Нет, домоправительнице жаль, но, к сожалению, главный констебль еще не вернулся из Лондона. Однако он может прибыть в любой момент, поэтому, если суперинтендант желает подождать… Суперинтендант сказал, что подождет в саду.
   Но его заставил остаться на улице не нежный воздух октябрьского вечера, а сельский дом на противоположном берегу реки.
   Сначала полицейский был решительно настроен не поддаваться этой навязчивой тяге. Затем со временем его решимость слабела. И наконец (а в глубине души он знал, что этим все кончится) он пересек усыпанную листьями лужайку, остановился у грязной изгороди в конце и стал смотреть через реку на сарай, куда Элси, служанка, пришла на последнее свидание…
   Смерть от удушения.
   
   На другой стороне реки из конюшни появилась фигура, плохо различимая в лучах заходящего солнца, и потащилась через двор. Это явно был Грегсон, долго проработавший в Индии, Грегсон — арендатор этого сельского дома, Грегсон — вдовец, печальный Грегсон, занудный Грегсон, Грегсон, который непрерывно суетился в конюшне из-за лошади, которую купил этим утром… Суперинтендант хмуро наблюдал за ним, пока тот не исчез из вида. Через несколько месяцев суперинтендант тоже выйдет в отставку.
   “И буду этому чертовски рад, — сказал он себе. — Боже мой, как же я буду рад уйти от всего этого”.
   Звук автомобиля отвлек его, и он вернулся в дом.
   — Вот и вы, сэр, — воскликнул он с оживлением, которого совсем не чувствовал, когда помогал главному констеблю выйти из машины, за рулем которой тот находился. — Совещание прошло успешно?
   — Привет, Том. — Главный констебль был худым и старым, а лицо казалось совершенно лишенным красок. — Совещание? О, как обычно, знаете ли: слишком много речей и слишком мало решений. Да и отель ужасный.
   — Во сколько вы выехали из города?
   — В два.
   — Ну, совсем не плохо… а на меня свалилась куча дел, сэр. Желаете принять ванну или перекусить, или мне следует…
   — Нет, я размял бы ноги. Давайте прогуляемся вдоль реки.
   Вначале они шли молча — дружеское молчание мужчин, долгое время проработавших вместе. Затем, когда в поле зрения показался сельский дом на противоположном берегу, суперинтендант кивнул и заговорил:
   — Вот где это произошло, сэр. Почти у вашего порога. Служанка, Элси. Задушена в сарае сегодня среди дня.
   Главный констебль задумался, а затем кивнул:
   — Да, я заходил к Грегсону пару раз. Обычно приезжал он. Но думаю, что помню эту девушку.
   — Смею сказать, она очень миловидна. — Но суперинтендант говорил по описанию: то, что ему довелось увидеть, было ужасным — вывалившийся фиолетовый язык и прочее… — Это не преднамеренное преступление, сэр, насколько я могу судить. Попала под горячую руку. Я поговорил с доктором Хэндсом — девушка приходила к нему несколько недель назад сделать тест на беременность: результат положительный. Можете видеть, на что это указывает.
   — Да. — Главный констебль вглядывался в сумрак, и голова его наклонилась вперед между опущенных плеч. — Весьма распространенная ситуация… Племянник Грегсона все еще живет с ним?
   — Да, все еще здесь. — “Слабохарактерный, нервный парень, — подумал суперинтендант, какой-то надутый мотылек”. — Очевидно, он и Грегсон — главные подозреваемые… — На мгновение его голос замер; затем, словно сделав над собой усилие, он продолжал: — Зная, что они ваши соседи, сэр, я не стал…
   — Дорогой коллега, они могут быть соседями, но они, конечно, не друзья. Нет, вас это не должно беспокоить. Но, разумеется, мне интересно знать, в какой они ситуации.
   — Ну, сэр, — сказал суперинтендант с видимым облегчением, — если кратко, то дело обстоит так. Доктор Хэндс говорит, что все произошло между часом и тремя. Тело нашел Грегсон приблизительно в пять. Девушка прислуживала за ланчем, а после этого ни один из мужчин, по их словам, ее не видел. После ланча племянник был один в своей комнате и работал. Около двух часов Грегсон направился сюда, повидать вас, рассчитывая, что вы вернетесь…
   — Значит, он купил себе, наконец, лошадь, не так ли? Он говорил об этом уже давно… Да, жаль, Том. Продолжайте.
   — Ну, он вас, конечно, не застал и вернулся назад, прибыв домой примерно без четверти три. С тех пор он не видел племянника, и племянник не видел его.
   Главный констебль сидел молча. Это стало привычкой, подумал суперинтендант, которая проявлялась все сильнее со времени внезапной и трагической смерти его жены два года назад. И бог знает, каково это жить одному в большом доме-сарае в компании лишь стареющей служанки…
   Но к тому времени, когда суперинтендант дошел в размышлениях до этого места, начальник полиции снова встрепенулся:
   — Отпечатки пальцев? — спросил он.
   — Только Грегсона, девушки и племянника — само собой. Но если это был посторонний, он и не должен был оставлять отпечатки. Все, что ему нужно было сделать, если девушка ждала его в сарае, это пройти в открытые ворота и через открытую дверь. Что касается отпечатков ног, земля тверда как камень.
   
   Они вышли на берег реки и остановились около дерева, корни которого наполовину оказались размыты водой. Над головой вились мошки. На противоположном берегу лодка, в которой Грегсон обычно наносил визит главному констеблю, лениво покачивалась около вбитого в дно шеста, а в окне кухни в доме зажегся свет…
   — Непростое дело, — сказал главный констебль. — Вы, конечно, расспросите о дружках Элси и, полагаю, что, пока вы этого не сделаете, будете осторожны с обвинениями.
   Он быстро взглянул на собеседника и увидел, что суперинтендант глядит на воду совершенно пустыми глазами.
   — Том! Слышите меня?
   Но ответили ему не сразу. А когда, наконец, суперинтендант заговорил, голос его звучал совсем чужим.
   — Тут вы неправы, сэр, — сказал он. — Я прекрасно знаю, кто это сделал. — Чуть запнувшись, он продолжил: — Если честно, у меня нет ничего, что можно предъявить в суде. Это напоминает дело Роджерса… Да, это напоминает дело Роджерса сразу в нескольких аспектах.
   Главный констебль кивнул:
   — Я помню…
   Их глаза встретились, и они поняли друг друга.
   Главный констебль выпрямился и расправил плечи:
   — Да, я рад, что все кончено. Не думаю, что я серьезно собирался выкрутиться, но жизнь — это привычка, которую не очень-то легко бросить, и… ну ладно, не берите в голову. — Он очень старался говорить легкомысленным тоном. — Кстати, что меня выдало? Неужели я оставил на полу в сарае водительские права?
   — Вы предположили, что Грегсон прискакал на лошади, когда должны были предположить, что он приплыл на лодке.
   Главный констебль кивнул:
   — Да, понимаю. Если бы я действительно выехал из города во время ланча, то ничего не должен был знать о драгоценной лошади Грегсона. Ну, хорошо. Том, я не совсем уверен, что именно вам надлежит сделать в такой ситуации, но, полагаю, вы должны звонить непосредственно в Министерство внутренних дел.
   — Никаких обвинений против кого-либо не выдвинуто, сэр. — Голос руководителя звучал нарочито равнодушно.
   — Большое спасибо, но нет. Теперь, когда Вера умерла… — Внезапно он поморщился: — Однако я слишком большой трус, чтобы сидеть и ждать юридических процедур. Поэтому Том, если вы не против…
   
   В полутора милях от дома суперинтендант остановил автомобиль, чтобы зажечь сигарету. Но он не оглянулся. И даже в сельском доме Грегсона, обитатели которого сели за импровизированный ужин, никто не услышал выстрела, никто не увидел через темный поток новую неясную тень под ивой.