Роберт Сэмпсон «Дождь в округе Пинтон» (1987)
Добавлено: 30 окт 2017, 22:05___Внимание! В топике присутствуют спойлеры. Читать обсуждения только после прочтения самого рассказа.
___О проекте «Убийства на улице "Эдгар"»
___В 1987 году премию «Эдгар» в категории «рассказ» получил Роберт Сэмпсон за рассказ "Дождь в округе Пинтон" (Rain in Pinton County), впервые опубликованный в журнале «The New Black Mask» в мае 1986 года.
___Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е. согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
___Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.
Robert Sampson "Rain in Pinton County", (nv) New Black Mask, May 1986; Year's Best Mystery and Suspense Stories, 1987; The New Edgar Winners, 1990.
Крупные капли дождя били в землю; и лужи цвета ржавого железа были покрыты пузырями.
— Извините, — процедил сквозь зубы помощник шерифа Эд Ралстон, проталкиваясь сквозь группу промокших фермеров, глазевших на дом.
Эд поднырнул под пластиковую ленту “Место преступления. Не пересекать”, перекрывавшую дорогу, и проследовал мимо забрызганного грязью седана с надписью “Шериф”.
— Это ее брат, — донесся сзади чей-то голос.
Дом, стены которого были окрашены в темно-зеленый и белый цвета, находился в пятидесяти ярдах от проселочной дороги. Эта дорога тянулась через сельскохозяйственные угодья и вела к холмам, поросшим соснами. Далеко в полях были видны пасущиеся коровы. Воздух был сырой и холодный.
На заднем дворе стояла вторая патрульная машина. Рядом с ней — большой белый фургон, на борту которого поверх контурного изображения штата Алабама шла надпись “Скорая помощь округа Пинтон”. Под козырьком маленького крылечка жался, кутаясь в дождевик, заместитель шерифа. Он наблюдал за яростными струями дождя.
— Вот так денек, Джонни, — сказал Ралстон. — Флеминг уже здесь?
Заместитель покачал головой.
— До него все еще не могут дозвониться. Броусел внутри. Осматривает.
И, открыв дверь, заместитель добавил:
— Мне чертовски жаль, Эд.
— Спасибо.
Эд вошел в маленькую кухоньку, прошел через нее в темный коридор, пропахший псиной, и, повернув налево, оказался в передней комнате. Там несколько мужчин наблюдали, как фотографы собирают свое оборудование.
Когда в комнате появился Эд, голоса притихли, как будто кто-то повернул регулятор громкости. Мужчины шагнули ему навстречу, протянули руки для рукопожатия. Послышались негромкие голоса:
— Сочувствую.
— Сочувствую, Эд.
— Мне искренне жаль.
Стараясь не переступать через широкую пластиковую ленту, лежавшую на бежевом ковре, Эд пересек знакомую комнату. Он пожал руку невысокому мужчине с узким лицом, который выглядел так, словно не ел целую вечность.
— Доброе утро, Ник.
— Я не назвал бы его добрым, Эд, — проворчал Ник Броусел.
Ралстон кивнул. Его очки запотели, и он начал протирать их кусочком ткани, оставлявшей на стеклах белые пушинки. Без очков его глаза казались слишком узкими и слишком широко расставленными на лице. Темные волосы на голове начинали редеть. Хмуро глядя на блики, вспыхивавшие в стеклах очков, Эд проговорил:
— Думаю, мне надо взглянуть на нее.
Серое одеяло скрывало тело, лежавшее на полу у камина. Ралстон отогнул угол одеяла и увидел спокойное, слегка вытянутое женское лицо. Женщина была блондинкой. На губах — ярко-розовая помада. Глаза на белой, обескровленной коже были похожи на пластиковые наклейки.
Он смотрел вниз, на лицо, и ничего при этом не ощущал. Не было никакой связи между этой неживой женщиной под одеялом и его сестрой, Сью Ралстон, образ которой хранился в его памяти. Сью была веселой, строптивой и острой на язык.
Он полностью откинул одеяло. Женщина была со всей тщательностью одета в дорогой костюм небесно-голубого цвета. В ушах были серьги, на шее — ожерелье. Туфли на высоких каблуках. На пальцах скрещенных на груди рук блестели наманикюренные ногти.
— В общем, да, — проговорил он, наконец. — Это Сью. Что произошло?
— Она двигалась назад, — ответил Ник. — Ударилась головой об угол камина. Вот такое невезение. Кто-то ее передвинул. Разгладил одежду. Сложил руки на груди. Полагаю, для этого кого-то все вышло неожиданно.
— Кто-то ее толкнул, и она упала?
— Возможно.
— Или она просто поскользнулась.
— Могло быть и так.
За окном барабанил дождь, а в комнате началась следственная работа. Мужчины методично обшаривали каждый угол в поисках малейших улик и деталей, которые могли пролить свет на то, что же в действительности произошло с женщиной, неподвижно лежавшей под серым одеялом.
— Почему мы здесь в полном составе? — спросил Ралстон. — От кого пришел вызов?
— Анонимный телефонный звонок. Мужчина. Звонил сегодня утром, в 5:32. Сообщил адрес. Сказал, что здесь находятся тела.
— Тела? Несколько?
— Пока непонятно.
Броусел выглядел недовольным.
— Вообще, это работа Флеминга, а не моя. Не знаю, что я тут делаю. Где его черти носят? И где шериф?
— Он взял пару дней отпуска, — негромко отозвался Ралстон.
Он медленно обвел взглядом комнату. На обстановку потрачены явно немалые деньги; но потрачены они без всякого учета художественного вкуса. Новые кресла, обитые синей парчой, казались чересчур большими для этой комнаты. На диване лежали вульгарные цветастые подушки. Лампа была накрыта причудливым абажуром из толстого стекла. На журнальном столике были разбросаны салфетки, вымазанные губной помадой.
— И вот еще кое-что, — произнес Броусел.
Он махнул рукой в сторону полок, висевших над камином. Нижние полки были завалены кассетами с музыкой кантри. На верхних стояли группками деревянные резные фигурки животных и керамические вазочки. В центре самой верхней полки красовалась фотография улыбающегося молодого человека. Фотокарточка была подписана: “Сью, с огромной любовью от Томми”.
— Узнаешь этого парня? — спросил Броусел.
— Это, случайно, не Томми Ричардсон? Его папаша владеет всей южной частью округа.
— Это он.
— Папаня этого мальчика мечтает жестко применять антиалкогольные законы, пересажать всех бутлегеров, перетрясти Управление шерифа — и это все зависит от грядущих выборов. А это вроде как микрофон?
— Да, сэр, это микрофон.
Со второй полки свалилась деревянная фигурка лошади. В результате этого обнаружилась черная кнопка микрофона, провод от которого исчезал где-то за полками.
— Сью никогда не отличалась здравомыслием, — задумчиво пробормотал Ралстон.
— Давай спустимся в подвал, — предложил Броусел.
Крутая деревянная лестница привела их в подвальное помещение, где царили сырость и прохлада. Подвал тянулся по всей длине дома. Сквозь маленькие окошки, пробитые в восточной части фундамента, проникал тусклый уличный свет. За газовым котлом, у стены, стоял маленький столик, к которому было придвинуто небольшое кресло. С потолка свисали черные провода, подсоединенные к усилителю с серебристым корпусом и кассетному магнитофону. На столике находились три контейнера для кассет. Они были открыты и пусты.
— Мы обнаружили три микрофона, — сказал Броусел. — Где бы ты там наверху ни кашлянул, все записывается на пленку.
Ралстон раздраженно ткнул пальцем в аппаратуру.
— Я не понимаю. Она бы до этого не додумалась. Она и телевизор-то толком не могла включить. Что это такое?
Броусел на мгновение прикоснулся пальцем к губам и нерешительно произнес:
— Я надеялся, что ты мне поможешь разобраться с этим.
— Вот уж нет. Я ничего не знаю. Мы и встречались-то с ней от силы раз в год.
— Она же твоя сестра?
— Моя чертова сестренка. Не ахти какая умная. До этого она бы точно не додумалась.
— Кто-то установил все это здесь. И она должна была знать об этом.
— Возможно, — согласился Ралстон. — Все может быть. Но что я могу сделать? Я ведь не следователь. Я, по сути, просто журналист. Моя работа — разъяснять то, что вещает шериф.
На лестнице раздался стук каблуков. В подвал ворвался заместитель шерифа в мокром дождевике.
— Ник, мы нашли Флеминга, — воскликнул он.
— И где только его черти носили? — фыркнул Броусел
— Он в своей машине, в четверти мили отсюда. У дороги, за кустами. Риттенхоф увидел. Флемингу выстрелили в голову.
Броусел с шумом втянул в себя воздух. Он как будто сразу еще больше похудел.
— Мертв?
— Мертвее не бывает.
— Господи, — пробормотал Броусел.
Уголки губ Броусела задергались. Он прижал ко рту пальцы и метнул взгляд на Ралстона. Тот, усмехнувшись, сказал:
— Думаю, нам придется прервать отпуск шерифа.
Ралстон на своей голубой “Хонде” быстро покрыл двенадцать миль по проселочной дороге. Тяжелое серое небо, сплошь затянутое тучами, нависало над головой. Где-то за соснами грохотал гром.
Ралстон почувствовал, как к нему возвращается злость: словно волна обжигающего жара поднялась в груди. Но злился он не на Сью. Отношение к ней было спокойным и нейтральным. Это все Пигготт, подумал он. Пиготт, Пиготт, Пиготт. Поставщик пива и алкоголя, игрок, взяткодатель, партнер шерифа по покеру. Теперь и шантажист. Что еще? А Сью, кстати, оказалась весьма преданной подругой.
Что бы Пигготт себе не вообразил, она бы все сделала. Не задумываясь. Не сомневаясь. Смеясь и сверкая своими лучистыми глазами. Сегодня все, что угодно, ха-ха-ха. Завтра будет еще веселее.
Когда он был у нее в последний раз, они поссорились. Из-за Пигготта.
— Он забавный, — воскликнула она.
Волнуясь, она всегда повышала голос.
— Интересный. Все время разный. От него всегда ждешь сюрпризов.
— Но ты ведь знаешь, он всегда гонится за шальными деньгами. Он торгует пивом в шести “сухих” округах[1] . Ему принадлежит более двухсот стрелковых тиров. Он создает проблемы всему штату. Любой идиот знает, что с ним лучше не иметь общих дел.
Этот разговор закончился ссорой. А на следующий день она рассказала все Пигготту. А еще через день Пигготт говорил об этом Ралстону и шерифу.
— Подлый лгун и прямо копия Капоне[2] , — заливался смехом Пигготт, развалившись в своем кожаном кресле. — Клянусь тебе, Эд, я и не думал, что настолько хорош.
— Едва ли, — отозвался Ралстон.
Шериф молчал. Его глаза матово блестели.
— Послушай, Пигготт, — сказал Ралстон. — Сью просто хорошенькая пустоголовая малышка. Она ловит кайф, но не ощущает грязи. У нее нет чувства самосохранения. Она не такая.
Пигготт, лицо которого покраснело от смеха, вытер рот платком и вытянулся в старом кожаном кресле.
— Я знаю, что она не такая, Эд. Потому и хочу жениться на ней.
“Хонда” наматывала мили. Ралстон держал руль прямо. Еще не было девяти часов утра. На улице было холодно. А дорога неслась под колесами машины так же быстро, как и его мысли.
В двух милях от шоссе в полях появилось белое ограждение, похожее на типичные заборы, которые в штате Кентукки ставят фермеры вокруг лошадиных загонов. Когда в ограде показались массивные ворота, он повернул направо и поехал по серой от дождя гравийной дорожке. За зарослями магнолии маячил большой дом. На парковке, как все деньги мира в одном месте, стояли два “Континенталя” и темно-зеленый “БМВ”.
Дождь заливал стекла его очков. Когда он подходил к крыльцу, входная дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий мужчина с очень светлыми голубыми глазами и острым подбородком. Мужчина помахал ему рукой.
— Ты что-то рано, Эд.
Ралстон кивнул.
— Мне нужен шериф, Элмер.
— Он только что лег.
— Неважно. Скажи ему, что дело официальное и срочное.
За спиной Элмера показался другой мужчина. Он фыркнул и оскалился.
— Официальное и срочное, — презрительно проговорил он.
Это был широкоплечий, плотный и круглолицый молодчик. Он смотрел на Ралстона хмуро и с открытой неприязнью.
— Ничего не могу обещать, — сказал Элмер. — Игра шла всю ночь. Вы с Бадди подождите здесь.
Ралстон вошел в прихожую, на высоких белых стенах которой висели зеркала и изображения лошадей. Прихожая была огромной — во всю ширину дома; а в центре ее начиналась широкая лестница. В кресле развалился еще один мужчина с газетой в руках. Его присутствие означало, что Пигготт был в доме.
Внезапно Ралстон почувствовал резкий удар по руке. Обернувшись, он увидел сжатый кулак Бадди.
— Есть время для пары раундов, чемпион.
— Отвянь, — огрызнулся Ралстон.
Бадди чуть пригнулся, слегка переместился в сторону и ударил снова.
— Мы сегодня не в духе?
Злоба исходила из него, как пар, бьющий из чайника.
— Маленький чемпиончик шерифа не в духе. Пара раундов приведет тебя в чувство. В прошлый раз тебе просто повезло.
— У тебя “стеклянная челюсть”[3] , — сказал Ралстон.
На лестничной площадке второго этажа показался Элмер. Он махнул рукой и позвал:
— Поднимайся.
Ралстон обошел Бадди, даже не взглянув на драчуна.
Стоя все так же со сжатыми кулаками, Бадди отчетливо произнес:
— Мы потом еще с тобой поговорим.
На втором этаже царила тишина. Пол был покрыт мягким дорогим ковром, а в воздухе кисло пахло выкуренными сигарами. Элмер указал на деревянную дверь, покрытую резьбой, коротко бросил: “Туда” и удалился вниз, в прихожую.
Ралстон толкнул дверь и воззрился на Тома Хубера, шерифа округа Пинтон, который сидел на неразобранной кровати. На шерифе были надеты белая хлопчатобумажная майка и яркие желто-зеленые трусы. На лице — явные признаки похмелья. Шериф был пожилым, но еще крепким мужиком. Ястребиный профиль и пронзительный взгляд обеспечили ему на последних выборах восемьдесят тысяч голосов.
— Говори помедленнее, сынок, — пробормотал шериф. — Я все еще пьян.
Прикрыв за собой дверь, Ралстон сказал:
— Ночью застрелили Флеминга. В его машине. В нашем округе. Из его собственного пистолета, с пары дюймов от правого виска. Оружие в машине. Отпечатки стерты. Насколько мы знаем, на дежурстве он не был. Вам нужно там появиться. Броусел сейчас за главного, но его трясет мелкой дрожью.
— Флеминга застрелили?
Шериф медленно растянул губы в ухмылке.
— Да этот жирный малец, наверное, сам застрелился. Не стоит из-за этого поднимать человека с постели. Пусть Броусел покувыркается.
— Флеминг был вашим главным помощником, — резко сказал Ралстон. — Вы должны появиться. Ведь пресса разнесет нелепые слухи. Вам надо сделать заявление по телевидению. Мол, шериф клянется отомстить. Черт, у нас же выборы на носу.
— Ну и что.
Шериф потер руками глаза, и его передернуло.
— Господь всемогущий, — простонал он. — Я так хочу спать. Мне всю ночь шла хорошая карта.
— Играя с Пигготтом, вы никогда не проиграете, — ровным тоном отозвался Ралстон.
— Поэтому я с ним и играю.
Шериф осторожно поднялся с кровати.
— Боже, моя голова. Ладно, теперь в борьбе за высокий пост шерифа округа Пинтон на одного кандидата меньше. Остается только пожалеть бедного старого Ллойда Флеминга.
Шериф с трудом потащился в ванную комнату, где плеснул себе в лицо холодной водой и жадно напился из крана. Ралстон с мрачным видом бродил по спальне, касаясь пальцами различных предметов: телефона, настольной лампы, картин на стенах.
Из ванной показался шериф. Он вытирал полотенцем мокрые волосы.
— Эд, у меня голова раскалывается. Не мельтеши тут, как кобыла во время течки.
— Я еще кое-что могу сказать. Но пока помолчу. Здесь слишком много жучков.
— Я нашел всего один, — саркастично заметил Хубер.
— Как минимум, два.
Ралстон опустился на колени, просунул руку под комод и резко дернул. Когда он вытащил руку, в его пальцах был маленький микрофон и провод от него. Микрофон казался идентичным тому, что был обнаружен в доме Сью.
— Возможно, это муляж, а прослушка ведется по телефонной линии.
Шериф вздохнул.
— Я слишком стар, — сказал он, — чтобы наклоняться и шарить в каждой дыре. Надо отдать должное Пигготту. Он никому не доверяет.
Вместе они спустились на первый этаж.
— Мне надо попрощаться, — сказал шериф. — Гость не должен уходить, не поблагодарив хозяина за доброту.
Ралстон последовал за Хубером в дальний конец прихожей. Охранник, рослый детина с лицом, похожим на кусок ветчины, пристально взглянул на них.
— Пигготт уже встал? — спросил шериф.
— Хозяин почти никогда не спит, — отозвался охранник.
Он стукнул кулаком в дверь, затем открыл ее и сказал:
— Мистер Пигготт, это шериф.
— Так скажи ему, пусть тащит сюда свою задницу, — донесся из комнаты бодрый голос.
Это была вытянутая в длину светлая комната с обитым оловянными панелями потолком. Массивные полки на стенах и многочисленные книжные шкафы были битком забиты газетами, журналами и книгами. Потертый бежевый ковер лежал перед старинным письменным столом, вокруг которого стояли деревянные стулья с прямыми спинками. За столом, в старом кожаном кресле восседал Пигготт.
Как только шериф с Ралстоном вошли, Пигготт сразу же вскочил на ноги и выбежал из-за стола. Он тряхнул темными вьющимися волосами и широко улыбнулся. Казалось, он был очень рад неожиданным посетителям.
— Не думал увидеть тебя до полудня, Том, — жизнерадостно воскликнул Пигготт. — Ну, ты и крут.
Он похлопал шерифа по плечу, потом схватил за руку Эда.
— Подойди сюда и посмотри на это фото. Тебе понравится.
На столе лежала большая цветная фотография. Со снимка улыбалась Сью Ралстон. Они с Пигготтом стояли вместе, взявшись за руки, склонив друг к другу головы, и буквально лучились от счастья.
— Хорошее фото, — непослушными губами промолвил Ралстон и внезапно почувствовал тошноту.
Пигготт разразился громким смехом.
— Это наша обручальная фотография, Эд! Слушай, не будь таким кислым!
Он приобнял Ралстона за плечи.
— Все нормально. Я буду отличным мужем. Ты будешь мною доволен.
— Пигготт… — нервно сглотнув, выдавил из себя Ралстон.
— Да будет тебе, Эд! — Пигготт дружелюбно хлопнул Ралстона по плечу. — В нашем забавном мире не каждый может заполучить себе в свояки копию Капоне.
И он снова расхохотался, откинув назад голову.
— Даже торговцы алкоголем могут влюбляться, Эд, — отсмеявшись, сказал Пиготт. — Они даже могут жениться. Разве это преступление?
— Ну… поздравляю… — еле выговорил Ралстон.
Он чувствовал, что должен сейчас же рассказать им о Сью. Но не мог этого делать. Слушал, как Пигготт и шериф перебрасываются остротами, и не мог заставить себя говорить.
Все это организовал Пигготт, преследуя какие-то свои цели. И теперь из-за этого погибла Сью. Так или иначе. Если вы ставите капкан, то несете ответственность за смерть того, кто в него попадет.
— Флеминг, — проговорил, Пигготт. — Не могу поверить. Теперь этот счастливчик Ричардсон может занять место шерифа?
И новый взрыв смеха, после которого шериф медленно направился к двери.
Необходимо сообщить им о Сью. Важность этой информации не давала покоя Ралстону. Уже дойдя до выхода из комнаты, он внезапно остановился.
— Пигготт… — начал он, но почувствовал, что в горле словно застрял ком.
Ралстон сглотнул и сказал совсем не то, что собирался:
— Пигготт, а что это за магнитофонные записи делались в подвале Сью?
На мгновение лицо Пигготта напряглось, но тут же расслабилось. Он улыбнулся и развел руки в стороны.
— Да ничего особенного. Мы объявили некоторым из друзей о нашей помолвке. Потом я ушел к машине, позволив им высказать Сью все, что они обо мне думают. А потом мы вдвоем слушали на кассетах то, что они ей напели. Забавно! Мне они такого никогда не говорили в лицо. О, ты должен тоже послушать эти записи. И это мои лучшие друзья!
Лицо Пигготта снова расплылось в улыбке.
— Забавные друзья, — со смехом закончил он.
Они сидели в машине шерифа, припаркованной за домом Пигготта. Дождь барабанил по крыше и стеклам кабины.
— Что там с Томми Ричардсоном? — спросил Эд.
— Сынок, думаю, тебе не стоит знать об этом.
— Я должен знать. Это важно.
Их глаза встретились. Ралстон и шериф долго и пристально смотрели друг на друга.
— Да, — сказал Ралстон. — Это крайне важно. Для меня.
Шериф пожал плечами.
— Все это ерунда. Они просто привлекли к делу этого парня. Небольшая страховка для бизнеса.
— Страховка для бизнеса?
— Конечно. Уважаемый человек, но к тому же связанный с поставщиками пива. Черт возьми, время от времени людям нужно играть и выпивать. По крайней мере я знаю, что в округе Пинтон люди это делают. И не надо думать, что они изменятся. Да и ничего страшного в этом нет; люди не становятся хуже. Хуже они становятся, когда работают шерифами. Но никто не знает, когда и где грехи человека принесут ему дурную славу. Так, может быть, старый Ричардсон сумеет противостоять греховному наваждению? И к нему даже будут прислушиваться? А может быть, и не будут. Ничего нельзя знать заранее.
— И это все?
— Все.
— Господь милосердный, — только и смог сказать Ралстон.
Он вылез из машины прямо под дождь. Молча постоял, ссутулив плечи; а холодные струи дождя заливали стекла очков, искажая окружающий мир так, что он казался закрученным в каком-то диком аттракционе. Эд обошел автомобиль и постучал в окно со стороны, где сидел шериф. Дождевые капли стекали по волосам Ралстона, заливали лоб и дружными струйками устремлялись к его подбородку.
Шериф опустил стекло.
— Сью мертва, шериф, — сказал Ралстон. — Это произошло у нее дома. Упала и ударилась головой. Я не мог сказать Пигготту.
Ралстон круто развернулся и направился к парковке перед домом. Дождь серебристыми брызгами танцевал на бетонной дорожке.
За спиной Ралстона хлопнула дверца машины, и тяжелые шаги прошлепали назад к крыльцу.
“Хонда” быстро ехала в Пинтонвиль. У Ралстона было всего минут десять. Может, пятнадцать. Под колесами стремительно исчезала дорога, блестящая, как мокрая кожа змеи.
Они вот-вот задумаются над вопросами, касающимися Томми Ричардсона.
Был ли Томми прошлым вечером со Сью?
Правильно ли он, Ралстон, понял ситуацию?
Если Сью принарядилась, чтобы ослепить сына старика Ричардсона, то могло ли столь неосторожное времяпрепровождение оставить свой след в виде записи на магнитофонных кассетах?
А если парень обнаружил микрофон? А если у него вспыхнули подозрения?..
Но Флеминг… Ралстон не мог понять роли Флеминга.
“Хонда” вильнула на мокром асфальте. Ралстон крутанул руль и вдавил сильнее педаль газа.
Прежде всего, надо поговорить с Томми Ричардсоном. До того, как это сделает Пигготт.
Машина летела по дороге. Дождь шел, не переставая.
— Я Томми Ричардсон, — сказал парнишка тихим голосом, словно подчеркивая, что быть Томми Ричардсоном суетно и обременительно.
Голова его была опущена, плечи поникли; он выглядел больным и разбитым.
— Меня зовут Эд. Я брат Сью Ралстон. Я из Управления шерифа. Мне надо с тобой поговорить
— Да, надо.
Парень распахнул сетчатую дверь, явив гостю свое помятое лицо. Томми был небрит, неумыт и непричесан. От него несло потом и сигаретами. Юное лицо с остекленевшими глазами выражало отчаяние.
— Папа говорит, что вы, ребята, ни что не способны, но сюда вы добрались довольно быстро.
Томми устремил взгляд за спину Ралстона, где дождь ожесточенно хлестал по стенам соседних домов. Сверкнула яркая молния, и почти сразу же за ней пророкотал гром.
— Заходите. Вы промокли.
Ралстон шагнул в гостиную. Мокрые штанины прилипли к его ногам. Эд дрожал от холода.
У стены, окрашенной в кремовые тона, была развернута стереосистема. Рядом лежали стопки грампластинок. На полках аккуратными рядами стояли книги в мягких обложках. Настольная лампа на ломберном столике бросала свет на пишущую машинку и кучу отпечатанных страниц, густо усыпанных исправлениями.
— Я всю ночь не спал, — сказал Ричардсон, указывая на пишущую машинку. — Переписывал свои ужасные… глупости.
Он повернулся, чтобы взять со стола один из отпечатанных листков, и в этот момент Ралстон увидел за левым ухом парня ярко-розовый отпечаток губной помады.
Ралстону почудилось, что стены комнаты вдруг стали сжиматься вокруг него.
— Мистер Ралстон?
Эд вдруг осознал, что Томми держит перед его глазами страницу с текстом.
— Это все объясняет.
— Присядь-ка, — сказал Ралстон.
— Да, конечно. Спасибо.
Парень буквально рухнул на неширокую тахту. Ноги вытянуты, голова откинута назад, глаза закрыты, руки повернуты ладонями вверх: ну, прямо агнец на заклание. На стене, позади тахты, висела эмблема университетской команды, а над ней — два перекрещивающихся флорета[4] .
— Я думал, что по-настоящему серьезные вещи носят более официальный характер, — бесцветным голосом заговорил Томми. — Что личная трагедия может обрести какую-то достойную форму. Но это не так. Все это лишь глупые ошибки, неверные суждения. Ничто не имеет веса. Все случайно.
Парень как будто читал молитву перед сном.
А Ралстон читал текст, отпечатанный на машинке:
ПРИЗНАНИЕ
Томаса Рейли Ричардсона.
Я убийца.
Вчера вечером я убил двух дорогих мне людей.
Одного из них я любил, и любил очень сильно. Другой был моим другом. Но все произошло совершенно случайно, хотя теперь мне кажется, что их смерть была неизбежна. Однако даже эта случайность нисколько меня не оправдывает.
Последнее предложение было зачеркнуто. Всего было четыре страницы, испещренные рукописными правками. В конце последнего листа стояла полная рукописная подпись молодого Ричардсона.
Ралстон достал ручку и положил листы на колени Томми.
— Поставь свою подпись по диагонали на каждой странице.
Он молча наблюдал, как парень ставил подписи. Потом сложил листы и сунул их в нагрудный карман.
— А теперь расскажи обо всем, что случилось, — промолвил он.
— Я ее любил. Мы собирались обручиться. Сначала я думал, что она тоже была преступницей, как и Пигготт. Но она оказалась нежной и чувствительной. Вы ее брат. Вы знаете. Она не догадывалась о том, чем занимался Пигготт. Мы полюбили друг друга. Хотели обручиться, когда я закончу учебу.
— Как ты пересекся с Пигготтом? — спросил Ралстон.
Он все еще продолжал дрожать, но это никак не отразилось на его голосе.
— Через Флеминга. Папа проводил у нас дома собрание Гражданского Комитета по закону и порядку. Флеминг тоже пришел. Он сказал, что шериф и бутлегеры действуют заодно. Но у него не хватает доказательств. Он сказал, что Пигготт попытается меня шантажировать, чтобы представить дело так, как будто я тоже участвую в их бизнесе. Он назвал это бизнесом. Папе все это не понравилось, однако он согласился с тем, что мне стоит сделать вид, будто я поддался шантажу.
— Тогда Флеминг познакомил тебя со Сью?
— Я встречался с ней у него дома. Дважды. Он сказал, что она знает Пигготта. Потом я приходил к ней домой. Пару раз Пигготт тоже там был. Он не был похож на преступника, но слишком много смеялся. Это было как-то подозрительно.
— Что там вчера делал Флеминг?
Ралстон взглянул на часы, и его охватила тревога.
— Я сказал ему, что люблю Сью. Что мы почти помолвлены. Флеминг, кажется, мне не поверил. Я попросил его подождать снаружи. Вчера вечером. Ведь я легко мог ему это доказать. Он решил, что, если я говорю правду, то она могла бы нам помочь.
— Потом я вышел к его машине, — продолжал Томми. — Уже после несчастья со Сью. Молнии, кстати, сверкали, как в каком-то дрянном ужастике. Я сказал ему, что все мои слова записаны на пленку. Он засмеялся и сказал, что знает об этом. Я попросил его показать мне пистолет. Про Сью я ему ничего не сказал. Когда я выстрелил, была такая яркая вспышка, что я подумал, будто в нас ударила молния. Потом запахло кровью и уборной. Я вытер пистолет. Да я обо всем написал. Просто прочитайте.
— Я не очень понимаю, — мягко спросил Ралстон, — зачем ты стрелял во Флеминга?
— Он бы сразу решил, что ее убил я. Он сказал, что она работала на Пигготта.
Томми отрешенно покачал головой, потом вдруг дернулся вперед.
— Может быть, он бы меня и понял. Но я не смог бы смотреть ему в глаза, если бы он все узнал. Глупо, правда? И бессмысленно. Но она мне сказала, что не отдала бы кассеты Пигготту. Она мне так сказала. Она меня любила. Мы были почти помолвлены.
Он секунду помолчал, а потом тихо произнес:
— Мы с вами могли бы стать родственниками. Скажите, мистер Ралстон, вы тоже коррумпированы?
— Не обязательно, — ответил Эд и снова посмотрел на часы. — Ты поедешь со мной, чтобы сделать официальное заявление?
— Я все написал.
— Нам требуется официальное признание.
— Хорошо.
Парень медленно, как лунатик во сне, поднялся с тахты. Медленно обвел взглядом комнату.
— Это ведь все взаправду? Мне кажется, что я сейчас вот-вот проснусь. Но ведь это не сон.
— Тебе лучше поспешить, — сказал Ралстон. — Думаю, Пигготт знает, что ты был там вчера. Он знает, что… со Сью произошел несчастный случай. Он захочет расспросить тебя об этом.
— Я ее оттолкнул, и она упала.
— Этого он не знает.
— Все очень просто. Я ее толкнул, и она упала.
— Нам нужно двигаться.
Ралстон проследовал за парнем в спальню. Посмотрел, как тот брал пальто, бумажник, ключи и деньги из комода.
— А вот этого не надо, — сказал он, забирая из рук Томми широкий перочинный нож.
— Его подарил мне папа.
— Я его тебе верну. Дай-ка мне лучше кассеты.
— Конечно.
Они вышли на улицу. Проливной дождь хлестал их по щекам. Когда они подошли к парковке, перед ними остановился черный седан. Дверцы распахнулись, и из машины стали выбираться Бадди и Элмер.
— Ты ушел из дома рано, — быстро зашептал Ралстон. — Не знаешь ни о чем, что случилось.
— Но это неправда, — возразил Томми.
Двое мужчин устремились прямо к ним. Рот у Бадди был приоткрыт. Держа руки в карманах и ссутулив плечи, он остановился перед Ралстоном.
— Куда-то собрался, чемпион?
Элмер обратился к парню:
— Привет, Томми. Кажется, мы однажды встречались с тобой у Сью. Мистер Пигготт был бы признателен, если бы ты поехал и повидался с ним.
Томми с серьезным видом кивнул головой.
— Я тоже хотел бы его увидеть. Мне ему многое надо сказать.
Элмер посмотрел на Ралстона.
— Не возражаешь, Эд, если мы заберем парнишку с собой?
Ралстон бросил взгляд на отвисший карман Бадди.
— Я тоже собирался к Пигготту, — сказал он. — Могу к вам присоединиться.
Они уселись на заднее сиденье автомобиля. Элмер был за рулем. Бадди наблюдал за ними, сидя вполоборота на переднем сиденье.
Томми полулежал на коричневой кожаной обивке. Глаза его были закрыты. Губы шевелились, как будто он вел с собой мысленный диалог.
Они ехали уже с четверть часа, когда Томми вдруг произнес:
— Мистер Ралстон?
— Да?
— У меня такое чувство… Очень трудно описать. Как будто я иду где-то высоко, а земля подо мной проваливается. И я словно начинаю падать. Но не падаю. Не могу. Но знаю, что должен упасть. Это что, чувство вины?
— Это недостаток сна.
— А мне кажется, что осознание вины.
— Поспи немного, если сможешь. Успокойся и поспи.
— Никто тебя не спрашивает, Ралстон, — резко сказал Бадди. — Пусть малыш говорит. Так что ты сделал, парень?
Томми кивнул головой.
Ралстон выдернул руки из карманов и воскликнул:
— Томми, молчи!
— Замолкни, Ралстон, — рявкнул Бадди.
— Пошел ты.
Рука Бадди метнулась через спинку сиденья. Он ударил Ралстона по голове рукояткой револьвера. Ралстон крякнул, попытался увернуться и получил еще два удара.
Он упал на колени Томми. Чувствуя, что теряет сознание, Ралстон ухитрился вынуть из кармана нож и сунуть его в руку парню. Потом Эд провалился в темноту.
Но почти сразу же очнулся. Его нос и щека были прижаты к пальто Томми. Элмер что-то ворчливо говорил Бадди. Томми испуганным голосом повторял: “Мистер Ралстон, мистер Ралстон”.
Ралстон решил, что удары, по-видимому, были не слишком сильными. Он рассудил, что угол атаки был неверным, и для по-настоящему сильного удара пространства в машине было недостаточно. Этот вывод развеселил Эда. Тут он снова услышал голос Томми:
— У вас идет кровь.
— Пусть идет, — пробормотал Ралстон.
Он попытался выпрямиться на сиденье. Машину потряхивало, и когда он чуть резче двинул головой, боль вспыхнула с новой силой, отдаваясь куда-то в шею. Эд закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, орошая своей кровью обивку в автомобиле Пигготта.
Когда машина остановилась, Ралстон непонятно почему вдруг почувствовал себя победителем.
Дверца автомобиля открылась. Ралстон сначала поставил на землю ноги, потом осторожно выбрался из кабины. Капли дождя летели ему прямо в лицо. В голове пульсировала боль, к горлу подступала тошнота. Он стоял, покачиваясь и крепко, двумя руками, держась за дверцу, пока не почувствовал себя более уверенно.
Рядом, усмехаясь, стоял Бадди.
Ралстон ударил его сбоку в челюсть. В голове словно вспыхнула белая молния. Эд рухнул на колени, а Бадди, падая, налетел на крыло машины и ударился головой о бампер. Он лежал под дождем и глупо моргал глазами.
Ралстон поднялся, сунул руку в карман плаща Бадди и вынул оттуда тяжелый револьвер тридцать восьмого калибра с рукояткой из орехового дерева. Прекрасное оружие. Эд стоял, все еще покачиваясь, и наблюдал, как Элмер огибает автомобиль с другой стороны.
Кинув взгляд на лежащего на земле Бадди, Элмер произнес:
— Ну, он никогда не дотягивал до четвертого раунда.
— Вот и пусть лежит, — с нажимом сказал Ралстон.
— Нет, надо забрать его внутрь, — отозвался Элмер.
Они с Томми подняли Бадди и под руки повели его к дому. У Бадди заплетались ноги; он грязно ругался.
В прихожей с белыми стенами они усадили Бадди в кресло и направились к кабинету Пигготта. Головорез с лицом, похожим на кусок ветчины, вскочил со стула и уставился на них вытаращенными глазами.
— Мистер Пигготт занят, — сказал он.
— Иди, спи дальше, — отозвался Ралстон и распахнул дверь.
Пигготт и еще двое мужчин сидели за письменным столом и разбирали какие-то бумаги. Когда вошел Ралстон, хозяин кабинета вскинул на него взгляд и хихикнул.
— Напряженное утречко выдалось, Эд?
Он посмотрел на мужчин, с которыми работал.
— Ребята, давайте продолжим через полчасика, ладно?
Мужчины, не глядя по сторонам, собрали со стола бумаги и вышли из комнаты.
Томми подошел к столу, посмотрел в упор на Пигготта и спросил:
— Мистер Пигготт, зачем нужно было втягивать в это Сью?
Парень говорил спокойно и вполне уверенно.
— Я имею в виду, что вы могли и по-другому ко мне подобраться.
Лицо Пигготта осветилось радостной улыбкой.
— Господи, Томми, здесь нет ничего личного. Ты отличный парень. Сью в полной мере это оценила.
В притворном удивлении он развел руками и добавил:
— Не принимай все это близко к сердцу. Женщины всегда водят мужчин за нос. Это в их натуре.
Томми засунул руки в карманы и сказал срывающимся голосом:
— Сначала я винил ее. Но я ошибался. Я должен был понять, что за всем этим стоите вы. Меня, естественно, предупредили. Но она никогда не передала бы вам эти те кассеты. Она любила меня и ни за что не стала бы заниматься шантажом.
— Томми, дружок, ты просто бесподобен! — откровенно веселился Пигготт.
— Она меня любила. Мы собирались обручиться.
Пигготт громко рассмеялся.
— Сынок, она хорошо с тобой поработала. Не то чтобы ты ей не нравился. Она даже считала, что ты в своем роде неплох. Но взгляни-ка вот на это.
Он пододвинул лежавшую на столе фотографию.
— Томми, в следующем месяце я на ней женюсь, — сказал Пигготт. — Ты опоздал.
Томми посмотрел на фотографию.
— Я люблю ее, — тихо промолвил он. — Вы на ней никогда не женитесь
В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет вошел Бадди. Глаза его пылали гневом.
— Эй, Ралстон! — позвал он.
В руке Бадди был зажат серебристый пистолет.
Смех застыл на губах Пигготта. Совсем другим голосом, в котором вдруг зазвучали металлические нотки, он произнес:
— Бадди, разве я…
— Я люблю ее, — вновь сказал Томми.
Неожиданно, как заправский фехтовальщик, парень сделал выпад вперед. Тускло блеснуло лезвие ножа, и в следующее мгновение клинок вонзился в горло Пигготта. Томми приподнял плечо, с силой всаживая нож еще глубже.
Пигготт захрипел. На его губах выступила алая пена. Он рухнул в кресло с изумленным выражением на лице.
Ноги Пигготта бились в конвульсиях. Кресло с грохотом опрокинулось назад.
В следующую секунду в кабинете прогремели выстрелы.
Томми упал на стол лицом вперед. Бумаги разлетелись в разные стороны, несколько карандашей скатилось на пол.
Стрельба продолжалась.
Пули выбивали из столешницы кусочки дерева. Томми распластался на столе. Его тело дергалось.
Бадди с напряженным лицом медленно продвигался вперед. Пистолет в его руке изрыгал пламя. Бадди стрелял Томми в спину.
Ралстон выстрелил Бадди в голову. Бандит упал вбок. Пистолет выпал из его руки и, скользнув по полу, залетел под серый шкаф.
Ралстон обернулся и увидел, что Элмер наставил на него огромное дуло револьвера сорок пятого калибра.
Из прихожей доносились крики.
— Нет смысла продолжать, — сказал Элмер.
— Согласен.
— Давай опустим оружие.
— Хорошо.
Через пару секунд в кабинет ворвались несколько мужчин.
— Я Эд Ралстон из Управления шерифа, — зарычал на них Ралстон. — Это дело полиции, и я хочу, чтобы здесь ничего не трогали.
На лицах мужчин были написаны гнев, страх, изумление. Слова Ралстона их озадачили. Элмер подошел к мужчинам и, несмотря на протесты, вытеснил их в прихожую.
В кабинете стало тихо.
— Я вызову шерифа, — сказал Ралстон.
— Может, дашь нам полчаса времени? Кое-кто из ребят, возможно, захочет исчезнуть. Дай им возможность собраться.
— Только пятнадцать минут.
Элмер кивнул.
— Увидимся, Эд.
Дверь закрылась, и Ралстон остался наедине с мертвыми телами.
Силы покинули его. Он упал на стул. Тело сотрясала мелкая дрожь. Голова раскалывалась от боли.
С улицы послышался рев моторов, и Эд услышал, как отъезжают автомобили.
Наконец, он с трудом поднялся, вытащил из кармана платок и подошел к столу. На столешнице желтели выбоины от пуль. Эд вытащил у Томми бумажник, отсчитал тридцать долларов из шестидесяти двух. Потом вернул бумажник на место. Тело при этом сдвинулось, и он подумал, что оно может соскользнуть со стола. Эд рывком вернул тело в прежнее положение.
В бумажнике Пигготта оказалось почти шесть тысяч долларов. Ралстон вытащил четыре тысячи сотенными и полусотенными бумажками. Медленно пересчитал купюры. Засунул бумажник обратно в карман Пигготту, стараясь не касаться пятен крови.
— Тем самым они оба раскошелились на ее похороны, — пробормотал он. — Все мы рано или поздно умрем.
Дождь яростно хлестал в оконные стекла.
Рука Ралстона потянулась к телефонному аппарату.
Перевод Виктор
Редактура киевлянка.
© Данные материалы разрешается использовать с обязательным указанием авторства и ссылки на первоисточник (форум «Клуб любителей детектива»).
___О проекте «Убийства на улице "Эдгар"»___В 1987 году премию «Эдгар» в категории «рассказ» получил Роберт Сэмпсон за рассказ "Дождь в округе Пинтон" (Rain in Pinton County), впервые опубликованный в журнале «The New Black Mask» в мае 1986 года.
___Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е. согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
___Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.
Robert Sampson "Rain in Pinton County", (nv) New Black Mask, May 1986; Year's Best Mystery and Suspense Stories, 1987; The New Edgar Winners, 1990.
Крупные капли дождя били в землю; и лужи цвета ржавого железа были покрыты пузырями.
— Извините, — процедил сквозь зубы помощник шерифа Эд Ралстон, проталкиваясь сквозь группу промокших фермеров, глазевших на дом.
Эд поднырнул под пластиковую ленту “Место преступления. Не пересекать”, перекрывавшую дорогу, и проследовал мимо забрызганного грязью седана с надписью “Шериф”.
— Это ее брат, — донесся сзади чей-то голос.
Дом, стены которого были окрашены в темно-зеленый и белый цвета, находился в пятидесяти ярдах от проселочной дороги. Эта дорога тянулась через сельскохозяйственные угодья и вела к холмам, поросшим соснами. Далеко в полях были видны пасущиеся коровы. Воздух был сырой и холодный.
На заднем дворе стояла вторая патрульная машина. Рядом с ней — большой белый фургон, на борту которого поверх контурного изображения штата Алабама шла надпись “Скорая помощь округа Пинтон”. Под козырьком маленького крылечка жался, кутаясь в дождевик, заместитель шерифа. Он наблюдал за яростными струями дождя.
— Вот так денек, Джонни, — сказал Ралстон. — Флеминг уже здесь?
Заместитель покачал головой.
— До него все еще не могут дозвониться. Броусел внутри. Осматривает.
И, открыв дверь, заместитель добавил:
— Мне чертовски жаль, Эд.
— Спасибо.
Эд вошел в маленькую кухоньку, прошел через нее в темный коридор, пропахший псиной, и, повернув налево, оказался в передней комнате. Там несколько мужчин наблюдали, как фотографы собирают свое оборудование.
Когда в комнате появился Эд, голоса притихли, как будто кто-то повернул регулятор громкости. Мужчины шагнули ему навстречу, протянули руки для рукопожатия. Послышались негромкие голоса:
— Сочувствую.
— Сочувствую, Эд.
— Мне искренне жаль.
Стараясь не переступать через широкую пластиковую ленту, лежавшую на бежевом ковре, Эд пересек знакомую комнату. Он пожал руку невысокому мужчине с узким лицом, который выглядел так, словно не ел целую вечность.
— Доброе утро, Ник.
— Я не назвал бы его добрым, Эд, — проворчал Ник Броусел.
Ралстон кивнул. Его очки запотели, и он начал протирать их кусочком ткани, оставлявшей на стеклах белые пушинки. Без очков его глаза казались слишком узкими и слишком широко расставленными на лице. Темные волосы на голове начинали редеть. Хмуро глядя на блики, вспыхивавшие в стеклах очков, Эд проговорил:
— Думаю, мне надо взглянуть на нее.
Серое одеяло скрывало тело, лежавшее на полу у камина. Ралстон отогнул угол одеяла и увидел спокойное, слегка вытянутое женское лицо. Женщина была блондинкой. На губах — ярко-розовая помада. Глаза на белой, обескровленной коже были похожи на пластиковые наклейки.
Он смотрел вниз, на лицо, и ничего при этом не ощущал. Не было никакой связи между этой неживой женщиной под одеялом и его сестрой, Сью Ралстон, образ которой хранился в его памяти. Сью была веселой, строптивой и острой на язык.
Он полностью откинул одеяло. Женщина была со всей тщательностью одета в дорогой костюм небесно-голубого цвета. В ушах были серьги, на шее — ожерелье. Туфли на высоких каблуках. На пальцах скрещенных на груди рук блестели наманикюренные ногти.
— В общем, да, — проговорил он, наконец. — Это Сью. Что произошло?
— Она двигалась назад, — ответил Ник. — Ударилась головой об угол камина. Вот такое невезение. Кто-то ее передвинул. Разгладил одежду. Сложил руки на груди. Полагаю, для этого кого-то все вышло неожиданно.
— Кто-то ее толкнул, и она упала?
— Возможно.
— Или она просто поскользнулась.
— Могло быть и так.
За окном барабанил дождь, а в комнате началась следственная работа. Мужчины методично обшаривали каждый угол в поисках малейших улик и деталей, которые могли пролить свет на то, что же в действительности произошло с женщиной, неподвижно лежавшей под серым одеялом.
— Почему мы здесь в полном составе? — спросил Ралстон. — От кого пришел вызов?
— Анонимный телефонный звонок. Мужчина. Звонил сегодня утром, в 5:32. Сообщил адрес. Сказал, что здесь находятся тела.
— Тела? Несколько?
— Пока непонятно.
Броусел выглядел недовольным.
— Вообще, это работа Флеминга, а не моя. Не знаю, что я тут делаю. Где его черти носят? И где шериф?
— Он взял пару дней отпуска, — негромко отозвался Ралстон.
Он медленно обвел взглядом комнату. На обстановку потрачены явно немалые деньги; но потрачены они без всякого учета художественного вкуса. Новые кресла, обитые синей парчой, казались чересчур большими для этой комнаты. На диване лежали вульгарные цветастые подушки. Лампа была накрыта причудливым абажуром из толстого стекла. На журнальном столике были разбросаны салфетки, вымазанные губной помадой.
— И вот еще кое-что, — произнес Броусел.
Он махнул рукой в сторону полок, висевших над камином. Нижние полки были завалены кассетами с музыкой кантри. На верхних стояли группками деревянные резные фигурки животных и керамические вазочки. В центре самой верхней полки красовалась фотография улыбающегося молодого человека. Фотокарточка была подписана: “Сью, с огромной любовью от Томми”.
— Узнаешь этого парня? — спросил Броусел.
— Это, случайно, не Томми Ричардсон? Его папаша владеет всей южной частью округа.
— Это он.
— Папаня этого мальчика мечтает жестко применять антиалкогольные законы, пересажать всех бутлегеров, перетрясти Управление шерифа — и это все зависит от грядущих выборов. А это вроде как микрофон?
— Да, сэр, это микрофон.
Со второй полки свалилась деревянная фигурка лошади. В результате этого обнаружилась черная кнопка микрофона, провод от которого исчезал где-то за полками.
— Сью никогда не отличалась здравомыслием, — задумчиво пробормотал Ралстон.
— Давай спустимся в подвал, — предложил Броусел.
Крутая деревянная лестница привела их в подвальное помещение, где царили сырость и прохлада. Подвал тянулся по всей длине дома. Сквозь маленькие окошки, пробитые в восточной части фундамента, проникал тусклый уличный свет. За газовым котлом, у стены, стоял маленький столик, к которому было придвинуто небольшое кресло. С потолка свисали черные провода, подсоединенные к усилителю с серебристым корпусом и кассетному магнитофону. На столике находились три контейнера для кассет. Они были открыты и пусты.
— Мы обнаружили три микрофона, — сказал Броусел. — Где бы ты там наверху ни кашлянул, все записывается на пленку.
Ралстон раздраженно ткнул пальцем в аппаратуру.
— Я не понимаю. Она бы до этого не додумалась. Она и телевизор-то толком не могла включить. Что это такое?
Броусел на мгновение прикоснулся пальцем к губам и нерешительно произнес:
— Я надеялся, что ты мне поможешь разобраться с этим.
— Вот уж нет. Я ничего не знаю. Мы и встречались-то с ней от силы раз в год.
— Она же твоя сестра?
— Моя чертова сестренка. Не ахти какая умная. До этого она бы точно не додумалась.
— Кто-то установил все это здесь. И она должна была знать об этом.
— Возможно, — согласился Ралстон. — Все может быть. Но что я могу сделать? Я ведь не следователь. Я, по сути, просто журналист. Моя работа — разъяснять то, что вещает шериф.
На лестнице раздался стук каблуков. В подвал ворвался заместитель шерифа в мокром дождевике.
— Ник, мы нашли Флеминга, — воскликнул он.
— И где только его черти носили? — фыркнул Броусел
— Он в своей машине, в четверти мили отсюда. У дороги, за кустами. Риттенхоф увидел. Флемингу выстрелили в голову.
Броусел с шумом втянул в себя воздух. Он как будто сразу еще больше похудел.
— Мертв?
— Мертвее не бывает.
— Господи, — пробормотал Броусел.
Уголки губ Броусела задергались. Он прижал ко рту пальцы и метнул взгляд на Ралстона. Тот, усмехнувшись, сказал:
— Думаю, нам придется прервать отпуск шерифа.
Ралстон на своей голубой “Хонде” быстро покрыл двенадцать миль по проселочной дороге. Тяжелое серое небо, сплошь затянутое тучами, нависало над головой. Где-то за соснами грохотал гром.
Ралстон почувствовал, как к нему возвращается злость: словно волна обжигающего жара поднялась в груди. Но злился он не на Сью. Отношение к ней было спокойным и нейтральным. Это все Пигготт, подумал он. Пиготт, Пиготт, Пиготт. Поставщик пива и алкоголя, игрок, взяткодатель, партнер шерифа по покеру. Теперь и шантажист. Что еще? А Сью, кстати, оказалась весьма преданной подругой.
Что бы Пигготт себе не вообразил, она бы все сделала. Не задумываясь. Не сомневаясь. Смеясь и сверкая своими лучистыми глазами. Сегодня все, что угодно, ха-ха-ха. Завтра будет еще веселее.
Когда он был у нее в последний раз, они поссорились. Из-за Пигготта.
— Он забавный, — воскликнула она.
Волнуясь, она всегда повышала голос.
— Интересный. Все время разный. От него всегда ждешь сюрпризов.
— Но ты ведь знаешь, он всегда гонится за шальными деньгами. Он торгует пивом в шести “сухих” округах
Этот разговор закончился ссорой. А на следующий день она рассказала все Пигготту. А еще через день Пигготт говорил об этом Ралстону и шерифу.
— Подлый лгун и прямо копия Капоне
— Едва ли, — отозвался Ралстон.
Шериф молчал. Его глаза матово блестели.
— Послушай, Пигготт, — сказал Ралстон. — Сью просто хорошенькая пустоголовая малышка. Она ловит кайф, но не ощущает грязи. У нее нет чувства самосохранения. Она не такая.
Пигготт, лицо которого покраснело от смеха, вытер рот платком и вытянулся в старом кожаном кресле.
— Я знаю, что она не такая, Эд. Потому и хочу жениться на ней.
“Хонда” наматывала мили. Ралстон держал руль прямо. Еще не было девяти часов утра. На улице было холодно. А дорога неслась под колесами машины так же быстро, как и его мысли.
В двух милях от шоссе в полях появилось белое ограждение, похожее на типичные заборы, которые в штате Кентукки ставят фермеры вокруг лошадиных загонов. Когда в ограде показались массивные ворота, он повернул направо и поехал по серой от дождя гравийной дорожке. За зарослями магнолии маячил большой дом. На парковке, как все деньги мира в одном месте, стояли два “Континенталя” и темно-зеленый “БМВ”.
Дождь заливал стекла его очков. Когда он подходил к крыльцу, входная дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий мужчина с очень светлыми голубыми глазами и острым подбородком. Мужчина помахал ему рукой.
— Ты что-то рано, Эд.
Ралстон кивнул.
— Мне нужен шериф, Элмер.
— Он только что лег.
— Неважно. Скажи ему, что дело официальное и срочное.
За спиной Элмера показался другой мужчина. Он фыркнул и оскалился.
— Официальное и срочное, — презрительно проговорил он.
Это был широкоплечий, плотный и круглолицый молодчик. Он смотрел на Ралстона хмуро и с открытой неприязнью.
— Ничего не могу обещать, — сказал Элмер. — Игра шла всю ночь. Вы с Бадди подождите здесь.
Ралстон вошел в прихожую, на высоких белых стенах которой висели зеркала и изображения лошадей. Прихожая была огромной — во всю ширину дома; а в центре ее начиналась широкая лестница. В кресле развалился еще один мужчина с газетой в руках. Его присутствие означало, что Пигготт был в доме.
Внезапно Ралстон почувствовал резкий удар по руке. Обернувшись, он увидел сжатый кулак Бадди.
— Есть время для пары раундов, чемпион.
— Отвянь, — огрызнулся Ралстон.
Бадди чуть пригнулся, слегка переместился в сторону и ударил снова.
— Мы сегодня не в духе?
Злоба исходила из него, как пар, бьющий из чайника.
— Маленький чемпиончик шерифа не в духе. Пара раундов приведет тебя в чувство. В прошлый раз тебе просто повезло.
— У тебя “стеклянная челюсть”
На лестничной площадке второго этажа показался Элмер. Он махнул рукой и позвал:
— Поднимайся.
Ралстон обошел Бадди, даже не взглянув на драчуна.
Стоя все так же со сжатыми кулаками, Бадди отчетливо произнес:
— Мы потом еще с тобой поговорим.
На втором этаже царила тишина. Пол был покрыт мягким дорогим ковром, а в воздухе кисло пахло выкуренными сигарами. Элмер указал на деревянную дверь, покрытую резьбой, коротко бросил: “Туда” и удалился вниз, в прихожую.
Ралстон толкнул дверь и воззрился на Тома Хубера, шерифа округа Пинтон, который сидел на неразобранной кровати. На шерифе были надеты белая хлопчатобумажная майка и яркие желто-зеленые трусы. На лице — явные признаки похмелья. Шериф был пожилым, но еще крепким мужиком. Ястребиный профиль и пронзительный взгляд обеспечили ему на последних выборах восемьдесят тысяч голосов.
— Говори помедленнее, сынок, — пробормотал шериф. — Я все еще пьян.
Прикрыв за собой дверь, Ралстон сказал:
— Ночью застрелили Флеминга. В его машине. В нашем округе. Из его собственного пистолета, с пары дюймов от правого виска. Оружие в машине. Отпечатки стерты. Насколько мы знаем, на дежурстве он не был. Вам нужно там появиться. Броусел сейчас за главного, но его трясет мелкой дрожью.
— Флеминга застрелили?
Шериф медленно растянул губы в ухмылке.
— Да этот жирный малец, наверное, сам застрелился. Не стоит из-за этого поднимать человека с постели. Пусть Броусел покувыркается.
— Флеминг был вашим главным помощником, — резко сказал Ралстон. — Вы должны появиться. Ведь пресса разнесет нелепые слухи. Вам надо сделать заявление по телевидению. Мол, шериф клянется отомстить. Черт, у нас же выборы на носу.
— Ну и что.
Шериф потер руками глаза, и его передернуло.
— Господь всемогущий, — простонал он. — Я так хочу спать. Мне всю ночь шла хорошая карта.
— Играя с Пигготтом, вы никогда не проиграете, — ровным тоном отозвался Ралстон.
— Поэтому я с ним и играю.
Шериф осторожно поднялся с кровати.
— Боже, моя голова. Ладно, теперь в борьбе за высокий пост шерифа округа Пинтон на одного кандидата меньше. Остается только пожалеть бедного старого Ллойда Флеминга.
Шериф с трудом потащился в ванную комнату, где плеснул себе в лицо холодной водой и жадно напился из крана. Ралстон с мрачным видом бродил по спальне, касаясь пальцами различных предметов: телефона, настольной лампы, картин на стенах.
Из ванной показался шериф. Он вытирал полотенцем мокрые волосы.
— Эд, у меня голова раскалывается. Не мельтеши тут, как кобыла во время течки.
— Я еще кое-что могу сказать. Но пока помолчу. Здесь слишком много жучков.
— Я нашел всего один, — саркастично заметил Хубер.
— Как минимум, два.
Ралстон опустился на колени, просунул руку под комод и резко дернул. Когда он вытащил руку, в его пальцах был маленький микрофон и провод от него. Микрофон казался идентичным тому, что был обнаружен в доме Сью.
— Возможно, это муляж, а прослушка ведется по телефонной линии.
Шериф вздохнул.
— Я слишком стар, — сказал он, — чтобы наклоняться и шарить в каждой дыре. Надо отдать должное Пигготту. Он никому не доверяет.
Вместе они спустились на первый этаж.
— Мне надо попрощаться, — сказал шериф. — Гость не должен уходить, не поблагодарив хозяина за доброту.
Ралстон последовал за Хубером в дальний конец прихожей. Охранник, рослый детина с лицом, похожим на кусок ветчины, пристально взглянул на них.
— Пигготт уже встал? — спросил шериф.
— Хозяин почти никогда не спит, — отозвался охранник.
Он стукнул кулаком в дверь, затем открыл ее и сказал:
— Мистер Пигготт, это шериф.
— Так скажи ему, пусть тащит сюда свою задницу, — донесся из комнаты бодрый голос.
Это была вытянутая в длину светлая комната с обитым оловянными панелями потолком. Массивные полки на стенах и многочисленные книжные шкафы были битком забиты газетами, журналами и книгами. Потертый бежевый ковер лежал перед старинным письменным столом, вокруг которого стояли деревянные стулья с прямыми спинками. За столом, в старом кожаном кресле восседал Пигготт.
Как только шериф с Ралстоном вошли, Пигготт сразу же вскочил на ноги и выбежал из-за стола. Он тряхнул темными вьющимися волосами и широко улыбнулся. Казалось, он был очень рад неожиданным посетителям.
— Не думал увидеть тебя до полудня, Том, — жизнерадостно воскликнул Пигготт. — Ну, ты и крут.
Он похлопал шерифа по плечу, потом схватил за руку Эда.
— Подойди сюда и посмотри на это фото. Тебе понравится.
На столе лежала большая цветная фотография. Со снимка улыбалась Сью Ралстон. Они с Пигготтом стояли вместе, взявшись за руки, склонив друг к другу головы, и буквально лучились от счастья.
— Хорошее фото, — непослушными губами промолвил Ралстон и внезапно почувствовал тошноту.
Пигготт разразился громким смехом.
— Это наша обручальная фотография, Эд! Слушай, не будь таким кислым!
Он приобнял Ралстона за плечи.
— Все нормально. Я буду отличным мужем. Ты будешь мною доволен.
— Пигготт… — нервно сглотнув, выдавил из себя Ралстон.
— Да будет тебе, Эд! — Пигготт дружелюбно хлопнул Ралстона по плечу. — В нашем забавном мире не каждый может заполучить себе в свояки копию Капоне.
И он снова расхохотался, откинув назад голову.
— Даже торговцы алкоголем могут влюбляться, Эд, — отсмеявшись, сказал Пиготт. — Они даже могут жениться. Разве это преступление?
— Ну… поздравляю… — еле выговорил Ралстон.
Он чувствовал, что должен сейчас же рассказать им о Сью. Но не мог этого делать. Слушал, как Пигготт и шериф перебрасываются остротами, и не мог заставить себя говорить.
Все это организовал Пигготт, преследуя какие-то свои цели. И теперь из-за этого погибла Сью. Так или иначе. Если вы ставите капкан, то несете ответственность за смерть того, кто в него попадет.
— Флеминг, — проговорил, Пигготт. — Не могу поверить. Теперь этот счастливчик Ричардсон может занять место шерифа?
И новый взрыв смеха, после которого шериф медленно направился к двери.
Необходимо сообщить им о Сью. Важность этой информации не давала покоя Ралстону. Уже дойдя до выхода из комнаты, он внезапно остановился.
— Пигготт… — начал он, но почувствовал, что в горле словно застрял ком.
Ралстон сглотнул и сказал совсем не то, что собирался:
— Пигготт, а что это за магнитофонные записи делались в подвале Сью?
На мгновение лицо Пигготта напряглось, но тут же расслабилось. Он улыбнулся и развел руки в стороны.
— Да ничего особенного. Мы объявили некоторым из друзей о нашей помолвке. Потом я ушел к машине, позволив им высказать Сью все, что они обо мне думают. А потом мы вдвоем слушали на кассетах то, что они ей напели. Забавно! Мне они такого никогда не говорили в лицо. О, ты должен тоже послушать эти записи. И это мои лучшие друзья!
Лицо Пигготта снова расплылось в улыбке.
— Забавные друзья, — со смехом закончил он.
Они сидели в машине шерифа, припаркованной за домом Пигготта. Дождь барабанил по крыше и стеклам кабины.
— Что там с Томми Ричардсоном? — спросил Эд.
— Сынок, думаю, тебе не стоит знать об этом.
— Я должен знать. Это важно.
Их глаза встретились. Ралстон и шериф долго и пристально смотрели друг на друга.
— Да, — сказал Ралстон. — Это крайне важно. Для меня.
Шериф пожал плечами.
— Все это ерунда. Они просто привлекли к делу этого парня. Небольшая страховка для бизнеса.
— Страховка для бизнеса?
— Конечно. Уважаемый человек, но к тому же связанный с поставщиками пива. Черт возьми, время от времени людям нужно играть и выпивать. По крайней мере я знаю, что в округе Пинтон люди это делают. И не надо думать, что они изменятся. Да и ничего страшного в этом нет; люди не становятся хуже. Хуже они становятся, когда работают шерифами. Но никто не знает, когда и где грехи человека принесут ему дурную славу. Так, может быть, старый Ричардсон сумеет противостоять греховному наваждению? И к нему даже будут прислушиваться? А может быть, и не будут. Ничего нельзя знать заранее.
— И это все?
— Все.
— Господь милосердный, — только и смог сказать Ралстон.
Он вылез из машины прямо под дождь. Молча постоял, ссутулив плечи; а холодные струи дождя заливали стекла очков, искажая окружающий мир так, что он казался закрученным в каком-то диком аттракционе. Эд обошел автомобиль и постучал в окно со стороны, где сидел шериф. Дождевые капли стекали по волосам Ралстона, заливали лоб и дружными струйками устремлялись к его подбородку.
Шериф опустил стекло.
— Сью мертва, шериф, — сказал Ралстон. — Это произошло у нее дома. Упала и ударилась головой. Я не мог сказать Пигготту.
Ралстон круто развернулся и направился к парковке перед домом. Дождь серебристыми брызгами танцевал на бетонной дорожке.
За спиной Ралстона хлопнула дверца машины, и тяжелые шаги прошлепали назад к крыльцу.
“Хонда” быстро ехала в Пинтонвиль. У Ралстона было всего минут десять. Может, пятнадцать. Под колесами стремительно исчезала дорога, блестящая, как мокрая кожа змеи.
Они вот-вот задумаются над вопросами, касающимися Томми Ричардсона.
Был ли Томми прошлым вечером со Сью?
Правильно ли он, Ралстон, понял ситуацию?
Если Сью принарядилась, чтобы ослепить сына старика Ричардсона, то могло ли столь неосторожное времяпрепровождение оставить свой след в виде записи на магнитофонных кассетах?
А если парень обнаружил микрофон? А если у него вспыхнули подозрения?..
Но Флеминг… Ралстон не мог понять роли Флеминга.
“Хонда” вильнула на мокром асфальте. Ралстон крутанул руль и вдавил сильнее педаль газа.
Прежде всего, надо поговорить с Томми Ричардсоном. До того, как это сделает Пигготт.
Машина летела по дороге. Дождь шел, не переставая.
— Я Томми Ричардсон, — сказал парнишка тихим голосом, словно подчеркивая, что быть Томми Ричардсоном суетно и обременительно.
Голова его была опущена, плечи поникли; он выглядел больным и разбитым.
— Меня зовут Эд. Я брат Сью Ралстон. Я из Управления шерифа. Мне надо с тобой поговорить
— Да, надо.
Парень распахнул сетчатую дверь, явив гостю свое помятое лицо. Томми был небрит, неумыт и непричесан. От него несло потом и сигаретами. Юное лицо с остекленевшими глазами выражало отчаяние.
— Папа говорит, что вы, ребята, ни что не способны, но сюда вы добрались довольно быстро.
Томми устремил взгляд за спину Ралстона, где дождь ожесточенно хлестал по стенам соседних домов. Сверкнула яркая молния, и почти сразу же за ней пророкотал гром.
— Заходите. Вы промокли.
Ралстон шагнул в гостиную. Мокрые штанины прилипли к его ногам. Эд дрожал от холода.
У стены, окрашенной в кремовые тона, была развернута стереосистема. Рядом лежали стопки грампластинок. На полках аккуратными рядами стояли книги в мягких обложках. Настольная лампа на ломберном столике бросала свет на пишущую машинку и кучу отпечатанных страниц, густо усыпанных исправлениями.
— Я всю ночь не спал, — сказал Ричардсон, указывая на пишущую машинку. — Переписывал свои ужасные… глупости.
Он повернулся, чтобы взять со стола один из отпечатанных листков, и в этот момент Ралстон увидел за левым ухом парня ярко-розовый отпечаток губной помады.
Ралстону почудилось, что стены комнаты вдруг стали сжиматься вокруг него.
— Мистер Ралстон?
Эд вдруг осознал, что Томми держит перед его глазами страницу с текстом.
— Это все объясняет.
— Присядь-ка, — сказал Ралстон.
— Да, конечно. Спасибо.
Парень буквально рухнул на неширокую тахту. Ноги вытянуты, голова откинута назад, глаза закрыты, руки повернуты ладонями вверх: ну, прямо агнец на заклание. На стене, позади тахты, висела эмблема университетской команды, а над ней — два перекрещивающихся флорета
— Я думал, что по-настоящему серьезные вещи носят более официальный характер, — бесцветным голосом заговорил Томми. — Что личная трагедия может обрести какую-то достойную форму. Но это не так. Все это лишь глупые ошибки, неверные суждения. Ничто не имеет веса. Все случайно.
Парень как будто читал молитву перед сном.
А Ралстон читал текст, отпечатанный на машинке:
ПРИЗНАНИЕ
Томаса Рейли Ричардсона.
Я убийца.
Вчера вечером я убил двух дорогих мне людей.
Одного из них я любил, и любил очень сильно. Другой был моим другом. Но все произошло совершенно случайно, хотя теперь мне кажется, что их смерть была неизбежна. Однако даже эта случайность нисколько меня не оправдывает.
Последнее предложение было зачеркнуто. Всего было четыре страницы, испещренные рукописными правками. В конце последнего листа стояла полная рукописная подпись молодого Ричардсона.
Ралстон достал ручку и положил листы на колени Томми.
— Поставь свою подпись по диагонали на каждой странице.
Он молча наблюдал, как парень ставил подписи. Потом сложил листы и сунул их в нагрудный карман.
— А теперь расскажи обо всем, что случилось, — промолвил он.
— Я ее любил. Мы собирались обручиться. Сначала я думал, что она тоже была преступницей, как и Пигготт. Но она оказалась нежной и чувствительной. Вы ее брат. Вы знаете. Она не догадывалась о том, чем занимался Пигготт. Мы полюбили друг друга. Хотели обручиться, когда я закончу учебу.
— Как ты пересекся с Пигготтом? — спросил Ралстон.
Он все еще продолжал дрожать, но это никак не отразилось на его голосе.
— Через Флеминга. Папа проводил у нас дома собрание Гражданского Комитета по закону и порядку. Флеминг тоже пришел. Он сказал, что шериф и бутлегеры действуют заодно. Но у него не хватает доказательств. Он сказал, что Пигготт попытается меня шантажировать, чтобы представить дело так, как будто я тоже участвую в их бизнесе. Он назвал это бизнесом. Папе все это не понравилось, однако он согласился с тем, что мне стоит сделать вид, будто я поддался шантажу.
— Тогда Флеминг познакомил тебя со Сью?
— Я встречался с ней у него дома. Дважды. Он сказал, что она знает Пигготта. Потом я приходил к ней домой. Пару раз Пигготт тоже там был. Он не был похож на преступника, но слишком много смеялся. Это было как-то подозрительно.
— Что там вчера делал Флеминг?
Ралстон взглянул на часы, и его охватила тревога.
— Я сказал ему, что люблю Сью. Что мы почти помолвлены. Флеминг, кажется, мне не поверил. Я попросил его подождать снаружи. Вчера вечером. Ведь я легко мог ему это доказать. Он решил, что, если я говорю правду, то она могла бы нам помочь.
— Потом я вышел к его машине, — продолжал Томми. — Уже после несчастья со Сью. Молнии, кстати, сверкали, как в каком-то дрянном ужастике. Я сказал ему, что все мои слова записаны на пленку. Он засмеялся и сказал, что знает об этом. Я попросил его показать мне пистолет. Про Сью я ему ничего не сказал. Когда я выстрелил, была такая яркая вспышка, что я подумал, будто в нас ударила молния. Потом запахло кровью и уборной. Я вытер пистолет. Да я обо всем написал. Просто прочитайте.
— Я не очень понимаю, — мягко спросил Ралстон, — зачем ты стрелял во Флеминга?
— Он бы сразу решил, что ее убил я. Он сказал, что она работала на Пигготта.
Томми отрешенно покачал головой, потом вдруг дернулся вперед.
— Может быть, он бы меня и понял. Но я не смог бы смотреть ему в глаза, если бы он все узнал. Глупо, правда? И бессмысленно. Но она мне сказала, что не отдала бы кассеты Пигготту. Она мне так сказала. Она меня любила. Мы были почти помолвлены.
Он секунду помолчал, а потом тихо произнес:
— Мы с вами могли бы стать родственниками. Скажите, мистер Ралстон, вы тоже коррумпированы?
— Не обязательно, — ответил Эд и снова посмотрел на часы. — Ты поедешь со мной, чтобы сделать официальное заявление?
— Я все написал.
— Нам требуется официальное признание.
— Хорошо.
Парень медленно, как лунатик во сне, поднялся с тахты. Медленно обвел взглядом комнату.
— Это ведь все взаправду? Мне кажется, что я сейчас вот-вот проснусь. Но ведь это не сон.
— Тебе лучше поспешить, — сказал Ралстон. — Думаю, Пигготт знает, что ты был там вчера. Он знает, что… со Сью произошел несчастный случай. Он захочет расспросить тебя об этом.
— Я ее оттолкнул, и она упала.
— Этого он не знает.
— Все очень просто. Я ее толкнул, и она упала.
— Нам нужно двигаться.
Ралстон проследовал за парнем в спальню. Посмотрел, как тот брал пальто, бумажник, ключи и деньги из комода.
— А вот этого не надо, — сказал он, забирая из рук Томми широкий перочинный нож.
— Его подарил мне папа.
— Я его тебе верну. Дай-ка мне лучше кассеты.
— Конечно.
Они вышли на улицу. Проливной дождь хлестал их по щекам. Когда они подошли к парковке, перед ними остановился черный седан. Дверцы распахнулись, и из машины стали выбираться Бадди и Элмер.
— Ты ушел из дома рано, — быстро зашептал Ралстон. — Не знаешь ни о чем, что случилось.
— Но это неправда, — возразил Томми.
Двое мужчин устремились прямо к ним. Рот у Бадди был приоткрыт. Держа руки в карманах и ссутулив плечи, он остановился перед Ралстоном.
— Куда-то собрался, чемпион?
Элмер обратился к парню:
— Привет, Томми. Кажется, мы однажды встречались с тобой у Сью. Мистер Пигготт был бы признателен, если бы ты поехал и повидался с ним.
Томми с серьезным видом кивнул головой.
— Я тоже хотел бы его увидеть. Мне ему многое надо сказать.
Элмер посмотрел на Ралстона.
— Не возражаешь, Эд, если мы заберем парнишку с собой?
Ралстон бросил взгляд на отвисший карман Бадди.
— Я тоже собирался к Пигготту, — сказал он. — Могу к вам присоединиться.
Они уселись на заднее сиденье автомобиля. Элмер был за рулем. Бадди наблюдал за ними, сидя вполоборота на переднем сиденье.
Томми полулежал на коричневой кожаной обивке. Глаза его были закрыты. Губы шевелились, как будто он вел с собой мысленный диалог.
Они ехали уже с четверть часа, когда Томми вдруг произнес:
— Мистер Ралстон?
— Да?
— У меня такое чувство… Очень трудно описать. Как будто я иду где-то высоко, а земля подо мной проваливается. И я словно начинаю падать. Но не падаю. Не могу. Но знаю, что должен упасть. Это что, чувство вины?
— Это недостаток сна.
— А мне кажется, что осознание вины.
— Поспи немного, если сможешь. Успокойся и поспи.
— Никто тебя не спрашивает, Ралстон, — резко сказал Бадди. — Пусть малыш говорит. Так что ты сделал, парень?
Томми кивнул головой.
Ралстон выдернул руки из карманов и воскликнул:
— Томми, молчи!
— Замолкни, Ралстон, — рявкнул Бадди.
— Пошел ты.
Рука Бадди метнулась через спинку сиденья. Он ударил Ралстона по голове рукояткой револьвера. Ралстон крякнул, попытался увернуться и получил еще два удара.
Он упал на колени Томми. Чувствуя, что теряет сознание, Ралстон ухитрился вынуть из кармана нож и сунуть его в руку парню. Потом Эд провалился в темноту.
Но почти сразу же очнулся. Его нос и щека были прижаты к пальто Томми. Элмер что-то ворчливо говорил Бадди. Томми испуганным голосом повторял: “Мистер Ралстон, мистер Ралстон”.
Ралстон решил, что удары, по-видимому, были не слишком сильными. Он рассудил, что угол атаки был неверным, и для по-настоящему сильного удара пространства в машине было недостаточно. Этот вывод развеселил Эда. Тут он снова услышал голос Томми:
— У вас идет кровь.
— Пусть идет, — пробормотал Ралстон.
Он попытался выпрямиться на сиденье. Машину потряхивало, и когда он чуть резче двинул головой, боль вспыхнула с новой силой, отдаваясь куда-то в шею. Эд закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, орошая своей кровью обивку в автомобиле Пигготта.
Когда машина остановилась, Ралстон непонятно почему вдруг почувствовал себя победителем.
Дверца автомобиля открылась. Ралстон сначала поставил на землю ноги, потом осторожно выбрался из кабины. Капли дождя летели ему прямо в лицо. В голове пульсировала боль, к горлу подступала тошнота. Он стоял, покачиваясь и крепко, двумя руками, держась за дверцу, пока не почувствовал себя более уверенно.
Рядом, усмехаясь, стоял Бадди.
Ралстон ударил его сбоку в челюсть. В голове словно вспыхнула белая молния. Эд рухнул на колени, а Бадди, падая, налетел на крыло машины и ударился головой о бампер. Он лежал под дождем и глупо моргал глазами.
Ралстон поднялся, сунул руку в карман плаща Бадди и вынул оттуда тяжелый револьвер тридцать восьмого калибра с рукояткой из орехового дерева. Прекрасное оружие. Эд стоял, все еще покачиваясь, и наблюдал, как Элмер огибает автомобиль с другой стороны.
Кинув взгляд на лежащего на земле Бадди, Элмер произнес:
— Ну, он никогда не дотягивал до четвертого раунда.
— Вот и пусть лежит, — с нажимом сказал Ралстон.
— Нет, надо забрать его внутрь, — отозвался Элмер.
Они с Томми подняли Бадди и под руки повели его к дому. У Бадди заплетались ноги; он грязно ругался.
В прихожей с белыми стенами они усадили Бадди в кресло и направились к кабинету Пигготта. Головорез с лицом, похожим на кусок ветчины, вскочил со стула и уставился на них вытаращенными глазами.
— Мистер Пигготт занят, — сказал он.
— Иди, спи дальше, — отозвался Ралстон и распахнул дверь.
Пигготт и еще двое мужчин сидели за письменным столом и разбирали какие-то бумаги. Когда вошел Ралстон, хозяин кабинета вскинул на него взгляд и хихикнул.
— Напряженное утречко выдалось, Эд?
Он посмотрел на мужчин, с которыми работал.
— Ребята, давайте продолжим через полчасика, ладно?
Мужчины, не глядя по сторонам, собрали со стола бумаги и вышли из комнаты.
Томми подошел к столу, посмотрел в упор на Пигготта и спросил:
— Мистер Пигготт, зачем нужно было втягивать в это Сью?
Парень говорил спокойно и вполне уверенно.
— Я имею в виду, что вы могли и по-другому ко мне подобраться.
Лицо Пигготта осветилось радостной улыбкой.
— Господи, Томми, здесь нет ничего личного. Ты отличный парень. Сью в полной мере это оценила.
В притворном удивлении он развел руками и добавил:
— Не принимай все это близко к сердцу. Женщины всегда водят мужчин за нос. Это в их натуре.
Томми засунул руки в карманы и сказал срывающимся голосом:
— Сначала я винил ее. Но я ошибался. Я должен был понять, что за всем этим стоите вы. Меня, естественно, предупредили. Но она никогда не передала бы вам эти те кассеты. Она любила меня и ни за что не стала бы заниматься шантажом.
— Томми, дружок, ты просто бесподобен! — откровенно веселился Пигготт.
— Она меня любила. Мы собирались обручиться.
Пигготт громко рассмеялся.
— Сынок, она хорошо с тобой поработала. Не то чтобы ты ей не нравился. Она даже считала, что ты в своем роде неплох. Но взгляни-ка вот на это.
Он пододвинул лежавшую на столе фотографию.
— Томми, в следующем месяце я на ней женюсь, — сказал Пигготт. — Ты опоздал.
Томми посмотрел на фотографию.
— Я люблю ее, — тихо промолвил он. — Вы на ней никогда не женитесь
В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет вошел Бадди. Глаза его пылали гневом.
— Эй, Ралстон! — позвал он.
В руке Бадди был зажат серебристый пистолет.
Смех застыл на губах Пигготта. Совсем другим голосом, в котором вдруг зазвучали металлические нотки, он произнес:
— Бадди, разве я…
— Я люблю ее, — вновь сказал Томми.
Неожиданно, как заправский фехтовальщик, парень сделал выпад вперед. Тускло блеснуло лезвие ножа, и в следующее мгновение клинок вонзился в горло Пигготта. Томми приподнял плечо, с силой всаживая нож еще глубже.
Пигготт захрипел. На его губах выступила алая пена. Он рухнул в кресло с изумленным выражением на лице.
Ноги Пигготта бились в конвульсиях. Кресло с грохотом опрокинулось назад.
В следующую секунду в кабинете прогремели выстрелы.
Томми упал на стол лицом вперед. Бумаги разлетелись в разные стороны, несколько карандашей скатилось на пол.
Стрельба продолжалась.
Пули выбивали из столешницы кусочки дерева. Томми распластался на столе. Его тело дергалось.
Бадди с напряженным лицом медленно продвигался вперед. Пистолет в его руке изрыгал пламя. Бадди стрелял Томми в спину.
Ралстон выстрелил Бадди в голову. Бандит упал вбок. Пистолет выпал из его руки и, скользнув по полу, залетел под серый шкаф.
Ралстон обернулся и увидел, что Элмер наставил на него огромное дуло револьвера сорок пятого калибра.
Из прихожей доносились крики.
— Нет смысла продолжать, — сказал Элмер.
— Согласен.
— Давай опустим оружие.
— Хорошо.
Через пару секунд в кабинет ворвались несколько мужчин.
— Я Эд Ралстон из Управления шерифа, — зарычал на них Ралстон. — Это дело полиции, и я хочу, чтобы здесь ничего не трогали.
На лицах мужчин были написаны гнев, страх, изумление. Слова Ралстона их озадачили. Элмер подошел к мужчинам и, несмотря на протесты, вытеснил их в прихожую.
В кабинете стало тихо.
— Я вызову шерифа, — сказал Ралстон.
— Может, дашь нам полчаса времени? Кое-кто из ребят, возможно, захочет исчезнуть. Дай им возможность собраться.
— Только пятнадцать минут.
Элмер кивнул.
— Увидимся, Эд.
Дверь закрылась, и Ралстон остался наедине с мертвыми телами.
Силы покинули его. Он упал на стул. Тело сотрясала мелкая дрожь. Голова раскалывалась от боли.
С улицы послышался рев моторов, и Эд услышал, как отъезжают автомобили.
Наконец, он с трудом поднялся, вытащил из кармана платок и подошел к столу. На столешнице желтели выбоины от пуль. Эд вытащил у Томми бумажник, отсчитал тридцать долларов из шестидесяти двух. Потом вернул бумажник на место. Тело при этом сдвинулось, и он подумал, что оно может соскользнуть со стола. Эд рывком вернул тело в прежнее положение.
В бумажнике Пигготта оказалось почти шесть тысяч долларов. Ралстон вытащил четыре тысячи сотенными и полусотенными бумажками. Медленно пересчитал купюры. Засунул бумажник обратно в карман Пигготту, стараясь не касаться пятен крови.
— Тем самым они оба раскошелились на ее похороны, — пробормотал он. — Все мы рано или поздно умрем.
Дождь яростно хлестал в оконные стекла.
Рука Ралстона потянулась к телефонному аппарату.
Редактура киевлянка.
© Данные материалы разрешается использовать с обязательным указанием авторства и ссылки на первоисточник (форум «Клуб любителей детектива»).
