• Просмотр темы

был создан в 1928 году. Новым членом клуба можно было стать только по приглашению и его должны были рекомендовать два действующих члена клуба. Церемония вступления в клуб, представляя собой торжественную присягу.

Присяга клуба
    Председательствующий обращается к Кандидату:
     — Имярек, есть ли у вас твердое желание стать Членом Детективного Клуба?
    Кандидат громким голосом отвечает:
     — Да, у меня есть такое желание.
    Председательствующий:
     — Обещаете ли вы, что ваши детективы будут старательно и честно расследовать преступления, которые вы предложите им раскрыть, используя ту сообразительность, какою вам заблагорассудится их наделить, и не полагаясь на божественное откровение, женскую интуицию, колдовство, действие тайных сил, совпадение или провидение?
    Кандидат:
     — Обещаю
    Председательствующий:
     — Клянетесь ли вы никогда не скрывать от читателя важного ключа к разгадке?
    Кандидат:
     — Клянусь.
    Председательствующий:
     — Обещаете ли вы соблюдать приличествующую сдержанность и не слишком увлекаться бандами, преступными сговорами, лучами смерти, призраками, гипнозом, люками—ловушками, китайцами, архипреступниками и сумасшедшими, а также никогда и ни при каких обстоятельствах не прибегать к загадочным ядам, неизвестным науке?
    Кандидат:
     — Обещаю
    Председательствующий:
     — Будете ли вы блюсти нормы правильного литературного английского языка?
    Кандидат:
     — Да.
    Председательствующий спрашивает:
     — Имярек, есть у вас нечто такое, что вы чтите как святыню? После того как Кандидат назовет ту вещь, которую он считает для себя особо священной, Председательствующий спрашивает у него:
    — Имярек, клянетесь ли тем—то (здесь Председательствующий называет вещь, которую Кандидат объявил особо для него священной), что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, до тех пор, пока являетесь Членом Клуба?
    Если же Кандидат не сможет назвать вещь, которую он чтит как святыню, Председательствующий предлагает ему поклясться следующим образом:
     — Имярек, клянетесь ли вы надеждой на повышение поступлений от продажи ваших книг, что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, покуда являетесь Членом Клуба?
    На что Кандидат отвечает так:
    — Торжественно клянусь. И, кроме того, обещаю и обязуюсь, храня верность Клубу, не красть и не разглашать никаких сюжетов или секретов, сообщенных мне до публикации кем—либо из Членов, будь то под влиянием спиртного или по какой—либо другой причине.

    Тогда Председательствующий обращается к Собранию:
    — Если кто—либо из присутствующих Членов возражает против Предложения о принятии, пусть он или она заявит об этом.

    В случае, если возражение будет высказано, Председательствующий назначает время и место для подобающего обсуждения данного вопроса и объявляет Кандидату и Собранию:
     — Поскольку мы проголодались и дабы избежать неподобающих ожесточенных споров между нами, я приглашаю вас, Имярек, быть сегодня нашим Гостем и напоминаю вам о вашем торжественном обещании касательно кражи или разглашения, сюжетов и секретов.

    Если же возражений высказано не будет, Председательствующий говорит, обращаясь к Членам Клуба:
     — Итак, провозглашаете вы Имярека Членом нашего Клуба?
    Тогда под руководством Церемониймейстера Собрания или Члена, назначенного Секретарем исполнять церемониймейстерские обязанности, собравшиеся выражают единодушное одобрение громкими возгласами в полную меру своих способностей и возможностей. После того как клики прекращаются, будь то из—за необходимости перевести дух или по какой—либо другой причине, Председательствующий делает следующее объявление:
     — Имярек, вы по всем правилам приняты в Члены Детективного Клуба, и если вы нарушите данное вами обещание, то пусть другие писатели раньше вас используют ваши сюжеты, пусть ваши издатели околпачат вас при заключении договоров, пусть незнакомые люди притянут вас к суду за клевету, пусть страницы ваших книг будут кишеть опечатками и пусть тиражи ваших книг станут неуклонно сокращаться. Аминь.

    Кандидат, а вслед за ним и все присутствующие Члены произносят:
     — Аминь.

Президенты клуба

1930 год. Основатели клуба

Robert Eustace║Роберт Юстас*

    В том же 1930 году в состав клуба были приняты:

Новые участники (по годам)
1933 г.*

Anthony Gilbert║Энтони Джилберт*
15.02.1899-9.12.1973

E.R. Punshon║Эрнест.Р. Паншон*
25 июня 1872 - 23 октября 1956

Gladys Mitchell║Глэдис Митчелл*
21 апрель 1901 - 27 июля 1983

1934 г.*
Margery Allingham║Марджери Аллингхэм
1935 г.*
Norman Kendal║Норман Кендал
1936 г.*
John Dickson Carr║Джон Диксон Карр
1937 г.*
Nicholas Blake║Николас Блейк
Newtin Gale║Ньютин Гейл
E.C.R. Lorac║Э.К.Р. Лорак
Christopher Bush║Кристофер Буш

1946 г.*

Cyril Hare║Сирил Хэйр*
4.09.1900-25.08.1958

Christianna Brand║Кристианна Бранд*
17.12.1907-11.03.1988

Richard Hull║Ричард Халл*
6.09.1896-19.04.1973

Alice Campbell║Элис Кэмпбелл
1947 г.*

Val Gielgud║Вэл Гилгуд*
28.04.1900–30.11.1981

Edmund Crispin║Эдмунд Криспин*
2.10.1921–15.09.1978

1948 г.*
Dorothy Bowers║Дороти Бауэрс*
11.06.1902 - 29.08.1948
1949 г.*

Michael Innes║Майкл Иннес*
30.09.1906 - 12.11.194

Michael Gilbert║Майкл Гилберт*
17.07.1912 - 8.02.2006 2006

Douglas G. Browne║Дуглас Дж. Браун*
1884 - 1963 г.

1950 г.*

Mary Fitt║Мэри Фитт*
22.06.1897 – 21.02.1959

1951 г.*

Julian Symons║Джулиан Саймонс*
30.05.1912 - 19.11.1994

1952 г.*

Andrew Garve║Эндрю Гарв*
12.02.1908 - 1.01.2001

Eric Ambler║Эрик Эмблер*
28.06.1909 - 22.10.1998

1954 г.*

Josephine Bell║Джозефина Белл*
8.12.1897 - 24.04.1987

1955 г.*

Roy Vickers║Рой Викерс*
27 июня 1889 - 22 июля 1965

Glyn Carr║Глин Карр*
14 марта 1908 – 19 февраля 2005

1957 г.*
Macdonald Hastings║Макдональд Гастингс*
6 октябрь 1909 – 4 октябрь 1982
1958 г.*
Edward Candy║Эдвард Кэнди*
1925-1993

G. Belton Cobb║Дж. Белтон Кобб*
1892-1971

E.H. Clements║Э.Х. Клементс*
????

J.C. Masterman║Джон Сесил Мастерман*
12 января 1891 - 6 июня 1977

John Trench║Джон Тренч*
1920-2003

Clifford Witting║Клиффорд Уиттинг*
15 августа 1907-1968

Elizabeth Ferrars║Элизабет Феррарс*
6 сентября 1907 - 30 марта 1995

Katherine Farrer║Кэтрин Фаррер*
1911-1972
1959 г.*
Michael Underwood║Майкл Андервуд*
02 июнь 1916 – 28 ноябрь 1992

Margot Bennett║Маргот Беннет*
1912-1980

Dorothy Eden║Дороти Иден*
3 апреля 1912 - 4 марта 1982

George Milner║Джордж Милнер*
1921-1921

1960 г.*
William Mole║Уильям Моул*
1917-1961
1961 г.*
Guy Cullingford║Гай Каллингфорд*
1907-2000

John Sherwood║Джон Шервуд*
1913–2002
1962 г.*
Mary Kelly║Мэри Келли*
????
1963 г.*
John Fleming║Джон Флеминг

Celia Fremlin║Силия Фремлин*
20 июня 1914 - 16 июня 2009

Anthony Lejeune║Энтони Лежён*
7 августа 1928 – 3 марта 2018

1964 г.*
John Blackburn║Джон Блэкбёрн*
26 июня 1923 - 1993
1965 г.*
William Haggard║Уильям Хаггард*
11 августа 1907 - 27 октябрь 1993
1966 г.*

Dick Francis║Дик Фрэнсис*
31 октября 1920 - 14 февраля 2010

Henry Keating║Генри Китинг*
31 октября 1926 - 27 марта 2011
1967 г.*

Francis Clifford║Френсис Клиффорд*
1 декабря 1917 - 24 августа 1975

1968 г.*
John Bingham║Джон Бингэм*
1908-1988

Henry Cecil║Генри Сесил*
19 сентября 1902 - 23 мая 1976

Gavin (Tudor) Lyall║Гэвин (Тьюдор) Лайэлл*
9 мая 1932 – 18 января 2003

Miles Barton Tripp║Майлз Трип*
5 мая 1923 – 2 сентября 2000

1969 г.*

Len Deighton║Лен Дейтон*
18 февраля 1929

Peter Dickinson║Питер Дикинсон*
16 lекабря 1927 - 16 декабря 2015

1970 г.*

Colin Watson║Колин Уотсон*
1 февраля 1920 – 18 января 1983

Douglas Rutherford║Дуглас Рутерфорд*
14 октябрь 1915 – 29 апреля 1988
1971 г.*

Joan Aiken║Джоан Эйкен*
4 сентября 1924 - 4 января 2004

Patricia Moyes║Патрисия Мойеc*
19 января 1923 – 2 август 2000

Anthony Price║Энтони Прайс*
16 августа 1928 – 30 мая 2019

1972 г.*

P.D. James║Ф. Д. Джеймс*
3 августа 1920 - 27 октябрь 2014

Jean Stubbs║Джин Стаббс*
23 октября 1926 – 19 октября 2012

1973 г.*

Kenneth Benton║Кеннет Бентон*
4 марта 1909 - 14 октября 1999

Jean Bowden║Джин Боуден*
1920-2016

1974 г.*

Gwendoline Butler║Гвендолин Батлер*
19 августа 1922 - 5 января 2013

John Le Carre║Джон Ле Карре*
19 октября 1931 - 12 декабря 2020

Peter Lovesey║Питер Ловси*
10 сентября 1936

Ngaio Marsh║Найо Марш*
23 апреля 1895 — 18 февраля 1982

1975 г.*

Patricia Highsmith║Патриция Хайсмит*
19 января 1921 - 4 февраля 1995

Michael Kenyon║Майкл Кенион*
26 июня 1931 - 29 мая 2005

Laurence Meynell║Лоренс Мейнелл*
10 августа 1899 - 14 апреля 1989

Robert Player║Роберт Плейер*
1905-1978
1976 г.*

Geoffrey Household║Джеффри Хаусхолд*
30 ноябрь 1900 – 4 октябрь 1988

James McClure║Джеймс МакКлюр*
9 октября 1939 – 17 июня 2006

Anne Morice║Энн Морис*
1916 – 18 мая 1989

Margaret Yorke║Маргарет Йорк*
30 января 1924 - 17 ноября 2012

1977 г.*

Ruth Rendel║Рут Ренделл*
17 февраля 1930 - 2 мая 2015

1978 г.*

Desmond Bagley║Десмонд Бэгли*
29 октября 1923 - 12 апреля 1983

Simon Brett║Саймон Бретт*
28 октября 1945

Celia Dale║Силия Дейл*
15 января 1912 - 31 декабря 2011

Reginald Hil║Реджинальд Хилл*
3 апреля 1936 - 12 января 2012

1979. г.*

Lionel Davidson║Лайонел Дэвидсон*
31 марта 1922 - 21 октября 2009

Martin Russell║Мартин Расселл*
1934

1980 г.*

Colin Dexter║Колин Декстер*
29 сентября 1930 - 21 марта 2017

1981 г.*

Catherine Aird║Кэтрин Эрд*
20 июнь 1930

1982 г.*

June Thomson║Джун Томсон*
1930-2022

1983 г.*

John Wainwright║Джон Уэйнрайт*
25 февраля 1921 - 19 сентября 1995

1985 г.*

Jessica Mann║Джессика Манн*
13 сентября 1937 - 10 июля 2018

Antonia Fraser║Антония Фрэзер*
27 августа 1932

1986 г.*
James Melville║Джеймс Мелвилл*
1931-2014
1987 г.*

Tim Heald║Тим Хилд*
28 января 1944 - 20 ноября 2016

Jonathan Gash║Джонатан Гэш*
30 сентября 1933

1988 г.*
Дэвид Вильям║David Williams*
????

George Sims║Джордж Симс*
????
1989 г.*

Susan Moody║Сьюзан Муди*
18 января 1940

1990 г.*

Anthea Fraser║Антея Фрейзер*
27 августа 1932

1991 г.*
Liza Cody║Лайза Коди*
11 апреля 1944

Robert Barnard║Роберт Барнард*
23 ноября 1936 - 19 сентября 2013

1992 г.*

Bertie Denham║Берти Денхэм*
4 мая 1979 - 22 мая 1991

1993 г.*

John Malcolm║Джон Малкольм*
1936 г.

Michael Z. Lewin║Майкл З. Луин*
21 июля 1942 г.

1994 г.*

Lindsey Davis║Lindsey Davis*
21 августа 1943 г.

Frances Fyfield║Френсис Файфилд*
18 ноября 1948 г.

1995 г.*

Andrew Taylor║Эндрю Тейлор*
14 октября 1951 г.

1996 г.*

Ruth Dudley-Edwards║Рут Дадли-Эдвардс*
24 мая 1944 г.

1997 г.*

Michael Hartland║Майкл Хартленд*
7 февраля 1941 г.

1998 г.*

Ian Rankin║Иэн Рэнкин*
28 апреля 1960 г.

John Harvey║Джон Харви*
21 декабря 1938 г.

1999 г.*

Ann Granger║Энн Гренджер*
12 июля 1939 г.

Robert Goddard║Роберт Годдард*
13 ноября 1954 г.

2000 г.*

Janet Neel║Джанет Нил*
4 июля 1940 г.

Val McDermid║Вэл Макдермид*
4 июня 1955 г.

Natasha Cooper║Наташа Купер*
1951 г.
2001 г.*

Russell James║Рассел Джеймс*
1942 г.

Frank Delaney║Фрэнк Делании*
24 октября 1942 г. - 22 февраля 2017 г.

Janet Laurence║Джанет Лоренс*
1937 г.

Произведения клуба

Double Death║Двойная смерть*

Первое издание на языке оригинала:*

Коллектив авторов*

/

Примечание:*

Verdict of Thirteen║Вердикт тринадцати*

The Man Who...║Человек, который...*

The Detection Collection║Коллекция детективных историй*

The Verdict of Us All║Наш общий вердикт*

Ф. Глаузер "Открытое письмо"
    Ф. Глаузер. Открытое письмо по поводу "Десяти заповедей детективного романа"

    Под заглавием "Десять заповедей детективного романа" писатель
Штефан Брокхоф*
  Коллективный псевдоним, под которым три немецких писателя в период с 1935 по 1955 год опубликовали серию детективов. Это Д. Кунг, Р. Плант и Сейдлин
опубликовал в начале 1937 года в "Zurcher Unterlander" статью-уведомление о выходе в свет своего нового детектива — "Три киоска у озера". "Открытое письмо" Глаузера — ответ на эту статью.

    Бернери (Франция), 25.III.37

    Дорогой и уважаемый коллега Брокхоф!

    Некоторое время тому назад с Синая еженедельника "Zurcher Unterlander" Вы возвестили о десяти заповедях детективного романа, и мне захотелось оспорить некоторые из выдвинутых Вами положений. Отдельные Ваши утверждения разбудили во мне дух противоречия и критики — вот только свои соображения я охотнее высказал бы Вам устно. Мне кажется несправедливым, что Вам придется молча выслушать мой монолог, не имея возможности вмешаться и поправить меня, если я допущу ошибку или в ложном свете представлю Ваши мысли. Но раз уж мы, подобно королевским детям из сказки, никак не можем встретиться, то пусть наша полемика, наша мирная, дружеская дискуссия развернется на страницах "Zurcher Unterlander". Пусть она примет форму маленького состязания певцов, в котором публика возьмет на себя роль Элизабет (так, кажется, звали ту даму, для которой Вагнер сочинил торжественный въезд миннезингеров?). Но без музыкального сопровождения. Так будет лучше.

    Я всегда считал, что Ветхий завет со своим перечнем десяти заповедей — нарушение которых, кстати, все еще поставляет материал для наших романов — создал прискорбный прецедент. Все, кто чувствует в себе неизъяснимое желание поучать несчастных ближних, почему-то считают своей обязанностью расчленить избранную тему на десять частей, хотя вся она укладывается в пять, четыре или три пункта. Так, нас мучали десятью заповедями домашней хозяйки и десятью заповедями холостяка; даже владельцев радиоприемников и пылесосов не постеснялись терзать числом десять.
    Десять заповедей!.. Пусть будет так. Я ничего не имею против десяти заповедей детективного романа. Позвольте только одно замечание: роман — продукт человеческой деятельности, предмет неодушевленный, на кой ляд ему заповеди. Заповеди нужны не роману, а его создателю. Но я готов согласиться, что формулировка "Десять заповедей автора детективного романа" тоже не особенно благозвучна…
    Зато, вероятно, Вы согласитесь со мной в другом: в том, что часть Ваших требований — нечто само собой разумеющееся. Английский детективный клуб, куда входит ряд писателей детективного жанра — Агата Кристи, Дороти Сейерс, Крофтс, Каннингем, — уставным порядком предписывает своим членам то, что Вы, дорогой коллега, изобретаете: правдоподобность действия, отказ от изображения преступных сообществ, честную игру, уклонение от ненужных сенсаций, добротный язык.
    Добротный язык! В нашем случае добротный немецкий язык. Этого постулата я в Ваших заповедях недосчитался. Вполне может быть, что я ошибаюсь: он, этот постулат, показался Вам до такой степени самоочевидным, что Вы просто не сочли нужным о нем упоминать.
    Детективный роман, процветающий сегодня в англосаксонских странах, — это, как Вы верно заметили, игра, игра, разыгрываемая по определенным правилам. Само собой разумеется, эти правила нужно соблюдать — правда, иногда это очень трудно сделать. Тут Вы, я думаю, со мной согласитесь.
    Благодаря заключенному в детективном романе элементу игры он родственными узами связан со своим более изысканным собратом, который величает себя просто "романом" и претендует на то, чтобы его относили к произведениям искусства. А эти произведения искусства читают только до тех пор, пока они не превратятся в искусно сделанные, точнее, в искусственные продукты, не станут делом определенных групп и отдельных снобов, пока их авторы не начнут копаться в изнанке души или спекулировать на философии, психологии и метафизике и не забудут об основных требованиях, предъявляемых к роману: об искусстве сочинительства, повествования, изображения людей, их судеб, об атмосфере, в которой эти люди обретаются. В хорошем романе должно присутствовать и напряжение. Это не то напряжение, которое господствует в детективе, но оно непременно должно быть.
    И поскольку роман отбросил напряжение как нечто нехудожественное, его презираемый собрат, детектив, пережил тот успех, который в глазах определенного сорта людей низвел его до положения
парвеню*
  От фр. parvenu "добившийся успеха, разбогатевший; выскочка" — человек незнатного происхождения, добившийся доступа в аристократическую среду и подражающий аристократам в своём поведении, манерах.
.
    Но все это Вы знаете не хуже меня, и я вовсе не собираюсь читать Вам лекцию о развитии романа. И все же мои предварительные замечания были необходимы. Ибо из всех особенностей, составляющих суть романа, детектив сохранил только напряжение. Но напряжение особого рода. Автор детектива тоже немножко сочиняет, но при этом не покидает проторенных троп. И он добровольно отказывается от самого главного: от изображения людей и их борьбы с судьбой.
    Человек и его судьба! Детективный роман добровольно отказывается от этой художественной особенности. В своей сегодняшней форме он отличается строгой логичностью и некоторой абстрактностью. Вот что хочу я первым делом ответить на Ваши "Десять заповедей": роман, написанный по этому рецепту, лишен судьбоносности. Убийство, единичное, двойное или тройное убийство, совершенное в начале, в середине и, может быть, даже в конце романа, нужно только для того, чтобы обеспечить мыслящую машину материалом для логических умозаключений. Согласен, все это может быть весьма увлекательным. Когда эта метода только лишь входила в моду — вспомните об "Убийстве на улице Морг", об отце всех этих Шерлоков Холмсов, Эркюлей Пуаро, Фило Вансов, Эллери Квинов, о дедушке инспекторов и комиссаров Скотленд-Ярда, вспомните о шевалье Дюпене Эдгара По, — когда метода была еще новой, она обладала даже художественными достоинствами, видимо, только потому, что ею пользовался настоящий поэт. Теперь она вконец затаскана, если не сказать опошлена.
    Так называемый образцовый детектив — независимо от того, выступает его герой от имени властей или же ведет дело в частном порядке, — почти всегда строится по определенной схеме. Вначале автор создает список действующих лиц и помещает его, чтобы не перегружать память читателя, на оборотной стороне титульного листа. В первой главе происходит убийство. Последующие страницы банальны и пусты вплоть до появления проницательного сыщика. Это, как Вы пишете, человек "непременно ловкий и находчивый", человек со взглядом психолога. Взгляд этот он использует для того, чтобы разгадывать загадки. А загадку носит в своей груди каждое из обозначенных в списке действующих лиц, носит и тщательно оберегает. Но все тщетно. Появляется проницательный сыщик, бросает свой взгляд психолога в невидимую щель, тянет за колечко — и получает признание вместе с необходимыми уликами. Ему надо только протянуть руку. То же самое повторяется и с другими действующими лицами — и когда проницательный сыщик каждого прощупает своим взглядом психолога и от каждого получит билетик с признаниями, он с этими признаниями, как с талончиками, дающими право на скидку, идет на рынок и покупает себе преступника. Разгадка раскрывается перед ним, как цветок при дороге. Цветок разгадки проницательный сыщик прикрепляет к шляпе или втыкает в петлицу пиджака и шагает дальше, навстречу новым подвигам. А преступник, который, как Вы пишете, "в общем, непременно злой человек", расплачивается за свои злодеяния на электрическом стуле, на гильотине или на виселице — если не предпочтет сам свести счеты с жизнью. Ладно. Все хорошо и верно! Но почему убийца должен быть "непременно злым человеком"? Разве есть непременно злые люди в общем и непременно злые люди в частности? Разве люди не просто люди — не звери и не святые, не герои и не сыщики, не ловкие и находчивые, не непременно злые, а просто люди, обыкновенные люди, как бы они ни назывались —
Глаузер*
Фридрих Чарльз Гла́узер — швейцарский писатель, писал на немецком языке.
,
Брокхоф*
Иоганн Брокхоф — немецкий художник, график.
, Гитлер или
Ридель*
Ридель, Клаус Йозеф — австрийский производитель бокалов для вина и бренди, представитель династии производителей стекольной продукции, глава фирмы Riedel.
, Эмма Кюнцли и Гуала? Разве мы, сочинители, не обязаны — даже когда мы создаем напряжение, даже когда идеализируем, — разве не обязаны мы снова и снова (разумеется, без всяких нравоучений) указывать на то, что между "непременно злым человеком (в общем)" и "ловким и находчивым, со склонностью к логическому мышлению" существует лишь крошечная, едва заметная разница?
    Видите, вопросы терзают меня, как слепни в июле. Но раз уж Вы готовы отказаться от опускающихся дверей, банд, таинственных аппаратов, испускающих невидимые смертоносные лучи, раз Вы готовы отвергнуть и осудить "романтические чары", то Вам придется отказаться и от деления людей на злых и добрых. Ибо это деление такое же сомнительное романтическое "волшебство", как и опускающиеся двери и все эти реквизиты эпохи, которая была наивнее, чем наша.

    Действие детективного романа можно легко и свободно изложить на полутора страничках. Все остальное — сто девяносто восемь машинописных листов — начинка. И все дело в том, как с этой начинкой обойтись. Большинство детективных романов в лучшем случае представляют собой растянутые анекдоты — ибо в наше хаотичное время литературные жанры различают уже не по содержанию, а исключительно по длине. Три страницы — short story, короткий рассказ. От пятнадцати до двадцати страниц — новелла. Сто страниц — короткий роман. Да, существует и такое! Не смейтесь, пожалуйста. Короткий роман изобретен людьми, которые плохо знали английский язык и определение short novel, что значит просто повесть, перевели как "короткий роман". За чертой в сто страниц начинается роман, детективный роман, нечто среднее между кроссвордом и шахматной задачей…
    Почему он не хочет быть чем-то большим? Почему не стремится поднять планку еще выше? Выступающие в нем персонажи — всего лишь автоматы на привокзальной площади (разумеется, бывают и исключения): они выкрашены в красный, синий, зеленый и желтый цвета. Это привокзальные автоматы, и в их невидимые щели проницательный сыщик вместо вульгарных монеток достоинством в двадцать
раппенов*
  Раппен (рапп) (нем. rappen, rapen) — первоначально тип пфеннига тёмного цвета, чеканившегося в XIV веке в области Верхнего Рейна. В дальнейшем раппенами назывались верхнерейнские пфенниги, выпускавшиеся основанным в 1403 году Раппенским монетным союзом. Раппен союза был равен двум пфеннигам.
  В настоящее время в Швейцарии в обращении находятся монеты в 5, 10 и 20 раппенов.
бросает свой взгляд психолога. Это автоматы, а не люди. Вы знаете их не хуже меня: супруга или дочь миллионера, дворецкий по фамилии Батлер, доктор (иногда мошенник, иногда нет), горничная, секретарь и так далее. Они существуют в безвоздушном пространстве. Ибо все эти загородные дома, все эти замки и дворцы миллионеров, которые нам демонстрируют, лишены даже осязаемой реальности продуваемого всеми ветрами железнодорожного вокзала (места, где, собственно, и должны стоять автоматы) с его пропитанными угольной копотью помещениями, с его багажным отделением, в котором пахнет кожей и табаком, с монотонной музыкой его сигнальных аппаратов…
    Напряжение — элемент превосходный; оно облегчает читателю процесс чтения. Оно отвлекает терзаемый заботами дух от превратностей жизни, помогает забыться, как помогает забыться глоток шнапса или стаканчик вина. Но, точно так же как есть настоящая вишневая наливка и есть подделка под нее, так есть истинное напряжение и напряжение дешевое — простите мне это выражение. Дешевым я называю такое напряжение, которое ставит перед собой только одну цель: разрешение загадки в конце книги. Оно, это псевдонапряжение, не позволяет рассматривать каждую страницу книги как текущее время, в котором несколько минут или секунд живет читатель. Эти короткие мгновения, эти минуты и секунды могли бы растянуться для него в часы, дни и месяцы, как нередко случается во сне. Если такое чувство возникает, значит, перед нами подлинное напряжение. Но стоит напряжению отринуть настоящее, как платить по счетам приходится будущему. Когда читаешь книгу, еще куда ни шло. Разве что неприятный привкус во рту да пустота в голове подскажут, что напряжение было ложным. Оно было нацелено на разрешение загадки и не сумело разбудить добрые сновидения, ничего не всколыхнуло в душе, ибо ничто не заставило ее зазвучать. Разве в этой торопливой жажде будущего в ущерб настоящему не заключено проклятие нашей эпохи? Мы вообще забыли, что есть настоящее, которое стремится быть пережитым. Мы забыли, что это настоящее надо прожить, а не проглотить, как обжора глотает суп, мясо и овощи, потому что думает только о пироге, который ему подадут на десерт. Можно также сказать, что современный человек ведет себя наподобие велогонщика, который, тяжело сопя, мчится по красивейшим местам только затем, чтобы надеть майку того или иного цвета, хотя в ней он вряд ли будет выглядеть красивее — наоборот, она лишь подчеркнет его сходство с маленькой больной обезьяной.

    Образумить читателя, заставить его даже с помощью наших очень скромных сил и средств задуматься — вот что должно стать нашей обязанностью. Поверьте, стоит разочаровать тех, кто уже после первых десяти страниц заглядывает в конец книги, чтобы как можно быстрее узнать, кто же преступник…

    Я полностью согласен с Вами, когда вы пишете, что преступник, чтобы возбудить интерес к себе и к своим деяниям, должен играть достаточно заметную роль. А что, если нам удастся создать в книге такое напряжение, чтобы читателю было все равно, кто убийца? Что, если нам удастся хитростью заманить читателя в лабиринт образов и видений, чтобы он размечтался вместе с нами в маленьких, никогда не виданных им ранее комнатках, чтобы он мог разговориться с людьми, которые вдруг покажутся ему ближе его самых близких знакомых, чтобы он в неожиданном освещении разглядел предметы повседневной жизни, на которые перестал обращать внимание, потому что давно притерпелся к ним, чтобы он увидел их в свете нашего прожектора, который мы для него изобрели? Что, если нам удастся зарядить каждую главу нашей книги иным напряжением, не тем примитивным, которое гонит читателя вперед, а именно иным. Что, если нам удастся пробудить в нем симпатии и антипатии к нашим созданиям, к домам, в которых они обитают, к играм, в которые они играют, к судьбе, которая витает над ними и угрожает, а может, и улыбается им?

    Раньше все это делал роман вообще, относимый к произведениям искусства. Разве не стоит постараться и вернуть ему читателей с помощью его презираемого собрата, детектива? Быть может, нам удастся избавить детективный роман от презрения, привлечь к нему внимание людей со вкусом, тех, кто обладает способностью отличать подлинное от подделок? И если мы изловчимся и сумеем сохранить иное, "детективное напряжение", то нам, возможно, удастся пробиться к сердцам тех, кто читает только
Джона Клинга*
  главный герой немецкого телесериала с участием секретного агента, который выполняет международные миссии по всему миру.
или
Ника Картера*
  Nick Carter — популярный персонаж массовой культуры, детектив из американских дешёвых "романов с продолжением".
… Мы не можем и не должны стесняться создавать детективную литературу. Разве не изображали преступления и то, как они раскрываются, мастера куда более значительные, чем мы? Разве Шиллер не перевел своего "Питаваля", а Конрад не написал своего "Тайного сообщника"? Разве Стивенсон не создал "Клуб самоубийц"?

    Но, так же как одной только хорошей поваренной книги мало, чтобы по всем правилам искусства приготовить ризотто, так и "Десяти заповедей" недостаточно, чтобы написать хороший детектив. Простите меня, но я позволю себе добавить к Вашим требованиям несколько других, своих. Новыми мои требования назвать нельзя — и, вероятно, я бы их никогда не сформулировал, если бы уже не видел их воплощенными в жизнь.

    Прежде чем сказать несколько слов об одном из воплотителей, я попрошу у Вас позволения коротко изложить мои требования.

    Очеловечивать. Превращать привокзальные автоматы в людей. И прежде всего не идеализировать мыслительную машину — проницательного сыщика с цветком разгадки в петлице. Я не сомневаюсь, что в этой заповеди мы с Вами едины. Вы ведь тоже считаете, что он должен быть человеком. Но я хочу пойти дальше. Ему совсем необязательно быть ловким и находчивым. Достаточно, если он будет располагать интуицией и здравым смыслом. Но самое главное: он должен приблизиться к нам, а не витать в горних высях, где и после дождя не промокают и где все лезвия для бритья бреют безукоризненно. Сыщик должен спуститься с пьедестала! Должен реагировать, как Вы и я. Давайте наделим его этими реакциями, давайте дадим ему семью, жену, детей — к чему ему вечно оставаться холостяком? А если уж выпало ему идти по жизни без спутницы, то пусть у него по крайней мере будет любовница, отравляющая ему существование… Почему он всегда безупречно одет? Почему никогда не испытывает недостатка в деньгах? Почему не чешется, когда свербит, и почему не выглядит — подобно мне — чуть глуповато, когда чего-нибудь не понимает? Почему не решается вступать в контакты с людьми, вживаться в атмосферу, в которой обитают интересующие его люди? Почему он не обедает вместе с ними и не проклинает про себя подгоревший суп — сколько напряжения может быть скрыто в подгоревшем супе! — или не слушает вместе с ними по радио доклад знаменитого профессора о проблемах брака? В таких ситуациях люди раскрываются — они зевают. Насколько поучительной может быть такая зевота!..
    А если стоячий воротничок у сыщика грязный — это же просто откровение! Не говоря уже о рваных носках…

    Нет, я не глумлюсь и не саботирую нашу дискуссию. Я говорил о судьбе и о ее неразумии. Надо ли умалчивать, что она способна принимать формы одновременно трагичные и смешные? Надо ли только тогда говорить о судьбе, когда она похожа на тщательно выглаженные брюки, только что полученные в портняжной мастерской, или когда она черна, как свежевыкрашенный траурный костюм?

    Только у одного автора я нашел то, чего мне недоставало во всей детективной литературе. Имя этого автора — Сименон, именно он создал образ, который хотя и имел несколько предшественников, но никогда не воспринимался с особым восторгом, — образ комиссара Мегре. Обыкновенный полицейский чиновник, благоразумный, немного мечтательный. Главное в романах Сименона — не преступление само по себе, не изобличение убийцы и не раскрытие преступления, а люди и особенно атмосфера, в которой они обретаются. Прежде всего атмосфера: маленький портовый городок, элегантное кафе ("Желтый пес"), шлюз внутреннего канала ("Коновод с баржи "Провидение""), южный провинциальный городок ("Маньяк из Бержерака"), доходный дом в Париже ("Тень в окне"). Надо ли продолжать список? В этих романах, которые и не романы вовсе, а растянутые новеллы, необычно вот что: мы, собственно говоря, равнодушны к развязке, хотя сюжет чаще всего строится по испытанному рецепту. Но между черными печатными строчками веет тот воздух мечты, сияет тот свет, которые даже самые мелкие и самые скромные вещи пробуждают к жизни — чаще всего к жизни призрачной. А преступник? Он человек среди себе подобных, как это и бывает в повседневной жизни. И то, что его разоблачают, не столь уж и важно, в финале нет вздоха облегчения, нет театральных трюков, у истории вообще нет финала, она лишь прерывается, очерчивается какой-то отрезок жизни, но сама жизнь продолжается — алогичная, захватывающая, печальная и гротескная одновременно.
    Я благодарен Жоржу Сименону. У него я научился всему, что умею. Он был моим учителем — разве не все мы чьи-нибудь ученики?..

    Но я отвлекся. Вероятно, все то, что я сейчас сказал Вам, Вы знаете много лучше меня. К сожалению, я еще не имел возможности и удовольствия прочитать один из Ваших романов. Но я совершенно уверен, что все те упреки, которые я выдвинул здесь в адрес детективного жанра, в адрес его "героев" и его "проницательных сыщиков", не имеют к Вам ни малейшего отношения. Я не сомневаюсь, что Ваш роман "Три киоска у озера" будет иметь большой успех. Если в моем письме и возникали иногда нотки поучения, то совершенно случайно, поверьте, я к этому не стремился. Для меня важнее было четко сформулировать некоторые мысли. Но как это сделать, не пытаясь облечь их в слова?

    Остаюсь с добрыми дружескими чувствами преданный Вам

    Фридрих Глаузер

    1937
×

Подробная информация во вкладках

Перелистнув последнюю страницу, поймал себя на мысли, что не могу определить для себя жанр этого произведения. С одной стороны, обыкновенный старомодный английский "полицейский" детектив, не выделяющийся из общего числа, скажем, книг Марш или Крофтса, разве что… Да об этом позже. С другой — есть в ней то, за что я безмерно благодарен авторам-составителям (и издательству, додумавшемуся перевыпустить его, причём полностью воспроизведя все детали оформления самого первого издания!). Она представляет из себя не простой авторской сборник, а подзорную трубу, сквозь которую можно подглядеть то, что остаётся за кадром: "кухню Золотого века". Как вы уже все, наверное, догадались, речь пойдёт о произведении "Последнее плавание адмирала"

Читая книгу и в особенности разгадки разных авторов, я слышу отголоски тех споров, обсуждений, той работы мысли, которая сопровождала написание произведения. Можно даже попробовать применить дедукцию и попытаться отгадать автора главы, не смотря в заголовок. В самом деле, ну кто, кроме Фримена нашего Крофтса, способен половину главы (весьма длинной главы) подробнейшим образом выдумывать сложное расписание поездов для вымышленного графства, рисовать линии и остановки, продумывать маршруты пересадок, а затем столь же рьяно гонять инспектора полиции по всем этим станциям и узлам, размышлять над тем, каким поездом ехали герои в ночь убийства?! Или столь явно появляющийся садоводческий талант Клеменс Дейн, каким-то мистическим образом заполнившей паузы в сюжете подробными описаниями растений и птиц, а детективную интригу, по её собственным словам, развившую так, "чтобы из ее лей главы можно было вывести абсолютно любой финал". Можно сравнить лаконизм на грани минимализма, представленный Эдгаром Джепсоном, с педантичностью подхода Рональда Нокса, расписавшего свою главу по 39 сомнительным пунктам. (Кстати, приятный бонус: обратите внимание, именно Нокс в своей разгадке пытается понять, кого каждый из его предшественников прочил в убийцы — и попадает пальцем в небо в 100% случаев :hahaha:

).

Но настоящим открытием для меня стала последняя глава. Раньше я читал у Беркли всего два произведения. "Тайна Лейтон-Корта" поставила его в моём сознании где-то рядом с Аланом Милном. "Карающий случай" произвёл уже большее впечатление, подпорченное, правда, тем, что я полностью и успешно разгадал убийцу, метод и мотив. Но после этой главы я убедился в гениальности Энтони Беркли: он действительно "разгрёб завалы", как сказано в заголовке, из месива несостыковывающихся версий и эпизодов от предыдущих авторов собрав цельную картину, неопровержимо сводящуюся вокруг единственного убийцы… или нет? Монолог инспектора Раджа перед старшими полицейскими чинами достоин того, чтобы занять достойное место среди лучших образцов обмана читателя без единого слова лжи, рядом с разговором Пуаро и Марджори в "Родосском треугольнике" или даже пятой главой "Акройда".

Спойлер: +|-

Вердикт: за детектив — 8 из 10, за последнюю главу и за возможность заглянуть на кухню Золотого века — 12 из 10.

Первым делом скажу просто — ах не получилось. Ни "АХ", ни тем более, "Ух ты". Рискуя получить порцию помидоров, яиц и прочих ингредиентов для салата, скажу еще проще. Ни получилось ни цельного детективного произведения, ни ролевой игры. Две трети, если не более, каждый автор "тянул одеяло" в свою сторону, а в последней главе бедняга Энтони Беркли, попытался выбраться из того, что в итоге получилось. Честь и хвала Беркли, что он хотя бы попытался сделать это с наименьшими потерями. Но, при всем мастерстве, получилось не очень. В предисловии Д. Сэйрес писала, что объяснение должен получить каждый факт.

Игнорирование фактов на основании того, что они якобы случайны и "не в какие рамки не лезут", равно как и попытки дать объяснение, идущие в разрез с ними, рассматриваются как нарушение правил игры.

    Но именно это мы и получили. За что боролись, на то и напоролись. Я не буду тут спойлерить и перечислять эти фрагменты. Но, по крайней мере, так мне показалось, это не вариант "истинные и ложные ключи». Это импровизация, чтобы хоть как то собрать с разных лоскутков, что-то похожее на одеяло. И… чудо – факты, которые не подходят к окончательной версии, превращаются в «ложные ключи». Не добавляют произведению и многочисленные нарушения правил. Случайные совпадения, неожиданные находки, словно специально «подброшенные» автором, чтобы как то выйти из тупика. Есть еще нарушения правил, но я не могу их озвучивать, так как это прямые спойлеры.

    Разные авторы, разные «почерки» и каждый как-то пытается под общий произведения, а результате…

    В электронном варианте нет дополнительной части, в которой каждый автор предлагает свой вариант развития истории и разгадки. Но, честно говоря, не думаю, что это как-то изменило бы впечатление от произведения.
    Короче не очень все получилось и если бы не гениальность Беркли с его последней главой, то…

    В детективном плане — гораздо сильнее "Адмирала". История убийства лорда Комстока, придуманная Джоном Роудом (так жаль, что этот мастер научного детектива столь слабо известен на русском), будет держать в напряжении до финала, а концовка приятно поразит, но главное - не в ней, а в пяти предложенных расследованиях. Именитые сыщики, включая эсквайра Р. Ш. (описанного Дороти Сэйерс) и лорда Уимзи (описанного Энтони Беркли) прибывают на место преступления - и приходят к четырём диаметрально противоположным выводам. А в финале, написанном Милуардом Кеннеди, простой полицейский детектив опровергает выводы всех четверых, сделав то, до чего они не были способны додуматься... Идея весьма похожа на "Дело для трёх детективов" (которое я, увы, ещё не успел прочитать), но в этом романе она реализована великолепно: чего стоят одни "сноски" возмущённого Питера Уимзи к своей главе, наотрез не соглашающегося с авторской трактовкой его действий и поведения! Не настолько эпохальная книга, как "Последнее плавание адмирала", зато вполне себе высококачественный детективный роман с отличными нотками пародии.
    Особо хочется отметить оформление издания. HarperCollins осуществили довольно грязный маркетинговый ход, заставляющий вспомнить о серии "псевдоагата": гораздо крупнее фамилий всех автором на обложке напечатана фамилия... Агаты Кристи. Лишь внимательно приглядевшись, можно увидеть уточнение: оказывается, ей принадлежит только "предисловие". Но и это на поверку - обман: предисловие к книге написал Мартин Эдвардс, архивист Детективного Клуба, уже в наши дни; сама бы она ни за что не написала предисловие к совместному роману, создание каковых она не одобряла (ни одного не напечатали при её президентстве). Единственный её текст в книге - это знаменитая статья "Детективные писатели в Англии", написанная ею для публикации на русском языке в 1945 году (в частности, именно там содержалось первое в Советском Союзе упоминание о Карре — а до переводов его книг оставалось долгих двадцать лет) и впервые появляющаяся в оригинале. Кстати, она уделяет в ней место: Дойлю - один абзац, Аллингем — две трети страницы, абзац на Сэйерс, две страницы на Бейли, две - на Карра, абзац на Марш и лист про саму себя. Иннес, Роуд, Митчелл, Фримен и Беркли перечислены совсем бегло,и, увы, она по ошибке называет героя последнего "Роджером Шериданом". Так или иначе, однозначно, стоит прочтения, как с теоретической, так и с художественной точек зрения. Скажем, впрочем, издателям спасибо — если бы не фамилия Кристи, книгу бы и вовсе не продавали в России. А ещё, кстати, под суперобложкой — точная копия оригинального оформления первоиздания книги.

    Вердикт — 10 из 10.
Off topic:
    Только вот, судя по тому, что к 1933 году такие будки ещё были новинкой и редкостью на улицах даже крупных городов, вынужден сделать вывод, что иллюстрация на суперобложке изображает ТАРДИС...

Небольшая повесть, совместно написанная разными членами лондонского детективного клуба. Показалась мне слабее других совместных произведений (правда в этом плане мне сравнивать практически не с чем — читал я всего две совместные книги клуба). Хотя, возможно мои ожиданя были завышены — ведь эти две предыдущие книги мне очень понравились. А в "Цветах" к тому же последние главы написала Кристианна Бранд, а от такого автора невольно ждешь яркого финала. Но вот как-то не вышло.

Alex Smith. Так и эпоха уже другая. То были тридцатые, а теперь шестидесятые. Людей, которые это затевали, уже и не осталось тогда в Клубе, кроме Сэйерс.

Six Against the Yard (1936)"Шестеро против Скотланд-Ярда"
Авторы детективных произведений задают различные свои выдуманные преступления реальному полицейскому, который разбивает в пух и прах их объяснения и отвечает на вопрос — Кто убийца и мотив.

    Я прочел эту книгу. Здесь некоторая неточность: писателям была поставлена задача написать про «идеальное преступление», а полицейский должен был высказать свое мнение относительно идеальности.
    Кто убийца известно в пяти рассказах из шести. Мотив известен во всех случаях.

    Все преступления — убийства.
    Неприятно поразило, что больше половины авторов (я не буду конкретизировать, чтобы не было спойлера) от 60 до 80% объема тратят на то, чтобы показать, почему некто должен был быть убит, а на само убийство - что останется. Мне это показалось скучноватым, а полицейского просто жалко: зачем было его звать? Чтобы он читал о психологии убийцы и убитого? Он же не это должен оценивать, а "технику исполнения".

    Что приятно поразило — это несколько неожиданный (для меня) подход полицейского. Когда мне казалось, что литературное убийство совершено вполне совершенным образом, он начинал рассказывать, как взялся бы за дело настоящий полицейский, какие рутинные процедуры он произвел бы, и… постепенно становится ясно, что убийца очень даже может проколоться, причем сосем на там, где я ожидал. И чем изощреннее литературное преступление, тем проще выявить преступника. Поэтому с "идеальностью" не выходит. Занятно.

Совместный роман, написанный шестью авторами, каждый написал по две главы. Конечно у каждого автора свой стиль, но здесь, в отличие от других совместных романов клуба, это не так заметно ощущается — поскольку расследование ведет не один сыщик, а несколько, то каждый автоор мог в своих главах больше описывать действия более близкого ему персонажа. Например, Ф.У.Крофтс в основном, описывал официальное полицейское расследование, но остальные авторы склонялись к более "любительскому" следствию — в основном, в романе описывается расследования журналиста Оливера и его сотрудницы и невесты в одном лице Берил.
В общем, читается довольно легко, хотя детективная линия не самая сильная, а ближе к концу все скатывается к типично-бестолковой развязке в духе современных детективов, с покушением на главного героя и т.п. (Я кажется ешще не упоминал что роман написан в 1931 году?). От детектива тех лет я жду дедукций, а не беготни, хотя в романе написанном основателями лондонского детективного клуба такой финал смотрится совсем неожиданно, все таки в первые годы существования клуб отстаивал чистоту жанра, и находился в оппозиции к триллерам. Так что концовка меня все таки удивила, но не такого удивления я ждал.

    По рекомендации Полковника Марча Помещаю перевод лекции, прочитанной Питером Ловси и посвященной Детективному клубу и, в частности, Дороти Ли Сэйерс.

    Питер Ловси
    Секретная Жизнь Эрика-черепа: Дороти Л. Сэйерс и Детективный клуб
    Лекция, прочитанная в «Обществе Дороти Л. Сэйерс» 23 марта 2011 г.

    Вас может удивить такое начало, но Эрик-череп — это единственный выживший. Больше никого и ничего от современников основания Детективного клуба в 1930 году не перешло с нами в двадцать первый век. Огромный чёрный плащ с алой подкладкой, скроенный по фигуре Г.К. Честертона, был утерян, и его пришлось заменить; чёрные свечи догорели; процедура посвящения была переписана несколько раз; даже первоначальная книга с протоколами заседаний исчезла в 1940-ых годах. И конечно, искромётная группа писателей, которые всё это придумали, преимущественно Энтони Беркли Кокс, Дороти Л. Сэйерс и монсеньор Рональд Нокс давно написали свои последние главы.
    Эрик — это последняя связь с той восхитительной атмосферой. У меня было желание попросить нашего нынешнего президента, Саймона Бретта, разрешить мне на время взять Эрика для сегодняшнего события, а затем я подумал, что ответственность была бы чрезмерной. Что, если по дороге меня остановит полиция и попросит объяснять, как настоящий человеческий череп с красными лампами вместо глаз оказался на пассажирском сиденье? Что, если Эрика конфискуют? Что, если его уронят? Ему более ста лет. А ещё больше я боялся, вдруг он со мной заговорит!
    Учитывая известность Детективного клуба среди литературных обществ, непонятно, почему о нём так мало написано. Поскольку меня пригласили сюда, чтобы поговорить на эту тему, я естественно просмотрел основные книги биографий мисс Сэйерс. И я обнаружил чуть больше страницы, где лишь в общих чертах описывается клуб. В собранных письмах имеется несколько ссылок на функции и проекты, но не много. И это жаль, потому что клуб играл в её жизни громадную роль даже после того, как она закончила писать детективные романы. Она была чрезвычайно активной, постоянной участницей на всех встречах и великим блюстителем традиций клуба. И нет недостатка в интересных рассказах о том, что она вытворяла.
    Ещё меньше о клубе можно найти в биографиях Честертона и Нокса. Одна из причин может состоять в том, что большая часть первоисточников утеряна. Будем откровенны: сам клуб путается относительно даты своего основания. В течение многих лет считалось, что он был основан в 1932 году, когда был составлен первый устав. Эта дату всё ещё можно найти на почтовой бумаге. Но возникли сомнения, когда покойный Джулиан Саймонс указал эту дату (1932 год) во введении в один из проектов Детективного клуба под названием «Вердикт тринадцати» (Verdict of Thirteen). Дату оспорили. Уверенный в том, что он прав, Джулиан написал в Санди Таймс и предложил бутылку шампанского тому, кто приведёт доказательства более раннего происхождения клуба. И, вы не поверите, какой-то педант обнаружил письмо в Литературное приложение к "Таймс" от членов клуба, датированное 1930 годом. Даже теперь кое-кто тихонько намекает, что дело может относиться к 1929 году. Возможно, было бы неплохо, если бы Эрик заговорил.
    Что бесспорно, так это то, что в 1928 году писатель Энтони Беркли Кокс, известный нам теперь как Энтони Беркли или Фрэнсис Айлс, предложил многим выдающимся писателям — авторам детективных романов регулярно — устраивать совместные обеды в лондонских ресторанах. Собиралось до двадцати человек. Среди них выделялась Дороти Л. Сэйерс, автор трёх детективных романов. Она была ровесницей Беркли — фактически их дни рождения отделяет лишь восемь дней.
    Приблизительно в то же самое время проявился интерес к формулировке правил для написания детективного романа. Как и многое другое, это, кажется, началось в Америке. В 1923 году редактор журнала и художественный эксперт по имени Уиллард Хантингтон Райт (Willard Huntington Wright) перенёс тяжёлую болезнь. Его выздоровление заняло два года и, помимо прочего, ему удалось за это время перечитать более 2000 детективных романов и работ по криминологии. В результате таких учёных деяний на свет появился детективный писатель с внушительным псевдонимом СС Ван-Дайн и список из двадцати правил для написания детективных романов. В 1928 году он их издал. Они в основном запрещали, нежели утверждали. Никаких любовных интриг, слуги не могут быть преступниками, никаких профессиональных преступников, никакие несчастных случаев или самоубийств, никакой псевдонауки, спиритизма, тайных обществ. Были запрещены даже длинные описания. Если быть справедливым, Ван Дайн, применял все эти правила к собственным книгам. Его детектив Фило Ванс, выпускник Оксфорда, был, как говорят, молодым компанейским аристократом, американским коллегой лорда Уимзи. А если быть пристрастным, книги Ван-Дайна были ужасно напыщенными и перегружены сносками, а Ванс не достоин даже чистить обувь лорду Питеру. Как едко написал поэт Огден Нэш (Ogden Nash): “Philo Vance/ Needs a kick in the

pance”*

».
____Вполне возможно, что двадцать правил Ван Дайна активно обсуждались на тех лондонских обедах. Одним из участников был католическим священник, отец Рональд Нокс, который после трёх детективных романов написал собственный свод правил. Как и многие из молодых людей (когда я говорю «молодой», я имею в виду тридцатилетних), кто основал Детективный клуб, Нокс был выдающимся человеком. Ивлин Во (Evelyn Waugh) назвал его «самым умным мальчиком, который когда-либо проходил через Итон». Ещё в Оксфорде Нокс написал сатирическую пьесу, основанную на различных несогласованностях в рассказах о Шерлоке Холмсе, и послал копию их автору. Когда Конан Дойль отвечал на письмо, чтобы сказать, сколько удивления оно у него вызвало, он добавил: «Я поражаюсь, что кто-то способен тратить столько сил на подобные вещи». Практически общепринято, что Нокс был первым из той немного сумасшедшей армии шерлокианцев, которые рассматривают Холмса как реального человека. Впоследствии Нокс отмечал: «Печальная ирония состоит в том, что моим единственным настоящим достижением является создание основы для всей последующей шерлокианы». После Оксфорда он некоторое время работал в военной разведке, а затем стал англиканским священником. В 1917 году он перешёл в католицизм, принял посвящение и стал католическим капелланом при университете, а в конечном счёте достиг духовного титула монсеньора. И всё же Нокс никогда не был религиозным фанатиком. Когда он удостоился аудиенции у папы Римского, они беседовали в течение целого получаса о Лохнесском чудовище.
____Вполне иронично он назвал свои десять правил «Десятью заповедями детективного романа», и они увидели свет в 1929 году. Они должны были составить основу для обряда посвящения в Детективный клуб, поэтому здесь их стоит

повторить*

:

____I. Преступником должен быть кто-то, упомянутый в начале романа, но им не должен оказаться человек, за ходом чьих мыслей читателю было позволено следить.
____II. Как нечто само собой разумеющееся исключается действие сверхъестественных или потусторонних сил.
____III. Не допускается использование более чем одного потайного помещения или тайного хода.
____IV. Недопустимо использовать доселе неизвестные яды, а также устройства, требующие длинного научного объяснения в конце книги.
____V. В произведении не должен фигурировать китаец.
____VI. Детективу никогда не должен помогать счастливый случай; он не должен также руководствоваться безотчётной, но верной интуицией.
____VII. Детектив не должен сам оказаться преступником.
____VIII. Натолкнувшись на тот или иной ключ к разгадке, детектив обязан немедленно представить его для изучения читателю.
____IX. Глуповатый друг детектива, Уотсон в том или ином облике, не должен скрывать ни одного из соображений, приходящих ему в голову; по своим умственным способностям он должен немного уступать — но только совсем чуть-чуть — среднему читателю.
____X. Неразличимые братья-близнецы и вообще двойники не могут появляться в романе, если читатель должным образом не подготовлен к этому.
____

____Жаль, что нет времени, чтоб зачитать комментарии Нокса относительно каждой из заповедей. Он цитирует исключения к большинству из них и признаёт, что запрет на китайцев выглядит несколько искусственным. «Чем вызван этот запрет, — пишет он, — я не знаю; наверное, причину надо искать в привычном для Запада представлении о жителе Небесной империи как о существе чересчур умном и недостаточно нравственном. Могу лишь поделиться собственным опытом: если вы, перелистывая книгу, натолкнётесь на упоминание о “глазах-щёлочках китайца Лy”, лучше сразу отложите её в сторону — это плохая

вещь»*

.
____Но вернёмся к нашим обедам. Мысль о более формальном клубе, должно быть, выросла в уме Энтони Беркли, потому что уже в 1929 году он издал книгу «Дело об отравленных шоколадках» — одну из классики того времени, — о группе писателей, собирающихся в клубе, названном Клубом криминалистов. Книга, как часто говорят, является пародией на Детективный клуб, но этого не может быть, если мы признаем, что клуб был основан только в 1930 году.
____Свидетельства в пользу 1930 года сильны и были представлены в сам клуб в незабываемой послеобеденной речи пять лет назад Дугласом Грином (Douglas Greene), биографом Джона Диксона Карра (John Dickson Carr). Грин сообщил нам, что бумаги Энтони Беркли доказывают, что он писал Г.К. Честертону (G.K.Chesterton) 27 декабря 1929 года, предлагая участвовать в создании клуба и приглашая Честертона быть Почётным президентом. Однако — всегда там, где речь идёт о Детективном клубе, встречается это «однако» — имеется письмо Беркли к Дороти Л. Сэйерс, которое было продано с аукциона Сотби в 2008 году, и там обсуждается предложение пригласить в качестве почётного президента сэра Артура Конан Дойля. Письмо датировано 17 января 1930, т.е. оно написано спустя три недели после того, как эту должность предложили Честертону. Ну и что нам прикажете думать?
____Полное содержание проданного с аукциона письма неизвестно, но просто интересно, что Конан Дойль мог быть первым вариантом. Однако фактически в 1930 году он был слишком болен, чтобы принять эту честь. Он умер в июле. Но интересно вообразить, что именно Конан Дойль, с его твёрдой верой в спиритизм, подумал бы о тайном ритуале, в котором использовался настоящий человеческий череп.
____Нет, однако, никаких сомнений в том, что Клуб был уже создан и работал в 1930 году, и в нём кипела жизнь. С самого начала у участников было настойчивое намерение использовать свой талант и опыт для заработка денег и приобретения собственного помещения для клуба. Дороти Л. Сэйерс была одной из главных движущих сил, когда по Национальной программе Би-би-си, начиная с июня, стал передаваться радиосериал, составляющий коллективное творение Клуба под названием «За ширмой» (Behind the Screen). Шесть писателей читали перед микрофоном собственные главы, а второй эпизод, должно быть, был тяжёлым испытанием для застенчивой Агаты Кристи (Agatha Christie). Каждый 15-минутный эпизод печатался в ту же неделю в журнале «Слушатель». Другой цикл радиопередач под названием «Сенсация» (The Scoop) был готов к концу года и вышел в эфир в январе 1931 года. Также в 1931 году вышла книга Клуба «Последнее плавание адмирала» (The Floating Admiral), написанная четырнадцатью участниками, среди которых Честертон, Сэйерс, Кристи, Нокс и Беркли. Недавно, то есть спустя восемьдесят лет, вышло новое издание.
____К настоящему моменту вы, наверное, начинаете задаваться вопросом об Эрике-черепе и секретном обряде посвящения. Имею ли я право обнародовать то, что там в действительности происходило? В конце концов, ведь сама мисс Сэйерс объявила в своём предисловии к «Последнему плаванию адмирала», что «даже табун диких лошадей не заставит меня нарушить тайну ритуала».
____Даже теперь, в 2011 году, некоторые члены клуба всё ещё боятся сказать слишком много и быть изгнанными, если не хуже. Но в действительности милый старый рассеянный Г.К Честертон, первый президент клуба (именно он когда-то послал своей жене телеграмму: «Нахожусь на остановке Маркет-Харборо, где я должен быть сейчас?»), всё раскрыл в статье в журнале «Странд» ещё в 1933 году.
____«В качестве того, кому неоднократно выпадала честь принятия присяги у новых членов Общества, я горжусь формулировкой этих условий членства в их окончательном виде, что подаёт, таким образом, хороший пример Мафии, Ку-клукс-клану, Вольным каменщикам, Иллюминатам, Розенкрейцерам, Красным барсукам, Синий быкам, Зелёным гориллам, Лиге галантерейщиков-левшей, Ассоциация агностиков-альбиносов и всем другим тайным обществам…»

____Председательствующий обращается к

Кандидату:*

____Имярек, есть ли у вас твёрдое желание стать членом Детективного клуба?
____Кандидат громким голосом отвечает:
____ Да, у меня есть такое желание.
____Председательствующий:
____ Обещаете ли вы, что ваши детективы будут старательно и честно расследовать преступления, которые вы предложите им раскрыть, используя ту сообразительность, какою вам заблагорассудится их наделить, и не полагаясь на божественное откровение, женскую интуицию, колдовство, действие тайных сил, совпадение или провидение?
____Кандидат:
____ Обещаю.
____Председательствующий:
____ Клянётесь ли вы никогда не скрывать от читателя важного ключа к разгадке?
____Кандидат:
____ Клянусь.
____Председательствующий:
____ Обещаете ли вы соблюдать приличествующую сдержанность и не слишком увлекаться бандами, преступными сговорами, лучами смерти, призраками, гипнозом, люками-ловушками, китайцами, архипреступниками и сумасшедшими, а также никогда и ни при каких обстоятельствах не прибегать к загадочным ядам, неизвестным науке?
____Кандидат:
____ Обещаю.
____Председательствующий:
____ Будете ли вы блюсти нормы правильного литературного английского языка?
____Кандидат:
____ Да.
____Далее Председательствующий спрашивает:
____ Имярек, есть у вас нечто такое, что вы чтите как святыню? После того как Кандидат назовёт ту вещь, которую он считает для себя особо священной, Председательствующий спрашивает у него:
____ Имярек, клянётесь ли вы тем-то (здесь Председательствующий называет вещь, которую Кандидат объявил особо для него священной), что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, покуда являетесь Членом Клуба? Если же Кандидат не сможет назвать вещь, которую он чтит как святыню, Председательствующий предлагает ему поклясться следующим образом:
____ Имярек, клянётесь ли вы надеждой на повышение поступлений от продажи ваших книг, что станете добросовестно соблюдать все эти обещания, которые вы дали, покуда являетесь Членом Клуба?
____На что Кандидат отвечает так:
____ Торжественно клянусь. И, кроме того, обещаю и обязуюсь, храня верность Клубу, не красть и не разглашать никаких сюжетов или секретов, сообщённых мне до публикации кем-либо из Членов, будь то под влиянием спиртного или по какой-либо другой причине.
____Тогда Председательствующий обращается к Собранию:
____ Если кто-либо из присутствующих Членов возражает против Предложения о принятии, пусть он или она заявит об этом. В случае, если возражение будет высказано, Председательствующий назначает время и место для подобающего обсуждения данного вопроса и объявляет Кандидату и Собранию:
____ Поскольку мы проголодались и дабы избежать неподобающе ожесточённых споров между нами, я приглашаю вас, Имярек, быть сегодня нашим Гостем и напоминаю вам о вашем торжественном обещании касательно кражи или разглашения сюжетов и секретов.
____Если же возражений высказано не будет, Председательствующий говорит; обращаясь к Членам:
____ Итак, провозглашаете вы Имярека Членом нашего Клуба? Тогда под руководством Церемониймейстера Собрания или Члена, назначенного Секретарём исполнять церемониймейстерские обязанности, собравшиеся выражают единодушное одобрение громкими возгласами в полную меру своих способностей и возможностей. После того как клики прекращаются, будь то из-за необходимости перевести дух или по какой-либо другой причине, Председательствующий делает следующее объявление:
____ Имярек, вы по всем правилам приняты в Члены Детективного Клуба, и если вы нарушите данное вами обещание, то пусть другие писатели раньше вас используют ваши сюжеты, пусть ваши издатели околпачат вас при заключении договоров, пусть незнакомые люди притянут вас к суду за клевету, пусть страницы ваших книг будут кишеть опечатками и пусть тиражи ваших книг станут неуклонно сокращаться. Аминь.
____Кандидат, а вслед за ним и все присутствующие Члены произносят:
____ Аминь.

____Итак, вот он — оригинальный обряд посвящения. Вы услышали его от первого президента. Здесь я замолкаю. Долго считалось, что Дороти Л. Сэйерс в значительной степени приложила руку к составлении церемонии. Теперь это подтверждено благодаря открытию письма в бумагах Честертона в Британской библиотеке. Это письмо от Энтони Беркли к Честертону, приглашающее посетить следующий обед и датированное 1 мая 1931 года: — «… новый участник, мисс Хелен Симпсон (Helen Simpson), должен быть принят в этот вечер по всем правилам, установленным для самого ритуала, составленного мисс Дороти Сэйерс, при этом большинство торжественных заявлений касается искусства и чести в детективной беллетристики, поэтому, полагаю, это будет забавным.
____Несомненно, Десять заповедей отца Нокса оказали существенное влияние на содержание церемонии — вы не забыли про китайцев? — но, как отмечает Джеймс Брэбэзон (James Brabazon) в своей биографии Сэйерс, «существует документ, написанный почерком Дороти с зачёркиваниями и вставками, который доказывает, что именно она разработала церемонию. Стиль, конечно же, её».
____«Но а что с Эриком? — спрашиваете вы. — Как он-то сюда попал?» Всё сейчас узнаете.
____Давайте только на мгновение рассмотрим более серьёзные основания, стоящие за этими церемониями. И здесь китайцы будут для нас подсказкой. Двадцатые годы двадцатого века часто считаются началом Золотого века детективного романа. Кристи и Сэйерс сыграли особую роль в преобразовании популярной беллетристики. Но в 1928 году они только начинали. Кристи издала семь романов, Сэйерс — три. Рынок был во власти сенсационных триллеров Эдгара Уоллеса (Edgar Wallace), Сакса Роумера (Sax Rohmer) и «Сапёра» (“Sapper”) — создателя Бульдога Драммонда. Кровь и пальба, засады и ловушки. Эти книги прекрасно продавались. Роумер написал бесконечное число книг о так называемой жёлтой опасности и китайском злодее, докторе Фу-Манчу. Смертельные лучи, гипноз, тайные ходы, суперпреступники, всякие мумбо-юмбо и трали-вали, всего этого хватало с избытком. Честертон заметил в статье в журнала «Странд»: «Не думаю, что клубу очень подошла бы колоссальная космополитическая популярность, как у мистера Эдгара Уоллеса. Я говорю так не потому, что его книги — бестселлеры, а потому, что у него всё поставлено на поток. Мы все наслаждались его изобретательными сюжетами, но неизбежно в стиле этих сюжетов присутствовало нечто, что вызывало неловкость от присутствия Вездесущего китайца или Лиги Алого Скорпиона. Он был настоящей плавильной печью и фабрикой беллетристики, впечатляющей по масштабам, но не подходящей для поставленной задачи. Это всё равно, что выехать с семьёй и друзьями на загородную прогулку и обнаружить, что за тобой едет эскорт из всех автомобилей, выпускаемых фабриками мистера Форда». Смею заметить, что была некоторая зависть к авторам триллеров со стороны авторов детективных романов, но было также и желание отгородить собственную территорию. Острые ощущения и обстановка тайны и подозрения, — это пожалуйста, но в форме, которая подходила более проницательному читателю, любящему загадки и честную игру.
____Первоначальные участники действительно были лучшими из лучших среди писателей, работающих в детективном жанре. Отсутствует лишь имя Конан Дойля по причине, о которой я уже говорил. Кроме уже упомянутых, список включал Э.К.Бентли (E.C. Bentley), Фримена Уиллса Крофтса (Freeman Wills Crofts), Р. Остина Фримена (R. Austin Freeman), А.Э.У. Мейсона (A.E.W.Mason), А.А. Милна (A.A.Milne), Артура Моррисона (Arthur Morrison), баронессу Орци (Baroness Orczy), Джона Роуда (John Rhode) и Хью Уолпола (Hugh Walpole). Вскорости добавились и другие: Энтони Гильберт (Anthony Gilbert), Глэдис Митчелл (Gladys Mitchell), Марджери Аллингем (Margery Allingham), Джон Диксон Карр (John Dickson Carr) и Николас Блэйк (Nicholas Blake). Некоторые из них оставили ценные заметки о том, что же происходило в клубе на самом деле.
____Именно от Глэдис Митчелл я узнал то, что вы так терпеливо ждёте услышать: шокирующую правду об Эрике. В эссе, названном «Золотой век», она рассказала, что (это её подлинные слова) череп был украден из одной из лондонских клиник мужем Хелен Симпсон. Мы знаем из письма, которое я цитировал раньше, что Хелен Симпсон, — австралийская писательница, живущая в Лондоне и присоединившаяся к клубу в 1931 году, и я полагаю, что Эрик был — как бы это поизящней выразиться — приобретён клубом в 1937 году, когда второй президент, Э.К. Бентли, автор «Последнего дела Трента», был возведён на престол на церемонии, достойной пера Сесила Б. Де Миля и разработанной мисс Сэйерс как «Порядок торжественного вступления в должность Президента Детективного клуба».
____До этого случая я не могу найти никаких упоминаний об Эрике, поэтому считаю, что он, должно быть, дебютировал именно тогда, как один из реквизитов. Нечистый на руку муж Хелен Симпсон оказался молодым австралийским врачом по имени Денис Браун (Denis Browne), который впоследствии стал одним из самых выдающихся врачей в мире, сэром Денисом Брауном, кавалером ордена королевы Виктории, известным как отец детской хирургии. Утешительно сознавать, что Эрик был украден великим человеком, но в целом это не оправдывает преступления.
____«Порядок торжественного вступления в должность» содержит 29 страниц, написанных рукой мисс Сэйерс чёрными чернилами с подчёркиваниями красными и диаграммами, показывающими различные размещения собравшихся во время церемонии и список необходимого реквизита, включая факела, верёвки, пистолет, меч и череп. Нгайо Марш (Ngaio Marsh) присутствовала в качестве гостя и в своей автобиографии описала испытанное волнение. Были «блюстители Обнажённого лезвия, Пустого черепа и Склянки с ядом, а Дороти Л. Сэйерс в качестве президента размахивала пистолетом и палила из него». Полагаю, что в данном случае термин «президент» был использован в том смысле, что мисс Сэйерс осуществляла руководство церемонией.
____Оказалось довольно удачным, что в тот незабываемый вечер одним из участников был сэр Норман Кендэл (Norman Kendal), помощник комиссара в Скотланд Ярде. Глэдис Митчелл описала его участие так: «Внимание, тревога. После того, как все собрались в отеле на ежегодный обед, было обнаружено, что часть совершенно необходимых регалий оставили в комнатах клуба…, что именно, я не помню, но нам пришлось вызвать такси, и четверо из нас туда сели, включая очень недовольного сэра Нормана Кендэла, и мы принудили его на очень серьёзном основании… Быстрый опрос участников привёл к ужасному открытию, что никто — положительно никто — не взял с собой ключа от этих комнат. Отсюда следовало, что мы должны были их взломать, а это означало, что присутствие сэра Нормана на месте преступления было особенно важно на случай, если какой-то любознательный бобби придёт не вовремя и станет задавать неудобный вопрос: “Что здесь происходит?”»
____Как только Эрик оказался в клубе, ему предоставили, если можно так выразиться, чёрную подушку и пару глаз, которые фактически были красными лампочками с питанием от батареек, — всё это соорудил Джон Роуд, у которого были умелые руки. В другом отрывке, посвящённом событию 1937 года, Нгайо Марш вспоминает: «… последний из всех, Джон Роуд с ухмыляющимся черепом на подушке… Он (Э.К. Бентли) дал клятву… затем над самым моим ухом без какого-либо предупреждения в частной гостиной в Гровенор-Хаус приблизительно в 23:00 летним вечером мисс Дороти Сэйерс разрядила свой шестизарядный револьвер. Остальные издавали дикие крики, размахивали своими орудиями: тупыми, острыми и ядовитыми… Джон Роуд с помощью какого-то скрытого устройства заставил череп светиться. И к моему вящему позору мой агент хохотал как гиена.
____В реальной жизни Роуд был майором Стритом, награждённым Военным крестом и орденом Британской империи. Когда он вступал в члены клуба в качестве одного из первых у него было в активе уже семь романов. Когда он умер тридцать шесть лет спустя, их число достигло 144, а кроме того, он написал 13 научных работ по литературе. Джон Диксон Карр, поместил своего друга, Роуда, в серию рассказов для журнала «Странд» как полковника Марча, «крупного добродушного человека (вес семнадцать стоунов) с рябым лицом, любознательными голубыми глазами и очень короткой трубкой, лишь немного выступающей из-под подстриженных усов, которые могли быть песочного или серого цвета». Роуд был в Детективном клубе вторым по физическим габаритам мужчиной после Честертона. Было бы негалантно говорить, кто были наигабаритнейшие леди.
____Благодаря доходам от различных публикаций и радиопередач клуб приобрёл собственное помещение, где можно было безопасно хранить регалии. Таким образом, домом Эрика стало здание на Джерард-стрит 31, описанное Глэдис Митчелл как «несколько запущенных комнат... рядом с Лестер-сквер, и, если не было никакого приглашённого оратора, мы рассаживались на подаренной участниками непрезентабельной мебели, болтали и пили пиво, которое оплачивалось из фондов клуба». Это не походит на вечер в

Атениуме*

, и Джерард-стрит уж точно не была лондонской

Клубландией*

. Отец Нокс описал помещение как «своего рода каморку… и ночью после того, как все мы получили ключи, помещение было взломано, почему или кем — всё ещё остаётся тайной, но вся соль состоит в том, что это произошло именно в Детективном клубе». Глэдис Митчелл вспоминала, что «после одного из обычных обедов, мы, женщины, должны были защищаться от группы леди с Джерард-стрит, которые хватали за рукава пальто наших очень почтенных коллег-мужчин».
____Это всегда был просто неофициальный клуб, где поначалу встречались один раз в месяц, а позднее дважды в месяц. Глэдис Митчелл отмечала: «Разговор, насколько я помню, был удивительно далёк от наших профессиональных дел. Никто не упоминал про авторские гонорары, недостойные поступки и скупость издателей, трусливое поведение наборщиков, когда речь заходила о пунктуации, грамматике и пропуске целой строки в середине абзаца, — и это, я думаю, было потому, что благополучие очень немногих из нас зависело исключительно от успеха детективных романов. Поэтому разговор касался общих вопросов, но всегда доминировал звучный голос мисс Сэйерс, тогда действительно начинающей приобретать имя не только как хороший автор детективных романов, но и, что было почётнее, как писатель с хорошим английским языком».
____Нет сомнения, что Дороти была доминантной фигурой, удерживающей в страхе многих других, кто обращался к ней как к мисс Сэйерс. Джозефинп Белл (Josephine Bell), которая знала ДЛС с её школьных лет в школе Годолфин, Солсбери, вспоминала, как была гостьей, приглашённой Фрименом Уиллсом Крофтсом на ежегодный обед в 1938 г.: «Она больше не была худенькой, но её волосы всё ещё были чёрными и прямыми и были пострижены под пажа с чёлкой. На ней было доходящее до пола красное бархатное платье, а в ушах длинные свисающие золотые серьги. Отказываясь признать меня, когда я обратилась к ней как к Дороти и упомянула Годолфин, она затем лишь холодно бросила: “Ах, да, мисс Белл?” Всё-таки она меня не забыла».
____Марджери Аллингем, которую часто вместе с Сэйерс и Кристи относят к величайшим писателям Золотого века детектива, сказала как-то жене Джона Диксона Карра Клэрис, что мисс Сэйерс «пугала её абсолютно до смерти». Биограф Аллингем, Джулия Торогуд (Julia Thorogood), вспоминала, что застенчивая Марджери посетила один или два заседания Детективного клуба в 1930-ых и «удирала домой в Эссекс, чувствуя себя абсолютно выбитой из колеи».
И всё же большинство участников, которые знали мисс Сэйерс, вспоминало случаи, когда она очаровала их или поражала своей непринуждённостью. Джон Диксон Карр и Джон Роуд как-то вечером сидели вдвоём в комнате, когда (далее идут слова Диксона Карра) "вошедшая Дороти Сэйерс, после нескольких подходов к бутылке виски, встала с видом проповедника, обращающегося к ученикам воскресной школы, и продекламировала лимерик о молодой девушке из

Мадраса"*

.
____Э.К. Бентли был президентом в течение тринадцати лет. Но по общим отзывам именно Дороти была движущей силой, стоящей за троном. В 1939 году она сформировала Военный комитет по чрезвычайным ситуациям, и существует циркуляр, который она разослала участникам, о том, что следующий обед клуба состоится в ресторане Пиноли 14 февраля 1940 года «благодаря тому, что Гитлер отложил бомбёжки Лондона». Однако, когда блицкриг начался, она написала секретарю, Энтони Гильберту, предлагая, чтобы книги протоколов и некоторые документы, принадлежащие клубу, были перевезены в безопасное место. С тех пор их никто не видел. Думаю, что Эрик, должно быть, наблюдал войну с Джерард-стрит.
____Когда клуб вновь собрался в 1945 году впервые за пять лет, казалось сомнительным, что он продолжит существовать. Даже в довоенный период на обедах присутствовало приблизительно четырнадцать членов. Несколько постоянных участников умерло: Хелен Симпсон, Остин Фримен, Хью Уолпол, а те, кто выжил, постарели. Джон Диксон Карр, который был секретарём, писал: «Собратья потрясли меня, насколько более поседевшими и потрёпанными они стали, хотя этого и следовало ожидать. Кажется, пламя погасло даже в ДЛС, которая теперь полностью посвятила себя переводу Данте». Биограф Карра, Дуглас Грин, заметил: «Данте, по оценке Кара, был не настолько важен, как хороший детективный роман».
____К счастью, пламя не погасло. ДЛС удалось убедить Церковную комиссию предоставить для клуба новые помещения по более представительному адресу на Кингли-стрит, недалеко от Риджент-стрит. С Эрика стёрли пыль в 1946 году для посвящения четырёх новых участников.
____Кристианна Бранд, автор книги «Зелёный для опасности» (Green for Danger), живая леди и замечательная болтушка, была как раз одной из этих четырёх и вспоминала один из первых обедов в Детективном клубе: «Я была безусловно самой молодой участницей и чувствовала себя… что-то вроде хорошенькой девочки, приглашённой по случаю. Можно мне играть какую-то важную роль? — нет, конечно нет. Могу ли я хотя бы нести свечу, не произнося ни слова? — даже этого нельзя. “Мисс Бранд может стоять за дверью, — скомандовала мисс Сэйерс своим звенящим голосом, — и выключить свет в нужный момент. Официанты всегда всё путают. Они — тупые”. Я тоже всё перепутала. “Мисс Бранд — тупица”, — сказала она, когда всё с прискорбием завершилось. Ну, хорошо, но не для этого же я год за годом надеваю своё лучшее платье и наношу синие тени на веки. У самой мисс Сэйерс никогда не было теней на веках, так или иначе замаскированных старомодным пенсне без оправы, от которого шла золотая цепочка за ухо; не было на ней и новых платьев — она полагалась на неопределённого возраста чёрную жоржетовую юбку и китайскую блузку, обильно расшитую цветным шёлком и золотом. Я помню, что в вечер моего посвящения играли в игру, в которой один из участников падал мёртвым, а все мы должны были найти убийцу. Мисс Сэйерс, большая шишка в руководстве, назначала себя на роль жертвы, и в конце концов рухнула с роскошным глухим стуком на ресторанный ковёр. Он был покрыт многочисленными волнообразными голубыми узорами, и я сдерживала смех при виде огромного кита с китайской расцветкой, бьющегося на мели в смертельных муках».
____«... на Кингли-стрит, — продолжала Кристианна, — в нашем распоряжении была комната (и туалет) в доме, где проживало духовенство. Мисс Сэйерс принадлежала к

Высокой церкви*

и была на короткой ноге со многими видными священнослужителями. Не могу забыть, как я, спускаясь по лестнице, отметила, что странно наблюдать детские коляски в вестибюле дома, принадлежащего духовенству. “Легко видеть, — быстро сказал голос позади меня, — что мисс Бранд воспитана как католик”. Она была очень остроумной леди… и если иногда нельзя было немного не посмеяться над нею, всегда это делалось с нежностью. Ко мне она всегда хорошо относилась. Когда все остальные уходили, мы садились по обе стороны от газовой печки в этой сравнительно небольшой и тёмной комнате. Она обычно широко разводила колени, демонстрируя тёмно-синие чулки, и в течение многих часов говорила о обо всём на свете. Она рассказывала мне о своей жизни в доме, который состоял из «моего бедного мужа, моей дуры (её секретарши) и свиньи (садовника)». Было широко распространено мнение, что она была мужеподобной, но нет-нет, это неверно, хотя много раз я брала мужскую шляпу и выкрикивала: “Кто-то из мужчин забыл вот это!” — только, для того, чтобы затем услышать резкое: “Это моя шляпа”. Но она уже давно была замужем, а в молодые годы, кажется, шла впереди своего времени, это касалось большей свободы и её отношений с джентльменами».
____Однажды вечером сложилась чрезвычайная ситуация с точки зрения медицины. Церемония, что было необычно, была проведена в комнате в клубе на Кингли-стрит, и когда два новых участника выходили, они переступили через тело пожилого джентльмена, лежащего около двери с головой в луже крови. Пусть лучше Бранд сама продолжит рассказ: «Ещё одни весёленькие штучки Детективного клуба, подумали они, лишь недавно пережив череп, оружие, присягу и кроваво-красную мантию президента, и задались вопросом, какой реакции от них, по-видимому, ожидают теперь. Более тщательный осмотр, несомненно проведённый с весёлым смехом, показал, что у человека была настоящая рана на голове, откуда обильно текла кровь. Мужчина не мёртв, иначе кровь перестала бы литься, немедленно решит любой детективный писатель, достойный так называться; второе — нельзя ничего касаться в сцене убийства, а третье — нужно поискать тупой инструмент. Два новых участника ограничились тем, что просунули головы назад в дверь и поинтересовались… есть ли в комнате врач. Придя в себя, все посмотрели на моего дорогого мужа, хирурга, который неохотно поднялся со своего места, мысленно проклиная моих слишком всё драматизирующих пишущих собратьев… Мы обнаружили, что пострадавшим был добрый старый мистер Пуншон (E.R. Punshon), который поскользнулся на каменной ступеньке, упал с лестницы и сильно поранил голову. Мой муж, ворча, остановил кровь, которая уже успела образовать медленно густеющую лужу на полу вестибюля, что не является подходящим зрелищем для пассажиров детских колясок, пришедших утром. Однако у мисс Сэйерс была, очевидно, исключительно подходящая для такого случая гостья: маленькая живая леди, страстно желающая помочь… “Ну, думаю, мы справимся. Здесь найдётся столовая ложка?” В комнате клуба по необъяснимым причинам столовой ложки не оказалось. Я вышла и застенчиво предложила большую вилку. “Вилка? О… — Она вновь нагнулась и изучила загустевшую кровавую лужу. — Думаю, подойдёт, — бодро повторила она. — Кровь прекрасно застыла”. Я вновь вернулась в комнату клуба и закрыла дверь. Я могу только добавить, что, когда она открылась вновь, нигде не осталось и намёка на кровь. “Я думал, — сказал мой муж, когда мы спешно прощались, прежде, чем не случилось чего похуже, — что вы клялись не иметь дела с вампирами.” “Но она же только гостья,” — ответила я извиняющимся тоном».
____Неизбежно настало время, когда Дороти стала Президентом, что случилось в 1949 году. Это было великим событием, близким, пожалуй, к коронации. Вообразите ужас, который наполнял сердца несчастных организаторов. Всё репетировалось по несколько раз. К счастью, церемония, кажется, пошла без сучка и задоринки. Но как президент, Дороти приняла эту роль с абсолютно серьёзностью, которую некоторые из других участников нашли или пугающей, или немного смехотворной.
____Майкл Гильберт (Michael Gilbert), который был принят в тот же самый год, написал: «Единственная часть катехизиса, которую я могу вспомнить про тот год, когда Майкл Иннес (Michael Innes) и я были приняты в 1949 году, был заключительный вопрос, который задала Дороти, уставившись на нас блестящими глазами: «Вы относитесь к чему-нибудь серьёзно?» На это Майкл Иннес отвечал “к

Мастеру*

Баллиола”, а я —“к президенту Юридического общества.” Эти ответы, похоже, были расценены Дороти как соответствующие моменту. Я сделал акцент на этом эпизоде, потому что он продемонстрировал мне один важный аспект её характера: сочетание некоторой возвышенности и изысканности в жизни, которая очень соответствовала создателю лорда Уимзи, с юношеским, почти ребяческим удовольствием от мелочей. Одной из них была настойчивость, что её всегда необходимо упоминать в письменной форме как Дороти Л. Сэйерс. Не написать среднюю букву Л было смертельным оскорблением. Я никогда не узнал почему, и был слишком робким, чтобы спросить её саму».
____Удовольствие от мелочей, которое отметил Майкл Гильберт, должно быть и объясняет энтузиазм Дороти Л. Сэйерс, с которым она занималась делами клуба до конца жизни. Она была его главной движущей силой с 1930 года и до самого своего конца. Она прекратила писать детективные романы в 1937 году, но ещё в течение двадцати лет после этого клуб оставался одним из её любимых проектов. После войны дела пришли в такой упадок, что Джон Диксон Карр, секретарь, написал своему другу Фреду Дэннею (Fred Dannay) (известному также как Эллери Квин) и сообщил, что клуб официально прекратил свою деятельность. Мало того, что мисс Сэйерс восстановила его, но она оказалась достаточно дальновидной, чтобы принять в него таких писателей как Эрик Эмблер (Eric Ambler), Джулиан Саймонс (Julian Symons) и Эндрю Гарв (Andrew Garve), ни один из которых по большому счёту не может быть охарактеризован как чисто детективный писатель. Её кончина в 1957 году глубоко и искренне оплакивалась.
____Очень трогательно, что та самая Марджери Аллингем, — которая, как вы помните, была так запугана великой леди, — написала в письме в 1958 году: «На прошлой неделе я пошла на ежегодный обед Детективного клуба». Всё очень сильно изменилось без мисс Сэйерс, которой очень недостаёт… Мы вводили в должность мисс Кристи и лорда Горела (Lord Gorell) в качестве двух соправителей, и мне выпала честь нести на подушке череп. У нас у всех прибавилось седины, но эта мелочь не должна беспокоить, поскольку, как я понимаю, в следующем месяце мы примем кого-то из молодёжи».
____Да, чтобы заполнить обувь Дороти Л. Сэйерс потребовалось два человека. Агата Кристи была очевидным выбором, но, широко известная своей застенчивостью, она согласилась принять должность лишь при условии, чтобы ещё кто-то носил мантию и руководил церемониями. Лорд Горелл был членом клуба с 1930 года, но, по правде говоря, он не был достоин присоединиться к компании Честертона, Бентли, Сэйерс или Кристи, — фактически в клубе он приобрёл прозвище «лорд Овца», — но он принял честь быть президентом. Для его введения в должность вновь были задействованы все атрибуты. Говорили, что церемония было полна высокой драмы с печальной увертюрой на фортепьяно и псевдошекспировскими строками, декламируемыми дюжиной голосов. Не могу сказать, нажимал ли действительно на курок Блюститель огнестрельного оружия. Это было ещё до моего вступления. Но могу засвидетельствовать, что последующие президенты — Джулиан Саймонс, Г.Р.Ф. Китинг (H R F Keating) и Саймон Бретт — взошли на «трон» спокойно, без выстрелов, что не так уж и плохо для любой организации.
____Сейчас жизнь у Эрика течёт поспокойнее. Его вывозят только один раз в год в ноябре на ежегодный обед. У нас имеется семьдесят писателей — членов клуба, и, конечно же, их работы охватывают все аспекты беллетристики преступлений. До сих пор является честью вступить в их ряды, и мы гордимся, что связаны с теми яркими молодыми людьми, которые решили поначалу просто собираться за обедом более восьмидесяти лет назад.

Прочитал я сей опус английского детективного клуба. Честно говоря не очень впечатлило. Обычная повесть времен "золотого века". Обыгрывая название повести, скажу так - из "Сенсации" сенсации не получилось. Каждый из писателей, участвующих в проекте, "тянул одеяло" в свою сторону. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что в отличие от, к примеру "За занавесом", эта повесть более "гладкая". То есть "лоскуты" разных писателей "сшиты" не совсем белыми нитками. И тем не менее, скорее не понравилось, чем понравилось. Да и читалась повесть трудно. Небольшая повесть, а мучал ее дня три. Причем выходных, то есть время почитать было.

Вообщем, прочитав уже три совместных повести коллектива авторов английского детективного клуба, скажу мягко - не очень удачные опыты. При всех четких и ясных "правил игры" золотого века и английской школы детектива, стиль авторов уж очень разный.

Доктор Фелл писал(а): стиль авторов уж очень разный.

Вот здесь вы попали в самую точку. Все эти авторы, по-моему, были сами по себе довольно яркими индивидуальностями и вполне одаренными писателями. А когда встречаются несколько "гениев" и пробуют поработать совместно, обычно это приводит к не самым лучшим последствиям.

Я согласен с Полковником МАРЧЕМ. Хотел написать примерно о том же.

    Итак, недавно было переиздано "Последнее плавание адмирала" - совместный роман лондонского детектив клуба. Я редко радуюсь переизданиям, ведь есть столько книг вообще ни разу не переводившихся, но поскольку "Адмирала" не найти даже у букинистов, то данное издание следует отметить.
    Покопался в архивах и нашел свой отзыв, написанный много лет назад еще для старого форума.

    Полтора десятка писателей (Честертон, Сэйерс, Кристи, Беркли и другие) играют в литературную игру. По очереди пишут детективный роман, каждый по одной главе. Причем каждый последующий автор не имеет представления, о том как предыдущие авторы представляли развитие событий, на что должны указывать улики, найденные в предыдущих главах, как распутывать разные головоломки и т.д.

    Каждый писатель сам разматывает клубок загадок, составляет свое мнение о том, как произошло преступление, и пишет свою главу опираясь на свое решение загадки. Например, если в первой главе, рядом с трупом находят шляпу викария, то авторы следующих глав должны придумать этому объяснение. В главе, естественно не дается полное решение (иначе следующим авторам не о чем будет писать), просто описывается дальнейшее расследование, в соответствии с решением автора главы. Сами решения, впрочем, в книге приводятся, в приложении.

    Поскольку каждый автор видит разных персонажей в разных ролях, и привносит в расследование свои элементы, к середине книги вырисовывается большой клубок головоломок, и решение каждого следующего автора становится все более сложным. Например решение А.Кристи, написавшей четвертую главу (в приложении) занимает чуть больше страницы, решение Д.Сэйерс (7 глава) занимает 18 страниц, а 8 глава называется "39 сомнительных пунктов".

    В общем загадок в книге хватает.

    После 8 главы уже меньше неразберихи с обилием улик - видимо авторы отчаялись в своих попытках объяснить все, и стали объяснять только то, что смогли. Один из них так и пишет в своем комментарии в Приложении "Мое представление о развитии событий остается весьма расплывчатым; так что пусть уж лучше кто-нибудь другой использует сочиненную мной главу для подтверждения любой версии, которую ему заблагорассудится высказать". Но в последней главе объясняется все. На это Энтони Беркли (он написал эту главу) потребовалось 58 страниц.

    В очередном коллективном произведении члены детективного клуба решили обменяться героями. То есть Дороти Сэйерс написала главу не про Питера Уимзи, а про Роджера Шерингема. Аналогичным образом поступили Энтони Беркли, Глэдис Митчелл и Хелен Симпсон. Также в написании участвовали Джон Род и Милуорд Кеннеди, написавшие вступительную и заключительную главы.
    На этот раз задумка обменяться персонажами получилась интересней реализации – каждый из авторов писал свою главу самостоятельно, не советуясь с коллегами, и не зная что они написали. В результате повествованию нехватает целостности, наверное, было бы лучше если бы авторы работали совместно, а не как лебедь, щука и рак. Так же впечатление несколько портит некоторыя техничность некоторых версий, связанных с точным высчитыванием времени.
    Но, впрочем, свою долю удовольствия от книги я получил, а вот стоит ли ее рекомендовать к прочтению не знаю. Если вы хотите полноценный детектив, то наверное нет, но как литературный эксперимент и пародия на коллег по цеху книжка любопытна.

    Совместное произведение 14 современных писателей, состоящих в лондонском "Детективном клубе". Название отсылает нас к "Последнему плаванию адмирала" - другой совместной книге клуба, написанной много лет назад, когда клуб только появился. Аннотация на обложке обещает нам "литературный ответ гениям прошлого", но увы, не получилось. Местами проглядывает попытка проявить уважение к основателям клуба и написать что-то подобное тем детективам, которые писали они, но... лишь местами.

    Оригинальный "Адмирал" представлял собой литературную игру, где каждый последующий автор должен был додуматься к что задумал предыдущий и составить собственную версию развития сюжета. Но современные авторы от такой идеи решили отказаться ("В наше время так не получится, поскольку очень немногие пишут в традиционной манере"), и написали обычный детектив, то есть работать над ним совещаясь друг с другом. А жаль. У первоначального состава клуба реализовать интересную задумку получилось не без огрехов, и мне интересно было посмотреть что получится если в подобную игру сыграем другой набор авторов.

    Саймон Бретт в предисловии и указывает что "Получившаяся в результате книга по сравнению с предыдущей больше напоминает головоломку", а также упоминает о возникшем среди соавторов вопросе "кто будет писать главы разоблачения?"
    То что он выделил этот момент в предисловии, заставило меня ждать от финальных глав чего-то особенного, и я все думал то ли это будут главы, написанные как в старые добрые времена - с логикой, дедукциями и т.д. Или, может быть, автор последних глав с юмором обыграет какие-нибудь особенности классического детектива.
    Оказалось и не то, и не другое. У меня возникло впечатление чт убийцу назначили "методом научного тыка", не особо заморачиваясь с дедукциями, и не давая читателям возможности самостоятельно обо всем догадаться.
    Видимо мое представление о головоломках отличается от мнения Бретта.

    Свершилась ~~революция, о которой столько говорили большевики~~ моя мечта, существовавшая с самого моего появления на этом форуме, ибо вскоре же по пришествии моём сюда узнал я об этой книге (кажется, из замечательного отзыва Alex'а Smith'а). За это время некоторые коллеги успели с ней ознакомиться, и отзывы их были весьма разноречивые. Кто-то в восторге, кто-то упрекал результат в отсутствии цельности и невразумительности разгадки. Но очевидно, что эту книгу нельзя рассматривать как обычный детектив. В своём предисловии к переизданию Саймон Бретт пишет, что мысль написать совместными усилиями группы авторов серьёзный роман — нелепица. Но замечание Бретта можно расширить. Такая же нелепица — писать путём буриме серьёзный детективный роман. То бишь претендующий на безупречный сюжет с элегантной разгадкой. Цель же авторов "Последнего плавания адмирала" совершенно иная (и о ней прямо сообщает Дороти Сэйерс в предисловии) — показать, насколько по-разному могут быть проинтерпретированы другими авторами ключи, заброшенные в сюжет писателем, коему они представляются совершенно однозначными (и, пиши этот автор в одиночку, его непогрешимый сыщик блестяще бы увязал их в своём решении загадки). И этот опыт, как пишет Сэйерс, пересекается с реальной жизнью, где люди (в частности, и следователи) тоже зачастую неправильно интерпретируют чужие поступки и их мотивы.
    Поставленная авторами "Последнего плавания адмирала" цель безоговорочно удалась, хотя в ряде случаев чужие ключи им всё же удалось прочесть правильно. Именно поэтому огромную роль в книге играют решения каждого автора, без которых она много теряет. Особенно интересно наблюдать, как решение, тщательно обоснованное одним автором, тут же рушится уликами, введёнными его преемником.
    Так что мой отзыв будет выстроен немного необычно. Я представил, что это не одна книга, а двенадцать разных. Что каждая из них кончается на том моменте, докуда её дописал этот автор, но включает в себя его вариант разгадки. И попробовал сам разгадать не только финальную развязку, но и решение каждого автора, исходя из его склонностей и вкусов. Последнее, к сожалению, порой трудно, поскольку далеко не все авторы переводились на русский язык. И вот при таком подходе "Последнее плавание адмирала" заиграло всеми цветами радуги.

    К новому переводу АСТ высказывался ряд замечаний, частично справедливых. Да, перевод довольно корявый, порой фразеологизмы переведены пословно. Привыкши уже к великолепным переводам коллег по форуму, это особенно замечаешь. Но не соглашусь, что в переводе пропал авторский стиль участников проекта. Детективы "Золотого века" - не тот жанр, где наблюдалось так уж много красот стиля или его индивидуальные оттенки. А то, что действительно есть — неспешную философичность Честертона, имитацию дамской скороговорки у Кристи, изящество сложных словесных конструкций Сэйерс, протокольный стиль Крофтса в ущерб диалогам, демонстративную литературность Клеменс Дэйн — в переводе передали.

Итак...:     Гилберт Кит Честертон не участвовал в написании основной книги, но сочинил пролог. Который, казалось бы, не имеет отношения к делу, но каждый из авторов и читателей может решить этот вопрос по-своему.
    Виктор Л. Уайтчёрч был знаком мне только по рассказу из антологии "Не только Холмс" - милому, но очень наивному. Но завязка, написанная одним из старейших (по возрасту) членов клуба, получилась вполне интригующей. Несомая приливом, плывёт ранним утром вверх по речке Уир мимо рыбака лодка, а в лодке - труп живущего неподалёку адмирала Пинестона. За расследование принимается местный инспектор Ридж. Однако из написанного Уайтчёрчем невозможно предположить какую-то разгадку. Почтенный каноник её и не предлагает.
    Джорджу и Маргарет Коулам (знакомым мне только по рассказу из нашей "Библиотечки", неплохо написанному, но предсказуемому, да нескольким довольно критичным отзывам коллег в теме) выпала миссия ввести в дело основных подозреваемых, и они её прекрасно выполнили. Предложенный Коулами набор уже позволяет строить версии, но сами они, как и Уайтчёрч, от этой миссии почему-то отказались.
    Генри Уэйд также, увы, знаком мне только по рецензиям Alex Smith (из которых предстаёт образ скучноватого автора полицейских детективов). Однако написанная им глава, пожалуй, одна из лучших в романе. Уэйд не только заставляет самого инспектора Риджа поставить несколько важных и интригующих вопросов. Он ещё принуждает главного героя конкурировать за читательское внимание с подчинёнными, которые также активно и убедительно занимаются логическими рассуждениями. Увы, эти похвалы не относятся к разгадке Уэйда. Хотя я догадался, нельзя не признать, что он попытался найти максимально неожиданное решение. Которое, впрочем, получилось очень надуманным.
    Агата Кристи, только что начавшая цикл про мисс Марпл, вводит в сюжет своих любимых деревенских сплетниц и блистательно вбрасывает сразу два неожиданных ключа, которые можно очень по-разному истолковать, но от которых её преемники не смогут отмахнуться. Однако собственная разгадка Кристи столь нелепа (причём мне сложно представить подобное в её собственных сочинениях), что нельзя не предположить намеренную шутку, тем более что известно, что Кристи критически относилась к подобным проектам.
    Творчество Джона Роуда, к сожалению, не представлено по-русски вовсе, но он, безусловно, оправдал статус классика научного детектива, как следует занявшись технической стороной дела и вбросив в сюжет ещё несколько интригующих ходов. Увы, ключи Роуда слишком уж однозначно указывают на его разгадку, безусловно, очень простую и остроумную.
    Милуорд Кеннеди, также совершенно неизвестный русскоязычной публике, предпринимает решительные попытки вернуть сюжет, расползшийся в главах Кристи и Роуда во все стороны, в прежнее русло, сняв хотя бы часть неясностей. Зато разгадка Кеннеди не только сложна, но и недоступна для решения проницательным читателем, с которым автор ведёт не слишком-то честную игру.
    Дороти Сэйерс продолжает подход Кеннеди, окончательно возвращаясь к основной линии, предложенной Коулами и Уэйдом, и основательно укрепляя старые подозрения читателя. Заодно читатель может, наконец, отдохнуть от концентрированного детектива на присущих Сэйерс лирических отступлениях. Зато её разгадка (кстати, самая длинная по объёму из всех), при всём своём остроумии, невероятно громоздка. Более того, в ней не учтён один из ключей, закинутых предшественниками, подрывающий версию Сэйерс в одном из существенных пунктов.
    Рональд Нокс решает, наконец, приостановить безостановочный поток новых фактов. Наскоро свернув не в меру разошедшийся сюжет, он заставляет инспектора Риджа задать себе аж 39 вопросов, блестяще выявив все ключи, вброшенные предшественниками. К разгадке Нокс подходит столь же основательно. Для начала он пытается угадать версии семи предшественников (и, как уже писал zaa, промахивается во всех семи случаях, не в последнюю очередь из-за того, что рассуждает в рамках знаменитых правил). А вот собственная версия Нокса даёт ответы на все поставленные им вопросы. И хотя стартовая позиция рассуждений Нокса близка Сэйерс, его вариант не в пример изящнее и, как ни странно, после вопросов Риджа выглядит неожиданным. Пожалуй, наряду с Роудом это лучшая из предварительных разгадок романа. При этом Нокс умудряется скрупулёзно следовать в разгадке своим правилам, особо это подчёркивая.
    Фриман Крофтс, как уже отмечали на форуме, заморачиваться не стал и написал главу в своём фирменном стиле, введя в действие целую бригаду полицейских и железнодорожные расписания и растянув сюжет чуть ли не на целую неделю. Но ему удалось основательно запутать читателя, так что разгадка, предложенная Крофтсом, смотрится весьма неожиданной и выдаёт его собственную немалую читательскую проницательность.
    Эдгар Джепсон (известный мне только по рассказу "Чайный лист", весьма слабому, на мой вкус) написал самую короткую главу во всём романе и не стал заморачиваться анализом всех деталей. Зато ему удалось не только понять, куда клонится сюжет коллег, подкрепив событиями своей главы предложенное им изящное решение, но и обыграть внезапное замедление сюжета в главе Крофтса.
    Клеменс Дэйн (один из романов которой экранизировал сам Хичкок), увы, также не издавалась по-русски. Но, возможно, это и к лучшему. От её изысканно написанной, но бестолковой для сюжета главы чувствуется, что, несмотря на три детективных романа, основные интересы писательницы лежали в иной плоскости. Столь же беспомощна (и очевидна) и её разгадка, хотя вслед за Джепсоном Дэйн всё же уловила, куда клонится сюжет.
    Распутывать промахи Дэйн пришлось Энтони Беркли. Он решился объяснить все улики, вброшенные предшественниками (хотя Беркли всё же пренебрёг одним ключом, который уже в решении Нокса был объявлен нелогичным технически). Да, предложенное Беркли решение - оно же финальная разгадка романа - достаточно витиевато. И в обычном детективном романе оно бы смотрелось громоздким и не вполне убедительным. Но в контексте "Последнего плавания адмирала" Беркли совершает невероятное. Заметив, куда клонятся усилия коллег, он, почти не добавляя новых фактов, даёт совершенно неожиданную и качественно иную разгадку. Более того, доверив её инспектору Риджу, Беркли заставляет коллег Риджа выдвинуть "очевидные версии", совпадающие с разгадками предшественников Беркли по написанию романа. Не подлежит сомнению, что это — лучшая глава романа.
    И, тем не менее, я не согласен с мнением, что кроме главы Беркли, остальное в "Последнем плавании адмирала" слабо. Как и с тем, что текст разъезжается в разные стороны. Нельзя не признать, что сюжет перегружен уликами. И что предложенные разгадки - разного уровня качества, зависящего от таланта их авторов. Но, тем не менее, сюжет романа достаточно целен - не в последнюю очередь, благодаря Ноксу, который скрупулёзно подвёл предварительные итоги, облегчив задачу писавшим после него. Даже внезапный поворот, осуществлённый Крофтсом, работает на сюжет и будоражит мысль читателя.

    Поэтому эксперимент удался. Другое дело, что это — книга для своих, для знатоков, а не для начинающих любителей детектива.; читать дальше

    "Сенсация"

    В отличие от "Последнего плавания адмирала", в самом первом совместном произведении детективного клуба сюжет в общих чертах был изначально согласован соавторами при распределении материала. Во всяком случае, было согласовано, кто окажется злодеем. Сюрпризом для коллег могли стать только отдельные детали глав. Поэтому, с одной стороны, сюжет этого произведения предстаёт несколько более цельным, чем в "Адмирале", с другой стороны, пропадает ощущение игры. К тому же ясность сюжета нарушается активным участием в следствии журналистов, мечущихся от одной неожиданной версии к другой в поисках той самой сенсации. Но, нельзя не признать, фонтанирование всевозможными теориями не мешает закончить роман действительно неожиданной разгадкой (и меня авторам удалось провести).
    Ярче всего здесь выступил, как ни странно, Фриман Крофтс, который единственным из коллег предпочёл вместо журналистов описывать милую его сердцу полицию и заковыристые алиби. Главы Крофтса яснее прочих, а версии наиболее остроумны. На противоположном полюсе — Клеменс Дэйн, чьи главы и здесь страдают литературностью и сильными эффектами. Дороти Сэйерс вообще ограничилась вводной и финальной главами, переложив основную возню с ключами и подозреваемыми на плечи коллег. Что до коллег, то, как ни поразительно, главы таких корифеев, как Агата Кристи, Эдмунд Бентли и Энтони Беркли, неожиданно похожи, сливаясь в некое единое расследование, проводимое журналистом Оливером.
    В целом, нельзя не согласиться с доктором Феллом — получился обычный детективный роман того времени, неплохой, но не из лучших.

    "За ширмой"
    Эта повесть, вторая по счёту, уже ближе к буриме.
    Для начала три первых автора, ни с кем не консультируясь, продолжают сюжет друг друга. Совершенно незнакомый мне Хью Уолпол (у которого на нашем форуме, к сожалению, нет страницы, а из Википедии сложно узнать о его сугубо детективном творчестве, точнее, из таковой только "За ширмой" и упомянута) ограничивается умелым нагнетанием напряжения - в итоге, гость почтенной английской семьи обнаруживает прямо за ширмой в их гостиной труп жильца этой семьи. Агата Кристи осторожно набрасывает базовые контуры будущего расследования, зато Дороти Сэйерс буквально фонтанирует идеями, запутывая сюжет и вводя в него некоего мистера Парсонса, чудесного персонажа, обожающего сыпать цитатами из классиков, но подходящего для этой роли куда меньше, чем лорд Питер Уимзи.
    Трём последним авторам следовало привести полученный сюжет к разгадке, причём они могли консультироваться друг с другом (и, по всей видимости, это делали). Энтони Беркли умело раскидывает недостающие ключи, чтобы подвести сюжет к финалу, Эдмунд Бентли расправляется с сомнительными обстоятельствами. На долю Рональда Нокса остаётся, казалось бы, всего лишь огласить неожиданную (каюсь, я не додумался), но в данной ситуации единственно возможную из неожиданных разгадку. Но его глава блистательна и напичкана целой кучей умело логически рассуждающих персонажей и неожиданных финальных твистов.
    И, таким образом, серьёзно улучшает повесть. Достаточно простая завязка не обещает в расследовании ничего экстраординарного, но финал, написанный Ноксом, неожиданно поднимает не самую замысловатую историю уровнем выше. Что ставит в моих глазах "За ширмой" выше, чем "Сенсацию".

    "Спросите полицейского"
    Замечательный роман, ничем не уступающий знаменитому "Последнему плаванию адмирала". Но если тот писался участниками проекта более-менее всерьёз и ответственно, то здесь команда откровенно резвилась.
    Итак, всё начинается с жалобного письма Милуорда Кеннеди, "сообщающего" Джону Роуду, что ему помогли придумать название для нового романа, но вот завязку придумать у него тоже никак не выходит. Роуд коллеге помогает. И его глава здесь, пожалуй, лучшее, что он написал (по крайней мере, исходя из моего малого в данном случае читательского опыта). Завязка Роуда классична до невозможности. В собственном кабинете среди бела дня застрелен могущественный магнат лорд Комсток — владелец многих газет и очень нехороший человек, своими провокационными публикациями разозливший многих в стране. Основных подозреваемых три - как на грех, за несколько минут до убийства в доме побывали три почтенных джентльмена: англиканский архиепископ, виднейший функционер правящей партии и... комиссар Скотленд-Ярда. Также имеются подозрительный секретарь, не менее подозрительный дворецкий и множество иных подозрительных обстоятельств. Власти находят неординарное решение — поручить следствие знаменитым сыщикам-любителям, предоставив им все полномочия.
    И тут следует второе жалобное письмо Милуорда Кеннеди. Обратившись за помощью в развитии сюжета к коллегам по Детективному клубу, он перепутал письма, и коллеги написали главы с участием... чужих героев. Хелен Симпсон взялась за миссис Брэдли, а Глэдис Митчелл — за сэра Джона Сомареса (героя совместных детективов Симпсон и Клеменс Дэйн). Энтони Беркли описывает лорда Питера Уимзи, а Дороти Сэйерс — Роджера Шерингэма. При этом четверо классиков работают с завязкой Роуда независимо друг от друга. Надо сказать, что с пародией друг на друга, как на манеры их сыщиков и методы следствия, так и на авторский стиль, блестяще справились все четверо (с той поправкой, что книги о сэре Джоне не переводились на русский язык, так что здесь судить сложно).
    Зато, к сожалению, почти все разгадки этих глав очень предсказуемы (хотя преступники у всех четверых авторов получились разные). В особенности это относится к слишком уж очевидной истории Митчелл про сэра Джона (хотя, возможно, здесь как-то пародируются особенности авторских сюжетов Симпсон и Дэйн). По-настоящему удивить меня смог только Беркли - лишь в его главе я не догадался, какой здесь будет предложенная лордом Питером Уимзи разгадка. (Правда, к сожалению, в переводе присутствует лишь одно авторское примечание самого лорда Питера Уимзи из упомянутых в рецензии zaa. Возможно, остальное было выпущено.)
    И, наконец, Милуорд Кеннеди справляется с титанически сложной задачей. Сопоставив четыре предложенных разгадки (которые, разумеется, друг другу противоречат), он взаимно опровергает их (тут становится понятно, что в мире "Спросите полицейского" все четыре сыщика действуют одновременно) и предлагает пятую. Несколько нарушающую правила Нокса, о чём читателя честно предупреждают, но зато действительно неожиданную и вполне убедительную. Пожалуй, в таком романе развязка и не должна быть иной.
    Тезис, доказанный в "Последнем плавании адмирала", в "Спросите полицейского" доказывается с другого конца. Одни и те же ключи вновь интерпретируются четырьмя маститыми авторами по-разному. Но если в "Адмирале" преемник мог при определённом усилии расправиться с теми ключами предшественника, которые слишком ему мешали, или, наоборот, спихнуть их кому-то из своих преемников, то здесь все несоответствия скрыть невозможно, и они бодро вылезают наружу. Более того, если в "Адмирале" всё новые и новые ключи вконец запутывали сюжет, то здесь ключи взаимно друг друга нейтрализуют и из сюжета выпадают, вновь делая его к моменту финальной разгадки ясным и чистым. Выясняется, что методы, присущие очередному гениальному детективу, работают только в его художественном мире, и рушатся при столкновении с чужим миром. Более того, присущее гениальному детективу поведение впадает в противоречие с задачами совместного следствия. Наконец, становится ясным, почему выбраны именно эти персонажи. Милуорд Кеннеди в своей главе блестяще обыгрывает в своей финальной главе наличие в биографии этих четверых тёмных пятен или психологических особенностей, которые могут поставить их сыщицкую деятельность под сомнение (например, Эркюля Пуаро или патера Брауна в эту систему не поместишь). И если ~~мне~~ Роджеру Шерингэму терять нечего, то остальных троих в таком свете увидеть очень полезно. Пожалуй, это лучшее место книги, вызвавшее у меня буквально восторг.
    В дальнейшем похожая схема развенчания гениальных сыщиков путём их столкновения будет использована ещё неоднократно. Наиболее удачно — Лео Брюсом в "Деле для трёх детективов" и Нилом Саймоном в сценарии фильма "Ужин с убийством". Но, отметим, в обоих случаях выступают не сами великие детективы, как в "Спросите полицейского", а прозрачно зашифрованные шаржи на них. И, наконец, возникает мысль, не вдохновлялся ли Брюс этим романом, в своей пародии буквально реализовав предложение спросить полицейского (причём, уточним, именно простого полисмена).
    Вывод из этого длинного текста только один - этот роман нельзя не рекомендовать всем любителям жанра (хотя, разумеется, для лучшего восприятия сюжета желательно предварительно быть знакомым с аутентичными книгами о действующих здесь детективах). Удивительно, но особенности построения жанра позволяют здешнему сюжету, несмотря на всю чехарду, оставаться вполне цельным и изящным. Разумеется, это не умаляет достоинств "Последнего плавания адмирала", который просто по-другому построен — по замыслу эти книги вполне равновелики.

    Попытка уже после войны повторить прежние опыты буриме оказалась не вполне удачной. Эта повесть страдает целым рядом минусов, присущих послевоенному английскому детективу - многословием, вялостью детективной линии, пристрастием к эффектным сценам.
    Несколько ухудшает детективную линию и то, что главный герой и рассказчик здесь — пожилая дама-любитель без всякого сыскного опыта. Хотя в какой-то мере это обусловлено замыслом писать книгу без участия мужчин-соавторов.
    Пожалуй, лучшее здесь — начало, написанное уже завязавшей с детективной беллетристикой Дороти Сэйерс. Ничего детективного в двух её главах нет, но это хорошая проза с твёрдо обрисованными персонажами и местом действия, с особой аурой послевоенной тоски и безнадежности, присущей тогдашнему детективу. Совершенно неизвестная мне и не переводившаяся на русский язык Е.К.Р. Лорак худо-бедно доводит дело хоть до каких-то событий, причём неспешный стиль Сэйерс у Лорак резко меняется на более нервный и отрывистый, что странно, учитывая изложение от первого лица главной героини. Глэдис Митчелл всё же начинает разворачивать детективный сюжет, но делает это очень медленно и осторожно, ограничиваясь парой самых банальных подозреваемых. Неожиданно порадовала Энтони Гилберт, заставившая рассказчицу, наконец, как следует заняться дедукцией и выстраиванием версий против разных персонажей. Но тут-то всё внезапно и кончается, и окончание, написанное Кристианной Бранд (о которой я слышал много хвалебных отзывов, но в силу отсутствия, до недавнего времени, её книг в сети не читал), обескуражило меня своей слабостью. В нём слишком много сценических эффектов а-ля голливудский нуар, а попытка запутать читателя не удалась, потому что в навязываемое невозможно поверить, настолько оно неинтересно. Что до разгадки, она, конечно, получше, но мои подозрения сразу пали именно на этого персонажа. Впрочем, нельзя не признать, что и у предшественниц Бранд сюжет явно клонился к такой разгадке как приемлемо хлёсткой. И для того, чтобы вместо этой разгадки закончить повесть другим преступником, умудрившись сделать подобный поворот неожиданным, понадобились бы куда большие талант и изобретательность (присущие некоторым коллегам по Клубу, завязавшим после войны с жанром). Наконец, финальную сцену повести я не понял вообще, если там и был какой-то юмор, он от меня ускользнул.
    В целом, получился средний по послевоенным меркам детектив, не самый плохой, но не прочитав его, ничего не потеряешь.
    Безусловно, выражаю глубокую признательность тем форумчанам, благодаря кому появилась возможность ознакомиться и с этим раритетом.

    "С адмиралом Пинестоном случилось несчастье — он мертв". Когда говорят: с ним случилось несчастье, имеют в виду, что он несчастливый, вряд ли такое скажешь про мертвеца. Ох уж, эти англичане, с их тошнотворной деликатностью.
    Когда читаешь название "Последнее плавание адмирала", сразу возникает образ большого корабля. Это морские волны, это обветренные мужественные лица моряков...
    Однако с первых страниц узнаем, что последнее плавание адмирала - это тихая английская глубинка, река, весельная лодка и банальный кинжал в груди. Никто не пользуется для убийства ножом. Видимо это так пошло. Кинжал и удобен, и "в кадре лучше смотрится".
    Пишу с пылу с жару, на середине второй главы.Однако, жары пока не ощущается. Тепло, теплее... Уж, надеюсь, Клуб не подведет. Короче, ждемс...

    Наткнулся на эти строки в своих заметках спустя год…
    Помню лет пять шесть назад на каком-то букиническом сайте на тот момент единственное издание Адмирала предлагалось купить за 1500 руб. Конечно не миллионы, но определенная библиографическая редкость, а уж для ценителей и вовсе лакомый кусочек. И вдруг случается "Чай, кофе и убийства". И вот очередной пробел в образовании заполнен.
    Я не скажу что получил огромное удовольствие. Я не скажу что все плохо. Но читалось долго и с трудом. Сюжет не захватил. По итогу могу сказать, что детективная часть это крепкий середнячок, а литература пожалуй скучна.
    Применительно к данному произведению есть один способ понять насколько сильный это детектив. Нужно представить, что это написал один человек. Для одного человека это слабо. Главный недостаток этой книги (как и всех средних детективов) это отсутствие интересной детективной идеи, нетривиального хода, яркого пятна, шокирующего финта, эмоциональной развязки. Короче чего то выпуклого, запоминающегося, хотя бы маленького но эффекта "вау". Понятно, что основная идея заключалась в самом эксперименте - детектив под авторством коллективного разума. И надо признать эксперимент удачный, все мухи и котлеты последним автором были блестяще рассортированы по нужным полочкам. Но почему-то только этого факта самого по себе не хватает для того чтобы восхититься детективом... Слишком много сил ушло на техническую часть, а вот эстетики не хватило. Возможно ожидания были завышены, будто несколько незаурядных умов обязательно должны соединиться в один мега мозг и выдать на гора легкий такой воздушный шедевр.
    При всем при этом, конечно, оно того стоит, чтобы прочитать это произведение. Объяснения авторов после каждой главы открывают писательское закулисье и позволяют проследить развитие сюжета. Это как посмотреть кино, а потом посмотреть кино о том, как снимали кино. В этом несомненная ценность Адмирала.

    Вердикт: не жемчужина, но любителям обязателен к прочтению, быть может как некое пособие по созданию детектива, или тем людям, кому просто интересен механизм придумывание и создания детектива.

  "Последнее плавание адмирала"

  Как только в мои руки попал неуловимый 26-й том собрания Агаты Кристи, сразу же приступил к чтению этого романа. Читал очень долго и с трудом. После бодрого начала книги повествование притормаживает, и вплоть до сильной главы Энтони Беркли (в которой он соединяет все сюжетные линии, факты и улики) читать было не очень интересно. Много ненужной воды намешано, а глава Рональда Нокса с 39 вопросами без единого диалога вообще была прочитана мной за неделю, если не больше.
  Рекомендовать могу только очень уж большим фанатам классического детектива.

Английский детективный клуб.

Английский детективный клуб.

Последнее плавание адмирала

Последнее плавание адмирала

Спроси полицейского

Цветов не требуется

Цветов не требуется

Шестеро против Скотланд-Ярда

Сенсация

Re: Английский детективный клуб.

Сенсация

Сенсация

Re: Английский детективный клуб.

Последнее плавание адмирала

Спросите полицейского

Адмирал идет ко дну

Последнее плавание адмирала

Re: Английский детективный клуб.

Цветов не требуется

Последнее плавание адмирала

Re: Английский детективный клуб.