась Гризельда. Она никогда этого не узнала, потому что мисс Марпл улыбнулась своей приятной улыбкой и заговорила о предстоящем приходском празднестве. Мы знаем со слов Руфи Ван Райдок, что в молодости мисс Марпл хотела ухаживать за прокаженными, но, насколько мне известно, она не осуществила этого намерения.
Иногда она говорила, что прожила в Сент – Мери – Мид почти всю жизнь, но это было далеко не так. Если вы прочтете о ее приключениях, вас удивит, как часто и надолго она отлучалась из деревни в Лондон, где она останавливалась в гостинице Бертрама (благодаря доброте Раймонда Уэста), в гости к старой приятельнице Керри – Луизе Мартин и во множество других самых разнообразных мест. Как – то она обронила, что видела постановки почти всех пьес Сомерсета Моэма – разумеется, не в Сент – Мери – Мид. Иногда мне казалось, что ее невозможно застать дома.
Теперь я должен сказать несколько слов о ее доме. Дейнмид, так он назывался, был прелестным домиком, одним из небольшого соцветия зданий эпохи королевы Анны и короля Георга, которые уцелели в ходе «развития» деревни. На наш с Гризельдой вкус, устройство дома отличалось некоторой вычурностью, однако оно отвечало ее внутреннему складу, так как она во многом оставалась старомодной особой. Гостиная была небольшая, тесно уставленная мебелью, и там было несколько очаровательных вещиц. У нее было замечательное уотерфордское стекло и старинный уочестерский чайный сервиз, которым она перестала пользоваться, когда к ней пришла работать Шерри Бейкер.
Шерри была одной из бойких молодых женщин из нового поселка, которая приходила помогать старой леди (так она ее называла), когда мисс Марпл стало трудно самой вести хозяйство. Она досаждала мисс Марпл тем, что она называла гостиную «диванной», но, к моему удивлению, они прекрасно ладили во всем остальном. Шерри была неглупой и сообразительной, и это нравилось ее хозяйке – хотя Шерри не потерпела бы слова « хозяйка», как многие представители ее поколения. Она давала понять, что она просто протягивает мисс Марпл руку помощи.
Шерри не была похожа на других девушек, горничных на старый манер, которые прежде работали в доме у мисс Марпл. Я припоминаю Эмми, Клару, Алису – все они пришли работать из приюта Сент – Фейт – а может быть, это Гризельда вспомнила их имена, потому что, признаюсь, для меня все они сливаются в одну приятную девушку в фартучке и заколке в волосах. Они приходили « обучаться» и уходили на лучше оплачиваемые места, потому что, насколько мне известно, у мисс Марпл они получали немного. Я помню старую гренадерку по имени Флоренс, а Гризельда говорит, что была еще маленькая горничная, которую звали Эвелин. По – моему, я перечислил всех.
Однако Гризельда напомнила мне, что я заблуждался, была еще Глэдис Мартин, которую убили, хотя и не в деревне. Она тоже пришла из приюта Сент – Фейт и обучалась тому, как прислуживать за столом и начищать серебро. То что мисс Марпл сказала о ней после ее смерти, показывает, как она остра на язык. У Глэдис была плохая кожа, вечный насморк, и она была глупа до жадности. « Просто не знаешь, что с такими делать». Однако за дерзким языком пряталось доброе сердце. Как только мисс Марпл узнала о смерти Глэдис, она уехала из Сент – Мери – Мид, чтобы расследовать происшедшее.
Что касается сада мисс Марпл, Гризельда как – то назвала его «шикарным», и, хотя я не стал бы употреблять это слово, мне понятно, что она имела в виду. Мисс Марпл разводила прекрасные розы и все время разыскивала редкие минералы для своего сада камней. День, когда доктор Хейдок запретил ей нагибаться и вставать на колени, потому что это было опасно для ее сердца, стал для нее черным днем, и ей пришлось заниматься только подрезанием веток. Она нанимала садовников на временную работу, сначала пенсионера по имени Эдвардс, потом старика Лейкока. Она была ими недовольна. «Пьют чай и болтают, а работы не видно», - говорила она и жаловалась на их самоуверенность. Заметьте, что он и сама иногда этим отличалась.
Таким было ее хозяйство. Я не помню, чтобы она что – нибудь готовила, но она делала настойки из трав и ромашковый чай. Было время, когда она держала в доме спиртные напитки, но впоследствии в углу буфета всегда находилось немного виски. Я никогда не поднимался на второй этаж ее дома, но мне рассказывали, что ножки ее туалетного столика были обмотаны мебельным ситцем. Я не удивлюсь, если это действительно было так, ибо во многом она была типичной старой девой. С другой стороны, она сознательно культивировала этот образ.
Она поддерживала определенный образ и в том, что касалось ее внешности. Она была высокой, тонкой, розовощекой, с обманчиво невинными голубыми глазами и пушистыми седыми волосами, и даже когда она была одета небрежно, она оставалась на сто процентов леди. Многих она поражала своей чрезмерной приятностью, даже слащавостью. Вот как ее описывали те, кто ее знал. «Та дама с пушистыми седыми волосами и вязаньем» (так о ней сказал полицейский), «седая старая леди с приятными, обходительными манерами», «хрупкая старая леди» и так далее. Она могла казаться хрупкой, но в испытаниях она проявляла неожиданную выдержку и твердость. У нее было также множество талантов, о которых многие не подозревали. Однажды она заговорила голосом погибшей женщины, чтобы вывести из равновесия убийцу; нам рассказали, что она «всегда замечательно подражала голосам других людей», хотя больше не проявляла своего умения. Я сказал «небрежно одета», но Гризельда заметила, что я не должен создавать у читателя впечатления, что она была всегда или часто небрежно одета, это было далеко не так. Сохранилось описание того, как она была одета на одной из встреч клуба «Вторник»: «на ней было черное парчовое платье, с мелкими складочками вокруг талии» и «кружевами, каскадом спускающимися вниз». В дополнение к этому наряду на ней были черные перчатки – нитенки и черная кружевная наколка, которая завершала образ старомодной чудаковатой дамы. Она любила кружево. На другом обеде она куталась в старую кружевную шаль, а к волосам у нее была приколота кружевная лента. Это ей было к лицу гораздо больше, чем шелковое вечернее платье, которое она одно время особенно любила. Однако, как я уже сказал, некоторые из ее туалетов предназначались для особых случаев, а некоторые специально создавали впечатление хрупкости и невинности. Я лучше всего помню ее в твидовых костюмах, в которых она всегда умудрялась выглядеть довольно – таки элегантно. Зимой она всегда была обмотана шарфами.
Сейчас я приступаю к деликатному вопросу о том, как к мисс Марпл относились жители деревни. Неудивительно, что миссис Кристи ничего не пишет по этому поводу. Я пишу «неудивительно», потому что многие не вполне доверяли ей. Первая реакция Гризельды заключалась в словах «эта несносная мисс Марпл». «Она хуже самой последней сплетницы в деревне» - добавила она. «Она знает все, что происходит, и делает из этого самые ужасные выводы». Некоторое время спустя Гризельда поняла, что к яду мисс Марпл примешивался и сахар, но не оставалось сомнений, что у нее очень острый язык. Однако мисс Уэтерби и мисс Хартнелл (не говоря о других) тоже были остры на язык. Беда была в том, что мисс Марпл, казалось, повсюду сопровождали преступления, и некоторые боялись иметь с ней дело. Во – первых, погиб полковник Протероу, о чем я уже упомянул. Затем в библиотеке полковника Бантри в Госсингтон- холл нашли труп молодой женщины. Потом погибла Роуз Эммот, дочь владельца « Голубого кабана». Считалось, что это самоубийство, и так и продолжали бы считать, если бы не вмешалась мисс Марпл, не увидела бы, что это убийство и не написала бы имя убийцы на клочке бумаги. Замечательно и достойно всяческих похвал, но некоторые считают, что мертвых надо оставить в покое.
Затем много говорилось о недавних событиях в Госсингтон – холл, после смерти полковника Бантри. Это была настоящая катастрофа – четыре смерти подряд, хотя последняя была самоубийством. Я уже упомянул клуб « Вторник», члены которого собирались у мисс Марпл для обсуждения нераскрытых загадок. На эти собрания специально приезжал сэр Генри Кливринг, бывший заместитель комиссара в Скотланд-Ярде. Он называл мисс Марпл « самым лучшим детективом, которого создал Господь, умнейшей и язвительнейшей старухой». Все это было хорошо и, вероятно, он был прав, однако людям не нравилось, что « умнейшая старуха» шныряет в округе и шпионит ( так они говорили) за всем, что они делают.
Однако было бы неправильным создать у читателя впечатление, что у мисс Марпл не было друзей. Гризельда полюбила ее и глубоко доверяла ей, и я надеюсь, что и меня можно считать ее другом. Она была достаточно добра, чтобы однажды сказать, что моя память помогла ей раскрыть преступление, когда на киностудии Госсингтон имели место несколько убийств. Я так и не понял до конца, что она имела ввиду, но мне было приятно узнать, что и я сыграл свою роль в решении загадок. Но ближайшими ее друзьями в округе были супруги Бантри, жившие в Госсингтон – холле, самом большом доме в деревне. Нельзя сказать, что это была жемчужина архитектуры. «Прочно и надежно построенный и довольно уродливый викторианский дом», - сказал кто – то о нем, и я не стану с этим спорить. Чета Бантри держала дворецкого, как было принято в прежние времена, и «кучку сбившихся вместе слуг», как однажды выразилась миссис Кристи («сбившихся вместе», потому что они только что обнаружили в библиотеке труп).
Однако чете Бантри всегда было нелегко содержать дом в полном порядке, поэтому после смерти полковника его вдова продала Госсингтон – холл и переехала в Ист – Лодж, который был хоть и красивым, но неудобным для жилья. Позднее, когда домом завладела киностудия, там устроили несколько ванных комнат, пробили дополнительные окна в неподходящих местах и соединили библиотеку и кабинет в одну комнату для танцев. Кроме того, вырыли там бассейн и обсадили его экзотическими растениями. Как сказала Гризельда, эти киношники вполне заслуживали несколько убийств в своей среде, и я не мог с ней не согласиться, хотя, разумеется, я упрекнул ее за такое нехристианское замечание. Возвращаясь к мисс Марпл, должен сказать, что она была привязана к Долли Бантри. Я думаю, она была привязана ко многим из нас, хотя и была слишком сдержанной, чтобы открыто проявлять свои чувства.
Теперь я должен затронуть вопрос отношения мисс Марпл к жизни и окружающим людям. (Гризельда, которая читала, комментировала все, что я написал, заметила, что мой стиль отличается крайней высокопарностью и занудностью. Я ответил, что мой стиль есть мой стиль, и что я надеюсь, что читатели простят меня.)Что потрясло меня больше всего в ее личности, так это ее обостренное чувство на зло, доходящее до того, что она, по ее собственным словам, ощущала его присутствие в округе и даже в воздухе. К этому прибавлялся ее острый интерес к преступлениям. Думаю, что никто так точно не выражает этого интереса, как ее участие в клубе « Вторник» и та готовность, с которой она согласилась на предложение проводить заседания клуба у нее дома. Присутствие сэра Генри Кливринг на этих встречах было вполне естественным, так как он имел профессиональный интерес к делам такого рода, и меня не удивляло постоянное присутствие художника Джойса Лемприера, так как мне кажется, что искусство каким – то образом связано с преступлениями. Можно сказать, что у маленького, высушенного мистера Петерика тоже был профессиональный интерес к заседаниям этого клуба, так как он был адвокатом, но когда я узнал, что местный священник, доктор Рендер, тоже посещает эти встречи, я не мог этого одобрить.
О личности мисс Марпл много говорит тот факт, что она была как бы душой и сердцем клуба. И, конечно, это свидетельствует о ее необыкновенной проницательности, поскольку она разгадывала такие головоломки, которые приводили в замешательство сэра Генри и других участников клуба. Когда он назвал ее « самым лучшим детективом, которого создал Господь», я подумал, что последние три слова особенно важны, ибо ее талант был несомненно даром Божьим.
Она однажды сказала, что ее мать и бабушка учили ее, что настоящую леди ничто не должно ни удивлять, ни шокировать, и это в полной мере относилось к ней самой, хотя в нескольких случаях она выразила свое возмущение открыто. Один раз, когда она читала журналы «Новости кино» и «Среди звезд», которые специализировались на «частных историях», и сказала инспектору Крэддоку, что она была шокирована. Потрясли ее не сами истории, но скандальная манера, в которой они были написаны. «Я довольно старомодна, знаете ли, и мне кажется, что этого нельзя позволять. Иногда меня это очень сердит».
Я должен добавит, что это были исключительные случаи. Большей частью она тихо сидела за своим вязанием или смотрела из окна, подмечая все, что говорилось и делалось, или, что было одинаково важно, то, что не говорилось и не делалось. «Люди так часто думают о неверных вещах, хотя трудно сказать почему: либо, потому что просто так случается, либо, потому что так нужно», - сказала она в другом случае инспектору полиции, на этот раз по имени Карри. Разумеется, это был случай, в котором «все, что казалось правдой, было на самом деле иллюзией», и негодяй преспокойно разгуливал на свободе. Для нее было обычным делом поддразнивать инспекторов и уполномоченных своими деревенскими воспоминаниями, например, о вставном глазе Фреда Тайлера, работающего в рыбной лавке, так что было неудивительно, что он добавлял лишние цифры в колонку расходов, или о том, как она однажды пила чай в Париже вместе со своей матерью и бабушкой, и ее бабушка воскликнула, что она была там единственной дамой в шляпке. И были еще маленькие деревенские загадки, которые она загадывала, но никогда на них не отвечала, например, кто разрезал веревочную сумку миссис Джонс, почему миссис Симс надела свою новую меховую шляпу только один раз, и что случилось с креветками, которые купила миссис Карутерс и которых не оказалось в сумке, когда она пришла домой. Почти всегда эти присказки имели большое значение для разгадки очередной тайны, хотя вполне понять эту связь можно было, только обладая умом Джейн Марпл.
Что же это был за ум? Ответ будет таков: ум, которому было известно о существовании в мире большой доли зла и о том, что обычная английская деревенька может представлять собой большой мир в миниатюре. Я человек религиозный, и я думаю, что вернее всего будет определить мисс Марпл, как верную слугу Господа.
Перевод Е. Плотниковой
Этот рассказ был напечатан в журнале « Интерпол – хроника» 1992 г. №1
Я подумал что он не совсем подходит к библиотечке. Но в этом разделе самое оно! Доктор Фелл.
Автор Роджер Шерингэм » 16 сен 2009, 13:35 
Спокойный
), оставило очень и очень приятные впечатления от общения с, теперь уже, моими любимыми авторами. И вот с тех пор, я регулярно (думаю, как и многие другие фанаты) получаю от них рассылку. Вчера получила очередное письмо. «Автором» письма является героиня их очередной книги «Холодная месть», некая Корри Свенсон (которая, впервые появилась в «Натюрморте с воронами»). 
Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации