Один из самых популярных России второй половины 19-го века и один из основателей жанра уголовного романа.
Шкляревский (Александр Андреевич, 1837 - 1883) - беллетрист, уроженец Полтавской губернии. Учился в 1-й харьковской гимназии, но вследствие крайней бедности родителей вынужден был выйти из 4-го класса. В 1854 г. он выдержал экзамен на звание приходского учителя и, получив место в Воронеже, прослужил там более 10 лет; состоял также преподавателем в воронежской женской прогимназии. Начал писать в "Воронежских Губернских Ведомостях"; в журнале "Воспитание" Чумакова напечатан ряд его статей педагогического содержания. Известность "русского Габорио" Шкляревский получил в конце 1860-х годов, как автор многочисленных повестей и романов уголовного содержания. Первое произведение его в этом стиле - "Отпетый" (рассказ) был напечатан в журнале "Дело" (1866) и имел значительный успех. В этом же году, по болезни, страдая пороком сердца, Шкляревский оставил педагогическую деятельность и посвятил себя исключительно литературному труду. В 1869 г. Шкляревский переселился в Петербург и долгое время сотрудничал в "Санкт-Петербургских Ведомостях" (редакции Корша ), затем и во многих других изданиях. Необходимость быстро и спешно работать неблагоприятно отозвалась на развитии его таланта. Кроме множества рассказов, изданных под общим названием "Рассказы судебного следователя" (том I, СПб., 1872), вышли также отдельным изданием: "Доля" (сказка-быль, СПб., 1870), "Шевельнулось теплое чувство" (повесть, СПб., 1870), "Сочинения, повести и рассказы" (М., 1871), "Повести и рассказы" (М., 1872), "Уголки трущобного мира" (СПб., 1875), "Исповедь ссыльного" (СПб., 1877, 2 издание, 1879), "Принциписты-самоубийцы" (М., 1880), "Утро после бала" и "Нераскрытое преступление" (М., 1878), "Убийство без следов" (СПб., 1878), "Современные преступники" (М., 1880), "Две преступницы" (М., 1880), "Как люди погибают" (М., 1880), "Собрание сочинений" (СПб., 1881), "Самоубийца ли она?" (СПб., 1882), роман "Новая метла" (который написан Шкляревским за несколько месяцев до смерти, СПб., 1886, издание 2-е, в пользу семейства Шкляревского; здесь же помещен биографический очерк Шкляревского).

За вечер, почти не отрываясь, прочитал первый том "Избранного" Александра Шкляревского. Как я и упоминал этот писатель мне очень нравится.
В этот том вошли:
повести:
"Убийство ребенка",
"Исповедь ссыльного",
"Князь Амалат-бек",
"Роковая судьба",
рассказы:
"Дьявольское наваждение",
"Портсигар".
Особенно понравились "Князь Амалат-бек" (по размеру скорее небольшой роман) и "Портсигар".
"Князь Амалат-бек" по структуре (но не по сюжету) напоминает некоторые ранние романы Габорио.
Любопытно, что в начале четвертой главы "Поиски следователя не увенчались успехом" Шкляревский немного отступает от сюжета дает на целую страницу настоящий анализ современной ему детективной литературы (как зарубежной, так и русской), которую он правда называет "беллетристическими произведениями с криминальным содержанием". Очень интересный взгляд на детектив из второй половины 19-го века.
Насчет завязки сюжета "Князя Амалат-Бека".

Отличный рассказ "Портсигар", на мой взгляд, конечно, относится к жанру "необычных совпадений", но с криминальным сюжетом.
Рекомендую к прочтению все произведения из этого тома.

Прочитал и второй том "Избранного" Александра Шкляревского. Но на сей раз чтение закончилось еще быстрее, чем чтение первого тома. В этот том вошли восемь повестей и рассказов, причем как и детективы, и уголовные триллеры (уголовные романы), так и парочка бытовых произведений (а у Шкляревского они тоже отличные). А быстро чтение закончилось из-за того, что из восьми произведений, включенных в том, пять я уже читал ранее в других изданиях - два входили в этот сборник - https://fantlab.ru/edition139349 , а еще три в имеющемся у меня в электронном виде сборнике Шкляревского 1878 года издания.
И второй том "Избранного" Шкляревского рекомендую к прочтению, это классика как русского детектива, так и русской литературы вообще. Ничуть не хуже, к примеру "Дела Матапана" Фортюнэ дю Буагобе, которое сейчас я читаю. Хотя "Дело Матапана", на мой вкус, конечно же, не лучшая вещь у дю Буагобэ, его "Старость Лекока" значительно сильнее.
Из непрочитанных произведений Шкляревского у меня остались еще пять его повестей и рассказов в электронном виде из дореволюционных публикаций, которые никогда не переиздавались начиная с 19-го века. Но читать я их не спешу, чтобы растянуть удовольствие от знакомства с ранее никогда не читанными мной произведениями Александра Шкляревского.

Вчера моя коллекция пополнилась еще шестью произведениями Александра Шкляревского, не переиздававшимися, насколько мне известно, с 19 века.
Это бытовые повести "Что погубило его?", "От нитки к иголке", "Интимная история", а также уголовные (=детективные) повести "Убийство мирового судьи (Рассказ следователя)", "Принциписты-самоубийцы (Рассказ судебного следователя)" и этой же тематики рассказ "Перед защитой (Из записок присяжного поверенного)". Включил эти произведения в свой список для ближайшего прочтения.

Прочитал повесть Александра Шкляревского "Принциписты-самоубийцы (Рассказ судебного следователя)", которая, кстати, имеет посвящение Анатолию Федоровичу Кони. В целом не плохо, но это не детектив, а, скорее, социально-авантюрное произведение, в котором автор
Особенностью манеры изложения в этой повести является то, что автор несколько раз переходит от первого лица к третьему и обратно, что создает эффект погружения читателя в события. Рекомендую к прочтению.

Прочитал сравнительно небольшую повесть Александра Шкляревского "Убийство мирового судьи (Рассказ следователя)", опубликованную в 1876г. Повесть написана от первого лица, что в творчестве Шкляревского хотя и не единичный случай, но в целом для него нехарактерно. На мой не притязательный вкус весьма неплохо, понравились сюжетные ходы (этакая очаровательная наивность по сравнению с детективными произведениями 20-го века) и небольшой рассказ следователя о его личной методике расследования. О завязке сюжета:

Рекомендую к прочтению.

Повествование Шкляревского визуально наглядно (чего стоит портрет помещика- дыньки) и эпически отстраненно, не отягощенное ни религиозными, ни философскими проблемами. Почти «быль» о судьбах людей во времена крепостного права. Маленькая зарисовка общества, где «нормы» античеловечны, а получить свободу, не зачернив душу смертным грехом, соблюдая принятые нормы, не всегда возможно… Повесть не описывает жизнь, она оказывается частью жизни.
Повествование начинается с убийства в Москве ростовщицы, Христины Кирсановны Поздняковой, вдовы, пользующейся уважением окружающих ее людей, неизвестным мужчиной, предположительно, не низкого сословия. Следствие зашло в тупик и пришлось «предать дело воле Божией и сдать в архив…».
Автор знает в прошлом исходные точки, от которых тянутся ниточки, дающие ответы на сегодняшние вопросы: «Кто?», «Почему?» совершил убийство. Автор вкладывает свое знание в уста безымянного повествователя, коренного жителя Москвы, любителя не философских мудрствований, а простых житейских историй, в которых событие заменяет назидание, мораль и мысли и чувства. Совершая ежедневный моцион, почтенный пожилой человек случайно оказался в знакомых с детства местах, уселся на лавочку передохнуть, вспомнить старое, да разговорился со случайным прохожим. «А Вы знаете, что в этом старом доме пятнадцать лет назад произошло убийство?» Так, или примерно так, завязал он разговор. «Хорошая была женщина, царствие ей небесное, несмотря на свое не уважаемое занятие.»
События прошлого, рассмотренные с точки зрения факта убийства, выглядят случайными, судьбоносными. Рок ведет Долгополова- Пархоменко к наказанию за нарушение христианских норм. Помещик Масоедов, вопреки советам друзей и родственников, по случаю выполняя функции следователя, оказывается строгим блюстителям «норм» того времени, дойдя в желании восстановить «норму» до последнего предела. Или у него была более веская причина вести себя подобным образом, скрытая от людских глаз? Смерть гонителя звучит обвинением крепостному праву. Рекомендую повесть к прочтению.
Несколько добавочных замечаний.
1. Я собрал пять произведений, в которых применяется мотив убийства старухи - процентщицы:
- Эмиль Габорио «Дело вдовы Леруж» (1865 год) – в уединенном доме убита хранительница документов, содержащих семейную тайну.
- Федор Достоевский «Преступление и наказание» (1966 год) – убита старая и злобная старуха – процентщица, и ее сестра. Цель - проверка теории «сильной личности».
- Александр Шкляревский «Русский Тичборн» (1875 год) – в уединенном доме задушена ростовщица с целью похищения документов.
- Эдогава Рампо рассказ «Психологический тест» (1925 год) – убита старуха – процентщица с целью кражи денег.
- Сэйте Мацумото «Флаг в тумане» (1955 год) – убийство старухи – процентщицы.
- Миюке Миябэ «Горящая колесница» (1992 год) - когда обезличенная банковская система заменила людей из крови и плоти, дающих деньги под проценты, мотив убийства трансформировался в мотив потери личности с целью избежать наказания.
2. В «Русском Тичборне» замена одной личности другой произошла по принципу абсолютного сходства внешности и знании биографии. Мэри Бреддон в «Тайне фамильных бриллиантов» 1864 год подмену произвела по образу и подобию. Одинаковый рост, манера поведения в сочетании с многолетним отсутствием компенсировало промахи претендента.
Хорхе Луис Борхес в новелле «Беспардонный лжец Том Кастро» (1933 год) решил, что претендент и «мозговой центр» не могут соединяться в одном лице и ввел в сюжет негра Богля, способного к гениальным озарениям. Богль «интуитивно понял, что именно чудовищная несообразность притязаний будет лучшим доказательством того, что здесь не может быть речи об обмане, при котором никто не пошел бы на столь явное пренебрежение простейшими приемами. Не следует также забывать о всемогущем содействии времени: четырнадцать лет в южном полушарии и в нужде могут ведь изменить человека». Богль принял в расчет, что непоколебимая уверенность леди Тичборн в том, что ее сын жив, выльется в страстное желание признать претендента своим сыном.
В реальном скандальном судебном процессе, длившемся в общей сложности с 1871 года по 1874 и получившим название «Дело Тичборна», в котором мясник выдавал себя за рафинированного джентльмена, сходство было также весьма поверхностным. Особые приметы, позволившие определить личность, предоставил мужчина.
Шкляревский и Борхес пришли к одинаковому решению, что по происшествию многих лет память об наличие особых примет на теле мужчины может сохранить только женщина.