— Эллери! — крикнул инспектор Квин над головами ожидающих детей. — Сюда!
Эллери стал пробираться сквозь толпу ко входу в Детский Зоопарк. Хотя до Рождества оставалось два дня, погода была необычайно тёплой, и дети не возражали против того, чтобы подождать.
Если присутствие полудюжины полицейских машин и возбуждало у кого-то любопытство, его было недостаточно, чтобы спросить что-то у Эллери, пока он продвигался вперед.
— Что случилось, папа? — спросил он, когда инспектор закрыл за ним деревянные ворота.
— Убийство, Эллери. И если мы не сможем его быстро раскрыть, тут будет много разочарованных детей.
— Они ждут Санта-Клауса? — усмехнулся Эллери.
— Почти — оленя Санты. Тут есть рождественская традиция — украшать зоопарк мишурой и игрушками и давать одному из северных оленей роль Рудольфа.
Эллери мог видеть, как полицейские работают над телом человека, растянувшегося внутри оленьего загона у ограды. Снаружи загона мужчина в белом халате крепко держал самого оленя, пока полицейские щёлкали вспышками. Рядом стояли ещё один мужчина в белом халате и женщина.
— Кто убитый? — спросил Эллери. — Я его знаю?
— Должен. Это Кейси Стерджесс, бывший журналист.
— Ты, должно быть, шутишь, — воскликнул Эллери, — Стерджесс убит в детском зоопарке?
Старик пожал плечами.
— Похоже, он вернулся к старым проделкам. — Стерджесс вёл колонку сплетен в ныне несуществующей нью-йоркской газете. Когда газета закрылась, он продолжил свою торговлю сплетнями, продавая информацию таким образом, что это часто граничило с шантажом.
Эллери взглянул на женщину и двух мужчин.
— Один из них шантажируемый?
— Зачем ещё ему было приходить сюда в восемь утра, кроме как не встретиться с одним из них? Пошли, я познакомлю тебя с ними.
Женщина была доктором Эллой Маннерс, ветеринаром. У неё были прямые светлые волосы и никакого макияжа.
— Это ужасно, просто ужасно! — закричала она. — У нас тут сто детей со своими матерями, ожидающие увидеть оленей. Разве вы не можете убрать это тело отсюда?
— Мы работаем так быстро, как можем, — заверил её инспектор Квин, указывая Эллери на двух мужчин.
Тот, который шагал с заметной хромотой, был директором зоопарка, Бернардом Уайтом. Другой мужчина, моложе и намного тяжелее Уайта, представился Майком Галлеем.
— Для детей капитан Майк, — объяснил он. — Я укротитель животных, если не считать того, что сейчас больше укротителей людей. Наш олень очень ручной, но он всё ещё большое животное. Мы не позволяем детям слишком близко подходить к нему.
Инспектор показал на тело.
— Кто-нибудь из вас знает убитого?
— Нет, сэр, — ответил за остальных Бернард Уайт. — Мы не знали его и понятия не имеем, как он попал к оленям. Мы обнаружили его, когда приехали сразу после восьми часов.
— Вы прибыли все сразу? — спросил его Эллери.
— Я как раз выходил из машины, когда подъехал капитан Майк. Элла приехала за ним.
— Кто-нибудь ещё здесь работает?
— У нас есть ночная команда для уборки, но утром тут только мы трое.
Эллери кивнул.
— Итак, один из вас мог здесь встретиться с Кейси Стерджессом пораньше, убить его, а затем проехаться по парку и увидеть, что едут другие.
— Зачем одному из нас убивать его? — спросила Элла Маннерс. — Мы даже не знали его.
— Стерджесс в последнее время увяз в шантаже третьей степени: все вы работаете в городе, на работе, где вы контактируете с детьми. Было бы достаточно малюсенького намёка на наркотики или аморальное поведение, чтобы вы потеряли свою работу. Верно, папа?
Инспектор Квин кивнул.
— Чертовски верно! Стерджесс был застрелен в грудь из автоматического пистолета 22-го калибра. Мы нашли оружие в соломе. Один из вас встретил его здесь для того, чтобы заплатить за шантаж, но вместо этого выстрелил в него. Это должен быть один из вас — он, скорее всего, не полез бы в олений загон, прежде чем зоопарк откроется, чтобы встретиться с кем-то ещё.
Эллери поманил отца в сторону.
— На пистолете есть какие-нибудь отпечатки пальцев, папа?
— Он был вытерт, Эллери. Но жертва сумела оставить нам кое-что — предсмертное послание.
Лицо Эллери озарилось.
— Какое, папа?
— Пошли к телу.
Эллери обошёл бадью, к которой были прилеплены красные и зелёные значки: «Я видел оленя Санта-Клауса!» Он наклонил голову под висячей бахромой остролиста и присоединился к отцу рядом с телом. Только сейчас он заметил, что задний забор оленьего загона был украшен семью выветренными деревянными плакатами, каждый из которых содержал восемь строчек из знаменитого стихотворения Климента Кларка Мура «Визит святого Николая».
Кейси Стерджесс умер под третьим плакатом, его рука была протянута к нему.
— Он мог прожить только минуту или около того с такой раной, — сказал старик. — Но посмотри на кровь на правом указательном пальце. Он использовал его, чтобы нарисовать отметину.
Эллери наклонился поближе, чтобы рассмотреть две строчки стихотворения Мура. «Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь! Эй, Скакун! / Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун!»
— Папа, он подчеркнул каждое из восьми имён оленей кровью!
— Верно, Эллери. Теперь расскажи мне, что это значит.
Эллери горбился ещё несколько минут, продолжая изучать отмеченное стихотворение. Все отметины были похожими.
Похоже, что ни одной не уделялось больше внимания, чем любой другой. Наконец он выпрямился и подошёл к оленю, который пил воду из корыта, не обращая внимания на беспорядок.
— Как его зовут? — спросил он грузного капитана Майка.
— Спарки, но на Рождество мы зовём его Рудольфом. Детям это нравится. — Эллери ласково погладил его и коснулся огромных рогов нескладного животного, желая, чтобы он умел разговаривать и рассказал ему, что видел в загоне.
Но он был таким же тихим, как лама, ослик и корова, которых Эллери мог видеть в соседних загонах.
— Долго ещё это будет продолжаться? — требовательно спросил Уайт у инспектора.
— Столько, сколько потребуется. У нас на руках убийство, мистер Уайт. — Он отвернулся от директора зоопарка и посмотрел на своего сына. — Что ты об этом думаешь, Эллери?
— Немного. Нашли кого-нибудь, кто слышал выстрел?
— Ещё нет. Звук от маленького 22-го калибра не разносится слишком далеко.
Эллери снова вернулся к изучению кровавых знаков на стихотворении Мура.
Затем он спросил Эллу Маннерс:
— Вы случайно не являетесь очень хорошей танцовщицей, доктор?
— Едва ли! Ветеринария и танцы несовместимы.
— Так я и думал, — неожиданно довольно сказал Эллери.
— У тебя что-то есть? — спросил его отец.
— Да, папа. Я знаю, кто убил Кейси Стерджесса.

Олень Спарки оторвался от своего корыта, будто слушая, что говорит Эллери.
— Видишь ли, папа, с предсмертными сообщениями всегда есть опасность — опасность, что убийца увидит, как его жертва оставляет сообщение, или вернётся и обнаружит его позже. Старательные убийцы всегда хотят убедиться, что они сделали свою работу, не оставив улик. Ты сказал мне, что Стерджесс мог прожить только минуту или около того с этой раной.
— Это так, Эллери.
— Тогда убийца, вероятно, всё ещё был здесь, чтобы увидеть, как он оставляет отметину своим окровавленным пальцем. И мы должны поверить, что за минуту умирающий Стерджесс сумел отметить своей кровью все восемь имён, и каждое похожим образом? Нет, папа — Стерджесс отметил только одно имя! Убийца, будучи не в состоянии вытереть кровь, не оставив следов, сам отметил и другие семь имён. Он уничтожил сообщение умирающего, дополнив его!
— Но, Эллери, какое же имя оленя отметил Стерджесс?
— Папа, оно должно было быть таким, которое мгновенно ассоциируется с его убийцей. Теперь взгляни на эти восемь имен. Это могут быть Гроза или Тайфун? Вряд ли — они ничего нам не говорят. Точно так же Быстрый и Дикарь не имеют никакой связи ни с одним из подозреваемых. Доктор Маннерс могла бы быть Скакуном*, а Уайт мог быть Амуром, но Стерджесс не мог ожидать, что полиция заметит такую туманную связь. Нет, папа, подсказка с оленем должна была быть настолько очевидной, что заставила убийцу изменить её.
— Вот почему ты спросил доктора Маннерс, не является ли она танцовщицей!
— В точку. Сомнительно, что хромающий Бернард Уайт или грузный капитан Майк могут оказаться танцорами, и как только я исключил доктора Маннерс, в списке осталось только одно имя.
— Комета!
— Да, папа. Самым известным оленем из всех может быть Рудольф, но самая известная комета — это, конечно же, комета Галлея.
— Капитан Майк Галлей! Хватайте его!
Через некоторое время, пока уводили сопротивляющегося Галлея, Бернард Уайт сказал:
— Но он был нашим единственным укротителем! Мы готовы открыть ворота, и кто же будет присматривать за детьми?
Эллери взглянул на отца и широко улыбнулся.
— Возможно, я могу помочь. В конце концов, это Рождество, — сказал он.