Ф. Браун: Избранное
Добавлено: Вчера, 07:16Автор Клуб любителей детектива
Хотя в творческом багаже Брауна есть и произведения крупной формы, но все-таки критика традиционно отмечала его как мастера небольших рассказов. |  |
-
ВНИМАНИЕ
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. -
Содержание
☞ Чудо на Вайн-стрит║Miracle on Vine Street*1-ая публикация на языке оригинала:*"The Layman’s Magazine", январь 1941 г.
║Невозможность:*Кошачьи следы, оставленные розовой краской на недавно оклеенном обоями потолке.*Footprints of a cat left in pink paint on a newly papered ceiling.Перевод:*Форум "Клуб любителей детектива"; Д. Шаров; 15 ноября 2024 г.
-
Чудо на Вайн-стрит
ЛЮБОЙ даже с полувзгляда заметил бы, что Марта Янг готова взорваться новостями. Сидя за ланчем напротив чем-то озабоченного мужа, она выглядела, словно маленькая черноволосая бомбочка с зажженным фитилем.
Любой, но не Роджер Л. Янг, доктор богословия, — известный своим прихожанам как юный доктор Янг. Он взирал обоими глазами на свою тарелку с картофельными оладьями. И это были мягкие, очень светлые голубые глаза.
Марте Янг удалось сдержаться до момента, когда он покончил с последним кусочком.
— Роджер, — проговорила она, — ты слышал про кота мистера Уэзерби?
Юный доктор Янг кивнул.
— Очень милый кот. Мне нравятся кошки. Из всех созданий, что Господь сотворил на земле, кошки изящнее и прекраснее всех — исключая здесь присутствующих, моя дорогая. В самом деле, они куда откровеннее и честнее собак, если уметь их понимать. И гораздо умнее. Можно научить собаку трюкам, но кошка знает, что учиться этому незачем. Кошка наделена достоинством и разумом; она понимает фундаментальную абсурдность хождения на двух лапах, если создана ходить на четырех. Она понимает...
— Роджер, — прервала Марта Янг, — как кот может ходить по потолку?
Юный доктор Янг насыпал в кофе три ложечки сахара и принялся его осторожно помешивать.
— Кот не может ходить по потолку, Марта. У котов прекрасное чувство равновесия. Например, они могут ходить по очень узкому забору. Но при обычных обстоятельствах коты не гуляют по потолкам.
— Кот мистера Уэзерби может. — Марта откинулась на спинку стула, блеснув темными глазками и всматриваясь в эффект взорванной бомбы.
— Очень интересно, если это верно, — мягко заметил ее муж. — Но заявление чрезвычайно категоричное, моя дорогая. Ты видела, как кот мистера Уэзерби ходил по потолку?
— Не глупи, Роджер. Ты знаешь, что меня там не было. Но миссис Уэзерби заходила сюда утром, пока ты отсутствовал. И ты знаешь, что она не лжет. Не в этом случае хотя бы.
— То есть миссис Уэзерби видела, как кот ходил по потолку?
Глаза Марты блеснули. Ее настроение начинало портиться.
— Роджер, ты говоришь, как окружной прокурор. Ты имеешь в виду, что...
— Успокойся, моя дорогая. Окружные прокуроры — милейшие люди. Их долг — сокращать рассказы до фактов. Reducto ad — как по латыни "истина", Марта?
Она уставилась на него, а затем, как часто бывало, вдруг залилась ясным смехом.
— Ты не… невозможен, Роджер, — выплеснула она. — Я сообщаю тебе главнейшую и удивительнейшую новость Элмдейла за неделю. Жду, что ты воодушевишься и заинтересуешься так же, как я, когда услышала об этом. А ты... ты... Ох, все в порядке. Если ты настаиваешь на сухом факте, никто не видел, как кот ходит по потолку. Но его следы были там сегодня утром, и их не было вчера вечером, когда мистер Уэзерби закончил оклеивать обоями комнату. Они с женой оба уверены в этом. А сегодня утром там были следы от розовой краски.
— От розовой краски? Моя дорогая, с каких пор кошки используют розовую краску, чтобы отметить свой путь? Кошки гораздо умнее и наделены куда лучшим вкусом.
— Кот не выбирал цвет, Роджер, — сказала Марта. — Это сделала миссис Уэзерби. Комната будет новой детской, и они сами ее обставляют. Вчера вечером мистер Уэзерби окрасил и оклеил комнату. На потолок пошла белая бумага, а на стены — розовая краска.
Юного доктора Янга слегка передернуло. Миссис Янг понесло.
— Роджер, это твое дурацкое предубеждение против розового. Но ведь для детской он... — Она осеклась и улыбнулась. — Ты можешь сбить меня с темы, не произнеся ни слова. Прежде чем пойти спать, мистер Уэзерби позвал в комнату свою жену взглянуть на результат. Они оба смотрели на потолок и абсолютно уверены, что там не было никаких кошачьих следов. Но сегодня утром...
Доктор Янг налил себе еще одну чашку кофе и потянулся за сахарницей.
— Интересно, — проговорил он. — Когда-нибудь мне надо пойти туда их увидеть.
— Когда-нибудь? Ты имеешь в виду, что твое любопытство недостаточно сильно, чтобы... Роджер, ты сказал минуту назад, что при обычных обстоятельствах кот не может ходить по потолку. Как насчет необычных обстоятельств?
Юный доктор Янг положил три чайные ложки сахара во вторую чашку кофе и слегка нахмурился.
— Что ж, моя дорогая, если я увижу, как кот ходит по потолку, прежде всего я посоветуюсь с окулистом, или с психиатром, или с обоими сразу. Затем я позову десяток других людей и постараюсь заставить кота повторить это представление перед свидетелями — не сообщая им, что они должны увидеть. Далее я попрошу зоолога изучить лапы кота, чтобы определить, где произошла некая мутация, которая...
— Ладно, ладно, — прервала Марта. В ее голосе зазвучала нота раздражения. — Предположим, что ты все это сделал, а кот все еще ходит по потолку. Что тогда?
— Я проверю комнату этажом выше. Ожидая обнаружить, хотя это и может показаться невероятным, что некий изобретатель разработал и установил там машину, вызывающую некую форму притяжения, затрагивающего органическую материю вместо неорганической. Или, возможно...
— Роджер Янг! Для служителя церкви ты самый немыслимый... Ты не веришь, что на Вайн-стрит могло случиться чудо?
— Чудо, Марта? Тысячи чудес происходили на Вайн-стрит. В ее дворах цветы, и они умирают каждую осень, возвращаются к жизни каждую весну, набивают бутоны и обращают их в семена.
— Цветы! — фыркнула Марта. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Не только цветы и подобные им предметы, — заметил юный доктор Янг. — Ведь по Вайн-стрит ходят люди. Ты знаешь, что такое человек с точки зрения физики? Это дыра в ничто. Кажется, тело его состоит из электронов, вращающихся вокруг ядер на расстояниях, сопоставимых с планетами, вращающимися вокруг солнца. Все, что в нем подлинного, если оно подлинно, может обратиться в соринку и оказаться в его глазу. И порой он действует, как будто так и есть. Но эта кроха материи, тонким слоем простертая сквозь ничто, образует наичудеснейший из всех известных механизмов, механизм, которым он способен управлять без малейшего понимания того, как он это делает...
— Конечно, — сказала Марта, — им пришлось взять фонарь, когда свет погас, но фонарь был вполне яркий.
— Что? Кто взял фонарь и когда?
— Уэзерби, конечно. Разве ты не помнишь проблемы на электростанции вчера вечером, когда свет пропадал с девяти до одиннадцати с лишним? Но мистер Уэзерби хотел закончить, так что он взял фонарь и все-таки закончил. У них в доме фонаря не было, но он одолжил у соседа из строительной службы. И миссис Уэзерби помнит, как он ходил по комнате, держа фонарь над головой, чтобы показать ей, как аккуратно и гладко легла бумага на потолке, и если бы там были кошачьи следы, они не могли бы их пропустить.
Юный доктор Янг кивнул. Он поднял кофейник, установил, что тот пуст, и со вздохом опустил обратно на стол.
— Чисто физическая часть этого механизма... — начал он.
— Их кухарка ушла.
— Чья кухарка?
Взор Марты сверкнул.
— Кухарка Уэзерби, конечно. Говорит, не хочет работать в доме, где кот во власти дьявола.
Роджер улыбнулся.
— Едва ли это комплимент мистеру Уэзерби, моя дорогая. В конце концов, ведь кот принадлежит ему. Но это черный кот, а людям свойственны глупые предубеждения. Полагаю, она найдет другую работу. Хорошие кухарки — редкость. Кстати, когда мы обедали там на прошлой неделе, Марта, ты узнала у нее рецепт тех яблочных пирожных? Они были...
— Но у мистера Уэзерби, кажется, иное мнение.
Брови Роджера Янга взметнулись к его соломенным волосам.
— Как ты можешь такое говорить? — потребовал он. — Я видел, как он съел три штуки!
— Я не про яблочные пирожные. А про следы кота на потолке! Он думает, что это действительно должно быть чудом. Они размышляли, избавиться ли им от этого кота, и мистер Уэзерби говорит, что это, должно быть, знак Божий, что он должен... Эй, Роджер, что такое?
Юный доктор Янг извлек свои ноги из-за стола и встал. В его глазах была предопределенность.
— Хватит. Если люди хотят верить, что коты расхаживают по потолкам или принадлежат дьяволу, это не мое дело. Но когда мой прихожанин приписывает это Господу, тут появляется еще кое-что, моя дорогая. Если мой прихожанин столь неблагочестив, чтобы верить — или почти верить, будто Господь творит кошачьи следы на потолке в качестве знака, то мне пора что-то с этим делать. — Он уже направлялся к двери.
— Но, Роджер, что ты собираешься делать?
— Конечно, снять этого кота с потолка и опустить на пол, где ему и надлежит быть.
— Но как?
— Не имею ни малейшего представления, — проговорил юный доктор Янг, снимая шляпу с крючка. И не успела его жена задать еще какой-нибудь вопрос, как он удалился.
Спустя полчаса Марта Янг услышала, как открывается дверь приходского дома, и бросилась туда.
— Роджер, ты разобрался...
Он серьезно кивнул.
— Я говорил тебе, Марта, что у кошек слишком много достоинства, чтобы расхаживать по потолкам. И слишком много разума, чтобы наступить в свежую краску. Видишь ли, все забывают, что у них есть еще силихем-терьер, ведь почему-то сама мысль, что эти следы оставлены черным котом, кажется им менее неуместной. Но мне они показались собачьими, и я изучил лапы силихема, на которых были ясные следы высохшей розовой краски. Как я и полагал. Хочу поработать над своим обращением для завтрашнего вечернего собрания Марта, так что буду у себя в кабинете. Ты выгладишь сегодня при случае мои лучшие брюки? — И не успела она выразить протест, как он вошел в кабинет и запер дверь.
Марта Янг стояла у запертой двери руки в боки и закипала. Переступить порог кабинета, когда Роджер за работой, было табу. Но всему есть свои границы. Отбросив мимолетное желание сходить сперва за скалкой, она ворвалась в святилище.
— Роджер, у тебя целая система пыток своей жены — неужели ты не понимаешь, что ты не объяснил ничегошеньки? Хорошо, это была собака, а не кот. Как собака может ходить по потолку?
Ее муж слегка удивленно встал с кресла и улыбнулся.
— Естественно, она и не ходила. Я объяснил тебе, что кошки не ходят по потолкам. Собаки тоже не ходят, по еще более весомым причинам. Кошка может вскарабкаться по вертикальной поверхности, если ее характер позволяет кошачьим когтям...
— Роджер, мне не нужна лекция по элементарной зоологии. Я хочу знать, как там появились те следы!
— Естественно, когда бумагу наклеили на потолок. Точнее, один из рулонов. Должно быть, пролилось немного краски. И пока света не было, а мистер Уэзерби еще не сходил за фонарем, чтобы завершить работу, силихем, должно быть, шатался рядом и оставил следы на бумаге. Собаки не видят в темноте. Но кошки видят, и они...
— Но после того, как бумагу наклеили, они оба смотрели на потолок, Роджер! Мистер Уэзерби даже ходил по комнате, держа над головой фонарь и показывая, как хорошо смотрится бумага, хоть ему и пришлось принести фонарь, чтобы покончить с этим.
— Это звучит двусмысленно, моя дорогая. Но, отвечая на твой вопрос: они видели следы. Но из-за света они их не различили. Есть немалая разница между тем, чтобы увидеть, и тем, чтобы различить. Я понял это, как только установил, что его фонарь был красным, поскольку только такой нашелся у соседа — руководителя дорожных работ.
— Красный фонарь? Ты имеешь в виду...
— Естественно. Следы были от розовой краски. Но красный фонарь делает розовой саму бумагу, так что следы становятся практически невидимы. Я показал это им, опустив в детской шторы и засветив красный фонарь. Даже слабый контур этих следов можно было различить, лишь встав на стремянку и пристально всматриваясь на расстоянии шести-восьми дюймов.
Смех Марты наполнил тихий кабинет.
— Ты решительно чудесен, Роджер. Но все же я думаю, зря ты разрушил чудо Уэзерби.
Юный доктор Янг осуждающе посмотрел на нее.
— Чудо! — проговорил он. — Чудо — нечто важное, а не сверхъестественная шутка. Как ты думаешь, почему Джон Уэзерби так торопился закончить ту детскую? Разве им недостаточно этого будущего чуда?… - ×
Подробная информация во вкладках
Спасибо!