THE MAN WHO WASN'T THERE by D’ARCY LYNDON CHAMPION (SS) G-MEN DETECTIVE, V36 #2, WINTER 1950

   Максон нервничал. Его завтрак состоял из трех чашек черного кофе и бесчисленного количества сигарет. Он постоянно чувствовал неприятное жжение под ложечкой, которое, как он знал, можно было успокоить только с помощью виски. Максон встал, отправился на маленькую кухню и налил себе крепкий напиток.
   Вернувшись в гостиную, мужчина открыл черную эбонитовую коробку для сигарет. Она была пуста. У Максона не было курева, денег и планов. В любой момент по телефону мог позвонить Крюгер… Но прозвучал резкий звонок в дверь.
   Некоторое время Максон не шевелился. Это не мог быть Крюгер. Крюгер — слишком большой босс, занятой человек. Он никогда не придет к Максону лично.
   Звонок прозвучал снова. Максон пересек комнату, вышел в коридор и открыл дверь. Маленький человек стоял на пороге — коротышка в потрепанной шляпе, сдвинутой далеко назад на лысину. Он носил очки с толстыми линзами, за которыми сверкала пара странных холодно-голубых глаз.
   Он посмотрел на Максона и произнес скучным, невыразительным тоном:
   — Господин Максон?
   Прежде чем Максон смог подтвердить догадку маленького человечка, тот протиснулся мимо него в гостиную.
   Захлопнув дверь, Максон пересек холл и сердито произнес:
   — Кто ты? Какого черта тебе нужно?
   — Вы можете называть меня Луи, — сказал коротышка.
   Он сделал длинную паузу и добавил:
   — Я партнер Крюгера.
   Жжение под ложечкой Максона стало более ощутимым. Он заметил:
   — Я не знал, что у Крюгера есть партнер.
   — Я неофициальный партнер. Вроде вице-президента по особым поручениям.
   — Чего ты от меня хочешь?
   Луи сунул руку в карман и достал помятую бумажку. Он посмотрел на нее и сказал:
   — Сорок восемь тысяч двести тридцать долларов.
   — Хорошо, — сказал Максон. — Но мне нужно немного времени.
   — Крюгер хочет получить их сейчас, — мягко сказал маленький человек.
   Максон посмотрел на Луи. Невысокий посетитель не выглядел физически крепким. Сам Maксон был высоким и широкоплечим, на его руках и ногах бугрились мускулы. Природа наделила его агрессивным характером и жестоким нравом.
   — Ладно, — сказал Максон, — я встречусь с Kрюгером в его офисе позже. Можешь убираться.
   — Когда вы заплатите мне, что должны, я уйду, — был ответ.
   — Убирайся, — повторил Maксон, повысив голос, — или я выброшу тебя.
   Голубые глаза Людовика вдруг стали холодными, как зимнее море. Ледяным голосом он произнес:
   — У меня очень быстрые руки, — и положил их на выпуклость с левой стороны своего пальто. — Один шаг ко мне — и вы будете мертвы, прежде чем пересечете комнату…
   Maксон не двигался. Что-то в поведении Луи подсказывало, что он не шутил. Очевидно, что коротышка был профессиональным киллером. Максон серьезно заволновался.
   — Слушай, — сказал он, — зачем тебе убивать меня? Вы же так никогда не получите своих денег!
   Луи пожал плечами.
   — Может быть, мы не получим их в любом случае.
   — Но если я умру, то точно не смогу вернуть долг.
   — Слушайте, — сказал маленький человек, — предположим, кто-то грабит бензоколонку, убивает заправщика и крадет сто баксов. К тому времени, как полицейские хватают его, он их пропил. Преступник ведь все равно сядет на электрический стул, не так ли? Даже если заправка никогда не получит свое бабло назад. Наказание будет поучительным примером для других.
   Maксон моргнул.
   — И какое это имеет отношение ко мне?
   — Это тот самый случай. Если мы убьем вас, мы не получим долг. Но вы станете примером. Ваша смерть станет стимулом для других должников вовремя возвращать долги.
   Максону показалось совершенно невероятным, что кто-то может говорить о его убийстве как ни в чем не бывало. Он решил, что это гораздо страшнее, чем бахвальство бандита-коротышки.
   — Ради бога, — взмолился он, — у меня нет пятидесяти штук в заднем кармане! Дайте мне пару недель.
   — Мы давали вам время, — сказал Луи. — Много времени. — Он сморщил лоб, задумавшись. — Но я буду щедрым. Я дам вам еще три дня. Три дня — и точка. Через три дня я вернусь… — Он подошел к двери, повернулся и вежливо поклонился. — Хорошего дня, господин Максон.
   И вышел из квартиры.


   Максон машинально открыл коробку для сигарет и снова проклял пустоту. Он нашел окурок в пепельнице на столе и прикурил дрожащими пальцами. Дымя, он бегал по комнате, как загнанный зверь, ища выход из безвыходного положения.
   В этот момент он не смог бы раздобыть больше четырех или пяти тысяч долларов, даже если бы от этого зависела его жизнь. А он был абсолютно уверен, что его жизнь зависит от этого...
   Впрочем, он был потенциальным миллионером. В пятидесяти милях отсюда, в унылом старинном особняке старый Джабез Уильямс лежал в кровати, почти полностью парализованный. На следующий день после его смерти Максон унаследует каждый цент его денег. Но старик тянет уже слишком долго. И вполне вероятно, что протянет еще год или больше. А у Максона было всего три дня! И бесполезно надеяться, что старый Уильямс решит умереть в течение следующих семидесяти двух часов.
   Maксон подумал об убийстве. Разумеется, такие мысли возникали у него и раньше. У него не было никаких сомнений в том, что жизнь старика никчемна, никаких угрызений совести Максон не испытывал. Но его останавливало наказание за убийство. Его обязательно поймают. Он был бы главным подозреваемым с идеальным мотивом. Ведь он единственный наследник. Ни у кого другого во всем мире нет причины убивать Джабеза Уильямса.
   Максон затушил сигарету и плюхнулся в кресло. А что, подумал он, если создать стопроцентное алиби… Он отказался от этой идеи прежде, чем смог ее сформулировать. Все фальшивые алиби рано или поздно разрушаются. У каждого из них есть свой недостаток.
   Максон смотрел на дальнюю стену и очень долго думал. Наконец в его голове медленно стала проявляться идея. Он рассмотрел ее тщательно со всех сторон. Внезапно встал, пересек комнату и, подняв трубку, набрал номер. В этот момент он был похож на уверенного в себе человека, который решил все свои проблемы.
   Максон изобрел железобетонное, несокрушимое алиби. Алиби, которого никто и никогда не имел.


   Ночью в больнице было тихо, так тихо, что это действовало Максону на нервы. Он лежал на спине на узкой кровати и смотрел сквозь бинты на потолок в своей отдельной палате.
   Повязки страшно мешали. Лицо под ними было мокрым от пота. Максон был человеком действия. Но сейчас он был вынужден лежать, ничего не делая, несколько часов подряд.
   Он услышал, как где-то часы пробили четыре раза. Он посмотрел на собственные часы, чтобы сверить время. Шелдон должен прибыть в любую минуту. Тогда Maксон, наконец, сможет начать действовать.
   Меньше чем через пять минут дверь комнаты осторожно открылась. Человек вошел на цыпочках, бесшумно закрыв за собой дверь. Его лицо, покрытое шрамами, имело заметное сходство с Максоном. Он был высок, широкоплеч, его волосы и глаза были того же цвета, что и у человека в постели.
   — Ну, — произнес Шелдон, — давай.
   Maксон вскочил с кровати. Сорвал повязку с лица. Хриплым шепотом спросил:
   — Никто не видел, как ты?..
   Шелдон покачал головой.
   — Я прошел через служебный вход, как велел док. Подождал до четырех, пока медсестра не пошла на обход. Никто меня не видел.
   — Хорошо! — сказал Максон.
   Он снял пижаму. Шелдон тоже поспешно разделся. В тишине Maксон надел одежду Шелдона, тот был уже в пижаме Максона.
   — О’кей, — сказал Максон. — Сядь на край кровати, и я надену на тебя эту чертову повязку.
   Он умело забинтовал голову Шелдона.
   — Хорошо, ложись в постель. Говори как можно меньше. Доктор должен видеть тебя утром.
   — Деньги? — прошептал Шелдон.
   — Здесь. — Максон вытащил из-под подушки пачку банкнот и сунул ее Шелдону. Затем он подошел к окну, распахнул его, посмотрел вниз и вылез на пожарную лестницу.

   Его автомобиль был припаркован в двух кварталах. Начинался легкий дождик, когда он завел двигатель и направил машину на север к черте города.
   Максон был взволнован, но уверен. Он ждал этого момента долгое время. С тех пор, как узнал, что он единственный наследник Джабеза Уильямса.
   По мере того как автомобиль покидал город, дождь усиливался. Огни фар с трудом пробивались через непроглядную ночь. Максон не сводил глаз с дороги и вел автомобиль с постоянной скоростью.
   Прошло всего восемь лет с тех пор, как он женился на Сельме Уильямс, внучке старика. Прошло шесть лет с того дня, когда она развелась с ним, отказавшись терпеть далее его измены, буйный нрав и страсть к азартным играм.
   Именно тогда ему повезло. Старик встал на его сторону. Джабез Уильямс был строгим викторианцем с домостроевским отношением к женщинам. Он твердо верил, что они принадлежат своим мужьям. Он им не доверял и считал не вполне людьми.
   Таким образом, Джабез признавал правомерными все претензии Максона к жене и не принимал ни одного аргумента Сельмы против мужа. Старый Джабез также не желал слушать своего верного дворецкого Роллинза, который работал у него уже полвека и полностью был на стороне Сельмы.
   Максон нашел случай дать волю своему нраву: он избил Роллинза так жестоко, что старик стал инвалидом.
   Приближаясь к старому особняку, Максон старался, чтобы Роллинз в доме не заметил его.
   Хотя, подумал он, это не имеет особого значения. Его алиби было настолько твердым, что слово старика с плохим зрением не сможет разрушить его. Машина свернула на гравийную дорогу. Дождь лил теперь как из ведра, и деревья сгибались от порывов ветра. Максон припарковался перед домом, взбежал на крыльцо и достал связку ключей из кармана. Через минуту он стоял в огромной спальне, тускло освещенной ночником.

   Напротив, у дальней стены стояла огромная кровать с балдахином. В постели находилась сморщенная человеческая фигура. Старик лежал неподвижно, и его серо-желтое лицо было похоже на никотиновое пятно на белоснежной подушке. Его глаза смотрели на Максона, как пара тусклых шариков.
   Максон стоял у подножия кровати. Он согнул большие руки и невесело улыбнулся. Он знал, что старик был почти полностью парализован. Говорить он мог только шепотом. Но он не был глухим.
   — Джабез, — сказал Максон, — вы умираете уже очень долго. Я пришел, чтобы ускорить дело. Но прежде чем я задушу вас, я хотел бы, чтобы вы знали, что я вас ненавижу. Мне постоянно приходилось притворяться идеалом молодого человека. Теперь я могу сказать вам, что я азартный человек, пьяница и не пропускаю ни одной юбки. Я не мог попросить у вас денег, потому что тогда вы могли подумать, что я не столь почтенный гражданин, каким вы меня считали. Возможно, если бы вы дали мне немного денег, вам бы не пришлось сейчас умирать раньше времени.
   Он стал двигаться в сторону кровати.
   — Сельма говорила вам правду обо мне. Но вы составили завещание в мою пользу. И сейчас я пришел убить вас!
   Он подошел еще ближе к старику, когда вдруг раздался голос из дверного проема.
   — Вам не нужно убивать его, господин Максон. Он уже мертв.
   Максон развернулся. На пороге стоял Роллинз. Это был корявый, изогнутый старик с удивительно ясными глазами. На его челюсти красовался крошечный белый шрам, оставленный там кулаком Максона шесть лет назад.
   — Когда же он умер? — прохрипел Максон.
   — Около двадцати минут назад. Я позвонил врачу в Плезантвиль. Он на другом вызове и не сможет прибыть сюда, чтобы подписать свидетельство о смерти, в ближайшие несколько часов.
   Максон моргнул. Затем он пересек комнату и побежал вниз по лестнице. Роллинз смотрел ему вслед.
   Максон прошел по изношенному ковру в пыльную библиотеку, остановился перед темной сталью сейфа. Он поманипулировал тумблерами, рывком открыл дверцу и вытащил документ.
   Роллинз наблюдал за ним из дверного проема.
   — Господин Уильямс внес небольшое изменение в завещание на прошлой неделе.
   Максон ахнул.
   — Что он изменил?! — Его пальцы дрожали, когда он разворачивал бумагу.
   — Ничего особенного, — сказал Роллинз. — Он написал в завещании, что оставляет мне пять тысяч долларов. У него было предчувствие смерти, и он хотел, чтобы у меня что-нибудь осталось.
   Максон вздохнул с облегчением. Пять тысяч ничего не значили для него сейчас. Он просмотрел бумагу. За исключением дополнения, завещание было таким же, как и раньше. Теперь он был миллионером.
   Он заметил графин на серванте.
   — Роллинз, — сказал он, — ради бога, дайте мне выпить.
    Дворецкий заполнил стакан на две унции и протянул его Максону. Затем он встал, замер на мгновение и как-то странно посмотрел на Максона.
   — По справедливости все деньги принадлежат мисс Сельме, — тихо сказал он.
   Maксон взглянул на него.
   — Что ты кудахчешь? Ты получил пять кусков, не так ли? А остальное мое, все законно. Дай мне еще этого пойла.
   Роллинз снова наполнил стакан и задумчиво сказал:
   — Предположим, я скажу полиции, что вы пришли сюда убить мистера Уильямса? Это может привести к тому, что завещание утратит свою силу.
   Максон улыбнулся и выпил.
   — Советую держать рот на замке. Никто тебе не поверит.
   — Почему нет?
   Улыбка Максона стала еще шире.
   — Потому что меня не было здесь сегодня, понимаешь? Ты же не думаешь, что я настолько глуп, что пришел убивать старика, не имея алиби?
   Роллинз покачал головой:
   — Ложное алиби не бывает стопроцентным.
   — Нет? — спросил Максон и рассмеялся. — Я знаю двух ребят. Один находится в бегах. Другой — врач с солидной репутацией, но жадный, как голодная свинья.
   Роллинз смотрел на него пустыми глазами. Виски распалил Максона, поднял его эго. Он чувствовал себя уверенно и был невероятно доволен собой.
   — Я очень умный парень, — сказал он и усмехнулся. — Чтобы добиться всего этого (он потряс документом), мне пришлось инсценировать аварию, в которой я якобы получил ожоги лица. Док туго забинтовал меня и отвез в больницу. Я расписался в регистрационной книге собственноручно. Ты понял?
   Роллинз не сводил глаз с лица Максона. Он медленно покачал головой.
   — Тупица, — сказал Maксoн. — Я сейчас лежу в больнице с лицом, полностью покрытым бинтами. Вот где этот парень Шелдон, тот, который в бегах. Он — это я в буквальном смысле. В середине ночи Шелдон оказывается в моей палате. У него такая же фигура, как и у меня. Переодеваемся. Я получаю его костюм, он — мою пижаму и бинты. Завтра его выпишут из больницы, еще с повязками на лице. Док возьмет его в свою квартиру. Там он поменяет одежду и исчезнет. А я просто вернусь домой.
   Максон сиял, как актер, получающий приз.
   — Ты понял, как это классно! Любой человек в больнице сможет поклясться, что я не покидал палату до шести или семи часов. Это стопроцентное алиби. Но так как старик был мертв, когда я оказался здесь, то это чертовская трата времени на такую блестящую идею. Даже слегка жаль.
   Mаксон взглянул на пустой графин.
   — Дай мне еще немного виски. Я приму на дорожку и исчезну отсюда, пока врач не пришел освидетельствовать старика.
   Роллинз кивнул и медленно вышел из комнаты. Он вернулся через несколько мгновений с наполовину заполненным графином и запечатанной бутылкой спиртного в другой.
   Максон опустошил стакан и протянул Роллинзу, который наполнил его снова. Maксон осушил и его.
   — Ну, — сказал он, — я ухожу. Надеюсь, что ты так же весело потратишь унаследованное, Роллинз, как я свое.
   Внезапно Максон начал слабеть. Появилась вялость в коленях. Он упал на спинку стула, недоуменно моргнул, и вдруг страшная тяжесть обрушилась на него. Максона сковала сонливость.
   Он открыл рот, чтобы заговорить, но слов не было. Он смотрел на Роллинза, словно сквозь туман. Глаза безвольно закрывались.
   Он видел Роллинза, его грустную улыбку… Он видел, как старик подходит и мягко забирает завещание из его рук. Максон попытался воспротивиться, но его рука вдруг стала весить тонну. Он не мог поднять ее.
   В последний момент, прежде чем его тяжелые веки упали, он увидел, как Роллинз разорвал завещание Уильямса на мелкие кусочки. Максон отчаянно боролся, пытался закричать, но его голосовые связки казались парализованными. Теперь его веки плотно закрылись. Его дыхание стало хриплым, и Максон потерял сознание. Когда он открыл глаза, его горло было сухим и появилось тошнотворное жжение под ложечкой.

   Через мгновение Максон понял, что лежит на кровати в своей собственной квартире. Его пальто было снято, а рукава рубашки были закатаны. Он моргнул, а затем увидел в дальней стороне комнаты Роллинза. Дворецкий слегка усмехался.
   — Мне было трудно вытащить вас из машины, — сказал Роллинз. — Повезло, что ваша квартира находится на первом этаже.
   Максон покачал головой, словно хотел очистить мозг.
   — Ты притащил меня сюда из дома Уильямса?
   Роллинз кивнул.
   — Когда вы попросили еще виски, я пошел в спальню и добавил в ваш напиток снотворного, которым пользовался господин Уильямс.
   Голова Maксона кружилась. Он отчаянно пытался понять.
   — Я подождал, — продолжал Роллинз, — пока врач не пришел и не ушел. Тогда я сделал вам укол морфина. Чтобы вы были в бессознательном состоянии и я мог привезти вас домой.
   — Зачем? — спросил Максон. — Для чего ты сделал это?
   — Для того, — сказал Роллинз, — чтобы вы не получили ни цента из денег Уильямса.
   Только тут Максон вспомнил важную вещь.
   Он приподнялся в постели.
   — Я вспомнил — ты порвал завещание! Ты отправишься в тюрьму!
   Улыбка Роллинза была загадочна.
   — Мистер Уильямс сам разорвал завещание, — сказал он. — Непосредственно перед тем, как умер. Я видел это. И я расскажу, — продолжил Роллинз, — что незадолго до своей смерти мистер Уильямс понял, что ты за крыса. У него не было ни времени, ни сил, чтобы составить другое завещание, так что он порвал то, что было. Таким образом, он умер, не оставив завещания. Недвижимость перейдет ближайшим родственникам, то есть мисс Сельме.
   — Ты не сможешь изложить эту версию! — закричал Maксон. — Я видел, как ты разорвал завещание!
   Роллинз покачал головой.
   — Во-первых, у меня нет никакого мотива. Более того, порвав завещание, я теряю пять тысяч долларов. Так что никто не поверит, что это сделал я. Более того, вы не видели меня, Максон. Вы не могли меня видеть.
   — Почему нет?
   — Потому что, — медленно сказал Роллинз, — вас там не было.
   — Ты сумасшедший? Я сидел прямо напротив тебя!
   — Нет, — сказал Роллинз, — вы были в больнице. Напомнить? Это могут подтвердить ваш доктор и все больничные власти. У них даже есть ваша подпись в реестре.
   — На кону миллион долларов! — закричал Maксон. — Я заставлю доктора сказать правду.
   — Если он скажет правду, — возразил Роллинз, — то отправится в тюрьму за участие в заговоре. И лишится врачебной практики. Он будет уничтожен. Нет, у вас есть алиби, Максон. Я признаю, что оно прекрасно. Идеально, я бы сказал.
   Он медленно провел пальцем по маленькому белому шраму на лице, который оставил кулак Максона. Потом повернулся и захлопнул за собой дверь.

   Максон лежал на кровати, и страх заполнял его. Он был разорен, полностью разорен. Скоро придет Луи за долгом, и если он не сможет забрать его наличными, то заберет кровью.
   От этого было невозможно убежать. У него не было даже денег, чтобы купить билет на автобус. Он ничего не мог сделать, кроме как дожидаться убийцы-коротышки с мягкими манерами. Ждать и размышлять над алиби — алиби настолько совершенным, что даже сам Максон не мог разрушить его!

Большое спасибо Doctor Nemo и киевлянке, без их участия рассказ бы не появился в библиотечке.
Возможно не самый лучший рассказ у Чампиона, но уж ичень его - Чампионовский. Sometimes an alibi can be too perfect! Вот такие дела.

igorei, Doctor Nemo, киевлянка, большое спасибо!
Идеальный рассказ об идеальном алиби.

У меня, правда, когда я читал этот рассказ, появилась в голове ещё одна параллельная версия:
Уильямс умер не сам. Его убил (отравил) Роллинз. Потому что:
1. Роллинз презирал Уильямся за его плохое отношение к собственной внучке (которой Роллинз, напротив, симпатизировал);
2. Роллинз сам хотел побыстрее получить завещанные ему пять тысяч долларов.

Возможно, Д. Л. Чампион смог бы провернуть и такой сюжетный ход. Но он сделал то, что сделал: оставил акцент лишь на "идеальном" алиби. И рассказ (на мой личный взгляд) получился блестящим.

Виктор писал(а):У меня, правда, когда я читал этот рассказ, появилась в голове ещё одна параллельная версия:
Уильямс умер не сам. Его убил (отравил) Роллинз.

Но в таком случае Роллинзу было просто необходимо присутствие еще одного подозреваемого, иначе он был бы единственным. Ведь вскрытие показало бы, что Уильямс отравлен. Но подозреваемых нет. А у Максона "алиби"... Нет, я думаю, у Чампиона всё идеально получилось в этом рассказе, впрочем, как и в других. Ни прибавить, ни убавить.
Всей творческой группе огромное спасибо! Чампион, действительно, отличный автор - коротко, ясно, неподражаемо.

Когда попадается подобные рассказы, это только радует. Меня поразило мастерство автора, который сумел в таком небольшом формате, при малом количестве героев, так закрутить сюжет. Браво!
Жаль, что этот автор так мало переводится. Жаль((

Доктор Фелл, мне Faramant прислал тексты двух рассказов Чампиона, так что я в относительно скором будущем собираюсь взяться за их перевод