Он проснулся, чувствуя себя прекрасно. Кожу пригревало яркое солнышко, в воздухе пахло весной. Явно прикорнул на этой скамейке в парке меньше получаса назад, потому что тени от ласкового солнца падают почти под тем же углом; только его собственная голова было поникла, а потом и вовсе упала на грудь.

Парк радовал взгляд весенней зеленью, более нежной, чем летняя. День был великолепен, а сам он — молод и влюблён. Влюблен и опьянен этой любовью. Взаимной любовью. Только прошлой ночью, в субботу, он сделал Сюзанне предложение, и она его приняла. Ну, точно не отказалась. То есть не сказала однозначно «да», а пригласила к себе сегодня после полудня, чтобы познакомить с семьёй. Сюзанна надеялась, он полюбит её родных, а те полюбят его — как она. Если это не знак согласия, то что же? Они влюбились друг в друга с первого взгляда, ну, почти — вот почему знакомство с её семьёй ему только предстоит.

Милая Сюзанна, обладательница мягких каштановых волос и симпатичного носика, бледных, нежных веснушек и ласковых карих глаз.

Она – самое замечательное, что случалось с ним в жизни, что вообще могло случиться с человеком.

Итак, стояла вторая половина дня – время, в которое Сюзанна просила его позвонить. Он поднялся со скамейки и, поскольку мышцы занемели после сна, с наслаждением зевнул и потянулся. Затем прошёл несколько кварталов от парка, где убивал время до дома, куда отвёз её домой прошлым вечером — недолгая прогулка под ярким весенним солнцем.

Мужчина поднялся по лестнице и постучал в дверь. Та отворилась. Неужели сама Сюзанна? Нет, просто похожа. Вероятно, сестра. Сюзанна упоминала, что у неё есть сестра всего на год старше.

Он, поклонившись, представился и спросил о Сюзанне. Девушка мгновение как-то странно на него смотрела, а затем пригласила:

— Входите, пожалуйста. Сюзанны пока нет, но если вы подождёте в гостиной…

Он подождал в гостиной. Как странно с её стороны так вот уйти. Пусть и ненадолго.

Затем из коридора снаружи донёсся голос — голос девушки, впустившей его в дом, и он из вполне понятного любопытства встал и подошёл к двери, чтобы послушать. Она, похоже, разговаривала по телефону.

Когда он проснулся, стояло очень яркое невиданно голубое утро. Небо за окном подле кровати поражало почти неправдоподобной синевой. Не желая терять ни минуты отпуска, Джордж сбросил с себя остатки дрёмы и поспешно выскользнул из-под одеял, но оделся тихо, чтобы не будить жену. Вчера они приехали в этот домик, предоставленный на время отдыха другом, уже к ночи, и Вилма после поездки была очень усталой. Пусть поспит, пока спится. Он донёс тапочки до гостиной и там обулся.

Из меньшей спальни, зевая, выглянул взъерошенный малыш Томми, их пятилетний сынишка.

— Завтракать хочешь? — спросил Джордж.

Томми кивнул.

— Ну, тогда одевайся и приходи ко мне. Я буду на кухне.

Джордж не сразу принялся за готовку, а вышел наружу и постоял, осматриваясь. Приехали они затемно, а местность была знакома только с чужих слов. Девственные леса оказались ещё красивее, чем он думал. Дом ближайших соседей, по рассказам, стоял в миле отсюда, на другом берегу довольно большого озера. Джордж не видел озеро из-за густых деревьев, но к нему от кухонной двери вела тропинка, и пройти требовалось немногим больше четверти мили. Друг говорил, там хорошо купаться и хорошо рыбачить. Купание Джорджа не интересовало. Он не боялся воды, но и не сказать, чтобы её любил, к тому же так и не научился плавать. Однако жена была хорошей пловчихой, как и Томми — она называла его «настоящий маленький выдр».

Томми присоединился к Джорджу на крыльце. В понимании мальчика одеться означало натянуть плавки, так что это не заняло у него много времени.

— Пап, а давай посмотрим озеро перед едой? Что скажешь?

— Уговорил.

Сам Джордж есть не хотел, к тому же к их приходу могла встать Вилма.

Озеро потрясало красотой: синее неба и гладкое, будто зеркало. Томми радостно нырнул в воду, и Джордж попросил его держаться мелководья, не заплывая далеко.

— Но, пап, я умею плавать. Я хорошо плаваю.

— Да, но мамы с нами нет, так что держись-ка ты рядом.

— Ну, пап, вода же тёплая.

Джордж увидел, как вдалеке плеснула рыба. Сразу после завтрака он наведается сюда с удочкой и глянет не удастся ли поймать обед.

По рассказам, если идти по тропинке вдоль озера, через пару миль встретится место, где можно нанять лодку. Он наймёт одну на целую неделю и привяжет здесь. Джордж устремил взгляд вдаль, пытаясь разглядеть это место.

— Папа, моя нога… — внезапно обжёг сердце холодом крик боли.

Развернувшись, Джордж увидел ярдах в двадцати, а то и больше, от берега голову Томми, она то выныривала, то погружалась под воду, но вот Томми попробовал закричать снова, и на этот раз с его губ сорвалось только пугающее бульканье. Наверное судорога, подумал Джон, вне себя от тревоги. Томми проплывал и не столько.

Он порывался сам броситься в воду, но затем сказал себе: «Бесполезно. Только оба утонем. А если приведу Вилму, появится хотя бы шанс…»

Джордж ринулся назад к домику. За сотню ярдов он во всё горло начал кричать «Вилма!» и, когда до кухонной двери оставалось всего ничего, та в пижаме вышла на крыльцо. А потом следом за ним бросилась к озеру, поравнялась и обогнала, поскольку он уже выбился из сил. К тому времени, как она достигла берега, вбежала в воду и с силой рассекая воду поплыла к месту, где мгновение назад из-под воды выглядывала голова мальчика, Джордж отставал от неё ярдов на пятьдесят.

— Гарри, пожалуйста, приходи домой сейчас же и захвати врача. Да, это дедушка... Нет, не очередной сердечный приступ. Как в прошлый раз, когда у него случилась амнезия и он думал, что бабушка до сих пор… нет, вовсе не старческое слабоумие, Гарри, просто амнезия, но в этот раз хуже. Пятидесяти лет как ни бывало... он даже не помнит, как женился на бабушке...

Внезапно постарев за пятьдесят секунд на пятьдесят лет, он прислонился к двери и немо зарыдал...

Вилма за пару гребков добралась до Томми, подхватила его и тут, когда она опустила ноги, чтобы вернуться вброд, Джордж, заледенев от ужаса — ужаса, отражённого в голубых глазах жены — внезапно увидел, что она стоит на дне, держа их мёртвого сына, и воды ей всего по колено.