НОЧНОЙ ШТОРМ
Заповедный уголок острова Эланд с сохранившимся духом мифов Скандинавии, где помимо воли лезет в голову такое, о чем, живя в небольшом современном цивилизованном поселке, городке, тем более большом мегаполисе, не мог помыслить, не было ни причин, ни повода, да и мыслить подобным образом не был приучен, всегда пытаясь найти логическое, рациональное объяснение всем происшествиям, даже если они попахивали чертовщиной.
Трясина древних ритуальных жертвоприношений, мимо которой проезжаешь, возвращаясь в дом. Именно в дом, а не домой. Дом, слишком большой для одной семьи, словно говорит: “ Вы здесь одни. Вы в моей власти. Я здесь владыка”. Дом еще не принял семью, он настороженно смотрит на новых обитателей темными углами, навевает мороки голосов, сновидений, от которых мурашки по коже и сердце стучит о ребра, словно пытаясь сломать их, словно тебя приносят в жертву неведомому тебе Богу, насильно погружая с головой в холодную, вонючую жижу и нет возможности позвать на помощь… Одиночество среди пустоши, продуваемых штормовыми ветрами. Одиночество и бессилие. Против могущественных сил природы, против памяти, подсовывающих один за одним напоминания о безвозвратно потерянной любимой женщине, одиночества, комариный писк которого в ушах доходит до гула потока крови, оглушающего барабанного стука сердца, уничтожая все помыслы. Бессилие, высасывающее все силы. Приходящее вслед изнеможение позволяет лишь доползти до кровати и спрятаться в темноте сна от окружающего мира и его сложностей, недоступных пониманию.
Современных рационализм гостей, приходящих в дом по делу или выразить сочувствие, вызывает раздражение и злость. Разный образ мышления разрушает последние мостки понимания, не достучаться, не докричаться и все катится под гору, пытаясь сохранять вид достойности и благопристойности. Тонкий слой рационализма не выдерживает напора событий в сложившихся объективных условия, облетает, словно короста, и, пятная кровью современное мировоззрение, проваливаемся в дремучую древность мифического сознания со всеми ее обожествлениями разных видов, типа фетишизма, народных суеверий.
Предсмертные стоны, вопли ужаса, посмертные проклятия и рыдания предоставленных самим себе людей клочком тумана поднялись над гибнущим кораблем в свирепый шторм возле берегов острова Эланд в середине 19 века, проплыли вдоль палубы, невзирая на ураганный ветер, и впитались в бревна, уложенные на палубе, превращаясь в бревно длинноволосого слепого карлика, на котором он выжег раскаленным прутом “мерзкую харю” и загнал в него дух чудовища озера Меларен. С этого момента выброшенные на берег и плавающие в воде озера бревна непременно сжигались, не использовались в хозяйственных целях из страха перед чудовищем, дух которого может выбраться ночью из бревна и погубить семью. Спустя много лет понадобился королевский указ и специальная комиссия за надзором использования выброшенных бревен в хозяйственных целях.
Треск корпуса судна, разбиваемого о прибрежные камни, агония гибнущих людей в холодной воде, вой ветра и грохот необъятных морских валов о скалистый берег слились в невообразимую какофонию, разбудивших в ночи усталых людей, строивших на берегу маяки для безопасного мореходства таких вот как этот гибнущий корабль. Люди высыпали на берег и смотрели на происходящее, охваченные ужасом от вида неминуемой смерти и тоской от бессилия помочь тонущим.
Из выброшенных на берег бревен впоследствии был построен большой двухэтажный дом и хозяйственные постройки для смотрителя маяка и его помощников. Со смерти, страха, тоски и ужаса началась сага хутора Олуденн. Прибрежная водная стихия регулярно взимала человеческие жертвы с будущих жильцов хутора и жильцов окрестных поселений, видимо, утопленники имели важное незаконченное дело на берегу и превратились в морских драугов. Для завершения своих дел им нужно было человеческое тепло. Да и в самом доме не все было в порядке. Голоса, видения, несчастья преследовали живущих в доме. Имена погибших, вырезанные на стене сеновала, превратили дом в кладбище. Надгробная деревянная стена над общей могилой погибших, смерти которых разделены десятилетиями, как память и предупреждение...Тем, кто захочет поселиться в этом месте. Но одинокий дом молчит, принимая новых хозяев, предупреждение запаздывает… или не принимается всерьез.
Смерть новой хозяйки дома добавило новое имя в длинном списке на стене сеновала и добавило новые странности в поведение живущих в доме. Близится рождество и «ночью сильней становятся все мертвые воины, чем днем, при солнце». Древний, языческий праздник Йоль на подходе: всевластвующая темнота и холод являлись угрозой существованию всему живому, способствовало выходу во вневременье, где разделяющая перегородка между миром живых и миром мертвых рушилась… Мертвые приходят в гости к живым совместно отпраздновать праздник. Но при них лучше молчать. Мертвых гостей лучше ни о чем не спрашивать. Скандинавские призраки не чета домашним английским. Они умеют пить, крепко любить, да и при надобности жестоко отомстить за былые обиды. Потусторонний мир безудержен, неистов и заслуживает уважения. Истины, которые в скрытности своей он прячет от нас, чтобы, пребывая во мраке неведения, мы не могли понять его внутреннюю суть.
Нет человека- нет проблем. Это не для мира Теорина. С живым можно договориться, теперь попробуйте договориться с беспокойным покойником. Не верите, узнайте историю Храппа из «Сагеи о людях из Лососьей долины». А как же дети, ждущие рождества и мечтающие снова увидеть свою маму? Что будет с ними? Общение с призраками ни к чему хорошему не приводит.
В народной традиции считается, что нельзя долго тосковать и оплакивать умершего жениха или мужа, иначе она явится с того света и унесет с собой тоскующую. Умершая не отпускает своего мужа, заставляет непрерывно помнить о ней, наказывая за забывчивость острой болью в сердце. Кем является она? Каким образом сможет забрать его к себе? Как Фея- сид, влюбившейся в смертного, и мечтающая забрать его в Страну Блаженства, в заморскую Страну Юности, как в саге”Исчезновение Кондлы- прекрасного”, при помощи яблока, в нашем случае все прозаичней- своей ночной сорочки? Или валькирией, помощнице Одина, решающей, кто падет на поле брани, а кто нет, кто из павших достоин великих чертогов Вальхаллы, а кому место в Хель. Которая давным- давно нарушила запрет бога Одина и влюбилась в простого смертного, за что Один лишил ее сверхчеловеческой силы, превратив в простую смертную женщину. Но она может вмешаться в будущее детей и любимого, обратившись к богиням судьба норнам, которые сидят у священного источника Урд и прядут нити судьбы каждого живущего.
Сами того не замечая, мы живем в окружении мифов и легенд, прошлого наших родных, но, в первую очередь, своего прошлого, которое становится объемней и значимее с каждым прожитым годом. В личном прошлом всегда присутствует прошлое других людей, как они выглядели. что говорили, случайные встречи и случайные эпизоды их жизни, когда они не подозревали о вашем присутствии, пока вы сами ненароком не обмолвитесь об этом или не поймаете их на якобы случайной лжи и удивитесь странной реакции собеседника или собеседницы на такой пустяк. Начиная с какой-то границы на временной шкале личной жизни прошлое заслоняет собой настоящее с ее неизбежными болезнями, привычками и терпеливым ожиданием того, о чем не хочется ни думать ни говорить. Но на прошлое всегда можно опереться для решения злободневных проблем, надо только найти такого человека, знатока прошлого, и попытаться поверить ему, невзирая на все его причуды и возраст.
Рекомендую роман “Мертвый шторм” к прочтению.
Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
Юхан Теорин родился в 1963 году и каждое лето проводил на Эланде — острове у южного побережья Швеции.
