Ужасающая изнанка жизни, о которой писал «Величайший чтец»

История работных домов в Великобритании началась в XVII веке, когда на Халф-Мун-Эллей, что рядом с Бишопсгейт, было построено подобное заведение. Изначально работные дома создавались для оказания помощи нуждающимся. Помощь выражалась в предоставлении оплачиваемой (очень низко) работы при непременном проживании в работном доме и подчинении внутренним правилам.
На протяжении всей истории существования работных домов они делились на детские, взрослые и работные дома совместного проживания, такие, как, например, работный дом на Бишопсгейт, который был разделен на две половины. В одной жили дети, в другой весьма опасные взрослые, о которых кто-то сказал: «бродяги, нищие, воришки и прочий сброд жили, трудились и получали то, что им было необходимо для жизни».
Закон о бедных, принятый в 1834 году, предписывал принудительно помещать в работные дома всех тех, кто обращался за общественной помощью.
Условия жизни в работных домах были ужасны. Эти заведения существовали на налоги, которые платили граждане, а также на средства, собранные различными приходами. Но только немногие владельцы работных домов использовали эти средства по назначению. Этим и многим другим обусловливались ужасные условия жизни и работы в подобных домах. Но это не останавливало обращаться в эти заведения всех тех, кто оказался в бедственном положении.
Викторианский Лондон был потрясен случаем, приключившимся с одной бедной женщиной. Об этом случае говорил весь город.
Однажды у ворот работного дома была замечена женщина, которая находилась на сносях. Она слезно умоляла привратника пустить ее внутрь, но, памятуя о том, что младенцы, в отличие от детей постарше, не приносят никакой пользы, охранник отказал ей в приюте.
Не имея сил идти дальше, бедняжка привалилась к воротам работного дома, где и разрешилась от бремени. Конечно же, ребенок не выжил, о чем впоследствии сообщила местная газета. Что стало с матерью, неизвестно.
Тот случай привлек внимание общественности к деятельности работного дома на Кливленд-стрит в частности, и ко всем работным домам вообще.
Именно этот работный дом на Кливленд-стрит стал прообразом работного дома, о котором писал Чарльз Диккенс в романе «Приключения Оливера Твиста».
Диккенсу было понятно, каково приходилось всем этим маленьким мальчиком и девочкам, которых ежедневно привозили из работных домов на фабрики, где они трудились целыми днями за скудную пищу. Диккенс видел, как они живут своими глазами, т.к. ему самому пришлось в 10-летнем возрасте пойти работать на фабрику после того, как его отец попал в долговую яму, а семья оказалась на пороге нищеты.
Диккенс не любил вспоминать свое детство, но он никогда не забывал вид, звуки и запахи работного дома. Он всегда помнил звуки молотка и крики, доносящиеся из-за высоких стен, окружающих работный дом, и он никогда не забывал вереницы маленьких гробов, скорее ящиков, в которых хоронили умерших от непосильной работы и ужасной жизни детей. Все эти воспоминания Диккенс излил на бумаге, горя желанием рассказать людям, что же творилось у них под носом.
Первый крупный роман Чарльза Диккенса, который назывался «Оливер Твист», увидел свет в 1837 году, в год, когда на престол взошла королева Виктория.
В романе было показано ужасное отношение к детям, единственной виной которых было то, что они родились бедными.
Специалисты, диккентисты, пришли к выводу, что прообразом работного дома, в котором обитал Оливер Твист, был именно тот работный дом, о котором писалось выше, расположенный на Кливленд-стрит. Диккенсу было знакомо это место, т.к. переехав в Лондон, его семья поселилась на Норфорлк-стрит, ныне не существующей улице, которая находилась на нынешнем южном конце Кливленд-стрит. Это значит, что Диккенсы жили в непосредственной близости от печально известного работного дома.
Конечно, Диккенс не был полностью знаком со всеми «прелестями» жизни работного дома, но, как пришли к выводу специалисты, на фабрике, где работал великий писатель, он общался с детьми из работных домов, от которых он мог узнать о том, каково приходится тем, кто обитает в таких заведениях.
Дети, живущие в работных домах, не имели никаких прав. За койку и скудное питание они получали ужасное обращение и, зачастую, непосильную работу.
Одной из самых опасных профессий, которой занимались маленькие обитатели работных домов, была работа трубочиста. Для такой работы подходили маленькие худенькие мальчики, телосложение которых позволяло им залезать в трубы. Такая работа была чревата опасностями. Постоянное вдыхание сажи вызывало у детей рак. Часто происходили несчастные случаи, когда ребенок, не удержавшись, падал по трубе вниз или получал сильные ожоги. Очень часто дети просто напросто задыхались, не имея возможность выбраться наружу.
Нельзя сказать, что детям, которые не подошли для работы трубочистом, повезло больше. Условия для жизни в работных домах нельзя было назвать гуманными. Дети жили в грязных помещениях, мало кто следил за чистотой в этих домах. Питались зачастую объедками, правда, по некоторым свидетельствам, в некоторых работных домах дети довольно часто получали говяжий бульон, хлеб с маслом и сыром, рисовые и ячменные каши, клецки.
Отношение к детям в большинстве работных домов было ужасным. Их пороли ремнями и всячески наказывали. Считалось, что боль способствует повышению производительности труда… Многие не выносили такого отношения и умирали, другие получали сильные увечья.
Нужно сказать, что существовали работные дома, которыми руководили честные люди, которые заботились о своих подопечных и тратили на них все полученные от государства и благотворительных организаций деньги. Но таких домов было очень мало.
Надежда на то, что человек, находящийся в бедственном положении, попадет именно в такой работный дом, была ничтожно мала. Люди знали, что, войдя в ворота работного дома, они должны были забыть о человеческом достоинстве и приготовиться к очень тяжелой жизни.
Начиналось все с одежды. Все обитатели работных домов должны были носить унылую униформу, которая была сшита из грубых тканей.
Незамужние женщины держались на строгой диете, им приходилось практически голодать, дабы они потеряли способность зачинать и производить на свет незаконнорожденных детей.
Семьи разделялись. Детей отбирали от родителей, мужья и жены не могли жить вместе. И все они должны были работать.
Хуже всего, конечно, приходилось детям. В одном работном доме, который находился в графстве Хэмпшир, двухлетние дети подвергались жестокой порке, если они позволяли себе роскошь расплакаться.
Слухи об условиях жизни в работных домах всегда просачивались на волю, но, несмотря на все те ужасы, о которых рассказывали, работные дома были единственным выходом для многих бедных людей, которым неоткуда было взять даже крошки хлеба. У неимущих по той или иной причине людей единственным способом выжить был работный дом, так как общество не принимало этих несчастных, их не жалели. Наоборот, считалось, что бедняки заслуживают наказания. Над воротами работного дома на Кливленд-стрит стояла статуя старика, рука которого указывала на надпись: «Избегайте праздности и невоздержанности».
Ситуация стала меняться только через 30 лет после публикации истории про Оливера Твиста. В 1866 году руководством медицинского журнала «The Lancet» была создана санитарная комиссия, целью которой было проведение инспекции ряда работных домов, в том числе и работного дома на Кливленд-стрит. Результаты, мягко говоря, были не утешительными. Общественность поняла, что Диккенс нисколько не преувеличивал, когда описывал ужасы подобных домов. Ситуация, хоть и медленно, но стала меняться. Теперь каждому несчастному, живущему в работном доме, полагалась отдельная койка (раньше спали по двое), психически больных отправляли в специальные приюты, а инфицированные теми или иными заболеваниями получали надлежащее лечение.
Полностью работные дома перестали существовать только в ХХ веке.

(по материалам Морин Уоллер, д-ра Рут Ричардсон и ru.wikipedia.org; фотографии: работный дом на Кливленд-стрит histortwirkshop.org.uk; жильцы работного дома rooksbridge.org.uk; Чарльз Диккенс entertainment.howstuffworks.com; фото Марка Лестера в роли Оливера Твиста independent.co.uk)

Вот сейчас буду мучительно вспоминать, совсем недавно где-то ( а где? в интернете? в книге?) читала очень интересную статью о создателе этих самых работных домов, очень была интеренсая и противоречивая личность, если найду- напишу или кину ссылку

Мне, к сожалению, не удалось найти имя того человека, который открыл первый работный дом. Единственное имя, которое мне попалось, это Томас Фермин, которому принадлежал работный дом на Литтл-Бритн-стрит. Обитатели этого заведения занимались производством полотна.
Мария, если вспомните имя - поделитесь, плиз))).